- Назад! Все по местам! - раздался вдруг властный крик. В зал ворвались бойцы ОМОНа. "Фанатки", словно стряхнув наваждение, неохотно отступили от Лины на прежние позиции. Лина сидела, сжавшись в комочек, закрыв глаза руками. Ее била крупная дрожь. Наконец она отняла руки от глаз и… увидела Петра.
- Кажется, я немного опоздал, - сказал он и виновато взглянул на Лину.
- ТАК вовремя, пожалуй, еще ни один мужчина ко мне не приходил! - прошептала она и крепко сжала его руку. А потом вскочила, уткнулась лицом в его рубашку, слезы потоком хлынули из глаз.
- Эй, мы так не договаривались! - Петр погладил ее по голове, достал платок, вытер покрасневшие глаза Лины. - Столько соленой воды только в шторм бывает! А я, как ты помнишь, неважно плаваю!
Лина впервые за последний час улыбнулась и с нежностью посмотрела на спасителя.
Милицейская группа разделилась на две. Омоновцы увели Учителя, а следователи, вошедшие в зал через пару минут, принялись допрашивать людей, находившихся в аудитории. Лина не решалась оторваться от Петра и не в силах была поверить, что весь этот ужас наконец закончился.
- Ангелина Викторовна, поезжайте-ка вы домой, - неожиданно предложил ей следователь, молодой симпатичный парень, напомнивший Лине самого младшего из сериальных ментов. - Успокойтесь, отдохните, а через пару дней мы пригласим вас для разговора. Здесь, как видите, и без вас работы хватает, чтобы опросить зомбированных женщин, не один час понадобится.
- Нет, - твердо возразила Лина, - никуда я не поеду. Я в порядке и могу говорить. Больше того, хочу все рассказать здесь и сейчас. Иначе эти "пара дней" молчания покажутся мне адом. Страшные догадки и подозрения взорвут меня. Вы должны их немедленно опровергнуть. Иначе мне очень тяжело будет жить.
И она рассказала следователю все. Про цепь несчастных случаев в доме Викентия, про сделку Серафимы с дьяволом в Сети, в которую она не поверила, про зомбированную Валерию и "Вечера Правды", которые раз в месяц проводил Учитель. Про красную розу на черном фоне в мобильниках Серафимы и Валерии. Следователь слушал, не перебивая и не задавая вопросов.
- Вы, кажется, не очень удивлены моим рассказом? - догадалась Лина. - Значит, опровержения не последует?
- Вы угадали, - кивнул следователь. - Увы, Ангелина Викторовна, мы давно предполагали, что здесь происходит что-то в этом роде. Доходили, как говорится, сигналы. Но не было прямых доказательств. А значит, и оснований арестовывать гражданина Георгиева, - вздохнул следователь. - Так что спасибо вам за помощь. Все, что вы рассказали, имеет значение и будет приобщено к материалам следствия.
- Он использовал гипноз? - не удержалась от вопроса Лина.
- К сожалению, я не могу вам рассказать всего. Точнее, ПОКА не могу: тайна следствия, - вздохнул собеседник. - Вообще-то, мне кажется, технологии психологического кодирования, которые использовал господин Георгиев, намного сложнее, чем обычный гипноз. Для того чтобы окончательно разобраться в этом, нам надо найти Серафиму. Просим вас помочь.
- А почему Георгиев выбрал именно Серафиму? - Ангелина решилась задать следователю вопрос, мучивший ее несколько дней. - Валерия говорила, что он скачивал в мобильник свой "код избранных" - розу на черном фоне - далеко не всем.
- Разумеется, - устало вздохнул следователь. - Он ведь не маньяк, чтобы всех истеричных дамочек, которые собирались здесь по субботам, зомбировать. Выбирал тех, кто представлял для него серьезный интерес в материальном плане. Или тех, у кого имелись богатые родственники. А дальше действовал по обстоятельствам. Многие сами все отдавали. Для Семьи и для Учителя. Ну а на самых непонятливых приходилось воздействовать. Случай с Серафимой - особый. Задача была непростой, это-то и завело Георгиева. Похоже, обычные простодушные и податливые жертвы ему надоели. А тут он почувствовал себя хитрым игроком. Нет, берите выше: рукой судьбы, которая мстит за бедную девочку, преданную в детстве богатым отцом. Заодно Георгиев решил проверить, насколько надежна его методика. Над ней он работал всю жизнь и считал своим высшим достижением. Судя по всему, вначале он не был уверен в результате. Но приемы сработали.
