Петр на секунду отвлекся от дороги. Эта странная женщина, похоже, задумала что-то серьезное. Понять бы только - что именно? Да что бы там ни было, он готов помогать ей, защищать ее, стать ее глазами, ушами, ногами - чем угодно, лишь бы быть рядом. Петр заехал за Линой после ночного дежурства и безропотно повез в Москву, хотя толком не понял, куда и зачем. Впрочем, какая разница? Главное, что эта женщина, к которой его вдруг повлекло с мучительной и острой силой, сидит так близко, говорит что-то (впрочем, не важно что) тихим голосом, а ее загорелые коленки и обнаженные смуглые руки мешают сосредоточиться на дороге.
"М-да, похоже, нынче Амур пустил мне в сердце не обычную стрелу из лука, а засадил в предсердие целую очередь из небесного "калаша"", - подумал он недовольно, стараясь не терять контроля над ситуацией.
- Лин, ты так и не объяснила, куда мы едем, - спросил как можно равнодушнее.
- Честно говоря, не в самое безопасное место, - улыбнулась Лина. - Прости, что не сказала об этом раньше. Если боишься, можешь высадить меня на ближайшей автобусной остановке, дальше я отправлюсь одна. Честное слово, нисколько не обижусь!
- Ну, знаешь, мы так не договаривались! - возмутился Петр. - Вначале заманила в бассейн, завлекла, практически соблазнила, потом проникла в мой дом, продолжила свои козни, а теперь - здрасте, то есть до свидания! Кстати, меня не так-то просто запугать. Между прочим, дача главы управы - тоже не детский санаторий. А я там побывал дважды - да еще с этой вашей чумовой старушкой. Ты знаешь, что моя работа - тоже не урок музыки в детском садике? По скорой бандиты к нам иногда своих после разборок привозят. А потом безуспешно пытаются на нас надавить, чтобы в милицию о пулевых ранениях не сообщали. Как ни запугивают, мы им одно твердим: "Не имеем права, господа бандиты. Уголовное преступление". Или, бывает, братки из другой группировки во время ночного дежурства нагрянут, выкрасть "заложника" прямо из реанимации. Им тоже отпор даем, милицию вызываем, а чаще сами вместе с санитарами справляемся. Но и это еще не все. А бомжи, которые по пьяни режут друг друга? А изуродованные проститутки с трассы? Словом, Подмосковье, как и жизнь, Ангелина Викторовна, такой многослойный мир, что вам в вашей музыкальной студии и не снилось. Короче, меня вам довольно трудно запугать, мой ангел Ангелина!
- Ну ладно, раз такой смелый, будешь мне помогать, - согласилась Лина. - Боюсь, мне одной не справиться.
- Имей в виду, ни "Макарова", ни "Калашникова" у меня нет, - предупредил Петр. - В крайнем случае могу вкатить укол снотворного!
- Думаю, от тебя потребуется совсем-совсем другое, - серьезно сказала спутница. - Будешь притворяться на семинаре восторженным "чайником"-новичком и внимательно наблюдать за происходящим, а в нужный момент вызовешь милицию. Раз уж ты так навострился с ментами общаться - с этим ты отлично справишься.
- Надо разработать "легенду", - потребовал Петр. - Как в фильмах про борцов с мафией. Мы с тобой - кто?
- Новые участники семинара "Пять языков любви". Безобидного тренинга по психологии… Безобидного только на первый взгляд…
- А на какую тему семинар? - поинтересовался Петр.
- О любви, - пожала плечами Лина.
- Ни фига себе! - удивился Петр. - На эту запутанную тему уже и семинары проводят… Неужели сериалов недостаточно? И вообще, ты уверена, что просто болтать о любви - так опасно?
- Сейчас увидишь, - коротко пообещала Лина, потому что они уже приехали.
Маленький полуподвальчик был забит людьми до отказа. На разномастных стульях сидели в основном женщины разных возрастов - от тридцати до шестидесяти. Лина послала Петра занять свободные места, а сама подошла к столу - записаться на семинар и внести деньги.
