Софи почувствовала, как напряглись его мышцы, когда он опускал ее на землю, и с трудом удержалась, чтобы не посмотреть, так же ли они тверды на вид, как на ощупь.
- Ты уверена, что хочешь здесь остаться?
- Конечно, - ответила Софи и не солгала.
Она наклонилась и одернула брюки. Поверх них на ней была надета подобранная в тон им свободная блуза цвета размытого яичного желтка. Кто-то сказал ей, что на фоне этого цвета ее глаза кажутся еще более зелеными. Но главное, блуза была призвана скрыть изъяны фигуры. Софи пока не была готова предъявить ему себя - новую, округлившуюся.
Почувствовав, что он наблюдает за ней, Софи улыбнулась:
- Мне нечего бояться, пока я с тобой, верно?
- Узнаю мою девочку.
Софи испытала своего рода самодовольное удовлетворение. Конечно, это была всего лишь незначительная реплика, но Софи доставила удовольствие хозяйская гордость, прозвучавшая в его голосе, хотя она и не хотела бы, чтобы он это заметил. А когда Джей положил руку ей на затылок и повел к входу в таверну, ее сердце заколотилось от глупой радости. Теперь уже слишком поздно звать стражу, беспомощно подумала она. Он обошел все заслоны.
Едва перешагнув порог "Крутого Дэна", Софи поняла, что - соврала, сказав, будто ей не страшно. Клиентами маленького бара почти сплошь были мужчины, большинство из которых пугающе смахивали на летучих мышей, висящих на стенах почтового отделения.
- Плохая идея, - признал Джей, когда головы стали одна за другой поворачиваться в их сторону и они превратились в объект всеобщего пристального внимания. - Это место стало еще хуже, чем было. Не думал, что такое возможно.
Софи сделала шаг в сторону и резко дернулась к выходу. Джей притянул ее к себе и крепко прижал - жест был типично хозяйским: это моя женщина, как бы сообщал он присутствующим. Только тронь - разорву голыми руками.
Общий разговор в баре звучал теперь тише, но байкеры продолжали изучать их. Из кухни доносились грохот сковородок и шипение жарящегося бекона. В воздухе витали вкусные запахи лука и пряного фарша, а также молотого острого перца.
Эти запахи напомнили Софи, как когда-то после кино или прогулки на мотоцикле они заезжали сюда, чтобы полакомиться острым омлетом-чили, густо посыпанным натертым острым чеддером и мелко нарубленным сладким красным луком.
- М-м-м, ты только понюхай, - сказала Софи. Джей продолжал внимательно следить за посетителями.
- Омлет-чили можно отведать и в другом месте. Пошли отсюда.
- Нет, давай останемся.
- Что?
- Я хочу остаться.
Она не обращала внимания на его крепкую хватку. Интересно, что он сделает, если она действительно окажет ему сопротивление? Возьмет на руки и вынесет? Было бы забавно. Но Софи действительно хотелось остаться. От этого места тянуло дымком их прошлого. Здесь многое напоминало о нем, и Софи хотела все пережить вновь вместе с ним. Это помогло бы ей немного разобраться в собственных чувствах.
- Помнишь, мы, бывало, играли здесь в пул? Заднюю комнату теперь отделяла от ресторанного зала занавеска из нанизанных на нити бусинок, через зыбкие просветы между ними виднелись мужчины, склонившиеся над бильярдными столами, потягивавшие пиво из высоких блестящих банок и примерявшиеся к шарам.
- Помню, я пытался научить тебя, - ответил Джей. - А ты кием чуть не лишила меня моего мужского достоинства.
- Ах, это! То был несчастный случай. - "Я целилась тебе в сердце". - Интересно, сохранился ли у них старый музыкальный автомат? - Она улыбнулась ему и оглядела комнату, не обращая внимания на прищуренные взгляды стоявших рядом мужчин. - Что-то не видно.
