– Ну конечно. А чем это плохо? – спросил он.
– Ты управляешь фабрикой уже в четвертом поколении, Шин, – мягко заметила Клер. – У тебя громадное чувство ответственности перед семьей и семейным бизнесом. Даже если бы ты и не хотел этим заниматься, то все равно не бросил бы семейное предприятие на произвол судьбы. Никогда.
Его потрясло то, насколько правильно она поняла его. Прежде никто ему этого не говорил. Клер его не осуждала, она просто констатировала факт.
– Я люблю мою работу, – возразил он. Что было чистой правдой.
– Я и не говорю, что не любишь. Я только спросила, о чем ты мечтаешь?
– Мои мечты сбылись, – упрямо повторил он. Только теперь она заставила его задуматься, так ли это.
Он в любом случае занялся бы фабрикой, даже если бы родители и не погибли. Шин всегда чувствовал себя наследником Фаррелов, фабрика была достоянием его предков.
Но если быть честным до конца, он прикладывал огромные усилия, чтобы вести бизнес на таком же уровне, как это было при отце. После гибели родителей было необходимо делать это ради всех, кто был в нем занят, а придерживаться прежнего порядка во всем представлялось лучшим способом поддерживать устойчивое положение. Шин был очень занят, удерживая предприятие на плаву. Доказав сотрудникам и конкурентам, что он вполне способен успешно управлять делом, он настолько был занят, поддерживая бизнес на прежнем уровне, что просто не успевал подумать, чего на самом деле хочет.
До несчастного случая с родителями Шин разрабатывал некую идею, и касалась она нового вида продукции. Это мог быть его личный вклад в развитие семейного бизнеса. Ему нравилась работа, связанная с исследованием и усовершенствованием. Но после трагедии пришлось все свернуть и отложить в долгий ящик. А теперь у него просто не хватало времени заняться своими идеями.
Впрочем, какой смысл горевать об упущенных возможностях? Дела просто обстоят так, а не иначе. Но червь сомнения вдруг беспокойно шевельнулся в нем, и ему стало как-то не по себе.
Вначале Шин собирался уговорить Клер остаться на ночь, но сейчас он почувствовал, что ему требуется побыть одному, чтобы вернуть себе душевное равновесие.
– Я пойду проверю, может, твоя одежда уже высохла.
Одежда Клер в самом деле высохла. Так что он с легким сердцем предложил приготовить ей прохладительное питье, пока она будет одеваться. Еще проще было намекнуть, что ей пора вернуться домой, и Клер поняла его с полуслова. И он простился с ней у дверей, не поцеловав на прощание.
Но остаток вечера он не находил себе места, жалел об этом и чувствовал себя скверно.
Клер надавила на него, и он отгородился от нее, чтобы не дать ей слишком приблизиться, как всегда делал в таких случаях. Но ее слова продолжали звучать в его голове: "О чем ты мечтаешь?"
Дело ведь в том, что осуществить мечты не всегда представляется возможным. Особенно когда на вас лежит ответственность за других людей.
"Но мечта есть у каждого, Шин!"
Чего бы он хотел на самом деле? Он сидел за столом и глядел в окно на сад, который уже не был виден в темноте. Потом скрипнул зубами, повернулся к компьютеру и открыл файл.
Мечты – это роскошь. А ему надо управлять бизнесом, который он только что спас от поглощения. Мечтам придется подождать.
Глава 10
Весь следующий день Шин не мог сосредоточиться. И это было просто смешно, потому что раньше ни одной из его подруг не удавалось отвлечь его от работы.
Но с Клер все обстояло иначе, она слишком глубоко проникла в его душу. Ему не следовало позволять это, но так случилось, и теперь он не знал, что делать дальше.
Шин мечтал позвонить ей, потому что хотел ее видеть, но его останавливал непонятный страх. Она заставила его внимательней взглянуть на те обстоятельства его жизни, которые он до сих пор предпочитал игнорировать.
