- Сначала я действовал из чувства самосохранения. Париж в 1794 году был опасным местом - местом тайных действий под покровом ночи. Один день люди обладали властью, а на следующий день слетали с плеч их головы. Выживали только те, у которых не было совести, чести, никаких идеалов и чувства справедливости. Два года я провел в тюрьме. Когда меня освободили, у меня не было ничего и я надеялся на поддержку и помощь роялистов. Мне были нужны деньги. Поэтому я взялся выполнить… одно задание.
- Какое задание?
Дэниел на мгновение задумался. Его лицо стало суровым, а взгляд потух.
"Неужели он совершил так много преступлений, что потерял им счет?" - размышляла Лорелея.
- Первый раз это было дело о крупном долге. Человек, который был должен моему клиенту крупную сумму денег, отказывался платить. Мой клиент обращался в Комитет Общей Безопасности, но ему ничем не помогали. В то время сторонники Робеспьера были заняты расправой со своими противниками и не захотели отягощать себя выбиванием чужих долгов. Моя задача заключалась в том, чтобы заставить должника платить, и я сделал это очень быстро.
У Лорелеи по телу побежали мурашки.
- Как?
- Я сломал ему палец. Он клялся, что у него нет средств, чтобы расплатиться. Тогда я сломал ему другой палец. После третьего перелома он сдался, вернул клиенту с процентами свой долг и заплатил мои комиссионные.
От ужаса сказанного девушку бил озноб. Больше всего ее поразило то, что Дэниел рассказывал без всяких эмоций. Он выглядел таким спокойным и невозмутимым, словно кот, убивший певчую птичку, чтобы утолить голод.
- Не смотри на меня так, - резко сказал Дэниел.
- После того первого раза, - тихо произнесла Лорелея, - я полагаю, твоя репутация возросла.
- У меня предложений было больше, чем я мог принять.
- А что ты скажешь о своих связях с женщинами? - заставила себя поинтересоваться Лорелея. - Ты и это делал за деньги?
Дэниел даже глазом не моргнул.
- Иногда.
- А в других случаях?
- А в других случаях мне просто нужно было напомнить себе о том, что я не перестал быть мужчиной.
Девушка закусила губу и опустила глаза.
- Почему же ты тогда не уехал из Парижа? У тебя были деньги. Ты мог вернуться в Швейцарию.
- Нет, не мог. Будучи тем человеком, каким я был тогда, я не мог уехать из Парижа, - с болью в голосе произнес Дэниел.
"Тому причиной были женщины, - подумала Лорелея, подавляя дрожь. - Захватывающие любовные связи удерживали его в Париже".
- Но тебе же пришлось уехать, - настаивала она. - Из-за патриота Мьюрона?
Мужчина отвернулся:
- Ты задаешь слишком много вопросов.
- Ясно, что ты приехал сюда не затем, чтобы помогать мне писать трактат о тифе.
- Естественно. Но и не затем, чтобы выворачивать душу перед девушкой, которая многого не знает и не понимает.
- Я понимаю больше, чем ты думаешь, Дэниел, - сказала она. - Сейчас ты оставил Париж. Это должно означать, что ты отказался от своего прежнего промысла и занялся делом Мьюрона.
- Думай, что хочешь, если тебя это успокоит, Лорелея.
Девушка ударила его кулаком по плечу. Удар получился сильным, и от неожиданности он вздрогнул.
- Да ты сошел с ума, Дэниел Северин, - в ярости бросила она. - Ты обращаешься со мной как с ребенком, который мал и глуп, чтобы что-то понять в твоей взрослой игре.
Он схватил ее за плечи и крепко сжал их.
- Ты и есть ребенок, Лорелея. Оставайся такой, какая есть.
Девушка почувствовала, что не в силах больше выносить этих издевательств над ней. Отвратительное прошлое Дэниела, губительный для нее план отца Джулиана привели ее в бешенство. Что-то взорвалось внутри нее, и девушка бросилась на Дэниела с кулаками.
- Ты обо мне ничего не знаешь. Ты называешь меня ребенком и желаешь, чтобы я такой же и оставалась, словно это решит все мои проблемы.
