"Ты должна следовать за ним. Сейчас же. Возьми Скарлет. Не дай ему уйти. Он приведёт тебя к щиту".
Кейтлин ещё больше покраснела.
"А как же ты? – спросила она. – Куда ты пойдёшь?"
"Как бы мне ни хотелось остаться здесь с тобой, – ответил Блейк, – моя помощь требуется в другом месте. Это срочное дело. Вселенная неспокойна".
Кейтлин взглянула на него, услышав знакомые слова.
"Я тоже это чувствую", – сказала она.
"Это Рексиус и его люди. Прости за эти слова, но Сэм тоже с ними. Теперь он – один из них".
Кейтлин кивнула, зная, что это было правдой. При мысли о Сэме и его помощи их врагам сердце её переполняли чувства вины и позора. При этом Кейтлин не знала, что могла сделать, чтобы это изменить.
"Они напали на Эйдена, – добавил Блейк. – Каждая минута на счету".
Кейтлин прониклась силой его слов. Она поняла, что враг имел в своём арсенале очень мощные силы, но какие – она не знала. Кейтлин лишь понимала, что Калеб был в опасности.
"Калеб остался с Эйденом, – сказала она в приступе страха, – я должна лететь с тобой. Я могу помочь тебе и Калебу".
Блейк покачал головой.
"Нет, ты должна найти отца. Если ты отправишься со мной, то станешь лишь одной из воинов. Так ты нам не поможешь".
Кейтлин поняла, что Блейк был прав, но его слова её ранили. Сейчас она больше всего хотела быть рядом с Калебом.
"Я должен идти", – с печалью в голосе сказал Блейк.
Кейтлин вдруг подумала, что больше никогда не увидит его живым. Эта мысль болью пронзила сердце. Она постаралась отогнать неприятное предчувствие, но в глубине души знала, что оно не было ошибочным.
Кейтлин в последний раз посмотрела на Блейка. Он также смотрел ей в глаза, и этот взгляд причинял ей душевную боль.
"Я не знаю, что сказать", – наконец произнесла Кейтлин.
Блейк сделал шаг вперёд и оказался всего лишь в нескольких сантиметрах от неё. Обхватив её лицо руками, он улыбнулся.
"Ничего не говори. Я знаю, что ты любишь Калеба. Я рад за тебя. Я рад за вас обоих. Окажи мне одну услугу, – сказал он, глядя на Кейтлин. – Скажи мне кое-что… В прошлом, давно… скажи, что тогда ты меня любила".
Кейтлин почувствовала, как глаза наполняются слезами боли. Больше всего на свете она хотела перестать думать о Блейке, но должна была признать, что когда-то её чувства были сильны. Когда-то. Когда-то она его любила. Она вспомнила Венецию и волшебное время, которое они провели вместе. Венецианский бал. Смерть Блейка за неё на арене римского Колизея…
Ей было сложно дышать. Голос дрожал:
"Я… когда-то… однажды… да, я тебя любила".
Блейк смотрел на неё ещё несколько секунд, а потом довольно кивнул.
Убрав руки, он поцеловал Кейтлин в лоб. Потом он положил что-то ей на ладонь и сомкнул пальцы.
Не сказав больше ни слова, он взмыл в воздух.
Кейтлин удивлённо смотрела, как Блейк удаляется всё дальше, разбивая её сердце на миллион маленьких кусочков. Покинув улицы Иерусалима, он поднимался всё выше, хлопая широкими чёрными крыльями и направляясь к Елеонской горе. Кейтлин знала – она просто знала, – что больше никогда не увидит его вновь. Она долго смотрела, как он улетает, гадая, зачем они вообще когда-то встретились.
Опустив глаза, она разжала пальцы, боясь увидеть то, что он ей подарил. Сердце её замерло, когда на ладони она увидела небольшой кусочек морского стекла.
Сама того не желая, Кейтлин разрыдалась.
Глава двадцать пятая
Теперь Калеб всё понял. Глядя на темнеющие небеса, он понял, почему ему с Кейтлин было уготовано расстаться. Судьба направила её в этот город и этот век. Судьба решила сделать её свидетелем этой бойни, но спасла от смерти здесь, на этой самой горе. У Кейтлин была своя судьба.
