* * *
Наступило утро. Меня разбудили звуки шагов и голоса. Я села на кровати. Мой халат лежал на полу, там, куда он его отшвырнул.
Кто-то вошел в комнату.
Это был барон, а с ним… Бертран.
Тут я поняла, что это кульминационная сцена фарса… комедии… трагедии, чего угодно. Кульминация, к которой вели все предыдущие события.
- Мадемуазель Коллисон находится здесь, - проговорил барон. - Она провела здесь три ночи… со мной. Что ж, Бертран, этим все сказано. Я желаю вам счастливой совместной жизни. Смею вас заверить, Кейт - необычайно страстная женщина. Вам очень многие станут завидовать. И я самый первый. А в следующий раз, Бертран, не будьте глупцом. Делайте то, что я вам говорю. Не стоит думать, что если я предоставил вам некоторую независимость, то вы имеете право мне не подчиняться.
Это мгновение сохранится в моей памяти до конца дней. Время как будто остановилось. Все замерло, и мы были лишь неодушевленными персонажами какой-то картины.
Бертран смотрел на меня вначале изумленно, а затем все с большим пониманием. Ужас… недоумение… отвращение… Все эти эмоции читались на его лице.
- Кейт, - беззвучно произнес он.
Я приподнялась, прикрываясь покрывалом.
- Меня привезли сюда… опоили… вынудили…
Бертран продолжал смотреть на меня. Затем повернулся к барону, который все это время продолжал злорадно улыбаться… как демоническая химера собора Нотр-Дам.
Барон медленно наклонил голову, подтверждая мои слова.
- Она дралась, как дикая кошка. Но мне кажется… мы в конце концов достигли взаимопонимания.
Лицо Бертрана исказилось. Мне показалось, он сейчас разрыдается. Но в следующее мгновение, закусив нижнюю губу, он бросился на барона. Негодяй был готов к этому. Бертран вцепился ему в горло, но барон приподнял его и далеко отшвырнул от себя. Тот рухнул на пол.
- Встань, - приказал барон. - Мало того, что ты ставишь себя в дурацкое положение… ты делаешь это еще и в ее присутствии. Кейт, сейчас принесут твою одежду. Оденься и немного поешь. - Он положил на стол конверт. - Здесь гонорар за миниатюру, как мы и договаривались, а также билеты. Вы сможете уехать уже через час. Экипаж доставит вас на станцию. Все пересадки проверены. Полагаю, ты захочешь отправиться прямиком в Англию, чтобы немного отдохнуть, прежде чем приступать к следующему заказу. Бертран может проводить тебя куда захочет.
С этими словами он вышел из комнаты.
Бертран стоял, пошатываясь. Он был оглушен падением, но не настолько, насколько его потрясло все увиденное и услышанное.
Мне было жаль его, униженного почти так же глубоко, как и я. А с жалостью пришло осознание того, что я никогда не смогу выйти за него замуж. И вообще ни за кого не смогу выйти.
Он стоял, глядя на меня.
- Кейт…
- Он - чудовище, - сказала я. - Мне нужно домой.
Он кивнул.
- Я хочу уехать отсюда как можно скорее.
В комнату вошла Марта с моей одеждой и кувшином горячей воды. Бертран вышел.
- Я принесу ваш petit dejeuner, - с неизменным миролюбием произнесла она.
- Спасибо, не надо, - ответила я. - Мне здесь больше ничего не нужно. Я хочу немедленно уехать.
Марта молча поставила кувшин на пол. Я наспех помылась и оделась. Было непривычно чувствовать на теле собственную одежду. На столике у зеркала обнаружила свои заколки для волос. Это свидетельствовало о заботливости, с которой отнеслись к моим вещам. На меня напал истерический смех.
