Он подошел к ней и положил руку ей на плечо, и со стороны казалось, что он желает подбодрить ее, но на этот раз Лени вдруг почувствовала тепло от его прикосновения и инстинктивно отошла в сторону. До сих пор она где-то в глубине смутно понимала, что этот человек по какой-то причине находится рядом с ней с тех пор, как она приехала в клинику, но она была так озабочена состоянием Джои, что присутствие этого человека оставалось для нее незаметным и являлось слабым раздражителем. Теперь же, обратив на него внимание, Лени увидела перед собой волевое интеллигентное лицо с золотисто-карими глазами. Кожа его была загорелой и обветренной, как у человека, проведшего долгое время на свежем воздухе. Его густые каштановые волосы непослушными прядями спадали на лоб, и она подумала, что скорее всего ему приходится тратить много времени на то, чтобы причесать и уложить их. Хотя, добавила она про себя, не похоже, чтобы его волновало, как выглядит его прическа.
Он был похож на человека, живущего по своим канонам, продолжала думать Лени, и предпочитающего прокладывать тропинки там, где другие не рискнут появляться. Она, наконец, узнала его. Это был доктор Рэнд Бэннет, и то, что она не узнала его прежде, указывало на степень ее расстройства и озабоченности состоянием Джои. Доктор Бэннет был известным человеком городе, о нем периодически писали в газетах и журналах; сам он выступал по телевидению с рассказами о знаменитых пациентах и сообщениями о новейших достижениях в области кардиохирургии.
- Что он делает здесь? - недоумевала Лени. Она опустила глаза и, увидев темное пятно на его рубашке, вздрогнула: она вспомнила, что оно появилось там по ее вине. На секунду она нахмурилась, ощущая неловкость, но затем отогнала от себя все эти мысли. Сейчас не время думать о таких мелочах.
Тем временем доктор Дэниэлс разговаривал с ее братом.
- Джои, давай с тобой договоримся. Сейчас мы начнем лечение и тебе сразу станет легче. Мы тебе наложим гипс, и ты не успеешь опомниться, как окажешься дома. Правда, заманчиво?
В эту минуту дверь открылась и на пороге появилась медсестра с подносом в руках. Но Джои не так легко было обмануть.
- Это укол, да? - голос его задрожал, и мальчик готов был впасть в истерику.
Лени почувствовала знакомую беспомощность. Каждый раз на приеме у врача она и Джои проходили через, раз и навсегда, соблюдаемый порядок: он - на грани истерического приступа, при малейшем упоминании об иголке, она - в попытке изо всех сил успокоить его. И даже понимание того, что укол в данной ситуации - единственный способ успокоить его и сиять боль, являлось для нее слабым утешением.
Рэнд, подталкивая Лени, отвел ее подальше от кровати и предложил медсестре приступать к процедуре; сам же подсел к Джои и взял его за руку.
- Привет! Меня зовут Рэнд, я - доктор и работаю в этой клинике. Мне бы очень хотелось с тобой подружиться. Ты согласен?
- Сейчас вы мне сделаете укол, да? - мальчика нельзя было заставить думать о другом.
- Да, Джои, - ответил Рэнд без колебания. Он давно взял за правило никогда не лгать, особенно детям. - Но тебе не стоит бояться, ты почувствуешь легкий укол, не более. А я буду рядом с тобой.
Из глаз Джои, словно из рога изобилия, хлынули горькие слезы. Медсестра тем временем протирала ему бедро ватным тампоном, смоченным спиртом.
- Держи мою руку и считай за мной, о'кей? Десять, Джои, пожалуйста, повтори: десять.
Мальчик, плача выдохнул:
- Десять.
- Хорошо! Теперь: девять.
Джои повторил.
- Восемь, - сказал Рэнд и крепко стиснул руку мальчика в тот миг, когда медсестра ввела иглу. Джои не успел даже вскрикнуть.
- Эй, все позади! Как мы чувствуем себя? Теперь тебе будет намного легче.