А Калебу было суждено умереть сегодня вместо неё.
Он чувствовал, как внутри просыпается воин. Он гордо поднял подбородок, распрямил плечи и сделал глубокий вдох, мужественно сжав челюсти и крепко заняв свою позицию. Так должен выглядеть воин, приготовившийся встретить свою смерть и умереть с достоинством.
Калеб инстинктивно вытащил меч из ножен. Меч издал металлический скрежет, эхом распространившийся по близлежащим холмам.
Стоящие рядом с ним люди Эйдена сделали то же самое.
Все, кроме Эйдена. Он спокойно стоял и выглядел вполне расслабленно: закрыв глаза, он выставил вперёд только свой посох. Калеб ощущал исходящую от него энергию. Они никогда не сражались бок о бок, и Калеб не знал, на что будет похожа эта битва.
Чем темнее становилась туча, тем сильнее билось сердце Калеба. Звук хлопающих крыльев был повсюду. Звук был настолько громким, что, казалось, над головой их хлопали миллионы крыльев. Приземлившись, враг направился прямо на них.
Подняв меч и приготовившись в атаке, Калеб смотрел на надвигающуюся армию. Он ощущал её силу ещё до того, как произошло само нападение. Звук становился всё громче, небо – всё темнее, и потом враг оказался на земле.
Калеб посмотрел налево и направо, увидев, что люди Эйдена стоят плотными рядами и держат строй. Испытанные в сотнях боёв, они даже не дрогнули.
Армия противника приближалась. 100 метров… 50… 20… Калеб начал различать отдельные лица. Когда они подошли ещё ближе, он с ужасом узнал того, кто возглавлял армию.
В центре строя был Кайл.
Калеб не верил своим глазам. Он был уверен, что Кайл умер и умер навсегда. В голове не укладывалось, как он мог оказаться здесь и сейчас.
Рядом с Кайлом Калеб увидел Райнда и ещё одного вампира, которого он тоже считал мёртвым. Калеб не понимал, как они смогли вернуться к жизни.
Рядом с этими монстрами шли вампиры, которых Калеб видел в далёком Нью-Йорке, когда проник в клан Чёрной волны. И этих вампиров он считал канувшими в лету. Как они все здесь оказались?
И вдруг он всё понял. Осознание пронзило его, как стрела.
Калеб понял, что все эти существа были воскрешены. Их вернули с того света. Существовало лишь одно оружие в мире, которое могло это сделать.
Щит.
Щит вампиров.
Сердце замерло, и Калебу стало трудно дышать. Они добрались до щита первыми. Они опередили их и уже применили его силу. Эти существа, тысячи мрачных демонов, были воскрешены с помощью щита, который вытащил их на белый свет из самых пучин ада. Щит оказался в руках злодеев.
А это означало, что шансов выжить у Калеба и его армии не было. Ни единого шанса.
Враг приближался. Калеб поднял глаза и увидел Сэма. Рядом с ним шла Саманта, которую он не видел уже многие сотни лет. По мере того, как Сэм подходил ближе, Калеб начинал узнавать в его лице знакомые черты Кейтлин. Ему было больно видеть своего родственника среди врагов. Он изменился и перешёл на сторону тьмы. Калеб ничего не мог изменить. Пришло время им вновь встретиться, на этот раз в бою.
Атака началась секунду спустя. Горы погрязли в оглушающем грохоте скрещённых мечей и хлопающих крыльев. Сэм двигался прямо на Калеба. Лицо его исказила ужасная гримаса ненависти. Подняв меч, он намеревался пронзить им Калеба.
Калеб гордо не двигался с места, блокируя удар. Их мечи встретились с громким лязгом. Секундой позже рядом с ними приземлились десятки злобных вампиров.
Воины Эйдена храбро сражались, блокируя удары, уворачиваясь, пригибаясь и нападая. Слышался лишь звон металла и скрежет оружия. Все сражались на равных. Калеб мельком увидел Эйдена: как ни странно, старец даже не сдвинулся с места. Он стоял, закрыв глаза и выставив вперёд посох. Казалось, его окружал невидимый купол, щит, и все, кто пытался приблизиться к нему, отлетали в стороны. Оставаясь в своём невидимом куполе, Эйден был под защитой.