- Он рассчитывал заполучить дом Викентия? - Лина поежилась.
- Вероятно. Однако понимал, что это дело далекого будущего - как переход на новый уровень в компьютерной игре. Вообще он действовал, как бывалый геймер. То есть игрок. Так молодежь называет тех, кто подсел на компьютерные игры. Геймер постоянно стремится в любой "бродилке" и "стрелялке" перейти на новый уровень. Азарта прибавляло то, что героиня была не виртуальной, а самой настоящей живой девушкой. В такой ситуации трудно избежать соблазна почувствовать себя геймером, управляющим в реальности судьбами людей. Постепенно психолог превращался в чудовище. Его психика деформировалась. Хотя, похоже, он остался вменяемым, и, если экспертиза это подтвердит, он ответит за все. Вот, собственно, Ангелина Викторовна, вся история.
- У меня ужасно разболелась голова, - тихо сказала Лина. - Как этот монстр и угрожал. Жаль, я думала, мне удалось переиграть его.
- А вы и переиграли, - серьезно сказал следователь. - Гражданин Георгиев теперь дает показания как подозреваемый. Вы просто устали и переволновались, - собеседник в погонах взглянул на нее и улыбнулся, - советую вам поехать домой и как следует выспаться.
- Готов отвезти Ангелину Викторовну, - бодро отозвался Петр. - Надеюсь, я вам больше не нужен, господа милицейские?
Вместо ответа следователь крепко пожал Петру руку.
Подходя к дому, Лина почувствовала такую слабость, словно из нее всю энергию выпили по капле. Голова раскалывалась, ноги еле двигались. Если бы Петр не поддерживал ее под руку, она, наверное, упала бы. Не было сил ни говорить, ни думать. Лина с трудом добрела до дивана и рухнула. Петр прикрыл ее пледом, пошел на кухню, поставил чайник. Когда он вернулся с чашкой горячего чая, у Лины хватило сил только благодарно кивнуть. Вскоре она почувствовала, что головная боль отступает, дрожь в руках и ногах проходит, сон наваливается всей свинцовой тяжестью. Петр сидел рядом и нежно гладил ее ладонь. У него была настоящая рука доктора: мягкая, теплая, от нее исходили волны доброты и милосердия. Но одновременно - это была рука любящего мужчины, и особую энергию, перетекавшую сейчас к Лине, ни одна женщина на свете не перепутала бы ни с какой другой.
Лина лежала под пледом и в полудреме думала, как глупо и несправедливо бывает в жизни. Вот сейчас у нее в квартире сидит красивый мужчина с синими глазами. Тот, который любит ее, кто сегодня спас ее от толпы обезумевших женщин, о котором она мечтала последние дни. Да что там - последние годы! А у нее нет сил даже на самый малюсенький поцелуй!
- Ты еще когда-нибудь придешь сюда? - спросила она неуверенно.
- А меня что - уже выгоняют? - шутливо рассердился гость. - Завтра, между прочим, я в отгуле. Так что - никуда не спешу, если ты, конечно, не против, могу остаться до утра.
- Правда? - счастливо прошептала Лина и… мгновенно уснула.
Утром она проснулась от яркого солнца, бьющего прямо в глаза. Над ней стоял Петр и нежно улыбался.
- Откуда ты здесь? - не сразу сообразила она.
- Я здесь завелся, - скромно признался он. - Знаешь, как заводятся домашние любимцы. Вот и коврик у меня уже есть.
