Она опять покраснела, а внутренний голос, подлюка, уточнил: значит, все-таки не с голым задом, а с голым передом, потому как храпишь ты только на спине. Даг мрачно посмотрел на бесстыжую Элис Джексон.
- Вы мне зубы не заговаривайте. Зачем ушли из дома? Греться по методу канадских лесорубов? И какого черта вы тащили эту елку? Я вас едва не застрелил, вас же видно за ней не было!
- Кстати, принесите мне ее. И тесак, если можно.
- Зачем?
- Я к нему привыкла. Какое-никакое оружие, если вдруг враги придут - а вы опять спите.
- Я про елку.
- Слушайте, вы какой-то странный. Зачем в середине декабря люди приносят домой елки?
- О нет! Рождественское деревце? Носки на камине, пунш и бумажные колпаки? Мисс Джексон, если мне не изменяет память, за вашей прелестной, но бестолковой головкой охотятся плохие парни, а вы в это время собираетесь наряжать елочку? Я даже не спрашиваю, чем вы ее будете наряжать. У меня в доме ничего подходящего нет.
- Не сомневаюсь. Правда, довольно авангардный дизайн мог бы получиться из пустых пивных жестянок и бутылок из-под виски, но я их уже выкинула. Ну что вы на меня так смотрите? Почему мне нельзя поставить в доме елочку?
Даг почувствовал, что замерз. Гнев и адреналин потихоньку улетучивались, организм возвращался к реальности гораздо быстрее, чем хотелось бы. Он поднялся на ноги, протянул ей руку, но Элис Джексон ее проигнорировала, встала сама и стала осторожно растирать ногу. Даг тоскливо посмотрел на склон. Где-то там наверху осталась клятая елка…
Они тащились через поле к дому, елка нещадно колола Дага сквозь свитер, истекая при этом едко пахнущей смолой. Элис Джексон бодро хромала впереди, размахивая сверкающим тесаком. Даг бурчал:
- И учтите, я не собираюсь участвовать в ваших детских шалостях. Сами будете наряжать свою идиотскую елку - фантиками от жвачки…
- Почему вы злитесь, Даг?
- Что-о?
- Вы на меня злитесь, я спрашиваю - почему? Что во мне такого ужасного?
- Ужасного - ничего. Плохо то, что вы непредсказуемы и строптивы.
- С чего вы взяли?
- Вы вчера обещали, что не выйдете из дома, а сами ушли в лес. Согласен, я сплоховал, проспал, но…
- Неправда.
- Что - неправда?
- Я не обещала, что не выйду. Я сказала - не выйду, не сказав вам.
- Какая разница?
- Большая. Я хотела вам сказать, но вы… спали. Поэтому я оставила вам записку.
- Какую еще записку?
- На кухонном столе, под салфеткой. Вместе с завтраком.
Даг едва не упустил елку. Она ему завтрак приготовила?!
Потрясенный этим обстоятельством, остаток пути он проделал молча, а потом - хоть и заявил уже в доме, что больше не имеет к елкам и упрямым бабам никакого отношения, - совершенно неожиданно для себя отправился в сарай, искать подходящее ведро для установки деревца. Принеся его, уже вместе с песком и снегом, Даг сбежал в кухню, где очень осторожно заглянул под салфетку, словно боясь обнаружить там скорпиона.
На блюдце лежали сандвичи с яйцом и сыром, у чистой чашки обнаружилось ослепительно-белое дно, сахарница была насыпана доверху, в чистой масленке лежал не обветренный прогорклый ком, а свежий желтоватый брусок масла.
Он сварил себе кофе и сел за стол. Почему-то его все время тянуло подсмотреть, что она там делает с елкой.
В раскрытую дверь и через коридор было видно только саму елку, которая медленно оттаивала в ведре возле камина. Резкий свежий аромат донесся до Дага, и он непроизвольно вздохнул, вспомнив детство. Устанавливали елку они всегда с отцом и с Гарри, а младшие девчонки наряжали, ну а мама и Сью отвечали за праздничный стол…
Даг сердито тряхнул головой.
- Эй! Кофе хотите?
