* * *
Случай вскоре представился.
Сторонники канцлера восприняли заключенное соглашение как победу Лонгчемпа.
Родственник Лонгчемпа Роджер де Лейси поссорился с комендантом Ноттингема и, обвинив беднягу в измене королю, повесил его. А потом сделал то же самое с комендантом Тикхилла.
Это была неслыханная дерзость.
- Великий канцлер Вильям де Лонгчемп, дорогой мой сородич, я отомстил за тебя! - торжественно произнес Роджер, подъезжая вместе с друзьями к виселице, на которой болтался комендант Тикхилла.
Слуга покойного отгонял от трупа воронов.
- Эй! - крикнул Роджер. - Что ты делаешь?
Слуга ответил, что хочет похоронить хозяина по-человечески.
- Но он изменник! - завопил Роджер. - А изменников не полагается хоронить по-человечески. Те же, кто их защищает, тоже обвиняются в государственной измене.
И он приказал схватить слугу и повесить рядом с хозяином.
Безрассудная жестокость Роджера возмутила многих, и Джон не преминул этим воспользоваться. Спешно собрав войско, он пошел войной на Роджера де Лейси и разорил его земли.
После этого принц готов был накинуться и на канцлера, но друзья опять посоветовали выждать еще немного.
- Пусть Лонгчемп еще разок сядет в лужу, - говорили они. - А мы тем временем должным образом настроим народ, чтобы он поддержал вас в вашей борьбе, милорд.
И действительно, отношение англичан к канцлеру ухудшалось с каждым днем. Джону оставалось лишь дождаться, пока народный гнев выплеснется наружу и сметет Лонгчемпа.
Все было разыграно как по нотам.
Джеффри, единокровный брат Джона, которому король запретил появляться в Англии в течение трех лет, неожиданно решил вернуться, заявив, что делает это с дозволения Ричарда.
А Лонгчемп попытался поставить ему препоны.
* * *
Сентябрьским утром корабль, на котором плыл Джеффри, причалил в Дувре. Джеффри был сыном Генриха II и некой Хайкены, особы легкого поведения, чьи прелести некогда пленили короля. Правда, ненадолго, но за это время она успела родить Генриху сына и убедила его позаботиться о малютке. Генрих вообще был чадолюбив и не бросал своих незаконнорожденных детей на произвол судьбы. Напротив, он часто говорил, что они преданы ему гораздо больше, чем законные сыновья. И был прав.
Король принес крохотного Джеффри во дворец и велел воспитывать его вместе с принцами и принцессами. Чем вызвал страшное негодование королевы Альенор. Собственно, с этого момента в королевской семье и начались раздоры.
Генрих хорошо относился к Джеффри, а тот просто боготворил отца, и когда законные сыновья восстали против короля, Джеффри был единственным, кто не покинул его и оставался с ним до последнего вздоха. Перед смертью король завещал сделать Джеффри архиепископом Йоркским, и Ричард выполнил последнюю волю отца.
Джеффри был не только набожен, но и храбр, и при жизни отца ему не раз доводилось командовать войском. Такого сына Генрих охотно назначил бы своим наследником, но о том, чтобы передать престол бастарду, разумеется, не могло быть и речи. Но что мог, король всегда для него делал.
Ричард подозревал, что Джеффри все-таки имеет виды на престол, и потому на три года запретил ему появляться в Англии.
Однако перед отплытием короля в Палестину Джеффри пожертвовал на крестовый поход внушительную сумму, а в обмен попросил разрешения вернуться на родину. Ричард постоянно нуждался в деньгах и ради этого был готов на многое. Тем более что ему показалось разумным укрепить свою власть с помощью решительного архиепископа Йоркского - к Лонгчемпу народ и тогда уже относился недоброжелательно.
И Джеффри отправился в Англию.
Но Лонгчемп не знал, что Джеффри купил себе дозволение вернуться, и послал ему запретительное письмо.
Джеффри его проигнорировал, а когда встретившие его в Дувре люди канцлера сообщили, что им велено препроводить его в замок, заявил, что сперва должен подкрепиться на постоялом дворе.
А там он потихоньку переоделся в платье простого слуги и, доскакав до аббатства святого Мартина, попросил убежища.
