Если Кристиана и не знала до сих пор, что именно подразумевает под собой физическая близость, у нее хватило сообразительности догадаться о том, что это именно то, что сейчас происходит между ними. И она совсем не была уверена в том, что ей это понравилось. Однако в то время как язык его покинул ее рот, там, внизу, он продолжал оставаться в ней. Приподняв голову, он хрипло, сдавленно воскликнул:
- Ты девственница, моя дорогая.
Кристиана уставилась на него в недоумении. С чего бы вдруг его это так удивило, если он не сделал этого в их брачную ночь. Но тут она вспомнила, что он довольно много выпил за свадебным столом. Внезапно до нее дошло, что он мог и не знать, что не сделал всего, что положено в первую брачную ночь.
Еще больше покраснев, она осторожно уточнила:
- Я была девственницей. Ты ведь знаешь…
Ричард застонал и зарылся лицом в ее шею. Подумав, что Ричард обескуражен вестью о том, что не исполнил свой супружеский долг, как он, очевидно, полагал, она погладила его по спине, желая утешить.
- Ты довольно сильно выпил в тот вечер. Я уверена, что, если бы не это обстоятельство, у тебя бы все получилось.
- Прости, - пробормотал он, по-прежнему уткнувшись ей в шею. - Если бы я знал, то не стал бы торопить события, я бы лучше тебя подготовил.
Кристиана не была уверена в том, что он понимал под "лучшей подготовкой", но вслух ничего не сказала. Она просто еще раз похлопала его по спине. Однако теперь, когда возбуждение, в котором она находилась несколько последних минут, пошло на убыль, она посмотрела на то, что совершила, под несколько иным углом. Совершила и продолжает совершать. Боже правый, что происходит? Она утешала мужчину, который превратил последний год ее жизни в ад. И, что еще хуже, теперь ее брак уже никто не признает фиктивным. О чем она думала? К несчастью, она подозревала, что ни о чем не думала вовсе, по крайней мере не думала на трезвую голову. Ей хотелось свалить вину на алкоголь, но голова у нее была вполне ясная, когда она снимала с него бриджи. Так что, похоже, спиртное тут ни при чем. Гораздо сильнее на нее подействовали его поцелуи и ласки. Конечно, она не предполагала, что финал так ее разочарует. Первая часть была чудесной, спору нет, но этот последний эпизод испортил все остальное.
Вздохнув, она перестала поглаживать его по спине и попыталась решить, что делать. Все ведь уже закончилось, не так ли? Разве теперь он не должен слезть с нее и оставить ее в покое, дать поспать? Если, конечно, она сможет уснуть, поморщившись, подумала Кристиана. Вместо того чтобы спать, она скорее всего будет ворочаться, переживая о том, что скажет Роберту, когда в следующий раз с ним увидится. Может, стоит сделать вид, словно они и не обсуждали возможности аннулирования брака, и просто сказать ему, что она решила хранить верность клятвам, данным у алтаря? И еще, разумеется, она подтвердит, что у ее мужа родинка на месте. Она ее видела. Ну, по крайней мере сумела краем глаза ухватить какое-то красное пятно у него на ягодице. Вероятно, это и была та самая родинка.
Кристиана нахмурилась, внезапно ее стали одолевать сомнения. А была ли там та самая родинка? Она увидела красное пятно лишь мельком и форму его разглядеть не успела. А вдруг оно не имеет формы клубнички? Может, это было просто алое пятно, которое возникло там оттого, что он долго стоял, прижавшись ягодицами к краю подоконника, пока она его раздевала?
От этих мыслей она все больше хмурилась. Приподняв голову, Кристиана попыталась заглянуть ему за спину и разглядеть родинку, но, разумеется, ей это не удалось. Однако ее метания возбудили Ричарда. И еще они, что удивило и даже испугало ее, привели к тому, что в ней самой отчасти возродилась прежняя страсть. Страсть, которая, как она думала, покинула ее навсегда.
