Большое удовольствие доставляла шутникам незамысловатая забава, известная и современным детям. Привязав нитку к дверной скобе (кольцу) садились в какое-нибудь Укромное местечко и начинали легонько дергать за нитку, отчего кольцо все время постукивало о дверь, как при приходе какого-либо гостя (в старых деревенских домах двери на ночь обычно запирались на задвижку, и всякий путник, желавший войти в дом, оповещал хозяев о приходе постукиванием о дверь кольцом, которое одновременно служило дверной ручкой). Хозяин, проснувшись, обычно долго прислушивался: то ли ветер, то ли гость какой? Затем, убедившись, что отучат в дверь, кряхтя и поругивая полуночников, слезал о печи и, выглянув в сени или подойдя к двери, спрашивал: "Хто тамоко? Хто хрешчоный?" Стук прекращался. Постояв немного и убедившись, что никого нет, хозяин возвращался на печь. Но не успевал он задремать, как стук снова повторялся. Так порой повторялось не один раз. В конце-концов хозяин начинал сердиться. "Кто горячей - бегат, ругаицци - над тем смеюцци" (д. Мосеево Верхов.). В дд. Удачино, Морилово "изводили хозяев" несколько иначе: делали из соломы чучело, обмотав ржаной соломой два крест-накрест связанных шеста, ставили его к двери и, привязав к чучелу веревку, дергали за нее, чтобы чучело "стучалось в дверь". Когда разозленный хозяин распахивал дверь, чучело падало на него, а "шалуны" убегали прочь.
ТРУБУ МОРОЗИТЪ (Шапшенская вол.). Возможность поварокостничать (Хар.) или поблошитъ (Белоз.), попокоститься (В.-Уст.) давала неограниченные возможности для изобретательности и фантазии. Не удивительно поэтому, что число разновидностей одних и тех же шуток настолько велико, что их практически невозможно свести воедино. Их объединяет только общий обрядовый смысл, к началу века уже прочно позабытый. О размахе деятельности "шутников" свидетельствуют многочисленные частушки. Например:
- Вдоль деревеньки пройдем,
Што-нибудъ да сделаем:
Дров полинницю розроем.
Нет - кортовницю прольём,
Роскатись моя полинниця,
Неписаны дрова,
Пропадай, моя деревня,
Все цетыре колеса!(д. Терехова-Малахова)
Среди множества шалостей выделим еще одну группу - с загораживанием окон или труб. Окна заваливали сеном (д. Сенино), завешивали чем-нибудь (например, оставленным на улице бельем - д. Коковановская) или чем-либо замазывали - овсяным киселем (д. Перекс), разведенным навозом (д. Арзубиха); в д. Погост (Тот.) мазали рамы сажей. Причем навоз или деготь применялся, в основном, для посрамления и высмеивания девушки, которая пользовалась репутацией "не больно серьезной" или изменила парню (д. Маркуши). Довольно разнообразны были и способы затыкания трубы (в д. Большое Харюзово так шалили над домами, где были девушки на выданьи). По сообщению А.Неуступова (сведения относятся к началу века), "в Шапшенской вол., где еще сравнительно недавно была большая часть изб о курными печами, кто-нибудь из молодежи в глухую полночь забирается на крышу избы, втыкает в трубу сноп соломы, затем кладет в трубу снег и заливает водою; все это потом так замерзает, что хозяину иногда приходится разбирать трубу". В д. Андроново парни засовывали в трубу елку. Почти повсеместно встречались случаи затыкания трубы тряпкой, пучком соломы, загораживание дощечкой или куском стекла, веником и т. п.
Своеобразным "запиранием" трубы было опускание туда на нитке хвостового пера, привязанного к щепке, которое, вращаясь под током идущего снизу дыма, создавало в трубе воздушную пробку, которая не позволяла дыму свободно выходить. Через несколько минут после того, как печь была растоплена, дом наполнялся клубами дыма. В д. Спирине так подшучивали над теми, кто не пускал к себе вечеровать. Еще успешнее с этой задачей справлялось нехитрое приспособление из картофелины с четырьмя воткнутыми в нее крест-накрест перышками (д. Мищутинская).
