Глава 15
Она нужна ему. Это яснее ясного. Гриир мог поспорить, что Мерседес чувствовала нечто подобное. Это, как, впрочем, и что-то другое, могло объяснить, почему в то чудесное утро, когда они покинули Бат, она предпочла ехать в карете одна. Локхарт ничего не сказал по этому поводу. Отнес ее решение насчет женских слабостей. Ей нужно прийти в себя после расставания с подругами. Впрочем, в то утро на террасе их дома и вправду было пролито немало прощальных слез. Многие дамы явились пожелать Мерседес доброго пути. Она принесла в Бат заметное оживление. По ней будут скучать. Элиза Саттон крепко ее обняла и, шепнув что-то на ухо, пообещала увидеться с ней в Брайтоне следующим летом. Однако Гриир сомневался, что пожелания доброго пути растрогали Мерседес так же сильно, как дам. Не они провели ночь в борделе, "улаживая свои дела", по выражению миссис Бут. Хотя "улаживать" несколько не то слово, которое выбрал бы Гриир для обозначения того, что произошло в той комнате. "Разлаживать" подошло бы больше. Он переспал с Мерседес в самый неподходящий момент. Если бы он мог закончить на этом, считать это случайным событием, произошедшим под влиянием обстоятельств, было бы хорошо. Но он не мог смотреть на это как на случайность, не мог забыть. В прошлом он уже имел подобный опыт, вполне достаточный для того, чтобы понять: это совсем другое. Такое случалось со многими офицерами. Одному, вдали от дома, ему случалось проводить ночь-другую в компании женщин, имена и лица которых давным-давно стерлись в его памяти. Однако такое поведение не вошло в привычку, и обычно потом Гриир сожалел о случившемся. В отличие от многих своих знакомых он никогда не рассматривал секс как исключительно физиологическое действие, предпочитая более значимое слово "связи". Но несмотря на то что любовницы появлялись у него неоднократно, никогда не ложился в постель исключительно ради них. Именно поэтому ночное происшествие с Мерседес совершенно выбило его из колеи. Гриир не мог подобрать верные слова. Случай? Нельзя назвать случаем. Было? Но оно есть. Когда они вернулись домой, он провел остаток ночи, забывшись беспокойным сном. Судя по темным кругам под глазами, Мерседес провела это время не лучше. Все это лишь подтверждало, что для каждого из них прошлая ночь означала больше, чем ожидалось. Флирту, тянувшемуся весь прошлый месяц, пришел конец. Начиналось что-то совсем новое. Локхарт скакал рядом в приподнятом настроении и, казалось, совершен но не замечал проблем, роившихся в голове Гриира.
– Мы в трех днях пути от Бирмингема. – Он уже планировал очередной спектакль. – Это не самый красивый город, но довольно интересный. Мы пробудем там всего несколько дней. Вполне достаточно, чтобы раструбить о турнире и утолить кое-какие аппетиты. В Бирмингеме попадаются искатели приключений, наши люди, капитан.
Гриир поморщился при упоминании о "наших людях". Безусловно, Локхарт относился к числу весьма занимательных личностей, и их путешествие во многом замечательно. Но все это не было жизнью Гриира, его путешествием. Их объединял один лишь бильярд, и эта очаровательная небольшая интерлюдия лишь ненадолго вырвала его из привычного круга. Что дальше? Чем больше Гриир узнавал Аллена Локхарта, тем труднее становилось уважать его. Они живут по разным правилам. Он наблюдал, как в Бате, пользуясь своей славой, Локхарт непринужденно обрабатывал людей. Замечательный урок по изучению человеческой природы. Локхарт заставлял людей по верить в то, что у них есть способности, которых на деле не существовало. И он знал это. Гриир не хотел становиться таким, злоупотреблять чужим доверием. Не хотел быть хастлером.
– Как вы думаете, поедут ли джентльмены из Бата в Брайтон? – вслух высказал он свои мысли.