Кристиана попыталась не обращать внимания на реакцию своего тела, но Ричард свел на нет ее старания, слегка изменив положение в тот момент, когда, приподняв голову, заглянул ей в глаза.
- Прости, - сказал он с мрачной серьезностью. - Ты заслуживаешь куда большего, чем получила за этот год.
Голос Ричарда звучал невероятно искренне, и Кристиана, посмотрев ему в глаза, не обнаружила той холодной пустоты, к которой уже успела привыкнуть. Напротив, в его глазах она увидела заботу и участие, которые заметила на балу. И тогда на глаза ее неожиданно навернулись слезы. Она быстро закрыла их и отвернулась, проглотив столь же внезапно возникший в горле комок, и тогда Ричард нежно поцеловал каждый из ее закрытых глаз, потом кончик носа и, наконец, плотно сжатые губы.
Кристиана лежала не шевелясь, но длилось это недолго. Отчего-то она вдруг сама подставила губы его поцелуям. Хотелось вновь испытать страсть, забыть, пусть всего на одну ночь, о том, какой несчастной по его милости была весь этот год. Ей так хотелось притвориться, пусть всего на несколько часов, что для нее наконец настало счастливое будущее.
К ее великому облегчению, поцелуй Ричарда из нежного вновь сделался пылким. Тело его также пришло в движение: он вышел из нее, затем снова вошел. Вначале он был нежным, давая ее телу возможность привыкнуть, но затем вновь стал ласкать ее там, внизу, рукой, оживляя уже проснувшуюся в ней страсть. Вскоре она превратилась в дрожащий сгусток желания. Как только он довел ее до этого состояния, нежность его уступила место напору. Частота его движений увеличилась. Они оба двигались к разрядке. Теперь она знала, к чему стремиться. На этот раз, когда Кристиана обрела желаемое, Ричард присоединился к ней, и крики страсти обоих слились в один крик.
* * *
Ричард уставился на балдахин, мысленно проигрывая все то, что только что произошло. Он поцеловал Кристиану главным образом для того, чтобы заставить ее замолчать, но и потому, что не смог устоять перед искушением. В конце концов, он был всего лишь простым смертным, и ее нечаянная ласка, когда она снимала с него одежду, очень его возбудила. Однако когда он ее поцеловал, этого показалось ему мало. Он был весь охвачен пожаром, огонь страсти бушевал в нем, выжигая все здравые мысли. Он еще был в здравом уме, когда, поставив ее на ноги, наклонился, чтобы снять бриджи, которые она так и не успела снять до конца. Конечно, он еще мог положить конец всему этому безумию и отправить девушку в ее спальню. Но он этого не сделал. Потому что хотел ее так, как не хотел ни одной женщины с тех пор, как зеленым юнцом познал вкус страсти. К тому времени, когда все закончилось, Ричард уже пришел к выводу, что может быть с ней близок, только если продолжит жить с ней в браке, который заключил Джордж. Видно, так тому и быть. Таким образом, все три женщины будут избавлены от скандала, и он приобретет страстную партнершу в брачной постели. Это было не так уж мало. Куда больше, чем выпадает многим мужчинам.
Однако Ричард никак не ожидал, что она окажется девственницей. Одно дело переспать с опытной женщиной, которая считает тебя своим мужем и которой ты намерен и дальше позволить жить в этом заблуждении, будь она слегка навеселе или нет, и совсем другое дело - лишить ее девственности. Из того, что она оказалась девственницей, следовало, что у нее был выбор. Брак мог быть признан недействительным с минимальными неприятными последствиями для нее, поскольку в том, что в действительности произошло, виновата никак не она, а ее муж. Это мужчине стоило бы опасаться такого рода скандала. Как бы там ни было, своими действиями он лишил ее выбора.