Лина проследила за его взглядом и оторопела. Бедняга! Он безропотно промучился на ковре у окна всю ночь! Как в походе или на вокзале! А она - вместо того, чтобы бросить гостю хотя бы самую маленькую диванную подушечку и плед, - эгоистично дрыхла на мягком диване. Подушку Петру заменила его собственная куртка, одеялом ночному гостю послужило покрывало, стянутое с кресла и валяющееся неподалеку.
- Оказывается, я очень плохая хозяйка, - расстроилась Лина, - не гостеприимная и не радушная. Прости меня, пожалуйста.
- Между прочим, я пока никуда не ухожу, ты еще успеешь проявить гостеприимство. Хоть сейчас. Например, можешь чуть-чуть подвинуться на своей девичьей узкой лежанке.
Он сел на край дивана и нежно поцеловал ее в губы. Лина обняла Петра за шею и вдохнула его запах. Они целовались, как школьники, лежа на диване, и наслаждались тем, что они вдвоем, что не надо никуда спешить, что с каждой минутой им хочется друг друга все сильнее. Раньше Лина смеялась над словами "моя вторая половина", "найти вторую половинку" - все это казалось ей какой-то старомодной напыщенностью и глупостью. А тут она явственно почувствовала притяжение этой самой второй половинки, без которой ее жизнь отныне всегда будет не полной. Притяжение было таким сильным, словно половинкам не терпелось поскорее стать единым целым. Вот они стали ближе, еще ближе… В какой-то миг Лине показалось, что их с Петром кровеносная система стала общей, они превратились в сиамских близнецов.
"Интересно, а что он как врач сказал бы в ответ на все эти бабьи глупости?" - подумала она, но вслух ни о чем не спросила. Не хотелось говорить и даже думать. Приятная теплая волна подхватила ее и понесла. Она летела, словно с водяной горки, когда дух захватывает. Быстрее. Еще быстрее! Поворот! Трамплин! Море радужных брызг и - блаженное погружение в прохладную морскую воду…
А потом они долго лежали рядом и молчали. Лина с удивлением отметила, что на узком диване вдвоем совсем-совсем не тесно. А еще она вдруг увидела каким-то внутренним зрением, что все ее недавние проблемы и горести стремительно уменьшаются, словно бинокль перевернули обратной стороной. Все, что случилось с ней за последние недели, выглядело не таким мрачным. Как будто фильм ужасов обернулся детской сказкой. Да и проблемы на работе уже не казались безвыходными. Теперь их двое, значит, она, Лина, вдвое сильнее и справится со всем. Хотя здравый смысл ей недвусмысленно подсказывал, что конец "Утят" близок.
Внезапно в полной тишине затрезвонил телефон.
- Ангелина Викторовна? - слегка заискивающе спросил мужской голос.
Лина узнала слишком хорошо знакомые интонации и едва не швырнула трубку. Это был Иван Михайлович! Ну надо же, как не вовремя! Однако странно. Прежде он никогда не звонил ей домой и уж тем более не заискивал. Напротив, она сама всегда разыскивала его по всем телефонам. И чаще всего - безуспешно.
- Да, это я, - удивленно отозвалась она. - Здравствуйте, Иван Михайлович.
- Узнала? - хмыкнул голос. - Вот и славно. Ну, рассказывай, как у тебя дела?
- Плохо, - вздохнула Лина без дипломатического захода. - Хуже не придумаешь.
- Ну, зачем же так мрачно, Ангелина Викторовна! - пожурил Иван Михайлович. - Отчаяние - смертный грех. Какие наши годы! Я слышу, ты впала в депрессию, на работу сегодня не пошла. Нехорошо, дорогая! С детьми должны работать позитивные люди. Небось сейчас на диване валяешься и слезы льешь? - Начальственный голос окреп, в нем появились прежние назидательные нотки.
Лина с лукавой улыбкой покосилась на Петра, лежавшего рядом, и, еле сдерживая смех, пробормотала:
- Угу.
- Не надо киснуть, есть хорошие новости, - объявил Иван Михайлович и поправился: - Даже очень хорошие.
- Правда? - подскочила Лина на диване, и Петр удивленно погладил ее по обнаженной спине. Это придало Лине уверенности в себе. - Извините, но я вам не верю, - сказала она.