Трубу использовали и для других способов насолить хозяевам. Предварительно заперев все двери, чтобы обезопасить себя от их гнева, кто-либо из парней залезал на крышу и втаскивал туда при помощи стоявших внизу товарищей несколько ведер воды, которую и выливал трубу. По свидетельству П. Дилакторского, в Пельшемской вол. "это делается только в курных избах о прямыми деревянными трубами, которые затыкаются ив избы отрепьями или закрываются деревянной задвижкой. Крестьяне всегда спят на печах на голубце; и вот от этой святочной шалости затычка выпадает, и спящих на печке будит холодная ванна".
ДЕВОК СОЛИТЬ (д. Копоргино, д. Федотово), ДЕВОК МОРОЗИТЬ (Замошская вол.). Некоторые шутки и озорство на улице по смыслу и характеру действий были очень близки к шуткам и забавам ряженых. Эти незамысловатые забавы давно уже утратили свой магический смысл, став грубовато-шутливой формой ухаживания или мести за измену. К наиболее известным и распространенным забавам такого рода относятся соление и мотюжение девушек.
В Замошской вол., судя по описанию П.Дилакторского, это развлечение растягивалось на два дня и было приурочено к "повадам" на Крещение. "В субботу вечером молодые ходят и мажут девок сажей, разболтанной заранее в шайке. В воскресенье же утром этих девок купают. Если вода не глубока, то девку берут за руки, за ноги и бросают в воду, а чтобы она вся вымочилась, перекатывают. Потом вытаскивают и отпускают домой переодеваться". Одной из мотивировок этого обычая было, конечно, "очищение от скверны", связанное с омовением в иордани. Напомним, что обливание водой ряженые иногда оправдывали тем, что при этом они "кудесов выгоняют" (д. Матвееве Тот.).
Вторая шутка очень близка по смыслу к рождественскому катанию парней и девушек по соломе. Не случайна поэтому и ее приуроченность к Крещению (последний день святок) или Чистому понедельнику (конец масленицы, первый день Великого поста), которые в народном сознании; были не менее важны, чем первый день года. Основной "пафос" шутки заключался в обсыпании снегом и закалывании в него.
О подобной щутке в Зубовской вол. сообщал, например, в конце прошлого века А.Неуступов: "В день Крещения парни валяют девушек в снегу на погосте (=на кладбище). Которую больше всех валяют, считают более почетной невестой".
В Чистый понедельник парни, да и взрослые мужчины, подстерегали на улицах девушек и молодых женщин, чтобы их "посолить": хватали за руки, за ноги, раскачивали и бросали в сугроб, откуда их потом вытаскивали их возлюбленные (д. Федотове). В д. Логдуз девушек бросали в вырытую в снегу яму и засыпали сверху снегом, а в д. Заборье - закапывали в снег.
В других деревнях девушек катали по снегу - "солили, чтобы не портились" (д. Колоритно). Причем иногда, катая, приговаривали: "Черепки убирать надо!" (д. Сафонове). Нередко озорство сопровождалось набиванием снега за пазуху или под подол (дд. Пустошь Верхов., Суходворская). Хотя шалость была не из приятных, девушки обычно не уклонялись от участия в ней, ведь тем самым парни показывали, к кому они особенно неравнодушны. Нередко эту шутку устраивали во время уличных гуляний: "Девки на улице гуляют, а парни хватают - и в снег" (д. Сафонове). В д. Заборье (Тот.), где девушки днем в Чистый понедельник собирались на беседу, парни уводили девушек "закапывать" прямо с нее.
"Купание" могло иметь очень разные мотивировки. "В Чистый. понедельник молодоженов да и девок эдак катали. Яму выроют, да как торкнут. Ково как не залюбят, так ешшо с водой катали. Водой обольют да и закидывают снегом. Другие не выходят сами-ти, так силком уволакивают, да яму-то выкопают больше, да воды ешшо хлесть на йих тутока! Везде снегу напехают, везде - и под юбку напехают. Вот у нас Люба жила да вон Параня, так оне больно гульливые так. Йих ешшо кверху ногами поставят да и поливают эдак вот. Да-а, вот надругались ребята-ти!
