Этой ночью всё решится. Мы условились встретиться на нашем месте - озере, а затем держать путь на север. В последнее время неспокойно, конфликт с волками разрастается с каждым днём, но надеюсь, нам удастся избежать встречи с серыми. Хотя Олдерн, втайне ото всех, имеет среди них хороших друзей, любых встреч лучше избегать. До тех пор, пока не пройдём через лес и не пересечём городскую черту. В городах другие законы, а семья Блэк обещает Олдерну покровительство в северных землях. В соседнем городке сейчас спокойнее, хотя вот уже несколько веков Тамаринд считается самым мирным городом. Время идёт, и всё меняется, но хочется верить, что вскоре снова вернётся на круги своя…
В глубине души я понимаю, что войны не избежать. О, Покровительница, как же это бессмысленно! Почему волки и лисы не могут жить в мире? Мы ведь двуликие - имеем одну природу и схожие сущности. Зачем проливать кровь? Всегда виноваты обе стороны. И хотя родители винят во всём серых, я прекрасно понимаю, что мы виноваты не меньше. Лисы тоже хотят расширять границы.
Как всё-таки глупо…всё равно всё решат маги. Турьеры не позволят вражде зайти слишком далеко, и неизвестно, чем всё закончится.
Олдерн прав, и нужно пытаться решить конфликт миром.
Хоть бы этой ночью всё получилось! Не передать словами, как сжимается сердце и бьётся пульс… так страшно и волнительно, что трудно дышать.
Я открыла окно, и сейчас в комнате прохладно. Апрельский воздух такой свежий и вкусный.
Больше всех не хочу расставаться с милой тэтой. Как же тяжело уходить, не прощаясь! Но рисковать нельзя.
Дорогой дневник, пожелай нам удачи!
Я подняла взгляд от "дорогого дневника" и ошарашенно уставилась на пылающий в камине огонь, пытаясь переварить прочитанное.
Переваривалось долго.
Даже не знаю, что удивило больше - мои родственные связи с Дэлией, или её знакомство с семьёй высших волков.
Опять Блэк…
Теперь становилось ясно, откуда Арден знает Дэлию с Олдерном. Скорее всего, с ними общался его отец. Вот только случилось нечто такое, что не только разрушило их дружбу, но и разожгло ненависть.
Теперь мне предстояло во что бы то ни стало докопаться до правды. Чтение дневника и последние события порождали всё новые и новые вопросы, которые увеличивались подобно снежному кому.
И ответы на них напрямую касались меня, а значит, являлись очень важными.
Вернувшись, Диан застал меня всё так же задумчиво смотрящей на огонь. Недопитый чай давно остыл, да и дрова в камине практически догорели.
Подкинув пару поленьев, типчик опустился в соседнее кресло и устало вздохнул.
- Что? Даже не попытаешься отчитать за самовольную отлучку?
- А смысл? - Диан усмехнулся. - Что сделано, то сделано. И, кстати, ты молодец. Не думал, что догадаешься применить эстрагон. Откуда про него узнала?
Вместо ответа я протянула ему дневник. Не очень хотелось выставлять личную жизнь Дэлии напоказ, но это было необходимо. Оттягивать чтение дальше не имело смысла, и я надеялась закончить его этой же ночью.
Типчик удивлённо приподнял брови и пролистал несколько страниц. Затем бегло пробежался взглядом по некоторым записям, и его удивление усилилось.
- Даже не спрашивай, откуда я его взяла. Просто однажды легла спать и обнаружила дневник у себя на матраце. Знаю, нужно было рассказать о нём раньше. И вообще, признаю, я сглупила. Давно следовало его прочитать, но мне было так важно разобраться с кафе, что с дневником решила повременить. Ещё некоторое время назад я не понимала, насколько он важен. И не знала, что дневник напрямую касается меня.
Я невесело усмехнулась:
- Только сейчас дошло.
Казалось, что Диан читает со скоростью света. Он без сожаления пролистывал записи с рецептами, личными переживаниями и прочими не слишком важными вещами.