И неизвестно, как бы все повернулось, но жившая по соседству сестра канцлера, леди Райченда де Клер, взяла и арестовала Джеффри! Она была ужасно возмущена тем, что Джеффри нарушил приказ ее брата. Родственники канцлера были преданы ему душой и телом, поскольку, возвысившись, он не позабыл про них, и они были ему за это благодарны по гроб жизни.
А как могла благодарная сестра проявить свою признательность благодетелю? Например, схватить его врага. Что она и сделала.
Райченда послала в аббатство солдат. Когда они вломились в церковь, Джеффри молился перед алтарем.
- Вы арестованы! - закричали они. - И должны поехать с нами в Дуврский замок.
Джеффри смерил их холодным взглядом и заявил:
- Никуда я не поеду. Какое право вы имеете меня арестовывать?
- Мы служим канцлеру.
- Не забывайте, - грозно нахмурился Джеффри, - что я священнослужитель и брат короля.
- Тоже мне брат! - хмыкнул капитан. - Зачатый в постели шлюхи…
- … великим королем, - не моргнув глазом, подхватил Джеффри.
- Вы поклялись три года не въезжать в Англию!
- У меня есть разрешение короля.
- Будете доказывать это в суде!
Джеффри схватили и насильно выволокли из аббатства.
На шум сбежались люди, и, увидев, что архиепископа Йоркского везут в темницу Дуврского замка, многие в ужасе осеняли себя крестным знамением. Король Генрих II однажды тяжко согрешил - приказал убить архиепископа Томаса Бекета, и пока не покаялся, в Англии все шло наперекосяк. А тут какой-то простолюдин помыкает архиепископом, сыном самого короля? Нет, это до добра не доведет…
Весть о том, что Джеффри посажен в темницу, с быстротой молнии разнеслась по стране, и имя Томаса Бекета звучало все чаще и чаще. Возмущение канцлером нарастало, и Лонгчемп уже кусал локти, коря сестру за безрассудство. Он спешно отправил в Дувр гонца с приказанием освободить Джеффри.
Принц Джон находился в то время в своем Ланкастерском поместье. Неожиданно к нему приехал епископ Ковентри.
- Ваш брат Джеффри прибыл в Англию, - сурово промолвил он, - и был заточен презренным норманном в Дуврском замке.
- Проклятье! - взбеленился Джон. - Он слишком много на себя берет, этот негодяй.
- Вам не кажется, милорд, что пора бы его проучить?
- Да-да! Разумеется! Как смеет сын раба задержать королевского сына, пусть даже незаконнорожденного?! Да этого наглеца самого надо бросить в темницу. Ну я ему покажу! Да я его прикончу собственными руками!
- Право, милорд, лучше бы вы предоставили это слугам. Вот увидите, они с удовольствием возьмут негодяя в оборот. Ведь теперь даже те, кто долго колебался, приняли вашу сторону.
Джон кивнул.
- Мой дорогой Хью, ты, как всегда, рассуждаешь здраво.
Хью Нанент, епископ Ковентри, предложил:
- Почему бы вам не созвать самых влиятельных баронов, чтобы совместно решить, как поступить с наглым выскочкой?
- Так я и сделаю! Срочно скачем на юг. Я уже выслал туда гонцов. Вильям Маршал наверняка уже там. Он пользуется доверием людей.
- Епископ Линкольнский уже объявил о своей готовности отлучить от церкви всех, кто принимал участие в пленении архиепископа Йоркского.
- Тогда пусть и он присоединяется к нам!
И Джон поспешно выехал в сопровождении Хью Нанента в замок Мальборо.
* * *
Лонгчемп волновался. Райченда подложила ему свинью. Конечно, она хотела как лучше, но это слабое утешение…
Теперь Джон наверняка устроит мятеж. Он давно его подготавливал.
Лонгчемп растрезвонил на всю Англию, что он не желает зла Джеффри и произошло тривиальное недоразумение. Однако не надеялся, что это подействует.
Канцлера очень тревожила судьба крестового похода. Вернее, судьба его предводителя. Отважный Ричард наверняка сражается в первых рядах. Удастся ли ему избежать гибели? Многим удается, но, с другой стороны, немало и погибает. Крестоносцам, что называется, сам Бог велел быть безрассудно храбрыми и бесстрашно смотреть в глаза смерти, ведь гибель в бою за веру - это быстрый и верный путь в рай.