Его голос был нежным, усыпляющим, и Лени подумала, что ему, вероятно, не составляет труда захватить человека врасплох при помощи голоса, как он проделал это сейчас с Джои. Она была благодарна ему за это, хотя не могла удержаться от возмущения, ведь он занял ее место рядом с братом.
Удивленный Джои перестал плакать и с нескрываемым интересом рассматривал человека, который играл с ним в цифры во время этого страшного укола.
- Значит ты - доктор? - спросил Джои.
Рэнд утвердительно кивнул.
- Доктора всегда заботятся о людях, не так ли?
- Конечно так, Джои, - согласился Рэнд, смеясь.
- Где Лени? - заволновался мальчик. Она тут же подошла к нему. А когда Рэнд собирался уже отойти от кровати, Джои попросил: - Не уходи!
- Я не уйду! - успокоил его Рэнд и, легонько прикоснувшись к плечу Лени, подтолкнул ее к кровати мальчика. - Я буду здесь, с твоей сестрой.
Джои сначала посмотрел на сестру, потом на человека, благодаря которому не почувствовал боли во время укола. Они стояли бок о бок, как давние друзья, и Джои, засыпая, решил, что они очень хорошо смотрятся вот так - рядышком.
- Хорошо! - проговорил он, засыпая. - Оставайтесь оба и не уходите.
Лекарство начало действовать.
Глава 2
Когда доктор Дэниэлс и ортопед закончили работу, Лени выглядела такой же уставшей и побитой, как Джои. Хотя мальчику было даже легче: укол снял боль и расслабил его.
Перед уходом медсестра протянула девушке листок с письменными рекомендациями по уходу за больным.
- Вы можете отправляться за машиной, а мы тем временем привезем Джои на коляске, - сказала она.
- О! - воскликнула Лени в замешательстве, хлопнув себя по лбу.
Она совсем забыла, что перед ней стоит проблема, как доставить брата домой. У Розы и Ифрейна была машина, и сегодня, к счастью, Роза оставила ее себе, это в конце концов оказалось большой удачей, так как на ней сюда доставили Джои.
- Может быть, мне заказать для вас такси? - заботливо спросила медсестра.
- Хм… - Лени была в растерянности. Она истратила всю свою наличность на непредвиденную поездку на такси в больницу, теперь ей оставалось позвонить Розе и попросить ее вернуться за ними в клинику.
- Я не думаю, что надо вызывать такси, - осторожно вмешался Рэнд. - Я сам вас отвезу домой, - и повернувшись к медсестре сказал: - Будьте добры, свяжитесь с моим ассистентом и передайте ей, чтобы отменила все встречи, назначенные мною на сегодняшний вечер.
Медсестра отправилась выполнять приказ, а Рэнд обратился к помощнику доктора Дэниэлса:
- Я буду ждать в машине у входа через две минуты.
- Простите, - возразила Лени вежливо. - Не стоит вам беспокоиться. Я вызову…
- Нет проблем! - улыбнулся он.
- Нет, правда…
- Итак, у вас две минуты - повторил он помощнику и удалился.
Лени смотрела ему вслед, пораженная его способностью - подчинять окружающих своей воле.
- Что, доктор Бэннет всегда такой властный? - удивилась она.
- Почти всегда и почти со всеми, - ответил доктор Дэниэлс, - за исключением своих пациентов. Но я думаю, он имеет право быть таким, ведь он творит чудеса с больными.
"Но на меня его права не распространяются!" - раздраженно подумала Лени. А еще через минуту, пожав плечами, девушка перестала думать об этом. Она выработала в себе привычку: никогда не переживать о том, что не касается ее или Джои. Подумав немного, она решила, что приняв эту услугу от доктора Брюнета, не сделает ничего предосудительного. Ведь он, в конце концов, сможет доставить Джои домой за какие-то пятнадцать-двадцать минут, а это гораздо быстрее, чем ждать Розу. Приняв такое решение, Лени успокоилась и сосредоточила все внимание на Джои.