Кристиана что-то пробормотала во сне и устроилась уютнее у него на плече. Она уснула после того, как он, отыскав чистую салфетку и воду, омыл их тела. Она смущалась и робела, и ее способность смущаться и краснеть после того, что было между ними, он находил трогательной и милой.
Ричард вздохнул и посмотрел на нее. Может, с первого взгляда он и не нашел ее привлекательной, но, как только с лица ее сошло это выражение слепого ужаса, она превратилась если не в красавицу, то во вполне миловидную женщину. Он по-прежнему находил ее чуточку худой, но готов был простить ей этот недостаток. А когда она улыбалась и смеялась, танцуя с Лэнгли и прочими кавалерами, она показалась ему более чем миловидной. И она была обезоруживающе хороша, когда стояла перед ним на коленях, с удивлением рассматривая предмет его стремительно вспыхнувшей страсти.
И все же, глядя на нее сейчас, на ее расслабленное во сне лицо, Ричард признал то, что Кристиана была женщиной привлекательной, вполне достойной обожания. На мгновение он даже задумался о том, не разбудить ли ее лаской или поцелуем и снова овладеть ею. Однако оставалась одна маленькая нерешенная проблема в виде мертвого Джорджа, сидящего в карете перед домом.
Эта мысль заставила его болезненно скривиться и переложить голову женщины, которая теперь уже наверняка останется его женой, со своего плеча на подушку.
Кристиана зашевелилась и что-то пробормотала, но не проснулась. Когда он выбирался из кровати, она во сне скользнула ногой по его бедру и ладонью по лобку. Этого прикосновения было достаточно, чтобы член его ожил, и Ричарду пришлось стиснуть зубы, чтобы набраться сил и противостоять искушению. Ему так хотелось снова залезть в постель и забыть о Джордже. Но такое решение мудрым не назовешь. И он это понимал.
Одежда его была по-прежнему в спальне хозяина дома, и Ричард тихо прошел к двери в смежную комнату. К счастью, огонь в камине еще не успел догореть. Он нашел свою одежду у окна и начал одеваться, но замер, бросив взгляд в окно. Улица была пуста, кареты Дэниела на прежнем месте не было. Ричард хмурился, переминаясь с ноги на ногу, гадая, почему Дэниел не пошел его искать или по крайней мере не дождался его возле кареты. Затем он прикинул, что станет делать с телом Джорджа Дэниел, и подумал было, не отправиться ли в собственной карете за своим другом, чтобы выяснить его намерения. Но тогда пришлось бы разбудить слуг и ждать, пока ему запрягут карету. К тому же он представления не имел, куда мог повезти Дэниел его брата. Едва ли к себе домой. Следовательно, он отправился с ним в какое-то другое место. Знать бы, куда именно. Он мог бы поехать к Дэниелу и дождаться его там, но, кто знает, сколько придется дожидаться. Все зависит от того, куда Дэниел повез его брата. Самым разумным решением казалось дождаться утра. Утром первым делом он поедет к Дэниелу и узнает, что тот сделал с Джорджем. "Так и поступим", - решил Ричард.
Довольный тем, что принял самое разумное решение, на которое, разумеется, никак не повлияла нежная и теплая женщина, спящая в соседней комнате, Ричард разделся, бросив одежду на пол, и на цыпочках вернулся в спальню Кристианы. Он подошел к кровати, остановился, полюбовавшись игрой света и тени, что отбрасывали последние язычки пламени в камине на лицо спящей Кристианы. Во сне она тихо вздохнула и повернулась на бок, при этом одеяло соскользнуло с ее груди.
Ричард немного поглазел на ее упругие груди, непроизвольно облизнулся и склонился, взявшись за конец одеяла. Медленно, дюйм за дюймом, он принялся стаскивать с нее одеяло, открывая взгляду нежную девичью плоть. Она действительно была немного худой, и ему придется позаботиться о том, чтобы слегка ее откормить, решил Ричард, но и сейчас она была такой соблазнительной, такой вкусной, что, забираясь в кровать, он уже решил, что должен попробовать ее еще раз.
