"Я хочу, чтобы ты был им, - думала она. - Я так хочу этого. Если есть на небесах боги, оберегающие истинные души, если они действительно существуют, они не откажут мне в этом единственном желании. Они должны его исполнить. Ведь это единственное, о чем я их прошу в своей жизни. Пожалуйста, пусть он окажется Джеем Бэбкоком".
Глава 5
Джей вскочил в седло и резким движением ноги завел мотор. "Харлей" мгновенно ожил, яростно заурчав. Софи осторожно уселась на еще не остывшее сиденье позади Джея и ощутила, как в кожаной глубине седла клокочет и вибрирует сердце двигателя. Поставив ноги на хромированные подножки и откинувшись на спинку, она успела подумать о том, сколь иронично звучала песенка "Нежная, словно мыльная пена для дамской кожи" в этом сборище байкеров.
- Держись за меня, - предупредил Джей и газанул.
"Да уж, придется, нравится мне это или нет", - отметила про себя Софи, глядя на задние карманы его плотно обтягивающих джинсов и удивляясь, как это он умудряется засовывать туда руки. Она все еще размышляла над этим интригующим вопросом, когда мотоцикл взревел и рванулся вперед.
- Ты готова? - крикнул Джей, быстро оглянувшись через плечо.
Она приложила руку к козырьку своей бейсболки. Готова ко всему.
Его мимолетная улыбка подтвердила, что ответ был правильным.
Гравий брызнул из-под колес - Джей вывел мотоцикл со стоянки и направил в сторону шоссе. Сила, бушевавшая в моторе, передавалась и Софи, заряжая ее энергией.
- Держись! - крикнул Джей.
- Держусь! - держалась она за свою бейсболку.
Весь мир вдруг накренился и умопомрачительно завертелся. Растущие вдоль шоссе деревья наклонялись под какими-то немыслимыми углами, а земля накатывала волнами асфальтового океана. Софи тихо вскрикнула и вцепилась пальцами в ремень Джея, когда он, совершив головокружительный разворот, направил мотоцикл назад, к таверне.
- Мы что-нибудь забыли? - прокричала Софи.
Ответом был лишь кивок. Но когда они доехали до "Крутого Дэна", Джей не стал парковать машину на стоянке. Вместо этого он обогнул дом и поехал вдоль задней аллеи. Ее узкий коридор многократно усиливал оглушительный рев двигателя, который метался в замкнутом пространстве, словно раскаты грома в ущелье, Софи испугалась, что от этого рева старый дом рухнет до основания.
Наконец мотоцикл вздрогнул и замолк.
- Что мы здесь делаем? - спросила Софи.
- Я хотел посмотреть, сохранилась ли она. - Он указал на табличку, которую они испортили в своей дикой, беспокойной юности.
Собственно, сделала это Софи с помощью пилочки для ногтей, что удивило Джея не меньше, чем ее самое. Она сказала ему тогда, что он сам виноват - это его неподобающее поведение толкнуло ее на столь отчаянный поступок. Но он лишь проворчал что-то себе под нос и поцелуем закрыл ей рот.
Изначально на табличке значилось: "СЛОНЯТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО". Но, желая сдержать эротический порыв Джея, Софи в сердцах стерла несколько букв и вместо них нацарапала: "ВЛЮБЛ".
- Влюбляться запрещено, - безапелляционно заявила она, добавив, что, будучи послушной девочкой, она никогда не нарушает правил.
Тогда Джей стер первые буквы второго слова и нацарапал вместо них: "РАЗРЕШ".
- Посмотрим, не нарушишь ли ты этого правила.
В тот вечер она сама поцеловала его, просунув кончик языка между его губ, а ему позволила намного больше. Она отчетливо вспомнила, как его рука скользнула ей в трусики и обхватила горячий бугорок, покрытый золотисто-рыжими волосками. Он мял его до тех пор, пока она не взмолилась о пощаде, а потом попытался проникнуть глубже, отчего она томно вскрикнула, и с тех пор он всегда старался вновь и вновь вызвать у нее этот всхлип, который пьянил его. Для него он всегда был зовом юной женщины, в которой пробуждается чувственность - нетерпеливый, гортанный, возбужденный и в то же время нежный звук, словно вздох ребенка. Было что-то неистовое в том, что в тот же вечер он пошел еще дальше, но Софи была не в силах остановить это... остановить его.