Она не ответила, но он все равно налил кружку, поколебавшись, всыпал туда одну ложку сахара - девчонки вечно блюдут талию - и осторожно двинулся в гостиную.
Она сидела на ковре, скрестив ноги по-турецки, и вокруг нее уже высилась гора невесомых бумажных игрушек, снежинок и ангелов, гирлянд и цепей, фонариков и флажков. Где-то она откопала цветной картон - ну правильно, у хозяев фермы были маленькие дети - и фольгу, так что выходило здорово.
Пальцы у нее были длинные, ловкие, ножницы так и порхали, и Даг неожиданно почувствовал зависть и восхищение - как раньше, при виде того, как ловко его сестра Дженна набрасывает на листе ватмана портрет мамы, стоящей у плиты…
Потом она вдруг по-детски шмыгнула носом, и он спохватился, что так и не развел огонь в камине. Торопливо вышел, принес целую охапку в гостиную и еще одну - для комнаты Элис. Тяга в камине была хорошая, и вскоре комнату наполнило сухое тепло, а аромат елки распространился по всему дому. Элис бросила на него быстрый взгляд и произнесла:
- Спасибо.
- Не за что. У вас здорово получается.
- Еще одно спасибо.
- Растоплю камин у вас в комнате?
- Если вас не затруднит.
- Только не умничайте, ладно?
- Ладно. Растопите. И пожарче. Не хочу спать и вторую ночь в джинсах и свитере.
Видение разметавшейся на постели обнаженной Элис Джексон было настолько ярким, что Даг сбежал из гостиной.
* * *
Крукстон, штат Миннесота
Идиллия продолжалась недолго, всего лишь до следующего утра. Вечер выглядел совершенно патриархально, с елочкой и запахом шоколада - Элис Джексон нашла банку какао. Даг Брауни сидел возле камина, иногда вставал и выходил на улицу за дровами. В результате дом они протопили так, что в последний выход Дага на улицу вместе с ним из двери вырвались гигантские клубы горячего воздуха, а вода в трубах загудела.
Разговаривали они мало, точнее не разговаривали совсем. Элис Джексон пригорюнившись сидела возле елочки, Даг интенсивно обдумывал одну мысль.
Пока он разжигал камин в комнате Элис, у него было время немного осмотреться. В комнате было прибрано, но у Дага укатилось небольшое поленце, и он наклонился, чтобы поднять его… и увидел рюкзак Элис Джексон, старательно засунутый под кровать.
Он тут же вспомнил, как Элис Джексон прижимала к груди свой багаж, как не разрешила ему помочь… Что она там прячет, интересно?
Он отдавал себе отчет, что это у него - профессиональный вывих психики. Обычному гражданину - если это приличный человек, разумеется, - и в голову такое не придет, но Даг Брауни прослужил в полиции восемнадцать лет.
Впрочем, вчера вечером он так и не решился. Это даже для него было как-то чересчур.
Ночью ничего интересного не происходило, потому как Элис Джексон в тепле заснула мертвым сном, а Даг Брауни по обыкновению помаялся некоторое время, но потом разозлился и просто приказал себе заснуть. В результате вскочил он часов в десять, в холодном поту, после того как ему приснилось, что Элис Джексон с рюкзаком за спиной и с тесаком в руке уходит к горизонту, а сам Даг лежит голый посреди поля и не может пошевелить ни рукой, ни ногой.
Он стремительно оделся, проскакал по всему дому, убедился в том, что угги Элис спокойно стоят возле вешалки, а куртка висит над ними, заглянул в кухню и, немного успокоенный, вернулся на второй этаж. Он дошел уже почти до своей комнаты, когда что-то его словно подтолкнуло, и он вернулся, взялся за ручку двери Элис Джексон…
Она была в душе - вода шумела. Кровать еще не застелена, разбросана, и Даг, не удержавшись, коснулся смятой подушки рукой, словно надеясь уловить тепло тела Элис Джексон. Потом наклонился - и решительно вытащил ее рюкзак из-под кровати.
Под такой водой она могла бы простоять вечность. Теплые струи упруго били по плечам и груди, и Элис блаженствовала. То есть могла бы блаженствовать, если бы не мысли, лезущие в голову.