Джей указал на нишу возле задней двери, и Софи восторженно охнула при виде огромного ящика. Вот будет здорово, если он все еще работает. Покрытый красным лаком и украшенный проржавевшими металлическими нотными знаками и ключами по бокам, он представлял собой, похоже, ту самую благословенную машинку, под звуки которой они танцевали в тот первый раз и так разгорячились, что пришлось выйти на улицу охладиться.
Тогда впервые в жизни Софи позволила юноше "преодолеть первую базу", начальную веху на пути их отношений,
когда потрясенная Софи почувствовала, как его рука скользнула ей в лифчик, - у нее подогнулись ноги, и она, едва не падая в обморок и закусив губу, подумала, что невозможно испытать большего возбуждения, чем испытала она в тот день. Но все это уже позади. Меньше всего Софи хотела теперь возвращения к тому юношескому экстазу, однако сердце не повиновалось ей, и при взгляде на Джея лицо пылало от воспоминаний.
Устремленные на нее глаза Джея потемнели.
- Хорошо, давай останемся, - сказал он. - Если понадобится, я поколочу всех этих негодяев. Мы остаемся.
Софи невольно затрепетала при звуке его клокочущего голоса, напомнившем того, прежнего Джея, который возбуждался мгновенно, стоило ему лишь мимоходом коснуться ее. Слова были произнесены просто, но в то же время прозвучали галантно и старомодно. И даже если все это отдавало сентиментальностью, ей в тот момент было все равно. Ей это нравилось.
Под пристальными взглядами присутствующих Джей повел ее к свободной кабинке в дальнем конце зала. "Если мужчина хочет, чтобы женщина оказалась намертво привязанной к нему, ее нужно вести именно в такое место", - подумала Софи. Она боялась оторваться от Джея даже на миг. Он усадил ее за пустой столик рядом с нишей, где стоял музыкальный автомат. Если бы это было возможно, она бы уселась ему на колени.
Слава Богу, к тому времени, когда появилась официантка и они заказали свои омлеты, интерес к ним упал и большинство посетителей вернулись к прежним занятиям. Софи сидела спиной к залу - так захотел Джей, чтобы самому иметь возможность держать ситуацию под контролем. Глядя, как он внимательно наблюдает за залом и, вероятно, решает, как лучше отразить нападение, если оно последует, Софи вдруг поймала себя на том, что у нее трясется голова.
Когда они уселись за столик, Джей пригладил рукой волосы, словно для того, чтобы умерить свой темперамент и выглядеть презентабельнее, но по-прежнему напоминая поднятый порывом ветра вихрь - таким она его всегда и помнила. И еще глаза. Сине-черные, как ночная буря, со зрачками, словно окруженными огненным обручем. У кого еще, кроме Джея, могли быть такие глаза?
А вот запах был другим. Прежде от него всегда пахло волей - соснами, дымом костра... Теперь это был утонченный запах горожанина - свежий и острый, как опасная бритва, аромат дорогого одеколона, чуть-чуть щекотавший ноздри и невольно заставлявший глубже втягивать воздух носом.
Но все равно это был Джей, Софи неожиданно поняла это. Ее Джей. Вот и знакомая родинка возле уголка губ. Пораженная открытием, она отодвинулась подальше в глубину кабинки.
- Что случилось? - спросил он.
- Ты так похож на него, наверное, ты и есть он, да?
Джей слегка нахмурился, стараясь скрыть удивление:
- А ты что, все еще не уверена?
- Временами нет. Иногда мне кажется, что я представления не имею, кто ты.
Обхватив ладонями чашку с кофе, Джей откинулся на спинку стула, словно обдумывая ее ответ, и Софи почувствовала, какая спокойная, обволакивающая энергия волнами исходит от него. Мужская - она не находила для нее другого определения. О прежнем Джее этого нельзя было сказать. Вероятно, подобная иллюзия возникала из-за повязки на глазу, но Софи так не считала. Прежний Джей был ершистым, импульсивным и страстным. Этот человек не обладал ни одним из этих качеств, а если и обладал, то умело скрывал их.
Она почувствовала это сразу же, как только он взглянул на нее, почувствовала, что он желает знать о ней все, что скрывается под маской. Между тем оба они знали, что под сомнением как раз его личность.