Одевшись, я снова почувствовала себя прежней Кейт Коллисон, которая ничуть не походила на особу в отороченном мехом халате и с разметавшимися по плечам волосами. Внимательно всматриваясь в свое отражение, я заметила какие-то почти неуловимые изменения. Что это? Опыт? Знание? Должно быть, так выглядела Ева, отведавшая плода запретного дерева.
По винтовой лестнице я спустилась вниз. Огромная утыканная шипами дверь была распахнута настежь.
Я вышла из башни.
Бертран ожидал в экипаже. Барона нигде не было видно. Скорее всего, он уже вернулся в замок. Маленькое приключение, сломавшее мне жизнь и доставившее ему столь необходимое удовлетворение, закончилось.
- Поехали, - произнесла я. - Скорее прочь отсюда.
Мы вместе отправились на станцию.
Во время путешествия Бертран хранил молчание, и мне казалось, что оно никогда не закончится. Мы миновали Руан и приближались к побережью.
- Тебе незачем переправляться через Ла-Манш, - обратилась я к нему. - В своей стране я могу обойтись без провожатого.
Он кивнул.
Когда мы прибыли в Кале, до следующего пакетбота оставался еще час.
- Возвращайся домой, Бертран, - сказала я.
- Я посажу тебя на корабль.
Он стоял, молча глядя на море. Затем проговорил:
- Я убью его.
- Этим ты ничего не изменишь.
- Но окажу услугу человечеству.
- Бертран, не надо так говорить. Если ты начнешь мстить, это будет двойная трагедия.
Про себя я думала: ты никогда этого не сделаешь. Ты не сможешь. Он этого не допустит, а правила устанавливает он.
Бертран взял мою руку и сжал ее. Я попыталась скрыть, как мне неприятно его прикосновение.
Все изменилось. Я была уверена, что мне никогда не удастся изгнать из своего сознания теснящиеся там картины. Центральной фигурой этих кошмарных картин был Ролло де Сентевилль.
Я не думала, что Бертран по-прежнему хочет на мне жениться, запомнив отвращение, промелькнувшее в его взгляде, когда он увидел меня в постели. Дело было даже не в том, что он не верил, будто барон обманным путем заманил меня туда и силой принудил к близости. Я не сомневалась в том, что в это он верил. Он видел во мне жертву. Но в то же время он не мог забыть того, что я, как верно заметил барон, стала его любовницей.
Я никогда не смогу выйти замуж за Бертрана, думала я. Между нами все было кончено в тот самый момент, когда он вошел в ту спальню.
Так что на этот раз Ролло не получит желаемого. Он был намерен швырнуть в лицо Бертрану его собственные слова, заставить жениться на одной из надоевших ему любовниц. И барон был уверен, что ему это удастся. Но мы все равно оставили его в дураках. Свадьбы не будет.
Оставшись одна, я вздохнула с облегчением.
Его последними словами были:
- Я напишу. Мы что-нибудь придумаем…
Я улыбнулась в ответ. Было ясно, что все кончено.
А затем долго стояла, опершись о поручень и глядя на бурлящую за бортом воду. Меня терзали возмущение и гнев. Я думала о Кейт Коллисон, совсем недавно переправившейся через Ла-Манш. Она тогда грезила об опасном приключении. И оно действительно оказалось опасным. Да, очень опасным, потому что она познакомилась с этим странным человеком, варваром, изменившим всю ее жизнь…
Меня душила ярость. Он осмелился использовать меня, желая доказать, что никто не смеет его ослушаться, что Бертран должен ему повиноваться. Все это не имело никакого отношения к страсти. А мне эта страсть показалась испепеляющей, всепоглощающей, коль уж она толкнула его на преступление.
И в этом заключалось самое большое унижение. Именно это вызывало во мне самый яростный гнев, возмущало больше всего прочего.
Вдали показались белые утесы.
Это зрелище оказало на меня поистине исцеляющее воздействие. Я была дома.
Николь
Глядя в окно на проплывающие мимо пейзажи Кента, я испытывала странные чувства. Поля, живые изгороди, луга и перелески, все это казалось таким свежим даже в конце лета. Ничто вокруг не изменилось. Изменилась я.