Дэниел поймал ее руки и прижал девушку к себе. Она чувствовала частые удары его сердца и увидела жалость в его глазах.
- Ты уже больше не хочешь быть ребенком? - спросил он. - Хорошо, будь тогда женщиной, Лорелея. Но и веди себя так, как должна вести женщина.
Ее ум судорожно искал ответ, а сердце уже подсказало, что делать. Очень медленно она высвободила свои руки и положила ладони на грудь мужчины. Жар его тела передался ей, и руки девушки в чувственном, ошеломляющем движений скользнули вверх к его шее и дальше, к длинным волнистым волосам.
Дэниел слегка оттолкнул ее:
- Лорелея, нет. Я не это имел в виду…
- Меня не волнует, что ты имел в виду, - прошептала она, теснее прижимаясь к телу мужчины. Его растерянность сделала ее смелой и раскованной. - Мне плевать, что ты имел в виду.
Мужчина был очень высокий. Лорелея приподнялась на носочки и, наклонив к себе его голову, горячо поцеловала в губы. Внутри его рта скрывалась темная, влажная тайна, которую девушка исследовала медленными движениями языка.
Дэниел застонал, но уже не от боли. Его руки обвили ее и прижали так тесно, что Лорелея ощутила все его крепкое тело. Руки скользили по ее спине, исследуя каждую впадинку, каждый изгиб. Дэниел осознал, что в его объятиях был не ребенок, а женщина - сильная, живая и полная огня. Она была гибка и податлива, и опасно жадна.
Лорелея вдыхала запах извести и кожи мужчины, пробовала ее на вкус. Ей хотелось, чтобы он поглотил ее всю без остатка. И эти чувства, впервые захватившие ее, были совершенно естественны ми. Лорелея не чувствовала ни смущения, ни угрызений совести от греховности происходящего.
"Это был способ напомнить себе, что я все еще жив, что я - мужчина", - вспомнила Лорелея признания Дэниела. Она еще крепче обняла его. Рубашка задралась вверх, и девушка почувствовала, как его руки нежно ласкали ее обнаженное тело.
Дэниел внезапно отпрянул от нее, попятился назад и взглянул на свои руки так, словно он обжег их.
- Боже, Лорелея…
Девушка коснулась кончиками пальцев своих влажных губ.
- Что-то случилось? Я сделала что-то не так?
- Ты сделала все чертовски правильно.
- Тогда почему ты оттолкнул меня? - удивленно спросила она и шагнула к нему.
Дэниел остановил ее:
- Держись от меня подальше, ради бога. Ты сама не представляешь, что делаешь.
- Я точно знаю, что делаю, Дэниел. Ты сказал, что я должна вести себя как женщина. - Лорелея робко подошла и остановилась перед ним.
- Ты неверно поняла меня. Ты хочешь заставить меня поверить в то, что ты взрослая? Прекрасно. Вот и начни вести себя по-взрослому. Прежде всего, оденься.
Девушка знала, что она взволновала и возбудила Дэниела против его желания. От осознания превосходства над ним Лорелея почувствовала головокружительную силу и власть. Казалось, что Дэниел страшился даже самой мысли скомпрометировать ее, девушке в голову пришла сумасбродная мысль. А что, если Дэниел сделает это? Тогда ему придется жениться на ней. Замужество спасет ее от изгнания и заточения в монастырь. Лорелея с интересом изучала его суровое и все еще растерянное лицо. Казалось, Дэниел был зол на себя за то, что допустил эту близость между ними. Проклятие. Лорелея поняла, что этот знаменитый соблазнитель женщин никогда добровольно на свяжет себя узами брака. Ну и пусть. В любом случае ей тоже не нужен муж. Она не ставила перед собой цели стать чьей-то женой. Ей нужна была только свобода.
Дэниел собрал одежду и протянул девушке. Она рассмеялась и начала одеваться.
- Ты меня боишься, да?
- Нет, - он коснулся ее подбородка. - Тебя что-то волнует. И это не те слова, которые я наговорил тебе сегодня утром, и даже не письмо Фуше.