- Ты вынудил меня, - вспомнила она теперь, словно это могло объяснить ее тогдашнее поведение.
Джей перекинул ногу через руль, обошел мотоцикл и остановился рядом с ней.
- Но ты приняла мой вызов, - сказал он, бросив на нее быстрый взгляд, и в его голосе послышался отзвук их былой страсти.
- Порча общественного имущества является преступным деянием.
Он прижимался бедром к ее колену и, казалось, размышлял, что предпринять дальше. Мгновение спустя он уже поглаживал внутренний шов на ее джинсах указательным пальцем.
Точно как Джей, подумала Софи. Какое бы из своих "любимых местечек", как он их называл, ни "навещал" Джей, он целиком сосредоточивался на "данной территории" - будь то ее запястье, ключица, нежный овал щеки или надбровная дуга.
Софи такие прикосновения страшно возбуждали, тем более что он никогда не спешил и не превращал их в прелюдию к близости. Дело было не в этом. Единственное, чего он хотел в такие моменты, - это просто касаться ее. Казалось, он получает от этого полное удовлетворение, что было весьма неожиданно для мужчины, тем более такого сексуального.
- Не поцеловать тебя было бы актом преступления, - ответил он.
- Ты погубил юную девушку, - пробормотала она, припоминая темноту аллеи и то, как сияли в лунном свете его волосы и какой огонь плясал в его глазах.
- Кто... я?
- Именно ты, Джей Бэбкок.
- А мне казалось, что все обстояло как раз наоборот, это ты совратила меня своими чувственными всхлипами.
Он отнял руку, и Софи сразу почувствовала, словно что-то оборвалось у нее в животе. "Не останавливайся, - внутренне умоляла она, - не убирай руку, не отнимай у меня глоток рая, которым сам напоил меня".
- Ты жалеешь о том, что мы совершили? - спросил он.
Она тряхнула головой, но больше для видимости.
- Думаю, я влюбилась в тебя в тот вечер, - призналась она.
- Значит, я хоть что-то сделал правильно.
Его палец снова начал гипнотический танец, оставляя за собой огненный след, и она подумала: "Как это ему удается воспламенять меня, почти ничего для этого не делая?"
Софи продолжала ждать ответа. Признаться в любви, даже задним числом, означало сделать себя беззащитной перед лицом возможного отказа. Джей замер. Более того, он отвернулся и смотрел в дальний конец аллеи с отсутствующим видом. Это так характерно для Джея Бэбкока, подумала Софи.
- Нужно ехать, - резко сказала она. - Мы перегородили аллею. А что, если понадобится проехать "скорой помощи"?
Он искоса посмотрел на нее, его взгляд словно бы говорил: какие проблемы, девочка? Совершенно очевидно, он не был в восторге от того, что с ним говорили в таком приказном тоне. Ну и прекрасно, то ли еще будет!
- Что, примерная девочка? Та, что никогда не нарушает правил? - Теперь он явно насмехался над ней.
Софи фыркнула с негодованием:
- Я бы не советовала тебе быть так уж в этом уверенным.
Она не могла бы сказать, чего здесь было больше: страсти или типичного мужского эгоизма, требующего, чтобы последнее слово оставалось за ним, но Джей схватил ее за блузу и резко притянул к себе. Ее мучительно искушали сдаться на волю победителя. О да, искушали. Казалось, Джей лишь выбирал, над чем именно стоит одержать победу, и все эти годы она сдавалась без единого звука.
- Ну, так что?.. Хорошая девочка или плохая? - Он сгреб в кулак блузу у нее на груди.
Ей очень хотелось ответить ему так, как он того заслуживал, но она ограничилась лишь презрительным "хм". Было нечто опасно предсказуемое в том, как он схватил ее, даже в том, как смотрел на нее. Быть может, еще не время совать голову в пасть льва? Софи была сердита, но это не значило, что следовало поступать безрассудно.