- А вот и зря, - обиделся Иван Михайлович. - Сначала выслушай. Специальным решением управы твоей студии "Веселые утята" присвоен статус одного из ведущих детских коллективов района с вытекающими отсюда бюджетными дотациями.
- Это правда? - не поверила собственным ушам Лина.
- Чтоб мне в музыкальной школе работать, если вру, - поклялся Иван Михайлович. И Лина почувствовала, что впервые он говорит совершенно откровенно.
На полянке под старой лиственницей все расселись по привычным местам. Даже Денис Петрович вышел к общей торжественной трапезе в парадной футболке. Он взял несколько дней отгулов и теперь неприкаянно слонялся по участку, не зная, чем себя занять.
Ждали Лину. Она не замедлила явиться. Правда, не одна, а с Петром, но к этому обитатели коттеджа уже привыкли. Все взгляды устремились на парочку. Дачники чувствовали, что у Лины с Петром есть для них какие-то важные новости. После обычных приветствий, поцелуев и расспросов о второстепенных вещах все, как по команде, затихли, выжидательные взгляды устремились на вновь прибывшую парочку.
- Ну, давай уже, Лин, не томи, рассказывай. Похоже, у тебя сегодня есть для нас сенсационное сообщение.
Лина прикоснулась к руке Петра, пытаясь побороть волнение. Он сжал ее прохладные пальцы, и женщина, успокоившись от прикосновения руки любимого, негромко заговорила. За столом воцарилась такая тишина, что каждое ее слово было отчетливо слышно. Лина рассказывала о событиях последних дней, никто из слушателей не решался перебить ее. Лишь когда она дошла до ареста Учителя, над столом раздался вздох облегчения.
- Ты позвонила Серафиме? - тихо спросил Викентий Модестович.
- Да, - так же тихо призналась Лина. - Сначала она не хотела со мной разговаривать, отключала телефон. Тогда я послала ей SMS-сообщение. Написала, что она была орудием не в руках дьявола, а в беспощадных человеческих руках. Очень жестоких и умелых. Тогда она позвонила сама. Рассказала, что живет в монастыре. Выполняет самую черную работу, самое тяжелое послушание - лишь бы не прогнали, не отправили домой. А все свободное время проводит в молитвах. Держит посты, исповедуется, простаивает многочасовые монастырские службы. На несколько дней я потеряла ее из виду, потом узнала, что с ней работают следователи и психологи.
- К сожалению, оказалось, что девушка нуждается уже не в помощи психолога, а в помощи врача-психиатра, - вступил в разговор Петр.
- Я буду молиться за нее, - подал голос Михаил Соломонович.
- Мы все будем желать ей выздоровления, - тихо сказал Викентий Модестович. - У Серафимы впереди целая жизнь… Очень хочется, чтобы она сложилась счастливо.
"Мы теперь утята, и как прекрасно на свете жить!" - пели и танцевали дети на сцене, и большой зал пел вместе с ними. Очаровательные малыши в желтых пушистых костюмчиках, словно опытные артисты, с первых же нот приковали к себе внимание зрителей. Лина осторожно выглянула в зал и увидела счастливые, растроганные лица взрослых и восхищенные глаза детей. Одно милое девичье лицо возле прохода показалось ей странно знакомым. Правильные черты, гладко зачесанные волосы… Только выражение глаз было иным - сосредоточенным и серьезным.
"Боже! Серафима! - догадалась Лина. - Все-таки пришла… Не позвонила, значит, хочет остаться незамеченной. Что ж, пускай, раз так для нее лучше. Потом разыщу ее. Пусть спокойно концерт посмотрит. "Утята" заставят кого угодно оттаять душой".
Впрочем, Лине было некогда отвлекаться на посторонние мысли. Она отвечала за выступление коллектива и ловила каждую ноту.
Поначалу она ужасно волновалась за своих воспитанников. Концерт "Утят" проходил в одном из лучших залов города. Никогда прежде их студия не выступала на столь престижной сцене. Когда Лине предложили принять участие в Дне города, она оторопела. Слишком мало времени. Надо обновить репертуар, сшить новые костюмы, довести до блеска номера с изрядно разболтавшимися за длинные каникулы детьми. И когда все это успеть?
