- Осторожнее, моя милая. Это эпоха Сун, - небрежно предупредила Гилли и опустилась в кресло.
- Похоже, ты к этому спокойно относишься. - Бронте осторожно отставила блюдо в сторону. - Получается, что ему больше тысячи лет?
- Как и мне, - беззаботно отозвалась Гилли. - Эта штука из собрания генерала. Селадон. А какая глазурь! Таких вещиц здесь повсюду полным-полно.
- Знаю. Из-за них повернуться негде.
- Так вот почему ты, моя умница, затеяла всю эту возню.
- Я получаю удовольствие, - сказала Бронте, и сказала правду. - Знаешь, Гилли, твой друг Стивен назвал эту усадьбу сокровищницей.
- Он мне тоже говорил. - Гилли тепло улыбнулась, демонстрируя свое доверие к этому человеку. - Ясное дело, я ничего у него не выпытывала, но похоже, что его семья занимает какое-то привилегированное положение. Очевидно, что он хорошо образован и отменно воспитан. Он много знает о Юго-Восточной Азии, разбирается в искусстве и архитектуре. Даже проект "Бамбукового двора" - его произведение.
- Почему же тогда он мне ничего об этом не сказал? - воскликнула Бронте, почувствовав себя уязвленной. - Я должна была сама догадаться. Удивительно, как это ты до сих пор не познакомилась с Кристиной!
- Девочка моя, я редко выезжаю в город. Так, время от времени. Ты же меня знаешь. Мне нравится быть здесь, на ферме.
- Кристина очень красивая и экзотическая. У нее большие деловые таланты.
Гилли широко улыбнулась.
- Ты мне это говорила уже раз десять, если не больше. Она произвела на тебя такое сильное впечатление?
- Она на кого хочешь произведет впечатление. Она очень светская, искушенная; ты понимаешь, что я имею в виду? Он не говорил тебе, сколько ей лет?
- Господи, да нет же. Да разве ты не определила? По-моему, ты мне говорила, что она молодая.
- Я до сих пор гадаю, - призналась Бронте. - Ей может быть и двадцать один, и сто один.
Гилли рассмеялась почти ликующе.
- Так объясни мне, как она этого добивается. И не говори глупостей, детка. Ты как будто чуточку ревнуешь.
Бронте снова обратилась к спискам вещей.
- Теперь ты говоришь глупости. Что у тебя в кармане? Ты все время что-то поглаживаешь.
- Мой старый приятель Джимми Уэнг привез нам почту. И я ее припрятала. - Гилли извлекла из кармана мешковатых брюк цвета хаки два конверта. - Одно письмо от твоей мамочки; наверное, она спрашивает, можно ли ей пожить у нас. Я этот летящий почерк где угодно узнаю.
Она протянула письмо Бронте.
- Хотелось бы знать, что ей понадобилось. - Бронте взяла письмо с таким видом, словно ей совершенно не хотелось его распечатывать. - Может, Макс поговорил с ней о поездке к нам на Рождество?
Гилли фыркнула так, как не позволила бы себе ни одна благовоспитанная леди.
- Если поговорил, можешь поставить свою жизнь на то, что она отказала. Конечно, я далека от мысли, что она будет смертельно тосковать без мальчика.
- Не то чтобы им с Брандтом не хотелось бы уехать куда-нибудь прочь от жары. Но они оба без ума от Парижа.
- Где твоя мать сможет накупить куда больше одежды, чем ей нужно. Я где-то прочитала, что ее никогда не видели два раза в одном и том же платье. Такое возможно?
- Возможно, если речь идет о матери, - откликнулась Бронте, чувствуя, как у нее сердце уходит в пятки при виде элегантного почерка Миранды.
Тон письма был ледяным. Миранда писала не для того, чтобы послать привет дочери или сообщить, что скучает без нее. Она не осведомлялась о Гилли, не спрашивала, лучше ли Бронте в "Иволге", не говоря уже о том, наслаждается ли Бронте жизнью. Речь в письме шла о менее приятных вещах.
