– Трудности, моя дорогая Малика в том, что Ловенна – это местечко непохожее на центральные частиИмперии. В Ловенне этих лунников столько, что всех и не переловишь при всем желании. Ловенна расположена как раз под их пещерами, где они скрывались в лихие годы, а теперь они там все живут мирно. И люди, и дети луны. Вернее, жили. До тех пор, пока какой-то чокнутый лунник не стал жрать сладких людишек. Так что, Малика Вейн, твоя задача – отыскать виновного. Вызвать духов убитых, допросить их. Вот зачем нам была нужна ведьма с твоей специализацией, понимаешь? А ты, можно сказать, не оправдала наших ожиданий.
– Угу, – только и сказала Малика.
Перед глазами стоял щуплый парнишка с доверчивыми карими глазами.
"Меня убил лунник".
Ведьма уже сомневалась в том, что все виденное было просто бредом.
Но тогда… голоса, которые она слышала… Тоже, получается, были вполне реальными?
– Какая специализация у Марио? – вдруг опомнилась она, – я, допустим, допрашиваю призраков. А он?
– А он – карает виновного, – усмехнулся Уэлш, – Марио Игиро – палач.
"Все интереснее и интереснее", – мрачно подумала ведьма, но вслух сказала:
– Честно говоря, Генрих… Я понимаю, конечно, что приказы не обсуждаются, но…Я совершенно не в восторге от того, что придется сталкиваться с лунниками. Они… чересчур сложные.
– Дорогая, – на губах Уэлша расцвела ядовитейшая ухмылочка, – но мы ведь знаем, что у тебя есть опыт общения с детьми Ночной Странницы! Обширнейший опыт!
И он посмотрел на Малику так, что ведьма начала медленно краснеть.
– Все, я все поняла, – она поднялась, – разрешите удалиться, господин Уэлш?
– Разумеется. Пойди, найди Игиро. У него последние инструкции, возьми и ознакомься.
Ведьма, стоя на пороге, обернулась.
– А где мне его искать?
Генрих пожал плечами, отбросил упавшую на глаза аспидно-черную прядь.
– Где, где… В "Туфельке", конечно же. Это неподалеку отсюда, на улице Милости. Игиро, конечно, великолепный исполнитель, но водится за ним один недостаток – уж больно господин палач любит нализаться перед выездом на задание.
* * *
"Туфелька принцессы", занимавшая нижний этаж каменного дома, была дорогим и потому приличным заведением. Солнце только-только перевалило за полдень, посетителей было мало. В зале с бордовыми драпировками и круглыми столами ведьма без особого труда нашла Игиро. Он сидел, развалившись на стуле, и как раз приканчивал вторую бутылку, темно-зеленую, блестящую и пузатую, словно напившуюся солнечного света. Кроме пустой бутылки и высокого бокала, на столе больше ничего не было: Генрих не солгал и не преувеличил, говоря о склонностях агента.
Малика тихо подошла ближе, но Марио ее не видел, сидя спиной к входу. Широкие плечи, на которых трещал по швам дорогой сюртук, поникли, голова опустилась – свет играл в пшеничных прядях с таким же удовольствием как и на глянцевом зеленом стекле.Казалось, в теле агента не осталось ни единой твердой косточки, и единственное, что не давало ему сползти на пол, была жесткая спинка стула.
Ведьма подошла почти вплотную.
– Не угостите ли даму, господин Игиро?
Выучка взяла свое: Марио сжался на мгновение – и вновь стал таким, каким привыкла его видеть Малика, похожим на стальную пружину. Только вот покрасневшие и нездорово блестящие глаза намекали на немалое количество поглощенного спиртного.
– А-а, Малика, – он указал на стул напротив, – извини, что я тебя бросил одну в этом серпентарии. Что заказать?
– Ты имеешь в виду наше ведомство?
– Ну да, его, родное, – Марио ничуть не смутился, – истинный серпентарий, госпожа Вейн. Будьте осторожны, вас могут попросту сожрать… проглотить то есть… И яду там предостаточно.