Лина быстро пробарабанила свои доводы в трубку организаторам праздника и растерянно замолчала. Однако Иван Михайлович, позвонивший вскоре, никаких возражений слушать не стал:
- Ангелина Викторовна, вы теперь руководитель муниципального коллектива, - напомнил он голосом строгого, но справедливого чиновника, к которому приросла маска "отец родной". Тяжело вздохнул и продолжил после эффектной паузы: - Так что городской праздник - ваше главное дело. На ту сцену, в "шайбе" на Новом Арбате, между прочим, далеко не всех пускают, - намекнул он и хохотнул довольным баском. А потом, чуть прибавив голосу "отеческих" ноток, объявил: - В общем, давай, Линок, работай, репетируй как следует. Увидимся на празднике. Поболтаем, по рюмке хлопнем. Честно говоря, я даже соскучился по тебе, Ви-о-лет-та Пу-занкова! Нет, ну надо же было такое придумать! А ты, оказывается, смышленая, Линок! И вообще… Столько лет по жизни рядом шли! Чего нам делить-то, Линок? Кстати, успехами твоих "Утят" сам Алексей Иванович интересовался.
"Еще бы! - подумала Лина. - Недавно у него очередной приступ случился, вот он про Петра и вспомнил. А заодно - и про меня с "Утятами"".
- Передайте ему от меня большой привет, - со значением сказала Лина. - И скажите, что я очень надеюсь увидеть его на нашем концерте.
- Ну, это же совсем другой разговор! - обрадовался Иван Михайлович. - Давай, Линок, включайся, время не ждет.
И вот теперь Иван Михайлович сидел в зале на почетном месте и хлопал вместе со зрителями в такт музыке. Один из городских кабельных каналов неустанно снимал его - такого человечного чиновника, друга детей и покровителя муз, слушающего концерт вместе с обычными жителями города - родителями и детьми.
- Приз музыкальному детскому коллективу "Веселые утята" вручает наш почетный гость, председатель попечительского совета общественного фонда "Талантливое детство" Иван Михайлович Веретенников, - объявила очаровательная ведущая.
Иван Михайлович легко, как звезда шоу-бизнеса, впорхнул на сцену, поцеловал ведущей ручку и с уверенностью профессионального артиста направился к микрофону.
- Друзья мои, - начал он теплым голосом завсегдатая детских утренников. Затем, сделав профессиональную паузу, медленно оглядел зал. Зрители притихли. При этом он каким-то волшебным образом преобразился из чиновника в мудрого немолодого человека, который и впрямь искренне озабочен существованием всех этих "Утят", "Гномиков", "Матрешек" и прочих накладных для бюджета коллективов. - Как бы ни было нам трудно, мы с вами понимаем: дети - это наше будущее - и делаем для них все.
А такие удивительные коллективы, как "Веселые утята", и его руководительница Ангелина Викторовна Томашевская, помогают раскрываться детским талантам во всей полноте. Разрешите наградить их почетным призом нашего фонда "Талантливое детство", который я имею честь возглавлять.
Иван Михайлович вручил Лине тяжеленную хрустальную вазу в виде лебедя, которую она едва не уронила, и громко чмокнул в щеку. Зал захлопал, оратор остановил аплодисменты профессиональным жестом, немного подождал, когда заработает вторая телекамера рядом со сценой, и лишь тогда с чувством продолжил:
- Открою вам секрет, дорогие гости праздника, у истоков этого коллектива стоял ваш покорный слуга.
Зал захлопал еще сильнее, Иван Михайлович, воодушевленный одобрением публики, продолжил эмоциональнее:
- Так давайте же пожелаем, чтобы эти очаровательные желторотые "утята" вскоре превратились в талантливых маленьких лебедей. Ведь лебедь - символ русского искусства еще со времен Петра Ильича Чайковского и великой русской балерины Анны Павловой! - эффектно закончил он прочувствованную речь.