Его лицо отражало концентрацию и сосредоточенность.
Прошло немало времени, прежде чем он, наконец, поднял на меня глаза и задумчиво произнёс:
- Ты права, стоило показать мне дневник раньше. Это многое проясняет…очень многое.
- Что ты имеешь в виду? - я невольно подалась вперёд. - Если есть какие-то сведенья, то расскажи. Потому что я окончательно запуталась. Единственное, в чём не сомневаюсь - Дэлия моя родственница.
- Очень близкая родственница, - не сводя с меня пристального взгляда, уточнил Диан.
Он на миг замолчал, решая с чего лучше начать, и вскоре продолжил:
- Первые подозрения насчёт Леониса и Планы у меня возникли ещё в тот день, когда впервые привёз тебя в деревню. А укрепились после того, как взглянул на свидетельство о рождении. Помнишь, я говорил, меня смущает печать? Сегодня, наконец, понял почему. Пару последних недель я мотался в Тамаринд, а точнее - в мэрию. В местном архиве хранятся все записи и печати бывших турьеров. Мой предшественник умер около пяти лет назад - как раз после этого место при деревне занял я. Не буду вдаваться в подробности и попытаюсь объяснить кратко. Магическая печать у каждого турьера имеет свой окрас и зачастую даже смысл. Это похоже на энергетический символ и в то же время шифр, который не так-то просто разгадать. На первый взгляд печать, стоящая на твоём свидетельстве, кажется стандартной. Но это не так.
Диан выждал паузу, давая мне время подготовиться к главной новости.
- Печать имеет скрытую подоплёку. Удочерение.
Я не шелохнулась. Наверное, со стороны казалось, что мне всё равно, или я просто не расслышала. Но внутри всё взорвалось и закипело. Разлетелось на мириады крошечных осколков.
Магу не требовалось продолжать, чтобы я поняла, что это означает.
С самого начала я не чувствовала в Плане и Леонисе ничего родного. И интуиция не обманывала.
Сны с детской колыбелью, запах в кафе, цвет волос - все пазлы разом сложились в единое целое.
Высшая лисица плюс рыжий лис равняется необычному ребёнку. Такая простая формула, о которой я почему-то не догадалась раньше.
Она всегда лежала на поверхности, но я даже не пыталась её замечать.
Родители - слово, которое я не произносила даже мысленно уже много лет. Боль, притаившаяся в глубине души, не давала об этом задумываться.
Я давно не надеялась и не верила, что меня не бросили. Боялась - очередной боли и разочарования.
Дэлия и Олдерн погибли. А младенца забрали близкие родственники.
Все подробности неясны, но сейчас я не могла об этом думать.
Даже не заметила, как по щекам побежали горячие слёзы. Такие же солёные, как бушующая за окном гроза. Они лились и лились, превращаясь в маленький дождь, стекали по подбородку и капали на одеяло.
Я не плакала ни разу с тех пор, как поняла, что за маленькой испуганной девочкой никто не придёт. Что она одна во всём огромном и жестоком мире.
Не плакала, когда узнала о пренебрежении Планы и Леониса, которых первое время считала "родителями".
Не плакала.
Никогда не плакала.
Почему плачу сейчас?
И звук, похожий на тихое завывание вырвался из горла - отчаянный, безнадёжный и в то же время облегчённый.
Не бросали.
Родители меня не бросали.
После стольких лет в это невозможно поверить. Невозможно осознать.
Меня окружало тепло. Надёжные руки крепко обнимали, гладили по волосам и плечам, прижимали к себе и убаюкивали. Губы касались виска, шептали что-то утешающие и пили солёные дорожки слёз.
Наверное, только это тепло и позволило задержаться в реальности.
Меня трясло, но мысли были как никогда ясными. Только теперь я понимала, что где-то в глубине души всегда догадывалась об истинном положении вещей. Но боялась себе в этом признаться. Боялась поверить и дать себе ложную надежду. Поэтому и игнорировала сны. Поэтому так тянула с чтением дневника.