- У нас сегодня особое занятие - "Вечер Правды", - на Лину поднял глаза седой худощавый мужчина со стальным, цепким, как у работника охранных структур, взглядом. - Эта психотехника помогает раскрепоститься и перейти на новый уровень сознания и отношений с людьми. Вы станете легко решать недоступные прежде психологические проблемы. Но для этого придется откровенно рассказывать о себе все. Если солжете или решите умолчать о чем-нибудь - потом будете испытывать сильные головные боли, тошноту и слабость - как при очень высоком давлении. Я обязан вас об этом предупредить.
- И что, все эти малознакомые люди охотно делятся друг с другом самым сокровенным? - поразилась Лина.
- Ну, разумеется, - устало сказал психолог. - Они же сами этого хотят. Впрочем, если передумали - вот ваши деньги. До свидания.
- Нет-нет, - испугалась Лина, - раз уж мы с другом сюда пришли, никуда теперь не уйдем. Нам нечего скрывать ни от вас, ни от этих незнакомых людей, да и в нашей любви хотелось бы как следует разобраться.
- Вот и славно, - кивнул психолог, и, как почудилось Лине, его взгляд немного смягчился. - Тогда начинаем занятие.
- Друзья мои, все по местам, рад снова видеть вас на "Вечере Правды", - объявил он всей аудитории тихим, вкрадчивым голосом. И Лине вдруг захотелось спать.
- Не спи, - шепнул Петр, - и не смотри ему в глаза. - Похоже, этот тип владеет приемами гипноза.
После первых вступительных фраз руководитель семинара пригасил в комнате свет и поставил на стол хрустальный шар, перед которым зажег свечу. Лина вздрогнула. Первый вопрос, обращенный к ней, прозвучал в полной тишине.
- Зачем ты здесь? - спросил самозваный "гуру", подойдя к Лине вплотную. Она внутренне запаниковала. К счастью, Петр наступил под столом ей на ногу и крепко сжал пальцы. Это вернуло ей способность контролировать ситуацию.
- Из любопытства, - соврала женщина. Она приготовилась испытать сильную головную боль, но, к своему удивлению, ничего не почувствовала и взяла себя в руки.
- А тебя что привело в этот подвал? - Психолог попытался поймать взгляд Петра. Похоже, надев маску "гуру", он со всеми переходил на "ты". Как Иван Михайлович в своем чиновном величии.
Лина думала, что Петр тоже будет избегать взгляда Учителя. Но ее друг взглянул психологу в глаза и спокойно ответил:
- Я много читал о психологических тренингах. Захотелось испытать на собственной шкуре, что это такое. Неприятности преследуют меня одна за другой. Хотелось бы научиться "не притягивать" их впредь.
- Какие неприятности? - насторожился Учитель.
- Довольно мелкие, но ужасно противные, - самозабвенно врал Петр. - То моя старая машина сломается, то трубы прорвет в моем древнем доме-развалюхе, то на работе начальство выговор объявит.
- А где вы работаете? - быстро спросил "гуру" и вновь уставился в глаза Петру.
- Да в школе, биологию преподаю, - опять соврал Петр, не отводя глаз.
Потеряв к нему всякий интерес, Учитель отошел в сторону.
- Не расслабляйся, - шепнул Петр Лине, - он думает, что усыпил нашу бдительность. Вот увидишь, он к нам еще вернется.
Но, видимо, у Учителя была иная цель. Он задал несколько ничего не значащих вопросов дамам, сидевшим рядом с Линой, а потом решительно направился к Валерии. Пальцы у Лины стали покалывать маленькие противные иголочки, вскоре тонкая струйка холодного пота побежала между лопаток.
Алексей Иванович вошел в кабинет, раздраженно плюхнул портфель об пол, нагнулся завязать шнурок у ботинка и вдруг почувствовал, как боль, отступившая вчера, снова берет над ним власть.
Алексей Иванович опустился в кресло и снял трубку.
"Надо позвонить Петру, - подумал он, - пусть лекарство поменяет. - А, черт!.."