Но ее слова никак не шли из головы. "У каждого есть мечта, Шин". Так о чем же он мечтал?
Он так и не придумал, что ответить Клер, и вместо этого с головой погрузился в работу. Потом он осознал, что и она не звонит ему. Может быть, она тоже решила, что все, что было между ними, оказалось ошибкой и пора с этим кончать?
Во вторник утром секретарша принесла простую белую коробку.
– Что это? – спросил Шин.
Джен пожала плечами:
– Не знаю. Меня просто просили вам передать.
К коробке не прилагалось никакой записки. Шин нахмурился:
– Кто ее принес?
– Женщина, блондинка. Она не назвалась. Сказала, вы поймете от кого, – ответила Джен.
Его сердце пропустило удар.
Клер!
Но если Клер действительно приходила на фабрику и что-то ему принесла, почему же она не зашла к нему сама?
Может, она боялась, что он не захочет ее видеть? Конечно, они вовсе не поссорились вечером в воскресенье, но нельзя не признать, что, когда она уходила, атмосфера была несколько натянутой. Может быть, она таким образом хочет все как-то сгладить?
Он вспомнил, как она говорила, что не стала бы присылать ему цветы и что кондитерам глупо дарить конфеты.
– Спасибо, я знаю, от кого это, – сказал он Джен и, подождав, пока секретарша закроет за собой дверь, открыл коробку.
Клер прислала ему торт. Не просто торт, а восхитительный лимонный бисквит, которого он еще никогда не пробовал. Он сдался и набрал номер ее магазина. Она ответила через три гудка:
– "Платье твоей мечты". Говорит Клер.
– Спасибо за торт, – сказал он.
– На здоровье.
Голос ее звучал бесстрастно, и он не мог определить, в каком она настроении. Что ж, на этот раз он спросит с присущей ей прямотой.
– Почему ты не зашла поздороваться?
– Твоя секретарша сказала, что ты на совещании, а у меня не было времени ждать, когда ты освободишься.
– Конечно. – Шин помедлил. Он знал, что должен сказать ей, и у него хватило мужества не увильнуть. – Клер, я хочу перед тобой извиниться.
– За что?
– За то, что выпроводил тебя в воскресенье.
– Гм…
Он вздохнул, понимая, что еще она хочет услышать.
– Я все еще не могу ответить на твой вопрос.
– Не можешь или не хочешь?
– И то и другое, если говорить честно, – сказал он.
– Ну и ладно. Ты сегодня занят?
– А что? – спросил он.
– Я подумала, мы могли бы сходить и понюхать какие-нибудь розы.
Клер подразумевает под этим "пойти и развлечься", догадался он.
– Ты сможешь заехать за мной?
– Конечно. В семь тебя устроит?
– Даже очень. Только ничего не ешь, – предупредила она, – потому что мы перехватим что-нибудь по дороге. В Камдене в это время киоски еще будут открыты.
Она явно хотела где-то погулять с ним.
– Эта прогулка тоже предполагает джинсы и кроссовки? – спросил Шин.
– Можешь оставаться в своем чопорном костюме и шикарных туфлях, если только тебе будет удобно в них ходить.
Когда ровно в семь Шин заехал за ней в магазин, Клер была одета в синее летнее платье с узором из маргариток и лодочки на плоской подошве. Волосы она снова перехватила шифоновым шарфиком – очевидно, это был ее излюбленный стиль. Но он был рад и тому, что она не нацепила свою жуткую кепчонку. Она только надела темные очки.
Они дошли пешком до шлюзов, купили по гамбургеру и пакетик чипсов на двоих и направились вдоль канала в сторону Риджентс-парка. Прежде Шин ни разу не гулял здесь и нашел место очень приятным. Им встречались потрясающе красивые дома, на деревьях пели птицы, от воды веяло покоем.
– Я люблю тут гулять. До парка ходьбы всего десять минут, – сказала Клер.
Шину предстояло узнать, что Клер в буквальном смысле звала его понюхать розы – через Риджентс-парк она повела его в сад Королевы Мэри.