- Я жду, - тихо напомнил он.
- Это тебе полезно. Воспитывает характер.
Уголок его рта пополз вверх, медленно и сладострастно, но то было больше похоже на злобную гримасу, чем на улыбку. От гортанного клекота, вырвавшегося у него из горла, мистический ужас пронзил все тело Софи. Звук был такой, словно Джей намеревался проглотить ее заживо. Ей следовало держаться от него подальше. Это было совершенно очевидно, но какой-то частью сознания она не могла до конца поверить, что все это происходит на самом деле. Ей казалось, что это один из ее снов о нем. Сексуальных снов.
- Так хорошая... или плохая?
- Догадайся сам...
От резкого рывка она запнулась. Его губы накрыли ее рот с силой, от которой у нее захватило дыхание и все мысли перепутались. То был тяжелый, сладкий, иссушающий поцелуй. Софи тихо застонала, главным образом от потрясения. Ресницы ее затрепетали и сомкнулись. Но, даже летя вниз с головокружительной скоростью, какой-то упрямой частью своего сознания Софи мучительно старалась отринуть Джея.
Это происходит не наяву.
Джей склонился над ней, прижал, и она почувствовала себя как тонущий пловец, который не может вынырнуть, она задыхалась в буквальном и переносном смысле слова. Нет, это не может быть явью. Она, конечно, спит.
- Хорошая, - слабо выдохнула она в тот миг, когда он оторвался от ее рта, дав возможность перевести дух. - Я хорошая... - Все смешалось у нее в голове, она едва ли понимала, что говорит. Но он-то знал.
- А чья ты, хорошая девочка? - прошептал он, прижимаясь губами к ее зубам. - Чья, Софи?
- Твоя. Только твоя.
Ей казалось, что она не произнесла этого вслух, но он издал хриплый победный клич.
- Наконец-то, черт возьми, правильный ответ!
Он запрокинул ей голову и водил губами по ее губам.
Вздох, вырвавшийся из груди Софи, был одновременно вздохом отчаяния и поражения. Она не имела ни малейшего представления, что здесь реально, а что - нет. Кто реален. Интуиция подсказывала, что бесполезно пытаться отличить реальность от фантазии. Все казалось обманчивым, но ее пугало сознание того, что - явь это или сон - она была не в состоянии отринуть его. Даже не пыталась. Он полностью подавлял ее. Ошеломленная, она жаждала его грубых поцелуев и нежных объятий.
Приподняв Софи и поддернув вверх ее блузу, Джей стал гладить ее по спине. В горле у него что-то клокотало, Софи слышала это клокотание, ощущала его кожей. Оно было реальным. Он вожделел ее и готов 6ыл раздеть прямо здесь, посреди аллеи, если бы вдруг его не остановил скрип открывающейся двери. Дверь хлопнула у них за спиной, и Джей неожиданно насторожился и обернулся, прикрыв Софи своим телом и одновременно выставив вперед руки, словно защищая ее, но Софи изогнулась и увидела высокого грузного человека, который вышел из задней двери таверны. У него были длинные вьющиеся волосы, серебрившиеся на висках и связанные на затылке в конский хвост, доходивший до загривка. Все открытые части тела были испещрены татуировками, даже шея. Змеи и цветы. Это напоминало о садах Эдема.
Первой мыслью Софи было, что он - здешний вышибала, вышедший сказать, чтобы они освободили проезд. Но взгляд, которым он уставился на Джея, заставил ее усомниться в этом.
Упершись в бока массивными ручищами и склонив набок голову, громила спросил:
- Откуда я могу тебя знать, парень?
- Я тебе не парень. И ты ниоткуда не можешь меня знать.
Скрытая угроза в голосе Джея насторожила Софи. Она инстинктивно поняла, что возникла какая-то опасность, но не знала, в чем она состоит. Единственное, что сделал этот мужчина, - задал вопрос. Он вовсе не казался настроенным на драку.
- Джей? - мягко окликнула Софи.
- Тихо, - огрызнулся тот.
Софи застыла, а Джей перекинул ногу через руль, сел в седло и каблуком резко выбил опорную стойку, затем с яростной силой запустил двигатель.