Он вдруг вспомнил, что пообещал вчера доктору решить один пустяковый вопрос в пользу его дамы. А еще сумасшедшей бабушке-медсестре с ее еврейским церковным старостой чего-то наплел про их дурацкий дуб. Как они все его достали! Он ведь государственный человек, серьезные вопросы решает. А тут без конца лезут со всякой ерундой…
Боль на несколько секунд затихла, на лбу у Алексея Ивановича выступили капельки пота.
"О господи! - подумал он. - Нигде нет покоя! Я превратился в "человека-функцию". М-да, недаром еще Пушкин писал: "Тяжела ты, шапка Мономаха". - Он скосил глаза на свою щегольскую кепку. - Буквально три дня назад пошел в ресторан как обычный посетитель - друг пригласил на юбилей. Думал, в кои-то веки спокойно посижу, расслаблюсь… И что же? Половина гостей явилась с официальными письмами, а половина - с частными прошениями на мое имя. Жене, во время танца, некоторые "кавалеры" норовили всучить листочки на бланках и с печатями. А мне мужчины за рюмкой водки аж целую пачку таких писем понакидали… Ушел с кипой прошений в портфеле. А в понедельник явился на работу и первым делом эту пачку отдал секретарше: "Зарегистрируй и передай в отделы". Она глаза выпучила: мол, где это шеф в воскресенье столько бумаг набрал, - но ничего не сказала. Вышколенная… Что же, теперь и в баню не ходить? Там ведь тоже прошения в предбаннике подсовывать будут…"
Раздражение Алексея Ивановича не спадало, а боль потихоньку стала нарастать. Он снял трубку и потребовал у секретарши:
- Ивана Михайловича ко мне!
Иван Михайлович осторожно вошел в кабинет и замер у двери.
- Входи, садись, - буркнул Алексей Иванович, по его тону опытный чиновник Иван Михайлович понял, что ничего хорошего сегодня от шефа ждать не приходится.
- Что там у тебя с "Утятами"? - мрачно поинтересовался Алесей Иванович.
- Какими "Утятами"? - не понял Иван Михайлович.
- Не прикидывайся, Иван, - взревел Алексей Иванович, - ты все прекрасно знаешь. Ну, с твоей этой… бывшей детской студией.
- О чем вы беспокоитесь! Решу я все в рабочем порядке, - лучезарно улыбнулся Иван Михайлович. - Мелочи жизни! Не ваш уровень! Ага, понял: и до вас эта сумасшедшая дамочка Ангелина каким-то чудом добралась! Христом Богом клянусь, не давал я ей ваш телефон… Не хватало еще вам, Алексей Иванович, об этом заботиться. С проблемами-то вашего масштаба…
- Я сам разберусь со своими масштабами, - взревел Алексей Иванович, потому что боль стала уже почти нестерпимой. - Я задал вопрос, отвечай на него.
- Ну, насколько я слышал, у них сейчас временные финансовые трудности, - тихо сказал Иван Михайлович.
- А ты сделай так, чтобы их не было, - потребовал шеф. - Нам не нужен черный пиар на наших номенклатурных сотрудников… Мол, госчиновник разорил детскую студию. Делай что хочешь, но вопрос реши! Привлеки спонсоров, договорись с банками - не мне тебя учить…
- Сделаю сегодня же, - согласился Иван Михайлович и застрочил в блокноте.
- И еще, - мрачно вспомнил Алексей Иванович. - В ближайшую субботу устрой акцию в сквере "Посади свой дуб!".
- Какой еще дуб? - удивился Иван Михайлович.
- Обыкновенный, с корнями, - рассвирепел Алексей Иванович. - Да ты, братец, сам дуб, если простых слов не понимаешь. И узнай у моей секретарши телефон нашей активистки Марианны Лаврентьевны. Она будет руководить этой акцией. К народу надо ближе быть, Иван Михайлович, народ нас на службу поставил. Понял? И сам давай, тоже посади в субботу свой дуб. И прессу организуй. Мол, чиновники вместе с горожанами дружно сажают дубовую аллею. Ну, концерт можешь устроить, торговлю сувенирами. Думай!
- Понял, - вздохнул Иван Михайлович. Хотя понял он только одно: то ли политические, то ли клановые ветры внезапно подули с какой-то совсем другой стороны. А он, как опытный чиновник, должен держать нос по ветру и подчиниться обстоятельствам. Иван Михайлович откланялся и отправился выполнять указания.