"Как ты смела за моей спиной приглашать Макса в этот кошмарный дом, который кишит змеями!"
Все тот же черный ужас перед джунглями, который владел ею на протяжении пяти лет, ставших решающими для формирования личности Бронте.
Макс не поедет с ними ни в Лондон, ни в Париж - Макс никогда не путешествовал с родителями. Макс поживет у своего доброго школьного приятеля, сына Магнуса Поттера. Что бы это значило? Без сомнения, этот Поттер - миллионер, то есть принадлежит к той единственной категории людей, которые Миранда считает заслуживающими ее внимания. Далее Миранда снова повторяла слова о том, как глубоко Бронте разочаровала ее, а также Карла, который сделал все, что было в его силах, чтобы Бронте могла составить блестящую партию. Говорят, Натан чудовищно страдает. Ходили слухи, что он угрожал самоубийством, но он все-таки мужественно перенес удар.
"Ты, Бронте, разбила его сердце. С таким же успехом ты могла заколоть его кинжалом".
Ни о каких кинжалах Бронте никогда не помышляла. Концовка письма была выдержана в том же духе. Читая, Бронте сглотнула несколько раз. И - развязка: ей нет прощения. Не будет прощения. Максу путь в этот разваливающийся, наводящий ужас дом заказан.
- Судя по твоему лицу, Макс не приедет?
Сочувствие в голосе Гилли было призвано замаскировать ее гнев. Миранда остается такой же, какой была всегда.
Бронте кивнула, не в силах скрыть обиду и разочарование.
- Я бы прочитала вслух, но тебе это не нужно. Она никогда не колебалась усадить в самолет меня, чтобы я тебя навестила.
- Вот за это ей спасибо! Это же потому, что ей удобнее, когда ты ей не мешаешь.
- Она понимает, что за то, чтобы быть женой Карла Брандта, нужно платить. Дети не должны их отвлекать.
- Вот уж, надо думать, он был доволен, когда узнал, что Миранда беременна Максом.
- Наверное, Миранда видела в этом способ удержать его. Короче говоря, Макс страдает и моя мать тоже. Могу поклясться, она очень о многом умалчивает.
Гилли погладила Бронте по руке.
- Ты у меня с детства всем сочувствуешь.
- У меня есть только одна мать - она. И, что самое смешное, она всерьез верит, что в этом доме водятся привидения. И это заставляет ее вытворять черт знает что.
- Погоди, - вырвалось у Гилли. - Здесь не привидения. Это благословенный дом. Дух человеческий нельзя уничтожить. Наши предки крепче многих других связаны с этим домом. А что до твоей матери, то однажды я слышала, как она орала как резаная под лестницей.
- Просто змея заползла в дом, - объяснила Бронте. - Безобидная садовая змейка. Мать мне как-то сказала, что ей страшно здесь спать. Всякий раз, как она просыпается, кто-то склоняется над ней.
- Это, наверное, генерал скитается по дому, - успокаивающе сказала Гилли, взяла один из составленных Бронте списков и попыталась читать. - Он всегда выискивает, чем бы ему заняться. Что у тебя в этих перечнях?
- Я же тебе говорила, Гилли. Я составляю каталог всех ценных вещей, распределяю их по разделам - живопись, мебель, ширмы, ковры и так далее. Я даю каждой вещи инвентарный номер. Это означает, что, если что-нибудь пропадет, я сразу замечу.
- Замечательно! Замечательно!
Гилли захохотала.
Бронте рассматривала старческое лицо, такое знакомое и такое дорогое. Любовь Гилли всегда была для нее поддержкой.
- Знаешь, Гилли, ты думаешь, что ты разорилась. Вовсе нет. Ты богата, только у тебя мало наличности. Ты всегда можешь ее добыть, если выставишь на аукцион что-нибудь из этих предметов. Одни морские пейзажи, что в этой комнате, могли бы принести тебе кучу денег.
Гилли довольно равнодушно поинтересовалась:
- А что такое куча денег?