– Вы забываетесь, господин Игиро, – шутливо сказал ведьма, – представьте, если бы на моем месте был… мм… человек, преданный семейству Уэлшей?
– Ну и что? Можно подумать, Уэлш-старший не знает, что творится в его банке с пауками… Тебе налить?
– Я бы перекусила, – Малика уселась на стул, – и тебе бы не мешало что-нибудь съесть, а то еще дороги домой не найдешь.
Марио улыбнулся и покачал головой.
– Не переживай, моя дражайшая Малика. Я слишком ценная фигура для ведомства, чтобы они позволили мне потеряться. Заверяю, они дотащат меня домой в любом состоянии души и тела… Но, раз уж ты хочешь… Эй, кто-нибудь!
Прибежала девушка в сером платье с нежно-голубым воротничком, и Марио, не раздумывая, заказал такое количество еды, за которое бы Малике пришлось отдать месячный заработок в Академии.
– Я смотрю, ты не очень-то любишь ведомство, – заключила ведьма, – почему тогда не уйдешь?
Игиро раздраженно дернул щекой.
– Ведомства – они все одинаковы. К тому же, куда мне идти? Уэлш наверняка уже расписал тебе мои навыки и мои возможности. Скажи, где еще я могу быть нужен?
– Всегда есть выбор, – буркнула Малика.
– И что ж ты его не сделала правильно, когда тебя затащили к Уэлшу? – тихо поинтересовался Марио.
Тем временем начали приносить съестное. Один поднос, за ним еще и еще…
– Почему ты не отказалась от новой службы? – настойчиво повторил ведьмак.
Малика подняла на него глаза – и вдруг поняла, что до сих пор толком не разглядела своего напарника. Первое впечатление было блестящим, смазанным, размытым. И только теперь, как лицо утопленника из воды, начали выступать истинные черты Марио. Черты палача на службе у Императора.
Наверное, самым лучшим словом, которым можно было полностью описать Марио, оказалось бы слово "стальной". Четкие, угловатые черты лица, холодный блеск в глазах, сурово сомкнутые губы. Даже глубокие морщины, прочертившие широкий лоб, были ломаными. Прямой нос напомнил ведьме о железном чертежном треугольнике, которым она пользовалась, вычерчивая гептаграммы и нанограммы. Короткие пряди пшеничных волос, беспорядочно торчащие в разные стороны, тоже были вызывающе прямыми.
– Это… совсем другое, – растерянно пробормотала Малика, – я не могла отказаться.
– Тогда почему ты думаешь, что это мог сделать я?
Он усмехнулся. Затем молча поднял крышку с серебряного блюда и принялся за бифштекс, ожесточенно терзая его ножом.
– Можешь не стесняться, Малика. Давай, расскажи мне, кто оказался в заложниках у нашего драгоценного ведомства. Как думаешь, можно ли питать привязанность к месту, где себе такое позволяют?
Ведьма осторожно подвинула к себе тарелку. Йоргг! А ведь она почти не знала этого человека… Даже не так – она СОВСЕМ не знала Марио, чтобы вывернуть наизнанку собственную душу.В тарелке оказалась запеченная рыба под кисло-сладким соусом.
– Они пригрозили, что убьют… одного знакомого, – сказала она.
– Ну, вот видишь, – Марио лучезарно улыбнулся, но в глазах по-прежнему оставалась сталь, – о каком тогда выборе ты говоришь? Почему ты не позволила им разделаться с этим твоим знакомым?
– Это было бы неправильно, – ведьма мотнула головой.
– Зато теперь все правильно, – нервно хихикнул ее напарник, – теперь все довольны. Ты, Уэлш-старший…
– Не знаю. Но уж лучше я буду служить Императору так, как сейчас, чем знать, что на моей совести жизнь…
Марио продолжал бодро поглощать бифштекс. Вилкой указал на Малику.
– Он ведь не человек, да? Это о нем я слышал разговорчики в коридорах?
– Какая разница, – ведьма смутилась.