А если Ричард не вернется из похода, что станется с ним? Уж, наверное, ничего хорошего… Не приведи Господь престол займет Джон…
Хотя, может, этого и не случится? Ричард-то назначил своим наследником принца Артура! Когда король вернется (если, конечно, вернется), надо будет убедить его привезти мальчика в Англию. Пусть воспитывается как англичанин, и тогда народ его примет спокойно. В конце концов, он имеет больше прав на престол, ведь его отец был старше Джона!
Лонгчемп написал письмо королю Шотландии, в котором спрашивал, поддержит ли тот Артура Бретанского, если Ричард умрет, не оставив наследников. Если да, то он подготовит письменный договор и заключит его с шотландским королем от имени Ричарда. Пора влиятельным людям в Англии узнать, что Шотландия поддерживает Артура, и тогда они постепенно свыкнутся с мыслью, что Артур имеет больше прав на престол, нежели Джон.
Однако до Шотландии это послание не дошло, потому что было по дороге украдено шпионами Джона. А вскоре и сам принц смог с ним ознакомиться.
Джон чуть не лопнул от злости.
- Я убью норманна собственными руками! Ей-Богу, убью! - поклялся он.
* * *
Архиепископ Руанский встретился с епископом Линкольнским и Вильямом Маршалом, стойким защитником королевской власти, который в свое время спас жизнь Генриху Плантагенету. Когда-то он разоружил Ричарда, поднявшего руку на отца, и имел возможность разделаться с ним в два счета, но пощадил его и был готов распроститься с собственной жизнью после того, как Ричард взошел на трон. Однако Ричард был достаточно умен, чтобы распознать в Маршале преданного слугу английской короны, который будет ему так же верен, как был верен его отцу. И Маршал оправдал его надежды.
Узнав, что Лонгчемп арестовал архиепископа Йоркского, а затем затеял переговоры с иностранной державой о наследнике английского престола, многие достойные люди вроде Маршала возмутились.
Они съехались в замок Мальборо и собрались в небольшой зале, чтобы обсудить с принцем Джоном план дальнейших действий.
Вильям Маршал сказал:
- Мы не должны упускать из виду, что король Ричард облек Вильяма Лонгчемпа властью. Он выступает от имени короля, и нам следует подойти к делу с величайшей осторожностью.
- Даже если он затеял против меня заговор? - вскричал Джон.
- Ваше высочество, - бесстрашно возразил Маршал, - меня в первую очередь интересует, не затеял ли он заговор против короля.
Маршал никого не боялся. Он был готов высказаться даже против Ричарда, но лишь в его присутствии. Он понимал, что Ричард мог тайно поручить Лонгчемпу прощупать почву в Шотландии. Ведь уже стало известно, что он заключил союз с Танкредом и предложил своего племянника Артура в мужья его дочери. А это было весьма показательно.
- А я разве не брат короля? - продолжал кипятиться Джон.
- Брат, - кивнул Маршал. - И этого никто не оспаривает.
- Тогда почему я не могу считаться наследником?
- Принц Артур - сын вашего старшего брата Джеффри. Мы должны предоставить решение этого непростого вопроса самому королю.
Джон насупился, но спорить не стал.
- А по-моему, - вступил в разговор Хью Нанент, готовый всегда поддержать Джона, - Лонгчемп превысил свои полномочия, арестовав Джеффри Йоркского.
- Это, конечно, верно, - согласился Маршал, - но он уверяет, что сестра действовала без его согласия.
- Ложь! Лонгчемп лжет! - воскликнул Джон.
- Однако он немедленно освободил архиепископа, - напомнил ему Маршал.
- Когда понял, что народ вот-вот взбунтуется.
- Если бы знать наверняка волю короля… - начал было Маршал.
Однако его перебил архиепископ Руанский:
- Я чувствую, что должен изложить вам истинную суть дела, милорды. Прослышав о том, что в королевстве неспокойно и Лонгчемп не пользуется поддержкой народа, король послал меня для укрепления его власти. И сказал, что при необходимости я должен буду взять бразды правления в свои руки. Уверяю вас, король не отдавал распоряжения вступить в переговоры с шотландцами по поводу Артура. Ведь Ричард недавно женился, и у него вполне может родиться наследник.
- Если сарацинская стрела не поразит братца первой, - пробормотал себе под нос Джон.