- А ты хочешь, чтобы я оказался им? - спросил Джей.
Софи не задумывалась над ответом, и от этого ее охватило дурное предчувствие, во рту пересохло. Разумеется, она хотела. Она мечтала о мужчине, на которого сможет положиться, с которым будет чувствовать себя ничего не боящейся и любимой. Сколько лет она была женщиной, к которой Джей Бэбкок лишь возвращался, не более чем его тихой гаванью в штормовую погоду!
Джей обводил пальцами буквы, нацарапанные на столе. Они еще раньше привлекли внимание Софи, и она, словно слепая, ощупала их шершавые края. Это были письмена, но она не могла прочесть их.
- Ну, так как - хочешь? Он не позволит ей спрятаться.
- Думаю, да, - тихо ответила она и, сделав это признание, вдруг поняла, что ей трудно поднять голову и взглянуть на него. Но в тот момент, когда Софи все же посмотрела на него, Джей поднял свою чашку.
- Подумаем, что я смогу для вас сделать, - с иронией произнес он хрипловатым голосом.
Она не знала, что сказать. И как выдержать его пристальное внимание. Прежде он никогда не смотрел на нее так, и это ее смущало. Буря чувств поднялась у нее в груди, и что-то заколотилось, словно дождевые капли по черепичной кровле. Это ее пульс?
Пальцами Софи продолжала ощущать изгибы нацарапанных на столе букв. Ощущение показалось неожиданно приятным, и она снова начала обводить их.
"Найди... - прочитала она, - найди меня". Что это значит?
Он долго смотрел на нее, не отрываясь и не отвечая, не обращая внимания на ее глупые слова. Зрачок его единственного глаза превратился в точку, почти неразличимую на фоне радужной оболочки, окруженной ледяной белизной - как луна в момент затмения. Это производило угрожающее впечатление.
- Уоллис сказала, что ты помолвлена. - Джей поставил на стол чашку и, поднеся ладони к лицу, сложил их так, что нижняя часть его оказалась скрытой. - Клод, ведь так его зовут? - И, дождавшись, когда она кивнет, спросил: - Ты его любишь?
- Не той любовью, о которой ты думаешь.
- а о какой любви я думаю?
Что-то в его голосе и в том, как напряженно он смотрел на нее, заставило ее зябко поежиться. Не было бы преувеличением сказать, что она испугалась. У нее даже ладони вспотели. Джей коснулся вопроса, в котором был кровно заинтересован. Софи не знала, безопасно ли отвечать на него.
- Это любовь, которую испытываешь к другу... - объяснила она, - скорее партнерство, чем...
- Секс?
Он желал знать, спала ли его маленькая милая Софи с другим мужчиной. Вот ради чего затеян весь этот допрос, поняла она; один самец интересуется, не забрел ли другой на его "территорию". И судя по выражению лица Джея, его снедали наихудшие ревнивые подозрения.
Словно из ниоткуда появилась официантка, поставила перед ними тарелки с омлетом и вихрем унеслась прочь, оставив их в зловещей тишине.
- Ладно, не важно, - сказал Джей, предпочтя кофе омлету. Он снова держал в руках чашку, непрестанно потирая ручку указательным пальцем. - Это не мое дело.
Софи взглянула на свою чашку, но решила, что дополнительная стимуляция ее нервам ни к чему.
- Мы с Клодом были очень близки, - наконец произнесла она. - Наши отношения были интимными во всех смыслах... кроме этого.
- Понимаю.
Едва заметная улыбка тронула его губы, и Софи не удержалась - тоже улыбнулась, потом закатила глаза. О, мужчины! Похоже, это все, что ему было нужно.
У Джея улучшилось не только настроение. Глядя, с каким зверским аппетитом он набросился на омлет, Софи решила, что ошиблась, предположив, будто он не страстен. Он ел как человек, которого долго морили голодом, и это напомнило ей, что она до сих пор не знает подробностей о его тюремных испытаниях. Она хотела знать все, особенно то, что случилось с его глазом, но настаивать, чтобы он рассказал ей все сейчас, не собиралась. Может быть, если их отношения наладятся, он сам расскажет. Или, возможно, Уоллис поделится с ней информацией.