– Совершенно верно, никакой. Точно так же и мне предложили службу… Очень вежливо, знаешь ли, предложили палаческую службу. За то, чтобы мой брат избежал виселицы. Тебе ведь известно, что палачу не принято даже руку подавать?..
– У тебя есть брат?
Марио отправил в рот последний кусочек мяса.
– Был.
– Извини.
– Ничего страшного, – он криво усмехнулся, – давай-ка выпьем за новое дело! Как бы там ни было, каждое улаженное дело стоит дорого. И именно поэтому я предпочитаю (и могу себе позволить!) просиживать часами в "Туфельке", а не в каком-нибудь вонючем кабаке на Нижней улице.
Малика отпила из своего бокала. Вино оказалось восхитительным, но к богатому букету розового винограда примешивалась полынная горчинка. Йоргг знает что за вино. Дорогое, а не очень-то и вкусное…
– За поимку преступника, угрожающего спокойствию Империи! – провозгласил Марио и, не раздумывая, швырнул за спину свой бокал.
Раздался звон бьющегося стекла, и тут же на цыпочках прибежала девушка с веником и совком. Она испуганно косилась на Марио, но удалилась так же молча, как и пришла.
– А что это у тебя с глазами? – вдруг спросил ведьмак, – ох, упаси Всеблагий… Показалось.
Он быстро наполнил свой бокал и залпом его опустошил.
– Примерещится же… всякое.
– Может, пора домой?
– Может и пора, – Марио вдруг обмяк на стуле, разом превратившись в тряпичную куклу, – но знаешь, душенька, перед каждым заданием… Скажу честно и откровенно: мне не очень-то приятно быть дома. У меня вообще нет своего дома, я, как и ты, живу в шикарной, роскошной квартире, которую предоставляет мне ведомство. И каждый раз, когда я возвращаюсь туда из "Туфельки"… Я слишком хорошо знаю цену всей этой роскоши, и тогда моей единственной мечтой становится…
Тут он приложил палец к губам и заговорщицки подмигнул.
– Свобода, Малика, вот что. Я слишком устал от Уэлшей, от старшего и от младшего. Чересчур много крови на руках – это неприятно, особенно когда знаешь, что все те… существа… они ведь лично мне ничего плохого не сделали, а многие из них вообще ничего дурного в своей жизни не совершили. Знаешь, как бывает? Приходит донос, в котором некий доброжелатель сообщает, что-де мой сосед – оборотень, и прошлой ночью весь порог его дома был залит кровью. Этого достаточно. Марио не надо ничего проверять, Марио просто должен отправиться по указанному адресу и убить нелюдя. А потом оказывается, что доносчик всего-то мечтал отхватить кусок оборотневой земли…
И он умолк, глядя куда-то сквозь ведьму.
Малика съежилась на стуле и почему-то боялась поднять глаза на Марио. Выходило, что она, спасая одного лунника, поставила под удар жизни многих? Выходило, что прав был милорд ректор, и что отныне Малика Вейн больше не принадлежит себе?
– Что-то я разговорился, – хмурясь, быстро сказал Марио, – если бы не мой распрекрасный Дар, мне бы уже заткнули рот. Землей. Прикопали бы где-нибудь под деревом – и все. Не слушай меня, крошка, в конце концов – все это не более чем пьяный бред. Доверяй только тому, что видишь собственными глазами.
– Я тебя тоже вижу, – пробормотала ведьма.
– Да неужели? – он покачал головой и попытался выпрямиться на стуле. Со второй попытки это удалось, – и что же ты видишь, ведьма?
– Просто несчастного человека, – шепнула Малика, – наверное, нам пора.
* * *
…Они выехали из Пражена через день. И – "уж не знаю, что у меня там с глазами, господин Игиро, но с головой у меня точно нелады!" – Малика упросила напарника сделать небольшой крюк, чтобы завернуть по дороге в Блюменс. Ей хотелось убедиться, что хотя бы с одним не-человеком в Этернии дела обстоят хорошо.
Блюменс!