У Калеба не было подобных способностей. Он ощущал силу меча Сэма, который удерживал своим мечом, и вибрацию металла, проходящую через всё его тело. Он сделал выпад, но Сэм был слишком быстр: он отражал все удары Калеба и немедленно нападал вновь. Это была самая суровая схватка в жизни Калеба. Его оттесняли назад, хотя двигаться было уже некуда.
Хуже всего было то, что рядом с ними приземлялись всё новые и новые воины противника, окружая Калеба со всех сторон. Враг явно превосходил его силой и числом.
Калеб отчаянно сражался, отражая удары со всех сторон. Наступивший хаос играл ему на руку, потому что некоторые вампиры в замешательстве сражались с собственными союзниками.
Калеб переключил внимание с Сэма на других противников – ему не хотелось причинять Сэму вред. Двигаясь быстро и проворно, ему удалось убить нескольких из них. Когда Калеб начал думать, что начинает одерживать верх, он вдруг почувствовал сильный удар в спину, по почкам.
Обернувшись, Калеб оказался лицом к лицу с мерзким и хитрым существом – оскалившись, Кайл смотрел на него единственным глазом.
Не успел Калеб вовремя среагировать, как Кайл обрушил на его голову боевой топор.
Увернувшись в последний момент, Калеб размахнулся мечом, метясь Кайлу по руке. Кайл выставил вперёд щит, отклонился назад и толкнул Калеба в живот, от чего тот отлетел назад.
Кайл снова размахнулся топором, но Калеб уже ждал этого удара. Перепрыгнув через противника, он толкнул Кайла в грудь и свалил на землю. Теперь Калеб вновь одерживал верх.
Десятки вампиров продолжали приземляться вокруг, нападая со всех сторон. Калеб начинал терять силы и осознавать, что может проиграть эту битву. Он не понимал, на что рассчитывал Эйден, готовясь встретиться с такой армией, имея в своём распоряжении лишь десяток солдат.
Именно тогда, когда Калеб подумал, что хуже уже быть не может, земля вокруг него начала сотрясаться. С удивлением он наблюдал за тем, как могилы на Елеонской горе стали шевелиться. Разрывая землю, на свет появлялись мертвецы – тёмные, злобные души и ужасные чёрные тени с длинными, острыми клыками. Как будто живых противников было мало, теперь Калебу предстояло сражаться с новыми десятками злобных существ, нападающих буквально отовсюду.
Именно в этот момент он понял, что жить ему осталось не более нескольких минут.
Глава двадцать шестая
Кейтлин смотрела в небо, вытирая слёзы. Наконец, она смогла отвернуться. Её толкали со всех сторон. Крепко сжимая маленькую ручку дочери, она выбралась из толпы.
Скарлет невинно и радостно на неё посмотрела.
"Мамочка?"
Глядя на дочь, Кейтлин расплылась в улыбке, забыв все свои печали. Нагнувшись, она крепко обняла Скарлет, радостно улыбаясь. Потом Кейтлин вспомнила: Иисус.
Взяв девочку за руку и не теряя Рут из вида, она направилась через толпу вслед за ним. Их со всех сторон пихали локтями, и идти вместе и не потеряться уже было большим достижением. Вокруг Иисуса столпился народ, он следовал за ним и удалялся всё дальше. Толпа на улицах лишь росла. Отношение к нему было настолько неоднозначным, что напряжение просто витало в воздухе. В толпе начинались драки, люди плакали и ругались друг с другом. Казалось, Иерусалим был на грани революции.
Римские солдаты отступили и внимательно следили за толпой, а Понтий Пилат следил за ними. Кейтлин видела, что прибывают новые и новые солдаты, многочисленной группой следуя за Иисусом.
Кейтлин нужно было подобраться к нему ближе. Она проталкивалась через толпу до тех пор, пока значительно не сократила расстояние. Она увидела, как он повернул в проулок, и потеряла его из вида. Протискиваться сквозь толпу зевак становилось всё сложнее, так как толпа становилась всё плотнее с каждой секундой.