К тому времени, когда они подъехали к дому, Джои уже заснул на руках у сестры. Привыкшая заботиться о себе сама, Лени потянулась к ручке, чтобы открыть дверцу.
- Не спешите, оставайтесь на месте! - сказал Рэнд. - Я сейчас обойду машину и возьму у вас мальчика.
Она не возражала, но ее настораживала самонадеянность доктора Брюнета. Она была ему признательна за вмешательство, благодаря которому смогла остаться с Джои на все это время. Но всему есть предел, и ей очень не нравились его командирские замашки в отношении к ней. Хотя, если вдуматься, какое это имеет значение? Она решила, что сейчас он ей поможет, а через несколько минут уйдет из ее жизни навсегда.
Тем временем Рэнд внес мальчика в комнату на руках и, раз уж он здесь, Лени решила воспользоваться этим.
- Если вы не против, занесите его в эту комнату, - сказала она, открывая дверь в спальню.
- Я так и собирался сделать, - заявил он с уверенностью, все более и более пугающей ее. Но она подавила возникший вдруг страх, напоминая себе, что сейчас самое главное - удобно устроить брата. Лени обнаружила, что Роза выполнила свое обещание и все подготовила к их возвращению. Постель была расстелена, и Рэнд без труда аккуратно уложил мальчика в кровать.
- У вас есть лишние подушки? - спросил он шепотом. - Мы должны приподнять и удобно устроить его руку.
Лени кивнула. Она открыла шкаф, вытащила оттуда две подушки, на которых спала на диване в зале и протянула их Рэнду. Сегодня она решила обойтись без них.
Рэнд же, стараясь не разбудить мальчика, тихо обошел вокруг кровати и аккуратно положил подушки под его руку, найдя для нее удобное положение. Лени наблюдала за его действиями со смешанным чувством: с одной стороны, его присутствие в спальне в качестве доктора, придавало ей уверенность в том, что с Джои все будет в порядке; а с другой - мысль о том, что здесь находится мужчина, особенно этот мужчина, смущала ее. Их маленькая квартира была рассчитана только на нее и Джои. Мужчине здесь не было места. Но, как ни странно, Рэнд вписывался в эту обстановку, и Лени не могла понять, почему. Скорее всего, подумала она, этот человек, относится к тому типу мужчин, которые чувствуют себя в своей тарелке в любой ситуации.
Возвращаясь из госпиталя, в машине, Лени старалась вспомнить все, что слышала о нем, и на ум приходили обрывки сообщений, передаваемых в разное время. Она вспомнила, что его имя связывали с созданием клиники для непривилегированных слоев в Хьюстоне, затем что-то писали о его медицинской практике в джунглях Центральной Америки, а так же о фамильном имении в Филадельфии. Без сомнения, он был интересный человек, более того - привлекательный, и Лени не могла этого отрицать. Но, несмотря ни на что, одно она точно знала: его нельзя впускать в свою жизнь.
Тем временем, Рэнд выпрямился и вдруг заметил у ножки кровати плюшевого зверька. Это был старенький одноглазый мишка, много раз зашитый нитками разного цвета и представляющий собой очень жалкое зрелище. Но было в нем что-то щемяще трогательное и милое.
Рэнд поднял его, вопросительно взглянув на Лени.
- О, это любимец Джои, - сказала она мягко. - Когда брату было полтора года, я решила сделать ему подарок к пасхе, и мы с ним отправились в магазин игрушек. Я показывала ему множество игрушек, но он не отреагировал ни на одну. А потом он сам увидел этого медвежонка и чуть не выпрыгнул из моих рук. Он тянулся к нему всем тельцем. С тех пор они неразлучны.
Она взяла медвежонка у Рэнда и подложила его к здоровой руке брата. Мальчик, не просыпаясь, тут же повернулся и сонно прижался щекой к пушистой голове своего любимца. Лени, наблюдая за ним, смахнула непрошеную слезу. Теперь, когда все волнения, связанные с несчастным случаем, остались позади, ее страх потерять Джои сменился огромным чувством благодарности за то, что мальчик снова здесь, спокойно спит в своей кроватке. Сердце ее щемило от жалости и любви к этому родному маленькому существу. Она наклонилась и нежно поцеловала его в щечку.