Локхарт кивнул:
– Да. Кое-кто из них примет участие в турнире. Например, Огилви будет играть. Но большая часть приедет посмотреть, а это именно то, чего мы добиваемся. Большое количество зрителей придаст турниру вес, привлечет в город деньги. – Он бросил на Гриира беглый взгляд. – Деньги – это хорошо для всех. Способствует развитию бизнеса. Все таверны в округе пяти миль от Брайтона будут заполнены. Людям понадобится еда, питье и развлечения. И… – здесь он сделал паузу, подчеркивая самое главное, – эти джентльмены могут не участвовать в турнире, но они будут играть в частных бильярдных по всему городу. Все окажутся в выигрыше. – Локхарт понизил голос, хотя на этой пустой дороге никто не мог их услышать. – Запомните: когда приходит время, гораздо больше денег можно сделать за рамками события, чем на нем. Турнир всего лишь приманка, соблазн, чтобы привлечь деньги. Настоящие деньги будут делаться в другом месте. – Локхарт засмеялся. – Вижу, я вас удивил. Это не то, чего вы ожидали?
Честно говоря, Гриир этого не ждал. Он понимал цель поездки слишком буквально, думал, что Локхарт ищет хороших игроков, тогда как на самом деле искал зрителей. Уезжая вперед, он всего лишь трубил о турнире. Правда, делал и другие дела. Возможно, договаривался о поставках продуктов и эля. Он купит их по дешевке у провинциальных продавцов, которые не в состоянии выбраться за пределы местных деревенских рынков, а потом дорого продаст их в Брайтоне. Все просто.
Локхарт смеялся:
– Зачем мне игроки, капитан, когда у меня есть вы? Вы мой человек. Я могу выставить вас против кого угодно, и в июле я выиграю. – Он почтил Гриира теплой улыбкой. – У вас природный талант. Вы один из лучших игроков, которых я когда-либо видел. Вы напоминаете меня в молодые годы, но у вас есть нечто, чем я никогда не обладал, нечто неуловимое, что я не могу определить. Но это не важно. У вас это есть.
Тщательно продуманная лесть, Гриир знал, что должен держать ухо востро. Но все равно слышать ее было приятно. Она придавала уверенности в себе, если бы он захотел пойти своим путем. Локхарт продолжил говорить о Бирмингеме, о каналах и передовом духе этого города. Гриир не мешал ему. Локхарта вполне устраивал монолог, а у Гриира осталось еще много других вещей, о которых стоило подумать. Например, что сказать Мерседес, когда они остановятся на ланч. Сегодня утром в суматохе последних минут перед отъездом у них не нашлось времени для разговора. Но им нужно поговорить, и чем раньше, тем лучше. Мужчина не может провести ночь с женщиной, а потом делать вид, что ничего не произошло. Вдоль северных дорог, ведущих в Бирмингем, попадалось много деревень и городишек, и им не составило труда найти подходящую таверну для ланча. В таверне, которую выбрал Локхарт, имелось несколько дощатых столов, стоявших на улице, чтобы гости могли насладиться приятной погодой и красивыми весенними цветами в горшках, украшавших окна. Во время ланча Мерседес держалась замкнуто. Локхарт пытался развлечь ее разговором о ее новых друзьях.
– Отец Элизы Саттон придумал новый проект яхты. Я подумываю вложить в это деньги. Он собирается опробовать образец в будущем году. Если пройдет хорошо, все захотят купить чертежи.
Мерседес улыбнулась в ответ на старания отца.
– Элиза очень тесно работает с ним. – Гриир заметил в ее голосе скрытый упрек.
Локхарт протянул руку и отеческим жестом потрепал дочь за нос.
– Значит, у нас с ними есть еще кое-что общее, моя дорогая. Умный человек знает цену своей дочери. Этим-то они мне и понравились. Тогда я просто из принципа вложу деньги в их проект.