Воспоминания кружили Малику как бравый офицер на балу. Высунувшись из окошка экипажа, она жадно вглядывалась в предрассветную дымку. Вот и зеленая долина. Ирисы давно отцвели, к лету раскрасив пустоши малахитовыми узорами. Вот и уродливые, закопченные дома, от вида которых у ведьмы бегали мурашки по коже. Ну, а напоследок – башня лунного лорда, в свете наступающего дня тусклая и поблекшая, хотя недавно еще блестела на солнце как шип акации.
Она откинулась на сиденье, тронула за руку дремлющего Марио.
– Давай поедем сразу к замку лунника.
Напарник сонно заморгал, покривился. Затем провел рукой по лицу, прогоняя остатки дремы.
– Езжай, куда тебе угодно. Обязательно было меня будить?
Малика высунулась в окно и крикнула вознице, чтобы свернул, не доезжая до Блюменса. Под левой лопаткой тревожно закололо. Так, Малика Вейн. Главное, разобраться, зачем тебе нужен лунный лорд, почему ты петляешь по Этернии, вместо того, чтобы прямиком отправиться в Ловенну?
"Я хочу у него спросить про голоса", – думала ведьма, – "про сны, про лунницу с бубном, как ее там… про Исиль… Наверняка Альвен Рутто знает, кто она. Может быть, даже подскажет, что ей от меня было нужно".
Малика покачала головой. Ох, все не то. Голую Исиль можно списать на бред, прочие голоса – тоже.
"Вам к целителю надо", – вот что ответит ей граф Рутто.
Может, и в самом деле надо, кто знает?
Получается, едешь ты, Малика, чтобы узнать, оправился ли лунник после праженской тюрьмы?..
Она передернула плечами, запахнула на груди свой верный синий редингот и снова высунулась в окно. Экипаж уверенно продвигался к замку. Вот уже можно разглядеть и закрытые ворота, и высокие стены, черные с перламутровыми пятнышками…
– Не вывались на дорогу, – подал голос Марио, – скоро приедем к твоему луннику. Только что ты ему скажешь, а?
Да он просто мысли ее читал! Малика упрямо тряхнула головой.
– Я кое-что хочу спросить. Кое-что личное.
– А-а, понятно, – необязательно было оборачиваться, чтобы понять: Марио улыбается своей кривоватой улыбкой.
Ведьма не могла отвести взгляда от замка.
И, чем ближе они подбирались к перламутровой башне, тем сильнее давило нехорошее предчувствие. Йоргг! Да при чем здесь предчувствия?!!
Все дело в том, что, похоже, замок умирал.
Он больше не был глянцевым, глубокий черный цвет как будто выгорел на солнце. И ворота, ворота! Прищурившись, Малика разглядела большой висячий замок. Альвен Рутто никогда не запирал свои владения таким образом!
Она выругалась и откинулась на подушки. Затем высунулась в окно:
– Езжай в город, да побыстрее!
– Твой ход мыслей просто поражает последовательностью, – ехидно подытожил Марио, но ведьме было не до него.
Обхватив себя дрожащими руками за плечи, она слепо уставилась в пол. А ведь интуиция не обманула, и граф Рутто, судя по всему, уже не вернулся в Блюменс.
Внезапно Малику охватил страх. А вдруг Уэлш обманул ее, и Альвена схватили еще в Пражене? После того, как Малика подписала проклятый договор?!!
– Йоргг, – выдохнула она, – похоже, что меня обдурили как простака на ярмарке…
– Ты о чем?
Ведьма вскинула глаза на Марио. Любопытно, очень любопытно…
– Его нет в замке, Марио. Ты… знал об этом?
– Нет.
И напарник выразительно пожал плечами.
– Ты думаешь, что Генрих Уэлш тебя обманул? Лично я так не думаю, Малика. Скорее всего, что-то изменилось в планах твоего лунника.
В умных глазах Марио блестела сталь, и ведьма поняла, что больше от него ничего не добьется.
…До самого Блюменса она просидела как на иголках. Потом еще с час металась по улице, пытаясь добиться от редких в столь ранний час прохожих, где находится полицейский участок. И, в конце концов, на подгибающихся ногах ввалилась в заветную дверь – чтобы нос к носу столкнуться со старым знакомым.