- Так…больно, - проговорила сквозь спазмы, сжимающие горло. - Почему…так больно?
- Всё хорошо, - негромкий, обволакивающий голос звучал как успокаивающая гитарная колыбельная. - Раз больно - значит, ты чувствуешь. Раз чувствуешь - значит, живёшь. Так устроено. У каждого своя боль.
Диан говорил что-то ещё. Слова были правильными, нужными, именно такими, в которых я так отчаянно нуждалась в этот момент. Если бы кто-то спросил, сколько времени мы так просидели, я бы не смогла ответить на этот вопрос.
В последний раз судорожно вздохнув, я выровняла дыхание, резко распрямилась и смахнула остатки слёз.
- Прости, - заставила себя улыбнуться. - Вообще-то мне не свойственно так расклеиваться. Не хотела взваливать на тебя свои проблемы, ты и так мне столько помогаешь…
- Алиса, - впервые назвав меня по имени, Диан взял моё лицо в ладони и посмотрел в глаза, - я эгоист. И всё что делаю - это в первую очередь для себя, поняла? Ты мне небезразлична. По-настоящему дорога. Твои проблемы - мои проблемы. А свои проблемы я привык решать быстро. Я эгоист, запомнила?
Из всей речи уловила только фразу "ты мне небезразлична".
Дальше не слушала.
Просто смотрела в тёплые карие глаза и понимала - вот он, мой маленький спасательный круг, заставляющий верить, что я не одинока.
Диан провёл подушечками больших пальцев по моим щекам. Внимательно всмотрелся в глаза, как бы спрашивая разрешения. Затем медленно приблизился и поцеловал.
Так…нежно, мягко. Словно губ коснулись трепещущие крылья мотылька.
А затем настойчивее - притягивая ближе и давая понять, какие чувства испытывает. Разум, за эти сутки и так подвергшийся тяжким испытаниям, покинул меня окончательно, отдав власть живым эмоциям.
В камине трещали дрова, на улице завывал ветер и гремел гром. Но, кажется, громче всех бился мой пульс. Дыхание сбивалось, по позвоночнику пробегала сладкая дрожь. Я запустила пальцы в волосы Диана, с удивлением обнаружив, насколько они мягкие. А щетина - приятно колючая.
Маг пах чем-то древесным, цитрусовым…очень волнующим. И это будоражило ещё больше.
Одеяло съехало на пол, ладони Диана заскользили по моим плечам и животу, а затем он подхватил меня на руки и отнёс наверх.
Мы оказались в его спальне, где Диан бережно опустил меня на кровать и снова поцеловал. На миг отстранился, жадно всмотрелся в блестящие влажные глаза и замер.
Затем неожиданно поднялся, откинул с постели шерстяной плед и заботливо меня укутал.
Не дав опомниться, лёг рядом и неожиданно целомудренно поцеловал в лоб.
- Спи, лисичка. Тебе надо отдохнуть и прийти в себя. Поговорим обо всём утром.
Я хотела что-то возразить, но Диан не дал:
- Спи.
И я, измучанная за долгий, насыщенный день, его послушала. Возбуждение мгновенно сменилось адской усталостью, веки стали тяжёлыми, и я провалилась в глубокий сон.
"Меня не бросили", "Ты мне небезразлична" - две фразы, накрепко впечатавшиеся в сознание. И последнее, о чём я успела подумать…
Глава 19. Мозаика прошлого, чудеса настоящего
Первая мысль, пришедшая в голову после пробуждения, была странной, неожиданной и, наверное, глупой.
Диан классно целуется.
Второй стало осознание - я не только в его доме, но и в постели. Причём в одном нижнем белье. Мокрые джинсы и свитер так и остались висеть внизу. Там же, где их оставила.
Не сказать, чтобы меня заботило или смущало это обстоятельство.
В комнате я находилась одна. Сквозь большое окно проникали приветливые лучи утреннего солнца.
За ночь гроза прекратилась, а чувства улеглись.