Мерседес ответила отцу ледяным вежливым взглядом и снова обратила внимание на вкуснейшие мясные пирожки. Локхарт уже почти доел свои. Гриира поразило то, что Локхарт с его прекрасным знанием людей мог так долго заблуждаться в отношении собственной дочери. Мерседес не простила ему Бат. Впрочем, люди часто не видят того, что у них под самым носом. Гриир как раз делал добрый глоток эля, когда Локхарт снова заговорил:
– Я так гордился тобой в Бате, Мерседес.
Дочь этого человека играла в бильярд в борделе.
Гриир поперхнулся, и Локхарту пришлось постучать его по спине. Все эти выезды и карточные вечера стали лишь дымовой завесой для ее собственной маленькой уловки. Но для чего? Гриир до сих пор не мог понять. Бильярдный стол стоял у них дома. Она могла играть там сколько хотела и с кем хотела. Что ее заставило выбрать "Миссис Бут’c"? Мерседес, сидевшая по другую сторону стола, усмехнулась, очевидно находя забавным замечание Локхарта так же, как и Гриир.
– Я получила в Бате массу удовольствия. – Это и все, что она сказала. Но когда Гриир встретился с ней глазами, он прочитал в этом простом ответе гораздо больше, особенно когда Мерседес ступней нежно коснулась под столом его ноги.
– Я тоже прекрасно провел время в Бате. – Гриир не сводил с нее глаз, посылая в ответ молчаливое сообщение. Ему определенно нужно остаться с ней наедине. Он поспешил встать из-за стола, пока Локхарт не успел затеять беседу про Бирмингем. У них еще будет время поговорить об этом. Сейчас Гриир хотел только одного – поговорить с Мерседес. – Я заметил несколько вполне приличных магазинчиков на въезде в город. Не хотите ли прогуляться туда перед отъездом? – Он обращался к Мерседес, зная, что Локхарт будет занят, осматривая лошадей.
Недолгий путь до магазинов они прошли молча. Гриир судорожно перебирал в уме фразы, которые бы подошли для начала разговора. "По поводу прошлой ночи…" Нет, слишком шаблонно. "Нам надо поговорить…" Нет, звучит слишком зловеще. Ему не хотелось пугать Мерседес. Боже правый, отчего же так тяжело? Он офицер, в конце концов. Грииру не раз приходилось произносить вдохновляющие речи перед солдатами, воодушевлять их на невероятные подвиги на полях сражений. Неужели он не в состоянии поговорить с одной-единственной женщиной? Сказать, что раньше ему не приходилось говорить с женщинами на деликатные темы, даже такие, которые возникают "на следующий день после". Но сейчас рядом шла Мерседес, смелая и дерзкая. Она не нуждалась в его деликатности и осмотрительности по отношению к тому, что случилось. Ждала от него остроумных, возможно, легкомысленных слов, независимо от того, что прошлая ночь пробудила в них более глубокие чувства. Гриир улыбнулся. Он понял, с чего начать. Они остановились, изучая витрину того, что в понимании маленького городка соответствовало названию "империя".
– Нельзя сказать, что это просто унылое удовлетворение праздного любопытства. – Я рад, что мы смогли так насладиться друг другом прошлой ночью.
– Определенно, нет. – Я тоже рада.
Разглядывая витрины, они все лучше овладевали искусством игры говорить ничего не значащие слова о важных вещах. Слова не значат ничего. Важен подтекст.
– Такое на каждом шагу не встретишь. – У меня нет привычки к встречам на одну ночь. То мощное и неудержимое, что произошло между нами, случилось неспроста. Стоит ли рисковать, пытаясь продлить это? Не просто секс, а то, что стоит за ним, любовная связь между нами?
Мерседес отвернулась от витрины, как бы давая понять, что игра окончена.
– Я не знаю, что тебе ответить, – тихо сказала она. Это признание было настолько нехарактерным для нее, что Гриир обомлел. Она не знает, что сказать, что делать. Хотя всегда так самовластно распоряжалась собой, своими действиями, знала, как обратить себе на пользу каждое прикосновение, каждую улыбку.
Однако Гриир нашел, чем ответить на ее простодушие.