Неожиданно Понтий Пилат дал сигнал своим солдатам, и они ворвались в ряды зевак, преграждая путь к улице, в которую только что зашёл Иисус. Люди начали недовольно кричать, пытаясь прорваться сквозь кордон, но солдаты их не пропускали. Когда толпа начала наседать, солдаты пустили в ход дубинки.
Толп заволновалась. Начались драки, а потом люди хлынули назад, пытаясь спастись от жестокости солдат. Кейтлин видела, что ситуация выходит из-под контроля, понимая, что если она сейчас же не предпримет необходимые действия, их затопчут насмерть.
Посадив Скарлет себе на плечи и схватив Рут свободной рукой, Кейтлин взмыла в воздух. Крылья раскрылись, и вскоре она уже летела над толпой. Она успела как раз вовремя – началась давка. Ей не очень нравилась мысль полёта у всех наведу, но особого выбора у неё не было.
Люди её заметили, и её полёт взбудоражил их ещё больше: Кейтлин слышала удивлённые возгласы и видела, как люди останавливаются, поднимают головы и показывают в неё пальцем:
"Ведьма!"
"Еретик!"
"Демон!"
Некоторые хватали камни и кидали их в Кейтлин.
Камни пролетали мимо, не задев её. С каждой секундой она поднималась всё выше и выше, оставляя буйную толпу позади. Она летела над Иерусалимом и выстроенными солдатами баррикадами.
Ускорившись, Кейтлин заметила Иисуса и его апостолов на одной из тихих улочек города. Они только что поднялись на небольшой холм и входили в большую виллу в римском стиле.
Кейтлин приземлилась вдали от любопытных глаз и торопливо бросилась им вдогонку. Она успела догнать последнего из апостолов, входящего в дом.
Услышав её шаги, он обернулся и посмотрел на девушку. Кейтлин уже приготовилась к тому, что он попросит её уйти, но, к её большому удивлению, он лишь улыбнулся.
"Мы надеялись, что вы придёте, – сказал он, осматривая Кейтлин, Скарлет и Рут. – Вы к нам присоединитесь?"
Кейтлин облегчённо кивнула.
"Сегодня ужин по поводу Песаха, – добавил апостол. – Великая Вечеря перед началом праздника".
Сделав шаг в сторону, он пропустил Кейтлин вперёд.
Великая Вечеря. Слова звенели у неё в ушах. Она не верила в то, что происходит. Она была с Иисусом и его апостолами в вечер Песаха, во время Тайной Вечери, за день до его распятия. Именно сегодня его придаст Иуда. Кейтлин не верилось, что она стала непосредственным участником свершения истории. Могла ли она изменить ход событий?
Кейтлин вошла в небольшой дом, держа Скарлет на руках. Рут шла рядом. Они последовали за апостолом по коридору, пройдя небольшой атриум, украшенный со всех сторон колоннами и сводами, ухоженный сад и оливковые деревья. Они вошли в другой коридор, поднялись по лестнице и увидели других апостолов, собравшихся у двери.
Кейтлин чувствовала их волнение – все готовились к празднику и праздничному ужину. Они входили в комнату друг за другом, и Кейтлин последовала за ними.
Войдя в комнату, она на секунду замешкалась. Прямо перед ней находился длинный, широкий стол. Апостолы занимали свои места. В центре стола сидел Иисус. Он сидел с закрытыми глазами и раскрытыми ладонями. Казалось, он медитировал.
Когда Кейтлин вошла в комнату, он открыл глаза и посмотрел на неё. Она ощущала исходящую от него энергию. Ничего подобного она никогда не чувствовала раньше. Казалось, помещение озарило яркое солнце.
"Я рад, что ты пришла", – сказал ей Иисус.
В очередной раз Кейтлин не нашлась, что ответить. В его присутствии она просто теряла дар речи.
Апостолы указали ей на свободные места недалеко от места самого Иисуса. Кейтлин и Скарлет сели за стол. Кейтлин видела удивление на лице дочери и хотела ей всё объяснить, но не знала как.
Она увидела человека, сидящего рядом с Иисусом, и узнала его. Иуда. Он предаст его.
Кейтлин хотелось подняться с места и предупредить Иисуса: сказать ему, что он скоро умрёт, что это его последняя вечеря, и что скоро за ним придут солдаты, а завтра его распнут на кресте. Она хотела сказать ему, чтобы он не доверял Иуде.