Внутри царило приятное опустошение. Возникло ощущение, что весь вчерашний день и, в особенности, вечер мне только приснился. Но припухшие после слёз глаза упорно твердили об обратном. Даже не требовалось смотреться в зеркало, чтобы понять, насколько кошмарно я выгляжу.
И это, кстати, меня тоже не заботило.
А вот то главное, из-за чего и было пролито столько слёз, заботило. И ещё как. Теперь я снова могла мыслить здраво. Шок и истерика прошли, чему я не могла не радоваться. Терпеть не могу срывы и всегда стараюсь сдерживаться. При любых обстоятельствах.
Хотя, то, что случилось вчера, совсем неудивительно. Всё-таки иногда надо выпускать пар. Тогда, действительно, становится легче.
Я потянулась, села на кровати и попыталась привести имеющуюся информацию в какой-никакой порядок.
Итак, что мы имеем в настоящий момент?
Во-первых, Плана и Леонис мои приёмные родители. Теперь нужно выяснить, при каких обстоятельствах они ими стали, и могут ли теперь решать мою судьбу.
Во-вторых, Дэлия и Олдерн - родители настоящие, которые к тому же общались с семьёй Блэк. В настоящий момент волки их ненавидят, и мне непременно нужно выяснить почему.
Чутьё подсказывает, что было во всей этой истории что-то ещё. Какой-то важный момент. А значит, нужно выяснять детали. Для начала - добиться встречи с Арденом Блэком и с ним поговорить. Если кто-то и может рассказать мне что- нибудь полезное, так это он.
Я поднялась и надела висящий на стуле халат. И без разницы, что мужской и размера этак…большой, одним словом. Всё же лучше, чем исподнее.
Деревянный пол, по которому я босиком прошлёпала в ванную, был на удивление тёплым. Живут же некоторые!
Личная ванная - это вообще что-то. Никаких общественных бань и допотопных душей.
Да…обстановка не хуже, чем у высших лисов.
Окончательно обнаглев и решив в полной мере воспользоваться гостеприимством типчика, я набрала горячую воду и с удовольствием в неё погрузилась. Вернее, не просто с удовольствием - с блаженством.
Пара капель эфирного масла сделала моё утро. Я даже удивилась, насколько сильно на меня повлиял крепкий сон. Приятно снова стать собой.
Соблазн задержаться в ванной подольше был велик, но я уложилась в пятнадцать минут. В зеркало не смотрела принципиально и умывалась, не глядя. Никогда не относилась к счастливому типу девушек, которые умеют красиво плакать. И вообще, это только в фильмах у героинь после часа рыданий идеальная кожа и лишь слегка покрасневшие щёки. В реальности всё иначе.
Суровая правда жизни, ага.
Спустившись вниз, я обнаружила, что находилась одна не только в комнате второго этажа, но и во всём доме. Диан отсутствовал.
Зато на кухне меня ожидала его записка. К холодильнику магнитиком была прикреплена бумажка со словами: "хочу блинчики".
Лаконично и доступно.
Значит, к завтраку будет.
Я приготовила панкейки. Пышные, воздушные и невероятно нежные. В турьеровских закромах обнаружился кленовый сироп, который стал к ним отличным дополнением. Как и орешки, которые я предварительно измельчила и поджарила на сковороде.
Диан появился как раз в тот момент, когда я заваривала американо. Кофе у типчика был таким же, как и ванна - то бишь отменным. Восхитительный аромат.
- Доброе утро, - приветствовала я, разливая горячий напиток по маленьким чашечкам. - Ваш заказ выполнен, турьер Кросс.
Типчик обаятельно улыбнулся и уселся за стол:
- И сколько с меня?
- Можете считать, что мою первоклассную готовку вы оплатили ещё вчера, - я усмехнулась и, заняв свободный стул, принялась за американские блинчики.
Аппетит разыгрался зверский.
Пожалуй, именно из-за него не возникла неловкая заминка. Если бы не чувство голода, я бы непременно задумалась над тем, во что превратились наши с Дианом отношения после прошедшего вечера.