Дома это, несомненно, заметят. Я не смогу вести себя, как прежде. Не буду выглядеть, как прежде. Станут ли они задавать вопросы? Что я буду им отвечать? Одно я знала наверняка: никто не услышит от меня ни слова о моем позорном опыте.
Казалось, что с каждым днем я все сильнее ненавижу этого человека. Если бы он, будучи варваром, действительно так сильно меня желал, я бы его, конечно, все равно не простила. Но, возможно, несмотря на все негодование, чувствовала бы себя немного польщенной. Однако это было не так. Он всего лишь стремился отомстить Бертрану и избрал меня орудием своей мести. Попросту использовал, словно я была неодушевленным предметом, который можно взять, а затем выбросить за ненадобностью. Так он относился ко всем людям, ни для кого не делая исключений. Ему и в голову не приходило, что они обладают какими-то чувствами… или приходило? Возможно, ему просто не было до этого дела. Все окружающее существовало лишь для того, чтобы доставлять ему удовольствие.
Но на этот раз господин барон просчитался. Он сломал мою жизнь… и жизнь Бертрана… но не достиг ожидаемого результата. Его замысел провалился. Он мог заявить, что я была его любовницей, пусть и против своего желания, но не мог заставить меня выйти замуж за Бертрана.
Мы все-таки утерли ему нос.
Я не должна все время думать о нем. Он для меня умер. Я надеялась, что больше никогда его не увижу. Нужно было подумать о себе и о том, как жить дальше. Впрочем, существовал только один приемлемый вариант: вести себя так, будто ничего не случилось.
Удастся ли мне это?
На станции я наняла экипаж и вскоре уже оказалась у дверей родного дома.
Оттуда донесся крик.
- Это Кейт! Она приехала!
Все выбежали на улицу. Первым я увидела отца. Его лицо светилось от счастья.
- Кейт! - кричал он. - Моя Кейт!
Он сжал меня в объятиях. Затем отстранил меня от себя и внимательно посмотрел в лицо. Я почувствовала, что заливаюсь краской. Неужели все настолько очевидно? Но в его лице не было ничего, кроме безудержной радости… и гордости. Да, прежде всего гордости.
- Мое дорогое дитя, - проговорил он. - Твой успех превзошел все мои ожидания.
Его глаза слабеют и не способны уловить разницу, подумала я.
Тут я увидела Клэр. Она скромно стояла в сторонке. Рядом с ней наша кухарка миссис Бэйнс, разнорабочий Джерри и служанки. Все они радостно улыбались.
Клэр подошла ко мне и робко взяла за руку. Я поцеловала ее.
- Ты очень хорошо выглядишь, - произнесла она. - Мы все были счастливы, когда услышали, что твоя миниатюра пользуется таким успехом.
Миссис Бэйнс испекла пирог с мясом. Я любила его в детстве, и с тех пор мне приходилось частенько его есть, потому что он считался моим любимым блюдом. Ужин подадут рано, сообщили мне. Миссис Бэйнс была убеждена, что путешествия возбуждают аппетит.
Клэр проводила меня в мою комнату.
- Ах, Кейт, - вздохнула она, - я так рада, что ты вернулась.
Я внимательно посмотрела на нее.
- Ты знаешь об отце, - ответила я.
- Да, он рассказал, когда вернулся.
- Что теперь будет?
Она задумалась.
- Это очень странно, но он не выглядит чересчур расстроенным, - проговорила она. - Думаю, благодаря твоему успеху. Он нам все рассказал. Как этот… барон, что ли?.. устроил специальный прием и представил тебя, и как ты уже одна отправилась самостоятельно писать портрет принцессы, и как на тебя посыпались другие заказы. Он считает свой талант драгоценным даром, а теперь вот передал его тебе…
- Ты и в самом деле думаешь, что он именно так ко всему этому относится?