Собственно, почти все они касались Дага Брауни. Как ни странно, Элис почти не вспоминала ни об Оуэне, ни о Херувиме, ни о том, что ей угрожает смертельная опасность, - все это казалось несущественным. Зато воспоминания о черных глазах Дага Брауни, о тяжести его тела, о вкусе его губ не оставляли девушку.
Честно говоря, он прав, конечно. Нельзя было вчера так легкомысленно уходить из дома, нельзя. Но и оставаться в доме она не могла, потому что ее слишком переполняли эмоции. Это неудивительно - до сих пор ее охватывает сладкая дрожь при воспоминании о сильном загорелом теле, раскинувшемся среди простыней…
Все-таки загорелом. Абсолютно южный загар у Дага Брауни, практически на всем, гм, теле, кроме узкой светлой полосы…
Элис бросила быстрый взгляд в зеркало, увидела, что покраснела, рассмеялась и вылезла из-под душа. Завернулась в широкое махровое полотенце и открыла дверь ванной - вытираться в таком маленьком помещении было страшно неудобно…
Даг Брауни стоял возле ее постели и внимательно изучал содержимое ее рюкзака. Элис замерла на пороге ванной, не веря своим глазам, но он поднял голову и ответил ей взглядом, в котором не было ни тени смущения или испуга - только вызов. Элис шагнула в комнату, вырвала у Дага из рук рюкзак. Когда она заговорила, голос ее звенел от сдерживаемой из последних сил ярости:
- Если у вас есть объяснения, то я в них не нуждаюсь. Не желаю слушать ваши извинения…
- Хорошо, потому что я не собираюсь извиняться. Это моя работа.
- Что?! Копаться в моих вещах в мое отсутствие?! Трусы мои пересчитывать - работа?!
- Тут есть кое-что поинтереснее ваших трусов. Как вы объясните, например, вот этот милый наборчик, а?
И Даг обвиняющим жестом указал на разложенные на простыне инструменты.
- Мини-дрель, щипцы, напильник, стальная проволока, кусачки, увеличительное стекло… Только не врите, что это ваш маникюрный набор. Я знаю, чем женщины полируют ногти. И, наконец, звезда нашей коллекции - вот этот ма-аленький, малю-усенький такой мешочек. Я, конечно, не специалист, но в нем, судя по всему, целое состояние. Вы кем, барышня, работали раньше? Не медвежатницей ли? Может, вы просто подломили сейф у Клиффа в кабаке, и он совершенно справедливо хочет открутить вам голову?
Элис посмотрела на инструменты, потом на Дага, потом вдруг расхохоталась.
- А! Я поняла! Вы считаете, что я украла фамильные бриллианты Оуэна Клиффа?
- А вы этого не делали?
Элис покачала головой.
- Не знаю уж, в каком подразделении вы служили, но явно были не из лучших. - Прежде чем онемевший от ярости Даг смог ответить, она продолжила: - Это - цитрин. Флюорит. Хорошие кварцы. Офиокальцит. Сердолики. Хризопраз и хризолит. Янтарь, уже шлифованный. Замечательные лунные камни, тигровый глаз, кошачий глаз. Ляпис-лазурь, несколько опалов. Аметисты, гранаты - и серебряные брусочки, из которых тянут проволоку. Ни одного драгоценного камня в этом мешочке нет. Что касается инструментов… Полагаю, вы уже и сами можете догадаться. Открыть сейф такими кусачками и такой проволокой невозможно, а вот изготовить ювелирное украшение - запросто.
Взгляд Дага метнулся на прикроватную тумбочку. Элис поняла, что он ищет.
- Да, и мое ожерелье тоже. Я сделала его сама. Придумала и сделала.
Нельзя сказать, что в глазах у него появилось раскаяние - но, по крайней мере, вызова в них больше не было.
- Хорошо-хорошо-хорошо, я совершил ошибку и прошу за нее прощения. Значит, это ваше хобби…
- Это не хобби. Я давно этим занималась, я специально училась. И именно этим я собираюсь зарабатывать себе на жизнь.