– Это совершенно волшебное место – тут собрана самая большая коллекция роз во всем Лондоне, – сообщила она.
По саду были разбросаны красивые маленькие беседки, на огромных клумбах росли разнообразные сорта роз, и, гуляя среди них, они погрузились в облако тончайших ароматов.
– Потрясающе, – сказал он. – Я даже не предполагал, что ты действительно предлагаешь понюхать розы.
– Я говорила и в переносном смысле. Помнишь, как в стихотворении Дэвиса:
Почему в нашей жизни, полной заботы,
Чтоб оглянуться, нет и минуты?
Нет и секунды стоять под ветвями,
Глядя, как козы пасутся стадами… -
продекламировала она. – Тебе стоит находить время для таких вещей, Шин, не то ты очень многое потеряешь.
Шин признавал, что отчасти она права.
– Да, – тихо произнес он и крепче сжал ее руку. И вспомнил, как в детстве они всей семьей ходили в Риджентс-парк любоваться розами, но после гибели родителей жизнь для него стала работой, работой и еще раз работой.
И так прошло шесть лет. Они слились в одно сплошное туманное пятно.
Рядом с Клер все окружающее словно снова приобрело резкость очертаний. Впрочем, Шин далеко не был уверен, что ему нравится то, что открылось ему в собственной жизни, и это вызывало беспокойство. Клер определенно представляла угрозу для его душевного равновесия.
После роз она повела его к клумбам с дельфиниумами всех цветов, от белых и кремовых до синих и почти черных.
– Их я особенно люблю, – сказала она. – И цвет, и форму, и характер – все.
Шин взглянул на нее:
– Ты втайне не увлекаешься ли садоводством?
– Чтобы как следует им заниматься, требуется время, которого у меня нет, – вздохнула она. – Но если бы у меня был подходящего размера участок, я бы засадила его дельфиниумами. А еще штокрозами, наперстянкой, ландышами и фиалками.
– Посмотри, эти дельфиниумы как раз такого же цвета, как твои глаза!
– Осторожно, Шин, – усмехнулась она, – не то станешь совсем романтиком.
Чтобы подтвердить ее опасения, он нагнулся и поцеловал ее. Она цокнула языком.
– Это чтобы заставить меня замолчать?
– У Бенедикта получалось.
– "Много шума из ничего" – романтическая комедия, а, помнится, ты говорил, что не любишь романтические комедии.
– Я говорил, что не имею ничего против комедий с умными диалогами, а со времен Беатриче они едва ли стали лучше. – Он хорошо представлял Клер в роли Беатриче, ей тоже свойственна очаровательная колкость.
– Там и сюжет неплохой, – заметила Клер. – Вот только Геро достается далеко не самый лучший мужчина. Мне ужасно не нравится то место, где Клавдио стыдит Геро в день их свадьбы. Когда в конце она все-таки выходит за него, мне так и хочется ей крикнуть: "Не делай этого!"
– Тогда были другие времена и другие нравы, но я понимаю, что ты хочешь сказать, – произнес он. – Мне бы не хотелось, чтобы Эшли вышла замуж за слабого и эгоистичного человека.
Клер моргнула.
– Такого, как Роб Ривертон. И это я ее с ним познакомила.
– Не самое удачное из твоих знакомств, – заметил Шин.
– Знаю. – Она виновато взглянула на него. – Я сама посоветовала ей бросить его, потому что он вел себя с ней неподобающе.
Еще месяц назад Шин ни за что бы в это не поверил. А теперь он не сомневался, что она говорит правду, потому что успел убедиться в ее прямоте.
– Клер! – Он привлек ее к себе и поцеловал.
– Это снова чтобы я умолкла? – спросила она, когда он закончил целовать ее.
– Нет, это потому, что ты совершенно неотразима.
Она явно не нашлась что ему ответить, и действительно замолчала.
Они вернулись в Камден тем же путем, держась за руки, потом Шин купил им по стаканчику вина, и они еще посидели у воды, наслаждаясь летним закатом, после чего подошли к ее дому.