Другие как осердяцця дак, що не гуляишь о йими, а с другим парнем гуляишь, так с парнем катают-то. Тебя держат, парня волокут, опехнут ево, а тебя на ево спехнут, в яму и вмисте закопнвают. С любимым парнем-то уш это. Никто не останецдя без этово" (д. Арганово).
В Сямженском и Харовском районах купание в Чистый понедельник чаще все же практиковалось для молодоженов. "Как женивси вот-от, а Мёжговиньё-то, до Цистово-то понедельника-то доживут, знацит, в избу-то приходят взрослые, большие робята: "Ах, ах, попали! Надо выкатать, шобы цисто были молодые, настояшшие!" Сперва жониха возьмут, потом невесту. В соловок (=сугроб) заведут, столкнут ея в соловок-то, подов загнут, туда снегу напорхают, к ногам, робята. Отряхивайсе! А этому-то мужику-то дак под рубаху напехают да за опушку напехают туда-то (=в штаны). Толькё посмиюцця: "Не лёд ломав, а грезь топтав!" (д. Дягилево).
ЦЕРЕМОНИИ, ШУТОЧНЫЕ ОБРЯДЫ И ОБРЯДОВЫЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ
СТОЯТЬ НА КОНУ (д. Арганово, д. Георгиевская), НА ГЛИБКЕ СТОЯТЬ (о. Кумзеро, д. Кагариха, д. Бугра), ПОДОЛЬНИЦЫ СМОТРЕТЬ (с. Никольское Кадн.), ДИВЬИ СМОТРИНЫ (Волог.). В прошлом веке с Крещением связывалась одна красочная церемония, которую уже С.В.Максимов называл "вымирающей". Речь идет о так называемой "ярмарке невест" или дивьих (=девичьих) смотринах. По свидетельству С.В. Максимова, этот обычай "сохранился лишь в самых глухих местах, где еще не исчезли преданья старины и где браки устраиваются с патриархальной простотой, по выбору родителей".
В Вологодском крае дивьи смотрины встречались еще в 30-е годы нашего века. Но сначала приведем описание "смотра подольниц", сделанное Н.С.Преображенским в середине прошлого века. Из него, в частности, видно, эта церемония смотра невест была важной составной Частью праздника, занимавшей всю вторую половину дня, после обедни.
"В этот день в село съезжаются вое девушки-невесты, не только из своего прихода, - даже из окрестных. Собирается и молодцы-женихи. Обыкновенно перед обедней в Крещенье тянутся целые возы разряженных девушек, идут и едут молодые ребята, мужики, ребятишки, бабы, старухи". Девушки из ближайших деревень были в нарядной, праздничной одежде, а из дальних приходов - в повседневной. Зато они везли с собой целые корзины рубашек, передников "и прочего снадобья". "Эти последние, - пишет далее Н.С.Преображенский, - не доезжая до села Никольского, останавливаются у какого-нибудь мужика в ближайшей деревне, умываются, намазывают лицо сначала белилами свинцовыми, потом красным сандалом, настоенным на воде. Несмотря на то, что здоровье и румянец брызжут со щек почти каждой тамошней девушки, они все, без исключения, штукатурят свое лицо и красят так толсто, что это нельзя не заметить, в сами девушки не скрывают этого".
К обедне девушки, набеленные и нарумяненные, одетые в лучшие наряды, сходились к церкви. Наряд, надеваемый в Крещенье, отличался от любого другого праздничного наряда. "Сверх обыкновенной рубашки, которая имеет на подоле две красные полосы, надевается еще четыре или пять рубашек, вышитых самым причудливым образом от низу до грудей кумачом, лентами, фестонами, кружевами и разными другими хитросплетениями, которых мы назвать не умеем. Сверх рубашек натягивается сарафан: платий в здешних местах не употребляют ни одна девушка. На сарафан натягиваются все три-четыре передника, тоже вышитые, как и рубашки. Сверх всего этого надевается овчинная шубка, опушенная мерлушечьим мехом и крытая синим сукном. На голову надевается или повязка, иногда о цветами, или просто шелковый платок" На грудь навешивают по два и по три больших серебряных креста на широких серебряных же цепочках. Все девушки одеваются таким образом".
После того как кончится обедня, все девушки рассаживались по саням и ехали на иордань, которая находилась всего лишь в версте от церкви.