Лорелее хотелось отвернуться, но его рука не отпустила ее. Впервые в своей жизни девушка почувствовала, что ей необходимо соблюдать осторожность.
- Отец Джулиан хочет отослать меня отсюда, - произнесла она.
- Я не удивлен, - просто ответил Дэниел, но Лорелея заметила, как заходили желваки на лице под смуглой кожей.
- А почему?
- Настоятель собирается принять в приюте огромную армию. У него будет много проблем и без того, чтобы защищать хорошенькую девушку от стольких солдат.
Лорелея с возмущением оттолкнула его руку.
- Я не хорошенькая девушка!
Дэниел скользнул жадным взглядом по ее груди под тканью рубашки, по обнаженным ногам.
- Ты притворяешься. Ты не можешь не сознавать своей прелести, Лорелея. Но если это так, тогда ты очень мало о себе знаешь. Неужели ты не пыталась никогда посмотреть на себя глазами мужчины?
Девушка поежилась под его взглядом.
- Нет. А зачем? Когда придет армия, я буду исполнять обязанности врача. И ничье общество своим присутствием украшать не собираюсь. Я надеялась, что смогу посоветоваться с хирургами Бонапарта.
- И что, ты ожидаешь, они тебе скажут?
- Не знаю, потому что не встречалась ни с одним из них.
- Зато я знаю. Хирурги Бонапарта смотрят на больных и раненых, как на возмутителей их спокойствия, что-то ненужное и неприятное. Раненые замедляют продвижение войск, устраивают хаос на дорогах, поедают продовольственные запасы. Человек, который уже не может воевать, должен, по крайней мере, иметь возможность умереть, - Дэниел взял Лорелею за руку и погладил ее маленькие пальчики. - У тебя гораздо больше мастерства и сострадания к людям, моя маленькая девочка, чем у целой армии костоломов Бонапарта. Они тебя ничему не научат.
- Даже если все так, как ты сказал, то я просто хочу в этом убедиться. Но отец Джулиан старается, оградить меня от практической работы. Он не доверяет мне после стольких лет моей учебы.
- А я не доверяю тебе после такого поцелуя.
Лорелея лукаво взглянула на него:
- Он был прекрасен. Да, Дэниел? Ты должен сказать мне.
- Лорелея…
- Ответь на вопрос, Дэниел.
Мужчина нахмурился:
- Да. Прекрасный.
- Я знала это. Все было, как положено? Точно так я себе и представляла, только еще лучше. Меня словно подхватила и закружила в воздухе какая-то волшебная сила. Но ты намного выше меня…
- Лорелея!
- …Что мне трудно было держать голову запрокинутой, и…
- Лорелея, прекрати!
- Было бы гораздо удобнее, если бы мы легли.
Дэниел зажал ей рот рукой, и последние слова прозвучали невнятно.
- Ты не возражаешь против такого обращения? - холодно спросил он. - Я считал, что у нас с тобой был серьезный разговор.
Девушка отняла его большую руку от своего лица и принялась своими нежными ручками перебирать его длинные, изящные пальцы.
- Прости. У меня сегодня такое взвинченное состояние. Я сама не успеваю следить за сменой своего настроения.
- А теперь, - сказал он, мягко высвобождая свою руку, - расскажи, куда отец Джулиан хочет отослать тебя?
- В… - она покачала головой. - Все это такая большая глупость. Он хочет отослать меня в монастырь и заставить стать Христовой невестой.
- Как я понимаю, тебе такая перспектива не очень-то по душе?
- Ты правильно понимаешь.
- Это не такая уж глупая идея. Она могла бы сработать.
Разговаривая с ней, Дэниел сделал странный для такого мужчины поступок. Он начал помогать ей одеваться: подержал ее брюки, помог натянуть чулки, завязать ботинки и застегнуть жакет. Изумленная его поведением, девушка не сопротивлялась.
- Она могла бы сработать? - повторила она. - Что ты имеешь в виду?
- Ничего. Но если отец Джулиан думает, что в твоих интересах уехать отсюда, то, возможно, он прав.