– Хочешь зайти? – спросила она.
– А это будет разумно?
– Скорее всего, нет, но я все равно приглашаю.
– Скорее всего, нет, но я все равно говорю "да", – сказал он.
Они сидели распахнув окна, раздвинув шторы и включив музыку. На кофейном столике стояла в графине вода со льдом, куда Клер добавила замороженные ломтики лайма. Шина удивляло то, что он чувствовал себя тут совсем как дома, в этой комнате, оформленной очень в девичьих тонах, по сравнению со сдержанной цветовой гаммой его квартиры. Но тем не менее ему было здесь спокойно и уютно.
– Уже поздно, мне пора уходить, – проговорил он мягко. – Завтра с самого утра у меня переговоры.
– Тебе незачем уходить, – сказала Клер. – Ты можешь остаться, – она помедлила, – если хочешь…
– Ты уверена?
– Уверена.
Вместо ответа, он задернул шторы и понес ее на кровать.
На другое утро Клер проснулась до того, как зазвонил будильник, и увидела, что лежит в постели одна, а половина, где спал Шин, совсем холодная. Она почувствовала разочарование оттого, что он даже не разбудил ее перед уходом или не оставил на подушке записку. Но вообще-то он сказал, что у него рано утром переговоры. Наверняка он поднялся в какое-то несусветное время и пожалел будить ее.
Но в этот момент Шин вошел в комнату с подносом в руках, на котором стояли два картонных стаканчика с кофе и тарелка с круассанами.
– Завтрак подан, миледи!
– Ты выходил, чтобы купить нам завтрак? Это… так мило, – проговорила она, садясь. – Но, правда, это было не обязательно. У меня в холодильнике есть йогурт и фрукты, а в шкафчике хлеб и овсянка.
– Я еще вчера заметил тут за углом пекарню и решил, что круассаны будут очень кстати. А я тороплюсь и потому еще купил готовый кофе, чтобы не варить его.
– Ты словно ищешь оправдания своим богемным склонностям, – поддразнила она его.
– Может быть, – рассмеялся он в ответ.
Присев на кровать, он поел вместе с ней миндальных круассанов.
– А ты, наверное, подумала, что я ушел не попрощавшись, да?
– Э… да, – призналась Клер.
– Я бы так не поступил. По крайней мере, оставил бы записку. – Он допил кофе и быстро поцеловал ее. – Прости, но мне в самом деле пора. Можно позвонить тебе попозже?
– Конечно.
Клер накинула халат, босиком проводила его до дверей и поцеловала на прощание. Она все никак не могла свыкнуться с мыслью, что он ходил покупать им богемный завтрак. Он остался на ночь… Их отношения развивались с неправдоподобной быстротой, что одновременно пугало и радовало. Клер догадывалась, что Шин тоже испытывает нечто подобное. Но что, если страх возьмет верх и он снова оттолкнет ее, как сделал тем вечером? Или наконец откроется перед ней?
Всю неделю они оба были заняты, но в пятницу Шин прислал ей сообщение:
"Ты сегодня обедаешь одна?"
"Извини, нет".
И к сожалению, она не набивала себе цену. У нее действительно была встреча, которую никак нельзя было отменить.
"Ничего. А после работы ты занята?"
Да, но это можно будет перенести.
"А что?"
"Я пытаюсь подражать тебе и организовать свидание экспромтом".
Клер невольно рассмеялась. Организация экспромта – это что-то новое.
"Хорошо".
"Пойдем в кино?" – предложил он.
"А попкорн там продают?"
"Может быть", – пришел ответ.
"Договорились. Куда и во сколько?"
"Я заеду за тобой".
Она решила все-таки отчасти сохранить независимость.
"Лучше сэкономим время. Я встречу тебя на месте".
"Хорошо. Изучу афишу и сообщу тебе где и когда".