Кристиана просыпалась медленно, сладко потягиваясь всем телом, и с губ ее слетали стоны, похожие на мурлыканье. Она еще не осознавала, что заставляет ее так сладко стонать. Вначале она чувствовала лишь наслаждение, что волнами прокатывалось по телу, и волны эти исходили из источника, находящегося где-то внизу, и распространялись по всем направлениям.
Она застонала громче и, проснувшись, обнаружила, что лежит, прогнувшись, на кровати, а руки ее слепо шарят в поисках Ричарда. Ведь заставлять ее испытывать то, что посчастливилось ей, мог только он, ибо только вместе с ним она впервые испытывала эту сладкую муку. Нащупала мужа она довольно быстро, но он оказался не вполне на ней, как она ожидала. Тогда она была вынуждена открыть глаза и увидела, что голова его находится в районе ее живота. Ей потребовалось еще некоторое время, чтобы осознать, что именно он делает. Он не ласкал ее своими руками или тем твердым отростком, как раньше. Нет, это его голова находилась у нее между ногами, и что именно он делает, она с уверенностью сказать не могла. Но то, что он делал, было изумительно.
Но при этом то, что он делал, заставляло ее испытывать немалый стыд. Этот мужчина уткнулся лицом ей в промежность, словно искал там сокровище. Никто никогда не рассматривал ее с такого близкого расстояния. К тому же леди, пожалуй, не пристало лежать раскинувшись, пока мужчина столь пристально ее изучает. Прикусив губу, она приподнялась, протянув к нему руки, намереваясь оттолкнуть его, но руки ее так и не дотянулись до его головы. Вместо этого они вцепились в простыню, потому что надо было за что-то держаться. Что-то, наверное, его язык, возбуждал ее самое заветное местечко. От потрясения бедра ее приподнялись, и с губ сорвался то ли стон, то ли тихое взвизгивание.
Ричард улыбнулся над ее реакцией, над тем, как она заметалась, пытаясь спастись от этого недостойного, по ее мнению, но при этом пугающе возбуждающего действа. Ничего подобного она не могла вообразить в своих самых смелых фантазиях. Однако он не дал ей ускользнуть, развел своими сильными руками ее бедра и приступил к изощренным ласкам.
- Нет… Рич… О! - Кристиана опрокинулась на спину. Голова ее металась из стороны в сторону, пальцы судорожно сжимали простыню. Не в силах справиться с собой, Кристиана рванула простыню на себя. "Так недолго и порвать постельное белье", - мелькнуло у нее в голове, но это ее не остановило. Он делал с ней нечто немыслимое, фантастическое.
Все ли мужья делают это со своими женами? Это ли называют таинством брака? Господи, как много она потеряла… В голове у нее стоял туман. Кристиана сама не понимала, отчего она то с жадностью трется о него, то стремится вывернуться из его хватки. Интенсивность страсти, что он обнаружил в ней, выпустил на свободу, пугала ее. Возможно, это происходило потому, что в этой позе она не могла за него держаться, и, насколько бурно и радостно откликалось на его действия ее тело, настолько сознание не желало принимать происходящее, искало, за что бы зацепиться, чтобы пережить этот шторм.
Но такого якоря попросту не существовало, и, когда он проник в нее пальцем, продолжая ласкать языком, Кристиана взбрыкнула, словно дикая кобыла, и тело ее внезапно взорвалось наслаждением, сотрясавшим его волна за волной, грозившим засосать ее в воронку, откуда уже никогда не всплыть.
К счастью, Ричард не оставил ее погибать в одиночестве. Он накрыл ее своим телом, и Кристиана тут же обхватила его, вцепилась в него изо всех сил, вздрагивая всем телом. Она застонала, не разжимая хватки, когда почувствовала, что он вошел в нее. Ноги ее инстинктивно обхватили его бедра, а пятки впились в его ягодицы, подстегивая его, когда он начал раздувать в ней новый пожар еще до того, как успела утихнуть последняя буря. Обессиленная, Кристиана была способна лишь на то, чтобы прилепиться к нему, как водоросль, но так было лишь вначале. По мере того как нарастало возбуждение, откуда-то взялись новые силы, и она начала двигаться вместе с ним, приподнимая бедра навстречу его толчкам, принимая его в себя настолько глубоко, насколько могла.