- Спи спокойно, мой малыш, все будет хорошо, - прошептала она.
Лени выключила свет и они отправились в гостиную.
- Теперь он должен спать крепко, - сказал Рэнд, - однако, в целях предосторожности, его следует будить каждые два часа в течение ночи и говорить с ним. Завтра, вероятно, его будут беспокоить боли, и вам придется давать ему обезболивающие таблетки.
- Да, я знаю. Все это сказано в рекомендательном листке, который я получила в госпитале, - сухо ответила Лени.
Рэнда удивил ее сдержанный топ, и он впервые подумал, что его отношения с девушкой складываются не так, как ему хотелось бы. Ей, похоже, не нравится, когда ее поучают, а он, к сожалению, привык отдавать приказы. Ему следует быть осторожнее и вести себя иначе. Он не мог сказать почему, но ему было очень важно произвести благоприятное впечатление на нее.
- Простите, - сказал он кротко. - Я знаю, как никто другой, что могу быть невыносимо властным, но поймите меня. Моим оправданием может служить то, что я с трудом забываю, что я - доктор.
Хотя его признание несколько обезоружило ее, Лени понимала, что это - хорошо продуманный ход с его стороны и решила не поддаваться его обаянию. Она холодно посмотрела на него чудесными изумрудными глазами.
- Я тоже сожалею. Вы были очень добры ко мне, и я вряд ли смогу в полной мере отблагодарить вас. Но, если вы не возражаете… Я очень устала.
- Да, я понимаю, - посочувствовал он ей и машинально потянулся, чтобы отвести с ее лица прядь блестящих черных волос, выбившихся из ее косы.
Она инстинктивно отпрянула назад, прежде чем он успел дотронуться до нее.
Рэнд нахмурился. Ее реакция огорчила его. Никогда прежде с ним такого не происходило. Ни один пациент, ни одна женщина, с которыми он встречался раньше, никто не избегал так его прикосновения. Лени Стюарт бросает ему вызов. Она с нетерпением ожидает его ухода и не скрывает этого. Но, черт возьми, если он уйдет сейчас, прежде чем сможет растопить лед отчуждения между ними, он потеряет ее навсегда. У него не будет другого шанса завоевать девушку, которая так взволновала его. "Интересно, как она реагирует на попытки других мужчин?" - вдруг подумал он и, к своему удивлению, почувствовал такой резкий укол ревности, что тут же постарался отмести эти мысли. Пытаясь отсрочить уход и найти повод, чтобы остаться, он оглянулся, осмотрев комнату, и решил, что ему здесь нравится. Квартира, которую занимают Лени с братом, крохотная и обставлена дешевой мебелью, но яркая, веселая и уютная, этого нельзя отрицать. А главное, очень чистая, несмотря на разбросанные тут и там игрушки. Это место идеальное для того, чтобы ребенок чувствовал здесь себя счастливым. Все здесь указывало на самостоятельность и независимость хозяйки, и это его открытие скорее раздосадовало его, чем обрадовало. Он предпочитал, чтобы она была более слабой и нуждалась в покровительстве. В его покровительстве. Он понимал, что реакция его была странной, особенно если учесть, что они так мало знакомы. Такое с ним происходило впервые.
Его внимание привлекли фотографии, расставленные на небольшом столике в углу гостиной. Обрадовавшись новому поводу остаться, он подошел и начал их рассматривать. Как и предполагал Рэнд, на большинстве фотографий был изображен Джои в разном возрасте. На одной он увидел ту женщину, которая сегодня сидела с Джои в палате травматологического отделения, когда они с Лени вошли туда. На фото рядом с ней стоял мужчина, положив ей руку на плечо, и оба улыбались. Затем он нашел фотографию, где были запечатлены брат с сестрой. Рэнд взял ее и начал медленно водить пальцем по ней. Лени с братом были изображены на лужайке среди полевых цветов. Джои чуть впереди сестры; она обвила его руками, и оба улыбались. Ее распущенные волосы развевались на ветру, и Рэнд подумал, что хотел бы видеть ее всегда такой счастливой и беспечной.