Рассвирепев, она отскочила от Дэниела:
- Ты такой же противный, как и отец Джулиан. А я-то думала, что ты поддерживаешь меня в моих стремлениях стать отличным врачом.
- Так оно и есть, Лорелея. Я действительно в восторге. Но все это оказалось неосуществимой мечтой, неужели ты не понимаешь? Одного желания иметь что-либо, даже очень сильного, мало для того, чтобы это получить.
Лорелея повернулась к нему спиной:
- Уходи, Дэниел. У тебя не больше прав распоряжаться моей судьбой, чем у отца Джулиана.
Сжав кулаки, она стояла и прислушивалась к звуку удаляющихся шагов. Лорелея не оглянулась до тех пор, пока не убедилась, что Дэниел ушел. Минуты растянулись в часы, но девушка так и не пришла ни к какому решению. Она не нашла поддержки у Дэниела. Все остальные, без сомнения, согласятся с решением отца Джулиана. Сознание того, что впервые в жизни у нее нет союзников, угнетало Лорелею.
Сквозь шум падающей воды до нее донесся далекий, странный звук. Крик боли? Вой раненого зверя, попавшего в беду? Лорелея прислушалась, но все стихло.
Девушка встала и в ранних сумерках побрела к приюту. Внезапно она заметила большую пятнистую собаку, мелькнувшую на горе.
- Барри! - позвала она.
Пес подбежал, покрутился возле ног девушки и залаял, словно приглашая следовать за собой.
- Ох, Барри! - недоумевая, воскликнула она. - Какой ты вредный. Иди сейчас же ко мне.
Но что-то в поведении молодого пса насторожило Лорелею. Он бежал, уткнувшись мордой в землю и поскуливая от нетерпения. Барри шел по следу. Девушка побежала за ним, и очень удивилась, когда они вышли к нагромождению огромных каменных глыб. Оглядевшись вокруг, Лорелея поняла, что с этого места хорошо просматривается все далеко вокруг. Барри остановился рядом. Его массивное тело напряглось, а шерсть на спине стала дыбом. Из его пасти вырывались рычания, которые сменились жалобными завываниями. Лорелея пригляделась. В тени огромного валуна лежало тело.
ГЛАВА 10
Настоятель за ужином быстро прочитал вечернюю молитву, и монахи набросились на хрустящих и сочных, зажаренных на вертеле, цыплят. Сильвейн вяло ковырял вилкой в тарелке, что было очень непохоже на него. Через несколько минут, сославшись на работу, которую должен был сделать для отца Клайвза, он тихо вышел из трапезной.
Дэниел был обеспокоен долгим отсутствием Лорелеи, но заставлял себя не думать о ней. Отец Джулиан нашел решение проблемы: Лорелея уедет в безопасное место. Если только настоятель… Нет.
Наблюдая за отцом Джулианом поверх своей кружки, Дэниел сделал большой глоток пива, наслаждаясь его терпким вкусом. Настоятель приюта обеспечивал безопасность Лорелеи и сохранность ее сокровищ - если они, конечно, существовали, - в течение двадцати лет.
Но все равно Дэниел решил сам проследить за тем, чтобы она благополучно добралась до монастыря. Тогда он будет свободен. Свободен и спокоен. Больше не будет отвечать за жизнь незаконнорожденной принцессы. И больше ничего не будет должен Жозефине Бонапарт.
Ему придется солгать жене первого консула, но эта перспектива не пугала Дэниела. Можно сказать ей о том, что он обманом увел дочь Людовика XVI из приюта, и во время их путешествия несчастная девушка погибла, сорвавшись в пропасть. Поди проверь, правду он говорит или лжет, если тело лежит на каменистом дне далеко в горах, где путешественники так редки. Да и кто пойдет проверять? О Лорелее никто и никогда больше не услышит.
Такой исход дела должен удовлетворить Жозефину. Это заставит ее умалчивать об их прошлом и больше не влиять на политику Швейцарии.