Если вначале Кристиана совсем не была уверена, что эта часть физической близости ей нравится, то сейчас она наслаждалась ею сполна. Ей нравилось то, как сливаются их тела, словно прилипая друг к другу, как тело ее сжимается вокруг него, словно не желая его выпускать, как радостно принимает каждое его возвращение. Она подумала о том, что они должны заниматься этим каждую ночь, и продолжала так думать до тех самых пор, пока к ним обоим не пришла разрядка, и даже потом, когда все закончилось, она продолжала так думать. Она думала об этом, погружаясь в сон, и засыпала усталая, но довольная, с улыбкой на губах.
Глава 9
Ричард нервно мерил шагами гостиную Дэниела. Наконец, спустя минут двадцать после прихода гостя, хозяин появился. Но еще до того как Ричард успел выразить свое возмущение неторопливостью Дэниела, Вудроу бросился к нему со словами:
- В чем дело? Что случилось? Мой слуга сообщил, что ты пришел ко мне по делу, не терпящему отлагательств.
Ричард кивнул.
- Где… - он замолчал, посмотрев на все еще открытую дверь, и закончил шепотом: - ты сам знаешь что?
Лицо Дэниела выражало крайнее недоумение, но примерно через минуту после того, как вопрос был задан, он спросил:
- Ты имеешь в виду… - он тоже замолчал, оглянувшись на открытую дверь, после чего прошептал: - это самое?
- Да, - нетерпеливо откликнулся Ричард.
- Так это ты называешь неотложным делом? - не веря своим ушам, воскликнул Дэниел. - Ты заставил моего слугу разбудить меня для того, чтобы спросить меня о такой ерунде?
- Ну, знаешь ли, место пребывания сам знаешь кого представляет для меня определенную важность, - сквозь зубы процедил Ричард, после чего добавил веский аргумент: - И мне не пришлось бы просить твоего слугу прерывать твой драгоценный сон, чтобы узнать, где он находится, если бы ты не уехал без меня вчера ночью.
Дэниел, брезгливо скривившись, плюхнулся в кресло.
- А что еще мне оставалось делать? Сидеть в карете и ждать, пока ты закончишь трахать жену сам знаешь кого?
Ричард набычился.
- Она моя жена, смею тебе напомнить.
- Ба! Как мы переменились к утру, - сухо заметил Дэниел. - Еще вчера вечером ты не знал, захочешь ли держать ее при себе в качестве жены.
- Но я изменил свое мнение. - Ричард молча бросил на Дэниела неприязненный взгляд. - Откуда, черт возьми, тебе известно, что я ее трахал?
У Вудроу брови поползли вверх.
- Это что, должно было остаться тайной? Если так, то тебе не следовало заниматься этим в окне, выходящем на улицу, всем прохожим на радость.
У Ричарда от ужаса расширились глаза, когда до него дошло, что он даже не задернул шторы. И не исключено, что кто-то с удовольствием за этим наблюдал. И что именно можно было разглядеть в окне? Господи, о чем он думал? Ричард знал ответ на этот вопрос: ни о чем, за него той ночью думал его член, его в настоящий момент весьма довольный, на славу поработавший половой орган.
Ричард проснулся этим утром с мыслью, что брак с Кристианой может оказаться очень даже приятным, и он потянулся к ней, когда осознал, что солнце уже взошло. И тут мозги его включились настолько, что голос разума заглушил голос его мужского естества, напомнив об определенных задачах, которые требовали решения в первую очередь. Например, проблема, касающаяся тела его брата.