- Ты знаешь этих людей? - спросил Учитель Валерию, показывая взглядом на Лину и Петра.
Валерия растерянно молчала, уставившись глазами в стол.
- Говори, - потребовал Учитель глухим голосом, - иначе тебе скоро будет очень плохо. И ни один врач, и ни одно лекарство не смогут помочь. Такова цена правды. Такова расплата за "Вечер Правды". И ты прекрасно знаешь это.
- Да, я их встречала, - через силу призналась Валерия.
- Где? - жестко и глухо спросил Учитель.
- В одном доме.
- Что это за дом? - продолжал "гуру" допрос с пристрастием.
- Дом одного моего друга.
- Говори какого! - потребовал Учитель.
- Я встречалась с ними в доме Викентия! - выдавила из себя Валерия.
- Там, где ты обычно бываешь по выходным?
- Да, - кивнула Валерия, не в силах сопротивляться мощной волне чужой воли.
- Там, где в последнее время происходили несчастные случаи? - уточнил "гуру".
- Да, - выдохнула Валерия.
- Что им здесь надо? - четко и ясно спросил "гуру". Он повернулся к столу в центре и направил на Валерию луч из хрустального шара. - Говори! - потребовал он.
- Они просто пришли на занятия.
- Зачем?
- Поучаствовать в "Вечере Правды".
- Это я и без тебя знаю. Хватит врать, - вдруг заорал Учитель, и лицо его внезапно стало багровым. - Правда - это роза с шипами. Ты, надеюсь, помнишь это? Когда скажешь про шипы, тебе сразу станет легче. Ты сейчас скажешь правду, всю правду и ничего, кроме правды.
- Они говорят, что это вы во всем виноваты, - прошептала Валерия.
- Это так? - Учитель повернулся к Лине.
Лина попыталась взять за руку Петра и обмерла. Место справа от нее было пусто.
В домике на горке приготовления к отъезду шли полным ходом. Викентий Модестович достал из чулана огромный коричневый чемодан и аккуратно укладывал в него все самое необходимое. Викентий был в отличном настроении. Из окон его комнаты лился в сад Первый фортепьянный концерт Грига, всегда приятно волновавший его предвкушением перемен. Слава богу, все ЧП в доме прекратились. Только немного смущало отсутствие Валерии. Вчера она уехала в город, и с тех пор о ней не было ни слуху ни духу. А ведь на днях его день рождения, на котором обязаны присутствовать все чада и домочадцы…
В комнате зазвонил мобильник. Викентий схватил его, надеясь, что это Валерия. Однако из трубки послышался победный голос Марианны:
- Викентий, ты представляешь, мне только что позвонили от Алексея Ивановича! Не поверишь: сказали, что я буду руководить посадкой дубов в сквере. Мол, у нас в районе пройдет акция "Посади свой дуб". А Михаил Соломонович проведет там же сбор пожертвований на ремонт храма под названием "Дорога, ведущая к храму". Акция пройдет под патронатом нашей управы. Нет, ты слушаешь меня?
- Не удивлюсь, если ты пройдешь в Думу следующего созыва и подвинешь Жириновского на Первом канале, - ядовито хмыкнул патриарх. - Только не забудь, на днях мой день рождения, и ты должна там быть вместе с Мишкой. Иначе обижусь. Да, и подготовься как следует. Катерина будет каждый тост записывать на видео. Так что оттачивай пока ораторское мастерство на бульваре.
- Отец, а Лину ты пригласил? - крикнула Люся из сада. - Не могу до нее с утра дозвониться. И до Петра тоже.
- Ну, тогда не страшно, - улыбнулся Викентий Модестович. - Если они вдвоем, и беспокоиться нечего. Думаю, неплохо проводят время. Меня больше волнует Гарик. Они с Василием отправились в ларек затариваться спиртным к моему дню рождения. Что-то долго нет наших "мальчиков"… Ох, боюсь, дегустация напитков началась по дороге…
- Ты подлым обманом пробралась в нашу Семью. Я прав? - спросил Учитель Лину зловещим голосом.