Уплетая третий панкейк, краем глаза покосилась на типчика. Он выглядел несколько уставшим и задумчивым, но в целом был таким же, как всегда. И снова без зазрения совести пользовался своей давней привычкой - сверлил взглядом. Наткнувшись на него, я чуть не подавилась.
Чуть-чуть неловкости всё-таки присутствовало.
Не люблю неопределенности. Но и первой заводить серьёзный разговор не собираюсь. В конце концов, кто из нас мужчина? Вот пусть Диан и делает первый шаг.
Хотя расклад, если мы оба сделаем вид, что вчера ничего не случилось, меня тоже устроит.
Временно.
Пока есть более важные вопросы, касающиеся моего прошлого и будущего, чувства могут подождать.
Судя по всему, Диан придерживался того же мнения.
- Очень вкусно, - похвалил он мою стряпню и без перехода сменил тему. - Волки сейчас в городской тюрьме. Им предъявлены серьёзные обвинения, но, учитывая принадлежность Блэка к высшим, надолго он там не задержится. Если я правильно понимаю, ты намерена с ним поговорить?
Как хорошо, когда тебя понимают без слов.
- Ты мне в этом поможешь?
Типчик скептически изогнул бровь:
- Могла бы не спрашивать. В город поедем сегодня, заночуем на постоялом дворе, а с Блэком встретимся завтра утром. Заодно заедем к поставщику мяса. До открытия кафе остались считанные дни, а твой Адам не сумел с ним нормально договориться о сроках.
- Ничего Адам не мой, - буркнула, уткнувшись в чашку. - Не говори ерунды. Лучше расскажи, имеют ли приёмные родители право решать судьбу совершеннолетней дочери.
Разговор сворачивал в неприятное русло, но это было настолько же неизбежно, насколько необходимо.
- Сразу видно, что конституцию ты читала так же, как и дневник, - усмехнулся Диан. - Да, имеют. Приёмные или родные - неважно, до замужества они твои опекуны. Конечно, если удочерение оформлялось законно. А судя по всему, так оно и было.
Я вздохнула - выходит, кроме морального облегчения в информации о родителях нет никакого толку.
- Надо разговорить тэту Бертину, - я задумчиво помешивала кофе чайной ложечкой. - Она явно знала, что я приёмная, но почему-то не сообщила об этом сразу. И, мне кажется, она скрывает что-то ещё. Надо зайти к ней перед поездкой в город.
Погода нам благоволила. Уж не знаю, была ли на то милость пресловутой Покровительницы, или просто небо выплакалось вместе со мной, но с утра светило ясное солнце. А воздух такой, что дышать, не надышаться. Тёплый, прозрачносвежий. Капельку влажный и пахнущий пожухшей травой.
Такая жизнерадостная картина способствовала поднятию настроения. Как и вкуснейший завтрак. Даже не знаю, что повлияло больше. Но, как бы то ни было, к тате Бертине я шла полная решимости и живой энергии. Диан в это время отправился за телегой к Руфу, потому как я объявила, что в седле до города не продержусь.
Когда пришла к тате, то застала её перебирающей сухие травы. Она сортировала перечную мяту, зверобой и горькую полынь. Связывала их в пучки капроновой нитью и развешивала у печи.
Увидев меня, тэта отвлеклась и тут же воскликнула:
- Лисанна, как хорошо, что ты пришла! А я как раз собиралась идти к нашему турьеру, узнавать, всё ли с тобой в порядке! Ну и шороху ты вчера, милая, навела!
- Это как-то случайно получилось, - я на миг ощутила себя неловко. - Честно говоря, не хотела привлекать к себе лишнего внимания. Тата Бертина, - времени в запасе было мало, и я решила не тянуть. - Мне необходимо, чтобы вы рассказали всё, что знаете о моём удочерении семьёй Танид. Абсолютно всё.
На секунду лисица замерла, и на её лицо набежала тень. Затем она устало опустилась на табурет и покачала головой:
- Значит, всё-таки узнала. Что ж, рано или поздно это должно было случиться.