- Хорошо, не хобби, серьезная работа. Тогда зачем вы его так прятали? Прям секретный объект…
- Я не прятала, а оберегала. Инструменты очень дорогие, некоторые камни очень хрупкие - я не могу рисковать. К сожалению, большую часть моей коллекции и инструментов пришлось оставить в Лос-Анджелесе…
- Ладно, ладно, виноват. Давайте сюда, я сам все соберу.
В принципе все случайно произошло. Они немножко тянули бархатный мешок, каждый к себе, а потом Даг Брауни перехватил руку… ну в общем, он схватил ее за руку.
И снова был электрический разряд, и жар в коленках, и ощущение расплавленной лавы, текущей по жилам…
Она не закрывала глаза - и потому утонула в его взгляде, провалилась в черную бездну, на дне которой - огонь и грех. Она не ответила на поцелуй - но только в первые мгновения, а потом…
И когда Даг неожиданно выпустил ее, у Элис было такое ощущение, что ее отшвырнули. Даг ничего не сказал, совсем ничего, просто повернулся и торопливо вышел из комнаты.
Она стояла у окна и кусала губы. Вспоминала поцелуй, вспоминала ту ярость, с которой… Собственно, это все и решило. Ярость. Злость.
Она высушила волосы, оделась, тщательно прибралась в комнате, сложила все свои немудреные пожитки в рюкзак и спустилась вниз.
Даг Брауни тоже стоял у окна, на кухне, и смотрел на белый, безжизненный пейзаж за окном. Ночью шел снег, сарай превратился в сугроб, и Даг Брауни до боли в глазах пялился на эту белую гору, засунув руки в карманы джинсов, чтобы самому себе не надавать по морде.
Она остановилась в дверях кухни и произнесла мелодичным, хрипловатым своим голосом:
- Я не могу здесь оставаться, я не хочу здесь оставаться, и я здесь не останусь.
Он посмотрел на нее совершенно спокойно и просто кивнул. Элис вдруг сообразила, что он испытывает не меньшее неудобство от ее присутствия в его жизни. Такое же смятение.
- Билл Хоган позаботится обо мне. Думаю, это не займет много времени. Через пару дней все кончится, за мной приедут.
- Да.
- Я поживу у Билла, потому что…
- Да.
- Вы ему позвоните?
- Да. В смысле нет.
- Почему?!
- Потому что здесь нет телефона.
- Я видела аппарат в коридоре…
- Только аппарат. Линия отрезана где-то в поле. Сотового у меня нет.
- Отвезите меня к Биллу прямо сейчас. Сегодня выходной, он должен быть дома. Я не хочу ждать вечера.
- Хорошо.
Он сдернул со спинки стула куртку и вышел из дома, даже и не подумав на этот раз взять у нее рюкзак. Элис закусила губу. Она знала, что Даг сейчас испытывает не разочарование, а облегчение.
По дороге они не разговаривали. Элис села на заднее сиденье и думала, что сможет без помех рассматривать Дага сзади, но через пару минут поймала в зеркале заднего обзора его внимательный и чуть насмешливый взгляд, вспыхнула и отвернулась.
Между тем дорога становилась все труднее. Как ни странно, по проселочной они проехали без проблем, но на асфальте, толстым слоем покрытым снегом, тяжелую машину стало заносить. Даг вполголоса ругался, но вел уверенно, и все же Элис вздохнула с облегчением, когда впереди показались крыши домов городка Крукстон. Снег повалил снова. Дагу Брауни будет трудненько возвращаться на ферму.
Они проехали через центр города, свернули на тихую улочку и вскоре остановились перед самым последним домом, но на противоположной стороне улицы. Даг выключил мотор и повернулся к Элис.
- Последняя просьба: на этот раз действительно не выходите из машины, хорошо?
- Но ведь мы приехали…
- Если вы думаете, что Билл будет счастлив, вы ошибаетесь. Мне нужно его слегка подготовить. Кроме того, он может быть не один. В вашем положении это опасно.
Интересно, о чем это таком он собирается говорить Биллу, чтобы она не слышала? Элис нерешительно посмотрела по сторонам. Даг выключил дворники, и крупные хлопья снега почти мгновенно закрыли лобовое стекло пушистой периной, лишь слегка подтаивающей внизу, у бампера.