Лина не отвечала.
- Говори! - потребовал Учитель. - В глаза смотреть! Ты пришла на "Вечер Правды", чтобы причинить мне зло?
Лина молчала, стараясь не встретиться глазами с психологом.
Учитель наставил на Лину луч хрустального шара, и женщина вдруг почувствовала сильное головокружение.
- Говори! Или сейчас тебе станет плохо! - Учитель почти кричал на нее, продолжая держать Лину в луче света, исходящем из шара.
Лина упрямо молчала.
- Братья и сестры! - объявил Учитель. - На "Вечер Правды" проник предатель. Если эта женщина не расскажет правду о себе прямо сейчас, будет очень плохо не только ей самой, но и всем, кто находится в аудитории. Ваши усилия, да и денежки, которые вы потратили, чтобы обрести душевное равновесие и позитивный взгляд на мир, - все пойдет прахом. От этой лживой и подлой женщины зависит не только ваше здоровье, но и вся ваша дальнейшая жизнь. Заставьте ее говорить! Ну же! Я жду!
Лина подняла глаза и оглядела зал. Она увидела возбужденные, озлобленные лица. Люди смотрели на нее с ненавистью, больше всего сейчас они хотели расправиться с ней. Это было похоже на какое-то коллективное помешательство. Напряжение нарастало. Семинар становился похож на собрание в сумасшедшем доме… Лине сделалось страшно. Она почувствовала, что запас прочности, скопившийся у нее в душе, заканчивается.
- Говори! - завизжала женщина лет шестидесяти, сидевшая недалеко от Лины. Она была похожа на толстых итальянок из фильмов Феллини. Соломенная шляпка на иссиня-черных волосах, шаль с розами на плечах, искусственный цветок, приколотый к юбке. Такие дамы, одетые в стиле городских сумасшедших, легко впадают в истерику. Лина кожей почувствовала, как волна ненависти и истерии прокатилась по залу.
- Го-во-ри! - скандировали женщины. Несчастные тетки с несложившейся личной жизнью и призрачной, давно утерянной надеждой на счастье. Одни были на грани истерики, другие ждали знака, чтобы кинуться на Лину.
- Где твой спутник? - спросил Учитель зловеще. Лина тряхнула головой, чтобы не поддаться гипнозу, и продолжала молчать.
"Он заметно нервничает. Вместо невозмутимой маски опытного психолога в его лице проступила личина жестокого манипулятора, которому есть что скрывать и кого бояться. Значит, остается одно - тянуть время. Кошмар не может продолжаться вечно", - эти мысли вихрем пронеслись у нее в голове. Лина глубоко вздохнула и сильнее сжала пальцами край стола.
- Подождите, мне плохо, дайте сосредоточиться. Я все скажу…
"Гуру" сделал знак рукой и успокоил зал.
- Вот так бы давно, - сказал он с укором и вздохнул, как учитель начальных классов, наконец дождавшийся ответа от туповатого ученика. - А то вредишь и себе, и другим своим дурацким упрямством.
- Я пришла сюда потому, что Валерия говорила о вас восторженные слова. Вы помогли ей разобраться в себе и обрести душевный покой. Я думала, после всех неприятностей, которые случились в доме моей подруги, да и в моей жизни, я, наконец, смогу спать спокойно, - соврала Лина. Однако провести "психолога" не удалось.
- Ты лжешь! - жестко сказал Учитель. - У тебя другая цель.
И тут Лина заметила, как в задних рядах поднялись несколько женщин и стали пробираться в ее сторону.
- Прав-ду! - требовали они. Глаза женщин блестели, как когда-то у фанаток на концертах "Ласкового мая". Их руки тянулись к Лине - так тянутся к артистам на сцене обкуренные, накачанные водкой подростки. Лина вжалась в кресло и ждала удара. Вот сейчас, через секунду, все эти люди обрушатся на нее с благословения Учителя…
Первая женщина с побелевшим лицом схватила Лину за запястье и больно сжала его, вторая, с выбившимися из прически прядями, подскочила сзади и сильно тряхнула за плечи. Перед глазами Лины все поплыло, потолок закружился, она едва не упала на пол.