- Конечно. Мы с ним это обсуждали. - Она застенчиво опустила глаза. - Наверное, это все из-за Иви… моего родства с ней. Он чувствует, что я его понимаю.
- Только благодаря тебе самой, Клэр, - заверила я ее. - Иви была для нас надежной опорой, но она не воспринимала живопись всерьез. Она признавала наши картины "красивыми", но я уверена, она считала то, чем мы занимаемся, приемлемым лишь потому, что оно служило источником дохода. Отец хорошо знает, что ты и в самом деле понимаешь его.
- О, я надеюсь…
- Это так, - кивнула я.
- Должно быть, твое путешествие было необычайно увлекательным. Ты выглядишь… - она замолчала, а я вся сжалась в тревоге, - …по-другому, - закончила она.
- По-другому?
- Ну, наверное… более опытной. Но это естественно. Путешествия, признание. Ты изменилась. Выглядишь очень… уравновешенной, что ли? - Она рассмеялась. - Не заставляй меня объяснять. Я этого никогда не умела делать. Когда ты приведешь себя в порядок, обязательно поговори с отцом. Ему не терпится поскорее получить тебя в свое полное распоряжение.
Вымывшись и переодевшись с дороги, я поспешила к нему. Он был в своем кабинете. На стенах висели две миниатюры. На одной была изображена моя мать, на другой - я в детстве. Это были изысканные вещицы. Я всегда считала их его лучшими работами. Он наотрез отказывался расстаться с ними.
- Кейт, - воскликнул он, - как хорошо, что ты наконец дома! А теперь расскажи мне… все.
Все? Этого я сделать, разумеется, не могла. Лишь на короткое мгновение представила себе, как бы мой любимый, добрый и довольно-таки неискушенный отец отреагировал на известие об изнасиловании своей дочери.
- Миниатюра принцессы… - продолжал он.
- Тоже всем понравилась.
- Барон приезжал на нее посмотреть?
- Нет. Мне пришлось самой отвезти ее. Он заплатил.
- Моя дорогая Кейт, ты будешь богата. Принцессу было легко писать?
- В каком-то смысле, да. Она просто юная девушка.
- Но она принцесса!
- Она оказалась довольно приятной и добросердечной.
- А барон… - последовала длинная пауза, - …миниатюра ему действительно понравилась? Он реагировал с таким же энтузиазмом, как и на свой собственный портрет?
- Не знаю. Хотя, думаю, она ему понравилась.
- Чудесно. Этому человеку непросто угодить.
Мне хотелось закричать: "Пожалуйста, перестань говорить о нем! Я смогу обрести спокойствие, только забыв его!"
- А как ты поживаешь? - сменила я тему. - Ты уже смирился с… неизбежным?
- Твой успех все изменил, Кейт. Я всегда считал тебя необычайно талантливой, но опасался, что будет очень непросто заставить других признать это. Но теперь, благодаря барону…
- Как твои глаза? - перебила его я.
- Мне кажется, я вижу хуже, чем когда мы отправлялись в наше путешествие. Будто смотрю в туман… пока он в отдалении… но постепенно приближается. Это была сумасшедшая затея, Кейт, но самое удивительное - то, что она сработала. Если бы барон не оказался истинным ценителем искусства, этого бы никогда не произошло.
Неужели он не может говорить о чем-то еще, не упоминая постоянно этого человека? Похоже, барон завладел всеми его мыслями.
- Теперь меня ожидают другие заказы, - быстро проговорила я.
- Да. Это чудесно.
- Через три недели мне предстоит вернуться в Париж, в дом Дюпонов. Ты ведь помнишь, что мне заказали портреты их дочерей?
- Прекрасно! А когда я думаю, что всем этим ты обязана барону…
- Кажется, пора обедать, - перебила его я. - Клэр будет недовольна, если мы задержимся.