Мотор сердито взревел.
- Эй, подожди минутку, - стараясь перекричать шум, окликнул его байкер. - Я тебя знаю. Ты...
Джей нажал на акселератор, и последние слова байкера потонули в оглушительном треске "харлея".
- Джей! - закричала Софи.
- Держись за меня и не отпускай руки! - крикнул он ей.
На сей раз ее не надо было убеждать не перечить ему.
Явно произошло что-то ужасное. Мотоцикл взбрыкнул и задрожал, Софи вцепилась в рубашку Джея. Мотор скрежетал и стонал, как привидение.
- Да подожди же ты, мать твою... - Разозлившийся громила выкинул вперед руку, словно желая преградить им путь.
Сталь сверкнула на солнце, но Софи не успела рассмотреть, что это было. Крик застрял у нее в горле, когда, рванув с места, "харлей" устремился прямо на байкера.
- Джей, нет! Джей, ты собьешь его!
Софи съежилась и уткнулась лицом в спину Джея, приготовившись к удару. Байкер стоял слишком близко, Джей не успел бы свернуть, все внутри Софи вопило от страха. Она уже представляла себе переломанные конечности, растерзанные мышцы. Господь милосердный, что он делает? Он действительно сошел с ума или ей снится какой-то чудовищный кошмар?
Сжавшись в комок, Софи продолжала в страхе подвывать, когда они пулей пролетели по аллее. Дверь черного хода и бачки для мусора пронеслись мимо, но за мгновение до этого она уже поняла, что они ни на кого и ни на что не налетели. Все обошлось. Она оглянулась и увидела байкера, стоящего посреди аллеи и грозящего им вслед кулаком.
Софи не успела почувствовать облегчения, почти в тот же миг ее охватило состояние шока, она не могла поверить в то, что произошло. Да, ей сказали, что Джею необходимо длительное лечение, но никто не предупредил ее о приступах буйства. Она никогда бы не поверила, что он способен на такое. Ее муж - мужчина, которого она любила, с которым прожила несколько лет, - никогда бы не поехал прямо на беззащитного человека.
В конце аллеи Джей слегка притормозил, но на повороте мотоцикл все же вздыбился и пошел юзом. На тротуаре остался темный след. Запахло паленой резиной, и ветер сорвал бейсболку с головы Софи. Софи проглотила всхлип.
- Что-то не так, Уоллис. Он ведет себя не как Джей. Порой я даже не понимаю, кто он.
- Дорогая! - Свекровь протянула руку через стол и похлопала Софи по плечу. - Не глупи, - пожурила она ее. - Лучше выпей чаю - и все пройдет, поверь мне, а как только ты успокоишься, я расскажу тебе все о твоем Джее, и твои страхи исчезнут. Договорились?
Софи потянулась к китайскому фарфоровому чайнику, но Уоллис перехватила его. Твердой рукой, какой позавидовал бы любой медвежатник, она через серебряное ситечко налила в чашку Софи ароматного чая.
- Это "Розовей букет", дорогая. Восхитительный чай. Ты не пробовала?
Софи не пробовала и не могла себе представить, чтобы чай, настоянный на стебельках, кусочках коры и лепестках розы, мог успокоить ей нервы. Ей было необходимо немедленно поговорить со свекровью, но делать это в Большом доме, где их мог услышать Джей, она не хотела. Тогда Уоллис, которая редко выходила из дому, выбрала местом встречи "Макчарлз-хаус" - чопорный викторианский чайный салон, в котором, полагала Софи, едва ли подают что-либо более крепкое, чем чай из розовых лепестков.
- Обычно молоко вливают в чашку сначала, - заметила Уоллис, увидев, что Софи плеснула себе в чай немного молока с пенкой и положила ложку радужно-цветного сахарного песка, который традиционно подавали в этом заведении.
Только поднеся чашку ко рту, Софи осознала, как же она сердита. Ей было трудно держать себя в руках, единственное, что удалось, - это не шваркнуть чашкой об стол. Все словно сошли с ума! Этим самым утром ее сомнительный муж - и сын Уоллис - едва не сбил мотоциклом человека. Своей безумной ездой он поставил под угрозу их собственные жизни, а теперь Уоллис ведет себя так, словно это Софи свихнулась.