Но в глубине души Дэниел чувствовал смутное волнение. Его сегодняшняя встреча с Лорелеей вызвала к жизни новые, неведомые ему чувства: уважение к женщине, преклонение перед ней и восхищение. Его, Дэниела Северина, который всегда считал, что отлично знает и потому презирает сущность женщины, пугали перемены, происходящие в нем. Его привычные представления о женщине никак нельзя было отнести к Лорелее де Клерк. Под ее заурядной внешностью он обнаружил душевную красоту и щедрость, которые приводили его в смятение. Дэниел заглянул в ее бездонные карие глаза и увидел там любовь и доверие, которые пошатнули все его прежние представления о женщинах.
Дэниел представил себе Лорелею, изгнанную из ее дома в горах, из привычной обстановки, в которой она прожила всю свою жизнь, лишенную работы, общения с дорогими ей людьми, разлученную с любимым человеком, заточенную в монастырь.
Ее, так жаждавшую полнокровной жизни, нельзя связать строгими обетами. "Она сильная, - твердил себе Дэниел. - Она со всем справится, она все выдержит". Но прежде чем он сможет убедить Лорелею в правильности принятого отцом Джулианом решения, Дэниел должен был поверить в это сам. Он должен был знать, что Лорелея не сделает никаких опрометчивых поступков.
Дверь в трапезную с шумом распахнулась. Все повернули головы в сторону входа. В мерцающем свете ламп глаза Лорелеи казались большими и темными, словно два синяка. На ее лице была растерянность и боль. В руках девушка держала стрелу, отделанную перьями ворона. Отец Джулиан захлопнул молитвенник. Мужчины замолчали. Дэниел понял, что никто ранее не видел ее в таком состоянии.
Не отрывая полных муки глаз от Дэниела, она по проходу медленно подошла и положила перед ним на стол стрелу. Он почувствовал приторный сладковатый запах и посмотрел вниз. Стрела была перепачкана кровью.
- Будь ты проклят, - прошептала она. - Будь ты проклят за жестокое, подлое убийство.
Дэниел вскочил на ноги и схватил ее за плечи, стараясь отыскать рану на теле девушки. Каноники и послушники тесно обступили их.
- Что случилось, Лорелея? - требовательно спросил Дэниел.
- Куда ты ранена? - забеспокоился отец Ансельм, быстро пробираясь к ней.
Не обращая внимания на отца Ансельма, Лорелея сбросила руки Дэниела и отступила назад. Ее лицо было бледным, как выбеленная солнцем кость.
- Не прикасайся ко мне.
Дэниел был потрясен. Ему знакомо чувство ненависти, но ненависть Лорелеи пугала его.
- Где ты взяла это? - изумленно спросил отец Джулиан. Он осторожно взял в руки стрелу.
Лорелея не спускала с Дэниела возмущенного, презрительного взгляда.
- Я вытащила эту стрелу из тела животного, убитого этим человеком. Послушайте, он убил Красавицу. Месье Северин убил нашу Красавицу.
За спиной Дэниела раздались мучительные стоны и слова проклятия.
- Месье Северин, - настоятель пылал от гнева так, что Дэниел мог чувствовать этот жар своей кожей. - Надеюсь, вы объясните свой поступок?
- Это ошибка, - проговорил он, смущенный, взбешенный и испуганный более, чем хотел себе признаться. - Я никогда…
- Стрела вошла под четвертое ребро, - произнесла Лорелея безжизненным голосом. - Я могу судить по большому количеству крови, что стрела пронзила аорту. Мы можем пойти забрать ее? Можем мы забрать ее и принести домой?
Дэниелу очень хотелось обнять девушку и попытаться убедить ее в своей невиновности. Но он сдержался. Лорелея не поверит ему. Ей будет неприятно его прикосновение.
Со всех сторон на него смотрели обвиняющие глаза. Бесполезно убеждать их в обратном. Но он найдет виновного и заставит его признаться перед всеми в этом гнусном убийстве.
Пробравшись сквозь толпу, Дэниел вышел в холодную ночь. Он слышал, что каноники требовали его присутствия и объяснения, но отец Джулиан остановил гневные речи словами:
- Пусть идет. Возможно, мы, наконец, избавимся от этого человека.
За Дэниелом закрылась дверь.