– Не могу поверить. Великая Мерседес Локхарт в растерянности, – слукавил он, пытаясь скрыть собственную нараставшую неуверенность. Как быть, если она скажет, что все кончено? – Это хорошо или плохо?
Мерседес покачала головой:
– Честно говоря, не знаю. – Она взяла Гриира под руку, и они пошли дальше, туда, где заканчивалась торговая улица и начинались поля. – Что нам делать, Гриир? Стать любовниками? Ты этого хочешь? – Теперь, когда вокруг никого не было, она говорила спокойно. Может быть, он напрасно начал с этих двусмысленных слов? Может, стоило сразу сказать: "Я хочу тебя"?
– Я думаю, это решать не мне одному. – Гриир отвечал так же спокойно. – Чего ты хочешь? – Он вспомнил прикосновение ее ноги под столом. Все казалось таким очевидным.
– Я знаю, чего не хочу. Принимать скоропалительное решение, которое могло бы привести к ужасным последствиям. – Теперь она снова стала похожа на ту Мерседес, которую он знал, собранную, владеющую собой. Внезапная слабость прошла. – Дело в том, Гриир, что мы не знаем, куда может завести эта связь, а впереди еще долгий путь. Сейчас эти романтические отношения могут оказаться нам не на пользу. Возможно, лучше подождать до конца путешествия и разбираться в своих чувствах потом. – Снова два шага назад.
Гриир в недоумении уставился на нее. Она говорила об этом так, словно речь шла о деловом соглашении. Подождать до конца поездки. Но ведь это почти целый месяц. За это время он сойдет с ума.
– Ты сомневаешься во мне?
Он мог это исправить. Доказать искренность своих чувств. Внезапно ему в голову пришла другая, более печальная мысль.
– Или ты не уверена в своих чувствах? – Гриир уже начинал злиться. Он почувствовал, что Мерседес снова начинает устраивать дымовую завесу, скрывающую ее истинные мотивы. – Если дело в этом, могу тебе сказать, что прошлой ночью твои чувства казались совершенно определенными.
Он считал, что прошлая ночь стала особенной и для нее. Как он мог так ошибиться? Гриир все время думал, что ее волнует, как вести себя с ним, как деликатно дать понять, что значила для нее прошлая ночь. Но все обстояло иначе.
– Так вот о чем ты думала все утро в карете? Как избавиться от меня, не подвергая опасности маленькое путешествие, затеянное твоим отцом? "Как отвергнуть, чтобы он не потерял меня?"
В Бате она больше всего боялась, как бы он не ушел. Он должен помнить это. А вместо этого поверил в ее женскую чувствительность. Они подошли к большому раскидистому ореху. Гриир прислонился к стволу и, скрестив руки на груди, старался примириться со своей догадкой.
– Нет. Все совсем не так. – В глазах Мерседес мелькнуло что-то похожее на искреннюю обиду. – Я думала о том, как лучше для тебя. – Ее голос звучал низко и резко, лицо вспыхнуло. Она стояла всего в нескольких дюймах от него. Желание вспыхнуло снова. Женщина не может выглядеть так привлекательно, когда собирается оттолкнуть мужчину. Лучше бы они остались у той витрины, обмениваясь фразами со скрытым смыслом. Такой откровенный разговор оказался слишком трудным. Неудивительно, что в обществе это не принято. – Послушай меня, Гриир. Прошлая ночь была безумием. Поддавшись чувствам, мы забыли обо всем.
В словах Мерседес он узнал собственные недавние мысли. Сознание того, что они втянулись в водоворот страсти с одинаковыми намерениями, обнадеживало. Но то, что она сказала потом, пронзило Гриира насквозь.
– И это безумие обернулось… – Мерседес опустила глаза, – чем-то большим. – Она посмотрела на него, казалось, вся ее душа отразилась в этих серых глазах. – Я не думала, что так получится. – И если так будет продолжаться, мы оба можем оказаться в непредсказуемой ситуации.