Бронте откинулась на спинку стула, разглядывая холсты на стенах. I
- Бог весть! Не знаю, что хуже: иметь слишком много денег или не иметь необходимого? Насколько я вижу, семьи, в которых денег чересчур много, распадаются. Если наступает нужда, семья борется и делается крепче. Миром движет только любовь. Но почему тогда любовь так трудно найти? А когда ты ее находишь, как ее удержать? Есть люди, которые обожают портить жизнь другим. Взять хотя бы меня и беднягу Макса. Наша мать превратила создание ада для нас в искусство.
- Она же замужем за дьяволом, - заметила Гилли. - Может быть, он-то и ввел ее в свое царство? Знал, наверное, что она там придется ко двору. А что случилось с его другими женами, номер один и номер два?
Сине-фиолетовые глаза Бронте расширились.
- Откуда мне знать? Об этом не болтают. Не такой уж он славный парень. Люди до смерти боятся распространяться о его делах. Насколько я понимаю, в его силах убрать с дороги кого угодно. Но вернемся к картинам. На мой взгляд, самая захудалая из них потянет не меньше чем на тридцать тысяч долларов. И не исключено, что куда больше. Я не эксперт, но бывала на выставках много раз. Ах, если бы ты взглянула на цены! Австралийские пейзажи ценятся чрезвычайно высоко. Да и морские тоже.
- Да с чего бы я захотела их продавать, девочка моя? - ласково возразила Гилли. - Это старые друзья. Я выросла в этом доме бок о бок с ними. Они здесь были всегда. Ну что я буду делать, если в этой комнате не будут плыть корабли? Меня не волнует, сколько они стоят. Они бесценны, потому что родные. И ты моя родная. Они отойдут к тебе.
- Гилли, да я тоже буду их ценить. Но если ты продашь несколько предметов, то проживешь в мире и комфорте всю оставшуюся жизнь.
Гилли топнула ногой.
- Проблема в том, любовь моя, что я хочу поразвлечься. Пока не умерла. Только на прошлой неделе Стивен обещал организовать для меня прогулку на вертолете. Он сказал, что мы могли бы слетать на какой-нибудь из островов. С воздуха острова Кораллового моря и Барьерного рифа смотрятся изумительно. А морская вода там то аквамариновая, то бирюзовая, то кобальтовая. Сколько уж лет я не была на этих желто-зеленых островах! Бронте, я знаю, ты беспокоишься, ты считаешь, что такое путешествие будет чересчур тяжело для меня. Ты хорошая девочка, у тебя доброе сердце, но ведь я этого по-настоящему хочу. Наследство, которое мне досталось, слишком долго прозябало в упадке. Имение, подобно мне самой, приходит в негодность. Нам нужно возвратить ему жизнь.
Бронте понимала, что спорить невозможно.
- Значит, нам нужен хороший юрист, который защищал бы твои интересы, - сказала она.
- У нас есть Стивен.
Черные глаза Гилли засветились.
- Гилли, ты чересчур доверчива. Да, он показал мне нечто похожее на процветающий мотель с шикарным рестораном. Но что мы по-настоящему знаем о нем?
- Детка, я прислушиваюсь к своему естеству. Он приехал сюда недавно и завоевал превосходную репутацию. Я уже не говорю о том, что он лучше всех молодых людей, кого я знала в своей жизни. Когда он появился здесь и увидел, что джунгли пожирают поместье, то немедленно занялся расчисткой.
- Не сомневаюсь, это был только первый акт, - саркастически вставила Бронте.
- Не надо, Бронте, не надо, вовсе он не такой. Ты стала излишне подозрительной, пожив под крышей своего отчима. Я полностью это понимаю, но, любовь моя, все-таки не все мужчины негодяи. Запомни мои слова: Стивен обойдется с нами достойно.
- Да поможет ему Господь, - мрачно пробормотала Бронте.
Через несколько дней позвонил Стивен Рэндолф и спросил, будет ли хозяйкам удобно, если он приедет на плантацию во второй половине дня. Это любезное предупреждение Бронте встретила так же, как Гилли: фыркнула отнюдь не на манер истинной леди. С ним будет человек, с которым ему хотелось бы познакомить дам; это опытный ландшафтный архитектор, который согласился посетить "Иволгу" и дать некоторые советы по ее обустройству.