От густого мясного аромата, поднимавшегося из тарелки, у Софи рот наполнился слюной, но она была слишком поглощена наблюдением за Джеем, чтобы есть. Огорошенная внезапно пробудившимся в нем аппетитом, Софи поначалу совершенно не обратила внимания на, казалось бы, малозначительную деталь - на то, как он держит нож и вилку.
- Джей, но ведь ты левша, - напомнила она, когда он поднял голову. - Разве нет?
Джей замер и уставился на руку, в которой держал вилку, - правую руку. Тревожный озноб пробежал у Софи по спине. Джей прореагировал как человек, которого застали врасплох. Джей Бэбкок действительно был левшой. Она в этом нисколько не сомневалась, зная его лет с пятнадцати и в некоторых отношениях даже лучше, чем он сам себя знал.
Джей переложил вилку в другую руку и вонзил ее в омлет. Поднеся кусок ко рту и начав жевать, он пожал плечом и тихо ответил.
- Вообще-то я одинаково владею обеими руками.
Сквозь шум, царивший в голове, Софи с трудом расслышала, что он сказал.
- С каких пор?
- С тех самых, как помню себя. Удивительно, что ты это забыла, Софи. Меня заставили разрабатывать правую руку после того, как я повредил левую во время аварии. - Он кивнул на ее тарелку. - Твой омлет остывает.
Софи взяла в руки вилку и нож и через силу съела несколько кусочков, но больше ее желудок не принимал. Он говорил об аварии, случившейся во время их свидания, той самой, в которой вдребезги разбился его знаменитый "мустанг" с открывающимся верхом. Пока Джей не оправился от ранений, ему действительно пришлось научиться пользоваться правой рукой, но она не припоминала, чтобы он и после этого ею пользовался, уж во всяком случае, не во время еды.
- Кажется, я наелась, - нерешительно сказала Софи, словно ожидая, что он начнет ее уговаривать. - Да, наелась.
Джей словно не слушал ее. Его внимание привлекало что-то на другом конце зала. Он вдруг встал.
- Джей? Что-нибудь случилось?
- Нет, - успокоил он ее. - Все прекрасно, только ты подожди меня здесь, Софи, ладно? Я сейчас вернусь.
Джей направился к входу, и Софи решила, что он либо пошел в туалет, либо хочет расплатиться по счету. Быстро оглядевшись, чтобы убедиться, что никто за ней не наблюдает, она поднялась и небрежно направилась к музыкальному автомату. Ей хотелось узнать, исполняет ли этот старый музыкальный ящик какие-нибудь из тех песен, под которые они танцевали в тот вечер.
Пока она читала список песен, кто-то подошел и встал сзади. По резкому запаху одеколона она поняла, что это Джей, хотя тот не произнес ни единого слова, и, чем дольше они стояли так - молча, тем больше ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней. Она не понимала, чего он ждет - разве того, чтобы она обернулась? Но это было бы слишком сильным искушением.
Джей придвинулся ближе и протянул из-за ее спины руку с зажатым в пальцах четвертаком. Софи видела, как он опустил монету в прорезь и нажал кнопку на панели с названиями песен. Та, которую он выбрал, была знаменитым хитом в те годы, когда они встречались, и они оба любили ее. Зазвучала мелодия, Софи улыбнулась и повела плечом.
- Если бы ты обернулась, - сказал Джей, - мы смогли бы потанцевать.
Он стоял теперь так близко, что она ощутила мимолетное прикосновение, которого так ждала, и даже нечто большее. Что-то горячее и твердое ткнулось в изгиб ее бедра, ее живот напрягся. Тело Джея ответило на ее невысказанный вопрос. Он способен возбуждаться от малейшего прикосновения к ней.
Каждая клеточка, подумала она. Каждая клеточка его существа без каких-либо усилий с его стороны наполнена той мужской силой, которую она так хорошо помнила. Ощутив, как моментально увлажнилось ее белье, Софи встревожилась и смутилась. Ее тело всегда моментально отвечало ему острым желанием, равным его собственному. Ее тело знало, что он - Джей. Только разум все еще сомневался.