"Повозником или кучером бывает молодец-жених, одетый в синий суконный тулуп, подпоясанный кушаком. Кучер должен представить в этот день для родных или знакомых девушек лошадь, хорошо раскрашенные сани и лучшую дугу - тяжелую, раззолоченную и раскрашенную. Девушки же должны позаботиться об украшении лошади и саней.
Сбрую лошади обыкновенно украшают множеством равно-цветных бантов, как делается это на свадьбах. Главным украшением саней служит постилальник или простыня огромного размера, до половины состоящая из полотна, а оттуда - из разных вышиваний, кружевных, кумачных, фестонных, атласных, ярких цветов. Ею накрывают сани так, чтобы украшенное вышиваньями место спускалось сзади саней почти до самой земли. На простыню садятся обыкновенно по две девушки".
Процессия из таких саней следовала через все село к иордани и обратно, сопровождаемая множеством зевак и двумя мужиками, одетыми "в самые оборванные, какие только могли найти лохмотья, на клячонке, которая едва передвигала ноги, и на дровнишках, которые уже давно были брошены владельцем и едва только держались. Несмотря на это лошадь была украшена пуками соломы вместо разноцветных бантов, на дровнях лежала грязная, оборванная рогожа, представлявшая простыню". Этот незамысловатый маскарад сразу вносил оживление в пышный и чинный церемониал выезда: "Все глаза обратились на последних всадников. Веселье было полное".
Однако основное действие разворачивалось во второй половине дня. После обеда девушки выстраивались рядами у церковной ограды. Около них сначала ходили молодцы и угощали знакомых девушек пряниками. "Потом пять-шесть парней выбирали себе пожилую бабу и под ее предводительством направлялись к рядам девушек. Те стояли не шевелясь, как статуи. Баба, подошедши к девушке, раздвигала полы шубки и показывала парням передники, потом поднимала подол сарафана до грудей и показывала рубашку. Затем поднимала подол другой рубашки, третьей, четвертой - до той самой рубашки, на подоле которой были две красные полоса". После этого компания переходила к другой девушке. Так, "в обозревании всевозможных подолов", проходил весь день до вечера. Это изысканное развлечение очень напоминало рассматривание картин в картинной галерее.
Иногда "смотр подольниц" устраивали только самым богатым и красивым девушкам-невестам. Так, в о. Кумзеро на Крещение собирались на ярмарку поселяне со всей округи. В этот же день славили славутниц на глибку. Из комьев снега - "глибок" (так же могла называть возвышенное место у церкви - дд. Кагариха, Острецовская, Бугра) делали небольшое возвышение, своего рода сцену, на которой и стояли несколько часов подряд славутницы.
Славутниц, как правило, бывало немного - со всей волости собиралось человек пятнадцать. Перед выходом на глибку они поджидали друг друга в келье у церкви, и там же переодевались.
Стояние на глибке было довольно серьезным испытанием для девушки: "Семь потов сойдет, пока стоишь", - вспоминала одна из наших собеседниц. К тому же матери женихов вслух обсуждали достоинства в недостатки девушке и ее рукоделья, и эта молва могла впоследствии оказать серьезное влияние на репутацию девушки и на ее престиж в главах возможных женихов.
Если славутница по мнению собравшихся женщин была недостаточно хороша для того, чтобы стоять на глибке, ее сводили под руки вниз, и она ходила вместе с другими девушками по площади увязкой (=под ручку). Девушки, гулявшие в увязке, старались идти так, чтобы попадаться навстречу парням, которые могли бы оценить их по достоинству.
Иногда в церемонии принимали участие и парни: "по правую руку вставали невесты, по левую женихи" (дд. Кагариха, Сергозеро). В д. Арганово смотрины устраивались на Афанасьев день, а в соседней д. Георгиевская - на Егорьев день. В перерыве между заутренней и обедней девушки-слаутницы выходили на паперть и демонстрировали свои наряды всем любопытствующим. Это называлось стоять на кону. Если собиралось много девушек, говорили: "Конок большой собрался!"