- Дорогая, пей чай, пока он не остыл.
Софи держала тонкую фарфоровую чашку обеими руками и делала большие глотки, отдавая себе отчет в том, что вовсе не так следует пить этот чай. Лишь наполовину опорожнив чашку "Розового букета" или как там называлось это варево, Софи осознала, что насыщенный темный напиток действительно имеет изысканный вкус, легкий сладковатый запах розовых лепестков и на самом деле успокаивает нервы, как обещала Уоллис.
- Ну что, теперь лучше? - спросила та, когда Софи откинулась на спинку стула. - Я же говорила. И разве здесь не приятно посидеть?
Уоллис сделала царственный жест, и Софи, послушно следуя взглядом за ее рукой, оглядела помещение салона. Да, место было очаровательное. Таковы же были и завсегдатаи в шляпах, перчатках и тонких кружевах, словно принадлежавшие другой эпохе. Даже решетчатая ограда внутреннего дворика, была нарядна: вся в естественном убранстве вьющихся роз и пурпурных бугенвиллей.
На Уоллис был белый шелковый брючный костюм, отороченный серебристой тесьмой, подчеркивавшей драматическую красоту седых прядей в ее темных волосах. Она выглядела потрясающе. На ее фоне Софи в своем хлопчатобумажном комбинезоне цвета морской волны смотрелась простушкой, но сейчас проблема состояла вовсе не в этом, а от главного свекровь всячески старалась ее отвлечь, с болью в сердце ощущала Софи.
- Уоллис, - решительно начала Софи, - Джей ведь левша, не так ли?
Уоллис осторожно поставила чашку на блюдце.
- Здесь можно заказать шампанское, Софи, я тебе не говорила? Хочешь?
- Нет, спасибо. Так он - левша?
- Какой странный вопрос. Почему ты спрашиваешь?
Софи коротко поведала о том, что произошло утром у "Крутого Дэна", в том числе и об инциденте во время завтрака.
- Когда я заметила, что он держит вилку в правой руке, то поняла, что здесь что-то не так.
Уоллис смотрела в сторону, размышляя и постукивая по столу указательным пальцем.
- Насколько я помню, лазая по склонам, он пользовался обеими руками одинаково. Да, думаю, так и было. Как это называется! Амби... ну, словом, человек, у которого одинаково развиты обе руки.
- Уоллис, я пять лет была за ним замужем. Джей был левшой.
- Дорогая, я родила и растила его с колыбели. - Уоллис рассмеялась и, повернув браслет, показала Софи фигурку-талисман Джея. - Вот это я заказала вскоре после его рождения, впрочем, ты это знаешь. Я слишком много говорю о нем, не так ли?
Софи ощутила знакомый укол зависти. Временами ей было трудно слушать, как Уоллис распространяется о своих мальчиках, потому что это напоминало ей о том, что сама она - незаконнорожденное, никому не нужное дитя. Она знала о своих далеко не почтенных корнях всего лишь то, что ее мать, четырнадцатилетняя беглянка, была найдена мертвой в туалете бензозаправочной станции с младенцем на руках. Девочка умерла от послеродового кровотечения, а ее новорожденную дочку нехотя приютила тетка, которая была намного старше своей покойной сестры. Софи росла сама по себе. У нее, в сущности, не было семьи до тех пор, пока она четырнадцати лет от роду не попала в дом Бэбкоков. Но даже это случилось при таких необычных обстоятельствах, что о них предпочитали не упоминать.
- Да, думаю, Джей одинаково хорошо владеет обеими руками, - прервала размышления Софи Уоллис. - Ты разве не помнишь, как он, бывало, бросал собаке летающую тарелку то одной, то другой рукой?
Даже если бы официантка, принесшая сандвичи, в этот момент не отвлекла их, Софи едва ли убедил бы этот аргумент. Возможно, у Джея и была скрытая способность одинаково хорошо пользоваться обеими руками, которой она, впрочем, никогда не замечала или о которой не помнила, но сейчас это мало что объясняло.