- Если бы я обернулась, - сообщила она, - нам бы пришлось отсюда уйти.
- Так почему бы и не обернуться?.. Увидим, что произойдет,
- Я действительно думаю, что нам нужно уходить. - Софи повернулась и очень серьезно посмотрела ему в лицо.
Мужчины так любят ощущать свое превосходство, что он, вероятно, забавляется сейчас тем, как она разволновалась.
- К чему такая спешка? - поинтересовался он.
- Ну... если ты заметил, сейчас время завтрака, никто не танцует в такое время, к тому же это бар для байкеров. Еще чего доброго поднимется скандал.
У нее были и другие аргументы - сколько угодно, но когда он вынул руку из-за спины и она увидела, что в ней, дар речи покинул ее, она лишь глядела на него, часто моргая.
Это была черная бейсболка с эмблемой "Крутого Дэна".
- Мужчина обречен забыть обо всем на свете, когда он с Софи Уэстон, девушкой с виноватой улыбкой, - произнес Джей. - Независимо от того, правша он или левша. Таков закон природы.
Господи, как он мил. Она готова была закрыть глаза и в смятении воскликнуть: какой же он хороший!
Джей пригладил ей волосы, чтобы увенчать бейсболкой, но так и не смог поймать один золотистый локон. Надев кепочку ей на голову, он протянул сквозь дырочку на затылке собранную в хвост пышную копну и разгладил волосы по спине.
- Последний раз, когда мы здесь были, тебе хотелось приобрести такую бейсболку, - напомнил он. - Ты сказала, что тогда ветер не будет трепать волосы, но у меня не было денег - я только что купил мотоцикл и истратил на него все до последнего цента.
Ей действительно отчаянно хотелось тогда иметь эту дурацкую кепочку, она даже надулась, когда он не смог ей ее купить.
Голос Джея стал хриплым и глубоким:
- Прости, что тебе пришлось так долго ждать.
Он взял ее за подбородок, приподнял лицо, и Софи не выдержала. Ее сердце переполнилось, словно воздушный шар, готовый вот-вот лопнуть. Она понимала, что ее слезливая улыбка выглядит смешно.
Здесь, в темноте ниши, глаз его казался еще более темным, чем прежде, а серебристая окантовка радужной оболочки придавала ему странное гипнотическое свойство. Странный тихий толчок, который Софи ощутила внизу живота, напугал ее. Все внутри у нее трепетало, приводя Софи в смятение.
В голове роились тысячи вопросов, но тело желало знать лишь одно. Хорошо ли им будет вместе? Как это будет? Она не сомневалась в способности этого мужчины соблазнить любую женщину. Но будет ли он так бесконечно нежен, чтобы у нее дух захватило? Сможет ли он взволновать ее до глубины души и довести до изнеможения?
Будет ли он таким, как Джей?
Опасные мысли, понимала она, не в силах оторвать от него взгляд и, мучаясь вопросом: неужели ей суждено всегда ощущать себя с этим мужчиной пятнадцатилетней девочкой? Она взрослая женщина. Она уже переросла эти чувства, изгнала их, словно демонов, и, сделав это, утвердила себя как личность. Она хотела встретиться с ним теперь на равных, но ни о каком равенстве не было и речи.
- Ты и не думал танцевать? - с трудом выговорила она.
- Нет, но если ты не хочешь измять кепочку, то лучше нам не заниматься и тем, о чем я действительно думал.
Софи вспыхнула и улыбнулась. Невозможно. Это невозможно, Господи, она чувствует себя полной дурой. Господи, она так восхитительно себя чувствует!
- Ну? - Он имел в виду кепочку. - Так ты хочешь?
Она скорчила гримасу:
- Нет.
- Тогда чего же ты хочешь? - спросил он, притворяясь удрученным.
Комок, вставший у нее в горле, не давал говорить. Да она бы и не решилась сказать ему то, что думала. Это было опасно. Слишком опасно. Чересчур.