Клер ожидала, что он выберет какой-нибудь психологический триллер по своему вкусу, но, подойдя к кинотеатру и поприветствовав его поцелуем, обнаружила, что они идут на комедию.
– Это что – ты решил меня побаловать?
– Я уже видел этот фильм. Здесь и сюжет интересный, и актеры играют хорошо, – сказал он.
– Ну да, ты ведь такой сноб в этом отношении, – поддразнила она его, но ей стало очень приятно, что он выбрал то, что могло ей понравиться, а не навязал ей свой выбор независимо от ее желаний.
Они сели в последнем ряду и взялись за руки. Фильм ужасно понравился Клер. Потом, когда они, уютно устроившись, лежали в кровати у него дома, Шин сказал:
– Сегодня я встречался с контрольной группой, на которой пробовали новую продукцию.
Она вспомнила опытные конфеты, которыми он как-то ее угощал.
– Все прошло как ты хотел?
– Не вполне, – сказал он. – Нам придется кое-что переосмыслить.
– На мой взгляд, твои карамельные сердечки имели бы большой успех у невест. Мои клиентки часто просят меня посоветовать им что-то новое, потому что далеко не все любят традиционный засахаренный миндаль.
– Сделать из них свадебные сердечки? – спросил он.
– Угу. Их можно обернуть в фантики из серебряной или золотой фольги и, скажем, положить в мешочки из органзы – белые, золотистые, серебристые… Невесты не откажутся приобрести такой мешочек. Их можно будет заказать прямо на сайте фабрики или купить в определенных магазинах, куда ты их будешь поставлять в виде свадебных наборов.
Он медленно кивнул.
– Блестящая мысль, Клер! Спасибо. Мне это даже в голову не приходило.
– Естественно, ты же никак не связан со свадебным бизнесом, – заметила она.
– Да, в общем, так.
– Но почему же контрольной группе не понравились соленые ириски? По-моему, они просто сказочные.
– Просто они нисколько не похожи на нашу традиционную продукцию. Фабрика Фаррелов веками производила ириски и карамель. Нас не ассоциируют с шоколадом, шоколадные сердечки с карамелью – единственные. Кстати, их придумала мама.
– Так ты собираешься покончить с ирисками?
– И да и нет, – ответил он. – Я собираюсь попробовать другие виды ирисок.
Клер озадаченно сдвинула брови:
– Я, наверное, такая дремучая. Ведь ирис… он и есть ирис.
– Если только он не соединен с чем-то еще. Ирисовый попкорн, например, как тот, что ты сегодня выбрала в кинотеатре. Или ирисовое мороженое.
– Ты в кино совсем не следил за сюжетом, да? – догадалась она. – Ты думал о работе.
– Вообще-то я думал о тебе, – сказал он. – Но при виде ирисового попкорна у меня в голове словно лампочка вспыхнула. – Он сморщил нос. – Но если я разверну бизнес в новом направлении, придется закупать новое оборудование и переучивать рабочих. Мне надо удостовериться, что затраты окупят себя и фабрика Фаррелов и дальше будет приносить доход.
– Почему бы тебе не объединиться с другими производствами, – предложила Клер, – на которых уже есть подходящая технология и обученный штат? Ты можешь дать им разрешение на использование твоего ириса.
– Интересная мысль! Я составлю список других семейных предприятий, чья концепция близка к Фаррелам, из которых получатся надежные партнеры.
– Так это и есть то, о чем ты мечтаешь? – спросила она. – Сохранить семейный бизнес, но принести в него что-то свое?
– Может быть… Больше всего я любил исследовать и осваивать новое, – признался он. – Я хотел попробовать придать ирису новый вкус, помимо привычных мяты, патоки, апельсина и ореха. Например, к Рождеству собирался выпустить имбирные и коричные ириски и сделать разные сезонные варианты шоколадных сердечек. Скажем, летний – с клубникой и сливками.
– Было бы классно! Например, в белом шоколаде…
– И в новой упаковке, – сказал Шин. – К каким-нибудь праздничным датам.