Даг хмыкнул:
- Боковые стекла тонированы, спереди вас уже не видно. Да и нет никого на улице, так что вас никто не увидит. Заблокируйте дверцы и ждите меня. Можете подремать, хотя я постараюсь вас не задерживать.
Она кивнула, и Даг полез из машины. Куртка распахнулась, и Элис увидела потертую кобуру, а в ней пистолет. Большие игрушки больших мальчишек… или просто привычка опытного полицейского.
Даг перебежал улицу, с усилием приоткрыл занесенную снегом калитку и направился к дому, утопая по колено в снегу. Элис вдруг подумала, что Билла наверняка нет дома - иначе дорожка была бы расчищена…
Она перегнулась вперед и включила радио. Прослушала прогноз погоды, пообещавший в ближайшие несколько часов сильный снегопад, потом нашла легкую музыку, завернулась поплотнее в куртку и скорчилась на заднем сиденье.
Почему он так долго? И что все-таки он собирается рассказывать Биллу?
Ей казалось, что она бодрствовала, но, по всей видимости, все же задремала. Когда кто-то сильно постучал в дверцу машины со стороны водителя, Элис подскочила чуть ли не до потолка и только усилием воли удержалась от вопля во всю силу легких.
К стеклу прижалось лицо Дага, и Элис торопливо отперла дверцу. Даг молча ввалился в машину, вместе с ним ворвались снежные хлопья и холодный ветер. Он завел мотор, и машина, рыча, стала выдираться из снежных оков. Элис больше не отводила взгляд, с тревогой глядя в затылок Дага. Потом негромко окликнула его:
- Что-то не так?
Молчание.
- Мистер Брауни… Даг, что случилось?
- Не сейчас. Отвянь.
Внедорожник вылетел на главную улицу и понесся к центру города. Его отчаянно заносило на поворотах, только вот визга тормозов слышно не было - они неслись по мягкой снежной подушке. Элис вдруг стало страшно.
- Даг! Ты убьешь нас обоих! Сбавь скорость…
Она увидела в зеркале его лицо - и внутри от ужаса тут же образовался холодный дрожащий клубок. Что-то не так. Что-то страшное случилось…
- Даг!
- Билл мертв.
Вообще-то рисковать было нельзя, но Дагу было уже плевать. Он подъехал к громадному супермаркету, возле которого была стоянка, и без труда нашел удобное место - отсюда он мог видеть всю улицу, а его собственный внедорожник в глаза не бросался. Собственно, на стоянке находились еще четыре штуки точно таких же машин. Снег не ослабевал.
Он выключил зажигание и повернулся к Элис. Она держалась молодцом, только бледная была до зелени.
- Даг… что ты имеешь в виду, говоря, что Билл мертв?
- Говоря, что Билл мертв, я имею в виду, что он лежит на полу своей кухни и в нем три дырки от пуль. Пули, вероятно, тоже в нем.
Он стащил с себя куртку, неловко выгнувшись, и заметил, что Элис смотрит на его кобуру. Пустую кобуру. Даг мысленно закатил глаза. Все правильно. Это и называется - простая человеческая логика. Элис Джексон сейчас думает: а зачем это он поперся к Биллу один? И где это его пистолет? И не он ли, собственно, и убил Билла?..
- Не будь дурой, тебе не идет. Я его не убивал.
Она сморгнула, покраснела.
- Прости. Я вовсе не имела в виду… Просто… почему мы так быстро уехали?
- Потому что в полиции Крукстона служат простые и незатейливые парни.
- Не понимаю.
- Слушай. Я с самого начала знал, что что-то идет не так. Обошел дом сзади, вошел в кухню. На полу лежал Билл, лицом вниз. Рядом валялись осколки кружки, на плите стоял чайник. Мне показалось, что у него сердечный приступ…
- Ты сказал, пули!
- Не тарахти. Я рассказываю. Мне показалось, что ему плохо, я опустился на колени и хотел его перевернуть. В этот момент меня шарахнули по голове, и я упал рядом.
- Ой! Тебя могли убить, а потом…