– Где он? – рявкнула Малика в лицо инспектору Берну.
Надо сказать, внезапно побледневшее лицо.
– Вы?!!
Инспектор Блюменса неожиданно попятился. В глаза бросились опухшие от бессонных ночей веки, торчащие во все стороны жидкие пучки волос, неопрятная щетина и засаленный воротничок рубашки.
– Это вы?.. – руки Берна затряслись, и он вдруг поднял их, словно хотел придушить Малику. В водянистых глазках зажегся опасный огонек.
– Берн, почему графа нет в замке? – голос Малики упал до хриплого шепота, – что с ним случилось?
– А-а, это вы, госпожа Вейн! – словно не слыша ее вопроса, протянул инспектор. Опомнившись, он уронил руки, а затем гневно уставился на Малику, – по какому праву вы задаете мне этот вопрос, а? Почему я вообще вам должен отвечать? От вас, да, от вас одни только беды, Малика Вейн! В моем Блюменсе царили тишь и спокойствие, пока вас сюда не занесло! Тьфу!
И, напрочь позабыв о приличиях, Берн скрестил пальцы и осенил себя знаком Всеблагого.
Малика почувствовала, как на горле сжимается невидимый обруч. Гнев и страх забурлили, перемешиваясь в отвратительный коктейль, и она с трудом поборола желание дать Берну пощечину.
– По какому праву?!! Вы меня еще и спрашиваете? – задыхаясь, спросила она.
– Да, я вас спрашиваю, – с внезапной кротостью ответил инспектор и принялся довольно потирать ладони.
Ведьма нырнула рукой в дорожную сумку, выдернула оттуда новенькое удостоверение и сунула его под нос Берну. Наблюдать за тем, как меняется выражение физиономии инспектора, было сплошным удовольствием.
– Вот как, – задумчиво пробормотал он, – в самом деле, не ответить я уже не могу.
И тут же добавил наигранно-сладко:
– Поздравляю вас, госпожа Вейн, с прекрасной должностью. Присядете? Может, чашечку чая?
– Еще отравите, – в тон ему ответила Малика, – где граф Рутто?
Берн только развел руками.
– Простите меня, госпожа Вейн. Но это вы должны знать, где находится наш лунный лорд, который, между прочим, своим внезапным исчезновением поставил наши жизни под угрозу. Это ведь за вами он помчался в Пражен как одержимый, это ведь с вами он хотел что-то обсудить! А из Пражена он уже не вернулся, госпожа Вейн.
Малике показалось, что низкий потолок участка вот-вот обрушится. Не вернулся. Из Пражена. Будь проклят Генрих Уэлш.
Она оперлась спиной о дверной косяк. Каждое слово давалось с трудом, упорно застревая в горле.
– Когда вы его видели в последний раз, Берн?
Мужчина устало провел рукой по давно немытым волосам, пожевал губами и тоскливо уставился на Малику.
– Он навестил меня перед отъездом, госпожа Вейн. Он сказал, что ему обязательно нужно с вами повидаться… А еще… Граф дал мне бумагу с адресом его дальнего родственника в Ловенне, которого нашел совсем недавно. На тот случай, если с ним что-нибудь случится. Так и сказал – знаете, Берн, все мы смертны… И если я не вернусь, напишите по этому адресу, чтобы до очередного императорского указа мой замок занимал один из моих дальних родственников, который чудом уцелел. Лунная немочьне дремлет, госпожа Вейн. Я должен заботиться о людях.
Берн ссутулился, потер руки.
– Это все, что я могу вам рассказать, агент Вейн. Теперь вы меня оставите в покое?
– Вы уже написали в Ловенну? – беззвучно спросила Малика.
– Нет. Но скорее всего, я это сделаю сегодня.
Она вздохнула. Больше всего на свете Малике хотелось закрыть глаза и куда-нибудь прилечь. Напряжение схлынуло, оставляя на сердце, на душе пустыню.
– Перепишите мне адрес, Берн. Я как раз еду в Ловенну и сама навещу этого… родственника.