- Что это еще за советы? - спросила Бронте, прокручивая в голове худший из возможных сценариев: массовая очистка земель. - И сколько он запросил?
- Не стоит петушиться. - Насмешка Стивена не потерялась в телефонных проводах. - Хотите верьте, хотите нет, Бронте, но он оказывает нам услугу.
- Просто удивительно, сколько у вас друзей.
- Я-то, во всяком случае, заеду. - В голосе Стивена послышались манящие нотки. - Хочу удостовериться, что вы так же красивы, как и тогда, когда я в последний раз вас видел.
- В таком случае я немедленно иду готовиться к вашему визиту, - проворковала Бронте и повесила трубку.
Реакцию Гилли нетрудно было предугадать.
- Это же замечательно! Я скучаю по Стивену, когда его нет рядом. У нас ест что-нибудь к чаю? Я-то люблю твои шоколадные пирожные.
- Ты хочешь, чтобы я пекла пирожные для Стивена Рэндолфа? - спросила Бронте.
Она не переставала удивляться привязанности, которую Гилли питала к совершенно чужому человеку.
- Нет, моя милая, если ты сама не хочешь, но ты же помнишь старинную мудрость: путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
Какую-то секунду Бронте молчала, не в силах найти ответа.
- Гилли, ты пробуешь свои силы в сводничестве?
Гилли поднялась со стула и запустила пальцы в свой шиньон с таким видом, словно рассчитывала обнаружить там ящерицу.
- Ты знаешь, что я в жизни не думала о таких вещах. Никого не удивит, что в прошлом я была противницей брака. Теперь я вижу, что в моей позиции было немного здравого смысла. Я хочу увидеть тебя хорошо устроенной, прежде чем уйду.
Бронте бросилась вслед за Гилли с крыльца.
- Куда уйдешь?
- К ангелам, любовь моя, - повернув голову, ответила Гилли. - Если хочешь знать мое мнение, Стивену ты по-настоящему понравилась.
И она довольно засмеялась.
- Зато я к Стивену ничего не испытываю.
Бронте вспыхнула, как рождественская хлопушка. Она хорошо сознавала, что ступила на зыбкую грань между правдой и ложью.
- Дело в том, что у тебя после этого парня, Ната, кисло во рту. Надутый...
- Гилли!
Бронте погрозила Гилли пальцем и подкрепила предупреждающий жест взглядом. Когда речь заходила о бывшем женихе Бронте, Гилли не скупилась на бранные эпитеты.
- Стивен - хороший человек. И я горжусь тем, что могу назвать его своим другом, - заявила Гилли и отвернулась, натягивая свою огромную, как у китайского кули, шляпу. - И вот еще что я люблю. Стивену, кстати, тоже должно понравиться. Лимонные бисквиты. Сласти меня подзаряжают.
- Ты бы только ими и питалась, если бы я тебе позволила, - мрачно заметила Бронте.
Она подумала, что ей следовало бы поблагодарить небеса за изобилие фруктовых и ореховых деревьев, иначе Гилли попросту недоедала бы. У нее есть все, но готовить она не желает, хотя и получает удовольствие, когда ей предлагают вкусное блюдо.
- Вот что значит стареть, - обронила Гилли и зашагала по направлению к новому курятнику.
День выдался обжигающе жарким и туманным от влаги. Начало сезона дождей чувствовалось в растворенных в воздухе густых ароматах, и казалось, что вулканическая почва под ногами вот-вот закипит. С дальних окраин сада доносился насыщенный запах манго, а ветви деревьев гнулись до земли под тяжестью спелых плодов. Целой армии понадобилось бы немало времени, чтобы съесть все эти богатства. Здесь были и маслянистые бананы, гуавы, локвы и даже грядки клубники, которой Гилли весьма гордилась, но Бронте считала ягоды чересчур крупными и мясистыми, хотя и не говорила об этом вслух. Глядя на это цветущее изобилие, Бронте не раз задумывалась о том, как хорошо бы было упаковать все эти плоды в ящики и отослать нуждающимся людям. И всему этому райскому саду суждено пропасть втуне! Блаженны те, кому довелось жить в тропиках. Цитрусовые рощи, цветы, облепленные пчелами, обещали сногсшибательный урожай. Бронте побывала во многих уголках планеты, но "Иволга" была для нее не только святилищем. Эту землю она любила больше всего на свете.