Лени же стояла за его спиной и молча наблюдала, как он водил пальцем по фотографии. Пальцы его были тонкими и длинными, а руки казались ей сильными и умелыми. Эти руки способны на многое, подумала Лени: не только оперировать, зашивать раны, но и без сомнения, ласкать. Эти руки, дотрагиваясь до женской кожи, могли рождать любовь и вызывать желание. Рэнд Бэннет, несомненно, яркая личность, думала она, поэтому он должен немедленно уйти сейчас из ее дома, из ее жизни. Пока не поздно.
Рэнд, между тем, даже спиной почувствовал, что Лени желает, чтобы он ушел. И ему больше ничего не оставалось; вздохнув, он взял в руки последнюю фотографию. На ней была незнакомая женщина с отсутствующим взглядом, она стояла одна под деревом.
Она не была похожа на Лени, но он сразу догадался, что это ее мать.
- Какая миловидная женщина, - тихо сказал он, - выглядит такой нежной и хрупкой. Кажется, что даже бабочка, сев ей на руку, не испугается.
Он вернул фотографию на место, постоял немного и повернулся к Лени, собираясь сказать: "Ну что ж, я ухожу!"
И вдруг, случилось то, чего он так долго ждал: она улыбнулась ему, открыто и доверчиво. Он тут же забыл о своем намерении и подумал, что даже воспоминание о такой улыбке превратит пасмурный день в солнечный.
- Спасибо, - проговорила она, тронутая его замечанием, - это моя мама, ее зовут Элис, она умерла, когда Джои было два года. Мне так ее не хватает.
Она спохватилась, решив, что сказала гораздо больше, чем намеревалась. Подыскивая новую тему для разговора, Лени опустила взгляд и увидела темное пятно на его рубашке.
- О, мне следует извиниться за то, что я выбила чашку у вас из рук. Я была так взволнована и не смотрела, куда бегу. Если вам не удастся удалить пятно, дайте мне знать, я куплю вам новую.
- Забудьте об этом, - мягко перебил он ее, подозревая, что она стеснена в средствах, и такая дорогая покупка значительно отразится на ее бюджете. - Это не так важно, - закончил он, снова впадая в отчаяние. "Что теперь? Что еще я должен сделать, чтобы она разрешила мне остаться?"
И тут он увидел дверь, ведущую на кухню.
- Чем это так вкусно пахнет? - спросил он, почувствовав аппетитный запах, исходящий оттуда.
- О, это тушеное мясо, - улыбнулась она и оглянулась на дверь в спальню Джои. - Оно предназначалось для сегодняшнего ужина.
- Что вы подразумеваете, говоря "предназначалось"? Вам обязательно следует поесть, - сказал он, сдвинув брови. И подобно утопающему, хватающемуся за спасительную соломинку, поспешно добавил: - Насколько я помню, сегодня я тоже не ужинал.
Лени, стараясь выиграть время, обреченно отправилась на кухню. "Боже, что мне делать? Он явно не собирается уходить, по крайней мере, добровольно. Да еще и умудрился сам себя пригласить к ужину", - возмутилась она про себя и, взяв деревянную ложку, приоткрыла крышку над кастрюлей. Рэнд Бэннет, определенно, самый наглый человек, которого ей приходилось когда-либо встречать. Она должна была выгнать его, наконец, но воздерживалась по двум причинам: во-первых, как сказал доктор Дэниэлс, он имеет право на такое поведение, по крайней мере, в этот вечер; во-вторых, если бы Роза узнала, что она отправила человека голодным, то не одобрила бы этого. Роза с детства прививала ей хорошие манеры и приучала к гостеприимству. Она всегда говорила, что даже если в кастрюле осталась последняя фасолина, ее надлежало поделить с ближним.