При этом Кейтлин не хотела переходить черту, не зная, могла ли она говорить подобные вещи. Она чувствовала, что попала в ловушку истории, но её миссия не предполагала её изменение. Более того, Кейтлин не была уверена, что могла что-то изменить, даже если бы захотела. Мог ли Иисус избежать распятия? Как это могло повлиять на ход истории?
Вместо того чтобы вмешаться, Кейтлин продолжала сидеть, пытаясь запомнить этот момент её жизни во всех деталях и понять, почему судьба привела её именно сюда, именно к Иисусу. Она ведь просто хотела найти отца, не совсем понимая, как и когда Иисус мог привести её к нему.
Небольшие блюда с едой и деликатесами были расставлены по столу, некоторые из них оказались напротив Кейтлин и Скарлет. На тарелке Кейтлин оказалась круглая, плоская лепёшка – маца.
Каждому из сидящих был передан большой, украшенный драгоценными камнями кубок. Кейтлин подняла свой. Ещё один достался Скарлет. Золотые кубки были тяжёлыми.
Держа свой кубок в руках, Кейтлин сразу же почувствовала, что было внутри. Каждая клетка её тела желала скорее испить кубок до дна.
Внутри была кровь. Самая чистая белая кровь, которую ей до этого приходилось пробовать.
Апостолы подняли свои кубки. Держа их в воздухе несколько секунд, казалось, что они тихо молились. Кейтлин последовала их примеру. Потом все пригубили напиток.
Сделав глоток, Кейтлин почувствовала, как кровь быстрее побежала по венам. Она сразу же ощутила прилив сил и энергии. Это была кровь высшего качества. Взглянув на дочь, она увидела, как Скарлет тоже её пьёт, и её румянец медленно возвращается.
Один из апостолов передал Рут большой кусок сырого мяса. Кейтлин с облегчением отметила, с каким аппетитом волчонок на него набросилась. Кейтлин наконец немного расслабилась. Ей так хотелось, чтобы Калеб был сейчас рядом и мог разделить с ними эту трапезу.
Все опустили кубки. Иисус прокашлялся. Было очевидно, что ученики терпеливо ждали его наставлений.
Начав свою речь, он развернулся к Кейтлин и посмотрел на неё. Она занервничала.
"Когда же приведут вас к начальствам и властям, – сказал он, – не заботьтесь, как или что отвечать, или что говорить".
Кейтлин смущённо покраснела. Казалось, Иисус читал её мысли. При этом его слова принесли мир в её душу. Он обращался ко всем своим ученикам, но Кейтлин казалось, что он говорил только с ней одной. Оглядев стол, она заметила, что все апостолы внимательно вслушивались в каждое слово, ожидая продолжения.
Иисус прикрыл глаза и будто вновь погрузился в медитативное состояние. Рядом с ним Кейтлин было спокойно, но, с другой стороны, она не могла избавиться от тревоги. Она беспокоилась о том, чтобы найти отца вовремя, она беспокоилась за Калеба, Блейка и Эйдена, беспокоилась о том, чтобы быстрее вернуться им на помощь. Она пыталась быть такой же спокойной, как остальные апостолы, но не могла выкинуть тревожные мысли из головы.
Иисус вновь заговорил:
"Никто из вас не продлит её жизнь хоть на час бесконечными заботами".
Иисус говорил эти слова с закрытыми глазами, но Кейтлин вновь показалось, что он обращался к ней. Эти слова внесли в её сознание определённую долю спокойствия: Иисус был прав. Терзая себя беспокойством, она ничего не изменит.
В комнате повисла звенящая тишина. Кейтлин не знала, что бы она могла значить. Когда Иисус приведёт её к отцу? Она чувствовала, что их встреча сейчас была близка, как никогда – у неё были все ключи, ей не нужно было больше искать подсказки. Всё, что требовалось от Кейтлин, это следовать за Иисусом. Это казалось простым заданием, но при этом эта задача была неконкретной. Кейтлин хотелось ясности.
Она оглядела комнату, гадая, мог ли кто-то из апостолов быть её отцом.