Стивен Рэндолф и ландшафтный архитектор приехали в три часа, как раз к чаю. Бронте наблюдала за тем, как они выбрались из автомобиля и зашагали к дому. Оба были одеты на охотничий манер; на ногах у них были высокие кубинские ботинки. Голова Стивена Рэндолфа была непокрыта, а у его товарища была белая шляпа, надвинутая на глаза. Оба они были высокими, но старший был более плотно сложен, широк в груди и, несомненно, в хорошей форме. Почему-то он показался Бронте смутно знакомым.
Бронте поджидала их на относительно прохладной веранде. Приветливый дневной ветерок колыхал кусты и разбрасывал лепестки цветов по изумрудной траве. Гилли осталась в доме; она разыскивала старинные фотографии усадьбы.
- Где-то они должны быть среди моих вещей! - жалобно воскликнула она.
- Здравствуйте, Бронте, - сказал Стивен, вскидывая руку в приветственном жесте.
- Здравствуйте. Вы как раз вовремя.
Бронте пристально вглядывалась в лицо старшего из мужчин. Когда гости приблизились, она поняла, что знает спутника Стивена. Безусловно, это не кто иной как Лео Марсдон, который обустраивал "Голубую гору", имение ее отчима, когда сама она еще училась в школе. Вот это поворот! Почему она с таким подозрением относится к Стивену Рэндолфу? Ему, оказывается, ничего не стоит привезти в "Иволгу" Лео Марсдона. Марсдон составил себе репутацию во многих странах. Он работал над оформлением крупных земельных владений по всему миру - в Великобритании, у себя на родине, в Австралии, во Франции, в Италии, в Австрии, в Греции, в Шри-Ланке. Мать Бронте собрала все его богато иллюстрированные книги по садовой архитектуре. Они украшают кофейные столики в трех домах Брандта, они всегда под рукой, дабы хозяева могли произвести впечатление на гостей, демонстрируя им фотоснимки их горного убежища.
- Да я же знаю вас! - воскликнул Лео Марсдон, поднимаясь на крыльцо и приподнимая шляпу. - Вы повзрослели, но я все равно вас узнал. Эти прекрасные глаза! Вы ведь Бронте? Дочь Карла Брандта?
- Падчерица, мистер Марсдон, - поправила его Бронте, сделала шаг вперед и с улыбкой протянула руку. - Я тоже вас узнала. Я удивилась, увидев вас здесь. Стивен говорил, что пригласит дизайнера, но я и не мечтала о том, что этим дизайнером окажетесь вы. Это честь для нас. Не сомневаюсь, что вы очень загружены.
Марсдон, симпатичный мужчина, приближающийся к шестидесяти годам, улыбнулся.
- Рад отметить, что дела идут успешно, как всегда. Стивен обратился ко мне с просьбой, и я с радостью окажу вам услугу. Я дома всего недель шесть. Я заканчивал оформление спортивного комплекса в Аргентине, а теперь выступаю в качестве консультанта на водном курорте вниз по побережью. Стивен так описал плантацию и прилегающие территории, что у меня разгорелось воображение.
- Прекрасно! - заявила Бронте. - Сейчас подойдет моя двоюродная бабка. Она разыскивает старые фотографии, которые хочет вам показать. Надеюсь, у вас найдется время на чашку чая?
- Лео никогда не отказывается от чашки чая, - сообщил ей Стивен, приветливо улыбаясь. - А потом мы совершим прогулку по местности. Лео нужно познакомиться с природой и с дикой растительностью.