И тогда Гриир наконец понял: она не знала. Он стал первым, кто показал ей, что такое настоящее наслаждение, нечто большее, чем простое удовлетворение телесных желаний.
– Это можетбыть большим, Мерседес. – Облегчение разлилось в душе. Она не отталкивала его. Просто нервничала, оказавшись на незнакомой территории, что, как он подозревал, случалось крайне редко. Ему захотелось поцеловать ее, успокоить, сказать, что все будет хорошо. Он протянул руки, но она остановила его, почти незаметно качнув головой:
– Подожди. Ты должен пообещать мне одну вещь.
– Какую? – Она могла попросить даже волос с головы китайского императора. В этот момент Гриир готов был пообещать все что угодно. Им правило неудержимое желание. Но не настолько неудержимое, чтобы забыть уроки прошлой ночи. Мерседес не играла по правилам.
– Пообещай, что не влюбишься в меня.
Гриир хотел было засмеяться, но что-то в ее взгляде остановило его.
– Неужели это так страшно?
– Ужасно. Обещай. – Она говорила с убийственной серьезностью.
– Хорошо. Обещаю. – Однако, говоря это, он успел скрестить пальцы. И слава богу, потому что подозревал, что уже влюбился.
Что она наделала? Мерседес, не переставая, думала об этом, пока одевалась вечером к обеду. Она позволила себе вступить в любовную связь с Грииром Бэррингтоном, чего поклялась не делать еще до начала безумной авантюры, затеянной отцом. Начиная разговор после ланча, предполагала сделать совсем другое. Все утро в карете Мерседес обдумывала. Она получила свою ночь, разгадала его тайну, заработала достаточно денег, чтобы оплатить первоначальный взнос для участия в турнире. Теперь нужно сосредоточиться на турнире, а не на любовной связи, которая изначально обещала быть недолгой. В Брайтоне все закончится. Если она встретится с Грииром на турнире, придется обыграть его, и он возненавидит ее, хотя до этого мог даже полюбить ненадолго. Ей трудно убедить себя в том, что игра стоит свеч. Порывшись в шкатулке с драгоценностями, Мерседес достала маленькие жемчужные сережки и засмеялась сама себе, надевая их. Действительно смешно, жемчужные сережки для обеда в таверне, пусть даже и не самой плохой. Это напомнило о том, как низко она пала. Ночь с Грииром можно считать самым смелым или самым глупым поступком в жизни. В любом случае это определенно эгоизм. Она хотела его, хотела с самой первой ночи в саду. Даже тогда она видела, чем рискует. И даже тогда, как и теперь, ее это не заботило. Она поступала дерзко, брала то, что хотела. И теперь одевалась к обеду в таверне так, словно ее ждали в поместье лорда. Мерседес бросила в маленькое зеркальце последний взгляд на свою прическу. Расправила юбку светло-персикового платья, прекрасного наряда для раннего лета из легкого шифона, который, судя по лондонским журналам, должен был стать самой модной тканью в этом сезоне. Она еще секунду задержала взгляд на своем отражении, воспользовавшись этим, чтобы еще раз напомнить себе: "Будь осторожна". Именно так все начиналось в прошлый раз, когда она попала в переделку с мужчиной. Люс Тэлмедж был обходителен и в конечном счете сумел произвести впечатление на молодую девушку. Он тоже пользовался особым покровительством ее отца. Но все закончилось… ну, в общем, все закончилось очень плохо. Стук в дверь прервал суровый молчаливый монолог. Мерседес открыла и улыбнулась. За дверью стоял Гриир, готовый вести ее в приватный салон на обед. Он тоже позаботился о своей внешности, сменив дорожный костюм на сюртук невероятного синего цвета, бросавший красивые отблески на его глаза, замшевые штаны и узорную золотую жилетку с модным шалевым воротником.
– Мне нравится эта жилетка, – со знанием дела похвалила Мерседес, беря его под руку. – Новая? – Она не могла припомнить, чтобы он надевал ее раньше.