Вот еще одно описание смотрин - из д. Дягилево: "В Рождество жонихи и невесты в церкву йиздятъ. Жонихи и старушки невест выбирают, девок хороших. Тебя отдадут сево года, ты уш и встаёшь наперед - на паперть-то. Девки как стоят на паперте-то (их тут пять-шесть стоит): перекрестецця, дак вси вмести уш, и кланяцця станут вси вмисти. Дак старушки-ти подойдут к девкам-то да и загибнут подольцик-от у платья-то. Подолы-те тканые, широкие, товстые, красивые, а там ишо лентоцьки полосатые нашиты в три перста. Тамока эти узоры - знацит богата невеста.
Старухи-ти погледят, а потом опрашивают потихоньку: "Это цья-от девушка хорошенькяя? Наверно от богатого от места, из хорошого, и родителей хороших?" И окажут цья. От Рождество-то пройдет, и женихи обязательно йиздят в эту деревню на лошаде на игришчо, девок гледетъ, про которых матери выспросили".
КАТАНИЕ НА КАРБИЩЕ (Семенцовская вол.), КАТАНИЕ НА ГОРУШКЕ (д. Макарове Кирил.), СЪЕЗДКИ (Волог.), ПОРОХ ТРЯСТИ (Вожег.). Масленицу не случайно часто называли "катальным заговеньем" (Тот., Бабуш., Тарн.) или "масленице ездуньей" (Сямж.), ведь катание с гор и на лошадях было важным отличительным признаком этого праздника. Даже приглашение в гости в эти дни звучало так: "Когда, сват, кататься-то к нам? (Коштугокая вол.).
Сама церемония катания обставлялась в разных местах по-разному. Первое, что бросалось в глаза - это наряды участников в праздничное убранство экипажей, ведь катание на лошадях было не только развлечением, но и своеобразной демонстрацией богатства. Эта сторона была настолько значима, что те, у кого не было собственной красивой упряжи или саней, любой ценой стремились занять их у более состоятельных людей. Вот, например, описание конца прошлого века из Кадниковокого уезда: "Лошади украшаются лентам, обвешиваются бубенчиками, а запрягаютоя непременно в "пошовни" (=раскрашенные сани из луба) как наиболее почетный экипаж. В пошовнях в большинстве случаев бывают два парня, две или три девицы. Один из парней играет на гармонике и девицы подпевают ему, а второй ямщичает, то есть исполняет должность ямщика. В с. Троицко-Енальском устраивается для катания на лошадях круг на манер городских".
Чаще всего экипажи выстраивались в длинную вереницу (караван - д. Андроново) по 10–15 лошадей. Причем обычно девушки катались с одним каким-либо парнем - им мог быть брат или другой молодой родственник, реже - жених. Иногда кавалеры сажали в сани 2–3 девушек сразу (д. Паново Кич. - Гор.). В других местах существовал обычай катать любых понравившихся девушек. Так, в п. Чебсара с четверга по воскресенье, когда катались на лошадях (круга делали), разодетые девушки выстраивались в ряд вдоль дорог, а парни, проезжая мимо, приглашали их в сани "Давай покатаю!" Проехав 2–3 круга, парни сажали других девушек. Больше почета было, конечно, той, которая не сходила с саней. Иногда парень использовал этот обычай, для сведения счетов с изменившей ему девушкой. Во время катания он завозил ее в лес и сбрасывал там в снег, чтобы она пешком добиралась домой (дд. Кашино, Тарасово, Тимонино, Исаково Кирил.). Оказаться в такой ситуации было делом очень позорным, поэтому предложение прокатиться принимали только от тех, кому доверяли безусловно.
Интересно, что само катание на лошадях, особенно если катались не до кругу, а вдоль деревни ("впрохлест" - дд. Кокшарка, Безгачиха) или между двумя деревнями, могло превращаться в настоящие скачки. Такое соревнование устраивалось, например, на озере возле с. Ферапонтово, и полюбоваться этим зрелищем собирались жители всех окрестных деревень. Именно этот обычай имел, видимо, в виду Л.Скворцов в своем описании Бережнослободской вол.: "Катается обыкновенно по круговой по улице, вдоль своей деревни. Ездят вскачь, сломя голову, с криком, гамом и песнями". Шум и пение во время катания также были делом довольно обычный.