- Что ж, если король Ричард и вправду не приказывал Лонгчемпу снестись с шотландским правителем, то тогда мы должны провозгласить регентом архиепископа Руанского и сместить Лонгчемпа! - воскликнул Вильям Маршал. - Народ с самого начала смотрел на него косо. Он злоупотребляет властью и обязан ответить за это по всей строгости. Давайте договоримся с ним о встрече на Лодденском мосту, что между Ридингом и Виндзором, и потребуем у него отчета. Вы согласны, милорды?
Все радостно закивали, а архиепископ Руанский заявил, что это решение кажется ему наиболее разумным.
* * *
Получив приказ явиться для отчета, Лонгчемп с перепугу аж слег. На встречу он не приехал, сказавшись больным, однако совсем избежать ее было невозможно, и канцлер пообещал быть на Лодденском мосту на следующий день. Лонгчемп страшно переполошился, узнав, что ему придется иметь дело не только с Джоном и его друзьями, но и с такими людьми, как архиепископ Руанский и Вильям Маршал. А то, что король наделил архиепископа огромными полномочиями, и вовсе выглядело зловеще.
Однако, когда Лонгчемп уже собирался было выехать на встречу со своими противниками, слуга сообщил ему тревожную весть: на Лондон идет целое войско, и, если верить слухам, враги намерены захватить Тауэр. В столь критических обстоятельствах Лонгчемп, как и следовало ожидать, пренебрег встречей на Лодденском мосту, а помчался с отрядом верных ему солдат в Лондон. По дороге на них напали враги, но Лонгчемпу удалось отбиться, и, прорвавшись в Лондон, он заперся в Тауэре.
- Король велел мне охранять Тауэр, - заявил Лонгчемп, - и я его не сдам!
Однако, просидев в крепости три дня, он вынужден был сдаться.
Враги заставили Лонгчемпа отдать им ключи не только от Тауэра, но и от Виндзорского замка. Уклониться было невозможно: стоило сделать хоть один неверный шаг - и Лонгчемп распрощался бы с жизнью.
Взвесив все "за" и "против", он решил бежать из Англии и вернуться в Нормандию. А там на свободе поразмыслить, что делать дальше. Правда, ему было приказано не покидать Англию, пока он не передал бразды правления архиепископу Руанскому, но Лонгчемп мечтал поскорее унести ноги.
Лучше всего было переодеться торговкой. На бродячих торговцев не обращают внимания, да и искать будут мужчину, а не женщину.
Сказано - сделано! И в надежде, что ему удастся благополучно добраться до Дувра, Лонгчемп пустился в путь, прихватив с собой двух верных слуг. На всякий случай они обходили любое жилье и спали под деревьями.
И вот наконец Дувр… А в порту - о счастье! - корабль, готовящийся к отплытию во Францию…
Но не успел Лонгчемп обрадоваться, как к нему вдруг подскочили какие-то рыбаки.
- Это ж надо, какая милашка! - воскликнул один. - Ты чего тут одна тоскуешь? Давай составлю тебе компанию.
- Уходи! Оставь меня в покое, - сдавленно проговорил Лонгчемп.
Рыбак толкнул приятеля локтем.
- Фу-ты, ну-ты! Какие мы важные! Прямо герцогиня! - и добавил, обращаясь к остальным: - А бабенка-то в самом соку. И, видать, бойкая, раз не боится разгуливать по дорогам, нахваливая свой товар. Эй, покажи нам товар лицом! Ну же! - рыбак схватил Лонгчемпа за плечи. - Да не строй ты из себя недотрогу, со мной этот номер все равно не пройдет!
Парень попытался откинуть капюшон, закрывавший лицо канцлера. Тот в ужасе отбивался, но два других рыбака кинулись на подмогу товарищу с криками:
- Ах какая скромница! Ну ничего, мы сейчас тебя наставим на путь истинный.
Причем каждому, естественно, хотелось побывать в роли наставника.
Одежда затрещала. Чувствуя, что его вот-вот разоблачат и в прямом, и в переносном смысле слова, Лонгчемп чуть не разрыдался.
- Ого! - опешил рыбак, сорвав наконец с Лонгчемпа капюшон. - Да это и не баба вовсе…
На шум подоспели зеваки.
- Мне знакомо его лицо! - воскликнул один из них. - Неужто он?
- Он похож на обезьяну.
- Да ведь это Лонгчемп! Нормандский карлик!
Канцлер был разоблачен.
Трое рыбаков остались караулить беглого канцлера, а остальные со всех ног побежали в замок.
И не прошло и часа, как Лонгчемп был посажен под замок.