Так мы и пообедали в этот вечер - отец, Клэр и я. Я терзала мясной пирог (к великой радости Клэр) и отвечала на бесчисленные вопросы своих сотрапезников.
Клэр смотрела на меня своими большими глазами олененка и буквально лучилась счастьем, потому что я наконец-то была дома, а отец примирился с подкрадывающейся слепотой.
Я была изумлена тем, сколько раз отец упомянул барона. Этот человек преследовал меня даже здесь, и мне казалось, он сидит рядом с нами за обеденным столом.
Этой ночью он мне приснился. Я лежала на кровати в башне, а он медленно приближался… Я закричала и проснулась, с облегчением обнаружив, что нахожусь дома, в своей собственной постели.
И задумалась над тем, удастся ли мне когда-нибудь изгнать этого человека из своей жизни.
* * *
Несколько дней спустя я получила письмо от мадам Дюпон. Она выражала надежду, что я не стану откладывать свой приезд надолго. Ее невестка также хотела обратиться ко мне, горя желанием увидеть изображение своей дочери на коллисоновской миниатюре.
"Разумеется, - писала она, - я знаю, что вы пообещали написать портрет супруги мсье Виллефранша. Но, пожалуйста, не позволяйте ему навязать вам другого заказчика, поработайте вначале с дочкой моей невестки".
Я и в самом деле пользовалась популярностью. И этим была обязана ему. Однако мне не удавалось проникнуться чувством благодарности, не чувствуя ничего, кроме ненависти и отвращения.
Я, видимо, поеду в Париж раньше назначенного времени. Было невыразимо тяжко оставаться в атмосфере постоянных расспросов относительно моего пребывания во Франции и постоянных упоминаний о бароне, который стал главным героем рассказов отца о нашем с ним знаменательном путешествии.
Более того, жизнь в Фаррингдоне была совсем не такой, какой я ее помнила. Семья викария казалась мне откровенно скучной, а с Кэмборнами я никогда не была особенно близка.
Клэр, напротив, успела подружиться со многими в деревне. Она уже считала себя чуть ли не уроженкой Фаррингдона. Все свободное время Клэр проводила в церкви, украшая ее, обсуждая планы сбора денег на колокола, и вообще, активно участвуя во всех делах прихода. Ее любили все, но ближе других она была с сестрами Кэмборн. Из ее рассказов я узнала, что у Хоуп уже был воздыхатель, и Клэр очень беспокоилась относительно Фейт.
- Что она будет делать, - вздыхала она, - если ее сестра выйдет замуж? Она ведь не сможет остаться с ними, как ты считаешь? Мне кажется, бедняжка мучается тяжкими предчувствиями. Как жестоко распорядилась природа, создав двух людей настолько близкими друг другу… что их невозможно разделить…
Я ее почти не слушала. Проблемы деревни казались мне невероятно тусклыми.
И была по-настоящему счастлива, когда пришло время прощаться.
- Тебе предстоит выполнить целую серию работ, - сказал отец. - К двум предыдущим добавился заказ этой… невестки. Постарайся развить свой успех.
- Это может надолго задержать меня в Париже, - заметила я.
- Чем дольше, тем лучше… пока. Тебе необходимо приобрести известность. Позже ты сможешь сама выбирать заказчиков, но пока нельзя отказываться ни от какой работы и нужно приложить все усилия для того, чтобы зарекомендовать себя.
- Мне кажется, о тебе есть кому позаботиться.
- Клэр просто чудесна. Я хочу сказать по секрету, что с ней намного легче, чем с Иви.
- Я тоже так думаю. Иви замечательно вела хозяйство, но Клэр… как бы сказать… она как-то мягче… человечнее…
- Ты права. Я и мечтать не мог о такой женщине, как Клэр. Так что… не беспокойся, со мной все будет в порядке. Сосредоточься на работе. Тебе предстоит стать самым знаменитым художником, носящим фамилию Коллисон.
Когда пришло время отправляться в путь, я вздохнула с облегчением.