Лени оглянулась и обнаружила, что Рэнд последовал за ней. Его мускулистая фигура загораживала дверь, и даже будучи на расстоянии нескольких футов, она почувствовала флюиды, исходящие от него. Обессиленная, Лени перестала сопротивляться.
- Это не так уж много, но если не возражаете, прошу вас остаться и поужинать со мной.
- С удовольствием, - его блестящие глаза и невеселая усмешка показали, что он понял, какую дилемму ей пришлось решить, прежде чем пригласить его на ужин. - Если вы не против, я помогу накрыть на стол, - добавил он.
- Вас, наверное, растила женщина похожая на Розу, - улыбнулась Лени, вопреки своему желанию. Ее чувство юмора разыгралось, когда она представила, как доктор Бэннет накрывает на стол в ее крохотной кухне.
Рэнд, не теряя времени даром, направился к буфету, взял оттуда две тарелки, затем безошибочно выдвинул ящик с ложками и вилками, взял два прибора и вернулся к столу.
- Роза? Ах, да, вспомнил… Та женщина, которая сидела с Джои, когда мы пришли?
Борясь с возмущением, Лени наблюдала, как Рэнд свободно и уверенно перемещается по ее кухне, ловкими и хорошо рассчитанными движениями расставляя приборы.
- Если вы имеете в виду, что меня учили накрывать на стол, когда я приглашен на ужин, то это не так. - Он помолчал немного. - Да, а что мы будем пить?
"Он переходит все границы, слишком легко манипулирует этими своими "мы", - подумала она, снова теряя чувство юмора.
- Чай, он в холодильнике.
Она даже не попыталась показать ему, где стоят стаканы, уверенная, что он и сам все найдет и не ошиблась.
- Видите ли, - продолжил он, - я получил то, что называется привилегированным воспитанием.
- Как это?
- Ну, меня окружали деньги, много денег… Старые семейные слуги… множество их… старые дома… ну не так много, но…
- Подождите, дайте мне закончить, - сухо перебила его Лени, наблюдая, как он ловко наливает чай в высокие стаканы.
Он быстро взглянул на нее, и в глазах сверкнули искорки смеха.
- Большие - не то слово, огромные. Мне прививали хорошие манеры, большинство которых, к счастью или к несчастью, я умудрялся надолго забывать. Но, что касается моего умения накрывать на стол, я приобрел его позже: то тут, то там…
"То тут, то там", - мысленно передразнила его Лени, представив, как он накрывал на стол несчетное количество раз перед ужином на двоих с сотнями красивых женщин. Тряхнув головой, она попыталась избавиться от нахлынувших видений, взяла блюдо и подошла к плите. Наполнив его приготовленным мясом, и вдыхая исходящий от него одуряющий аромат, она вдруг почувствовала невероятный приступ голода. Это было любимое блюдо Джои.
Лени посмотрела на то, что осталось в кастрюльке и с удовлетворением решила, что еды хватит на этот вечер и еще останется на завтра, для Джои, она поставила блюдо на стол и отошла немного в сторону, критически осмотрела то, что получилось. Рэнд уже успел найти бумажные салфетки.
- Ах, да, остался хлеб.
Рэнд подождал, пока она поставила тарелку с нарезанным хлебом, и пододвинул ей стул.
Первые минуты они ужинали молча. Рэнд, сидящий напротив, слушал ее, и Лени не могла определить, удалось ли ей мясо. Вопреки сопротивлению, этот мужчина, определенно, волновал ее. Еще в госпитале она заметила, что он излучал сильную энергию, и это нарушало ее душевное равновесие. Теперь она сознавала, что эта энергия не зависела от него, она была частью его самого, и придавала ему необычайный шарм и чувственность. "Вот еще одна причина для того, чтобы как можно скорее избавиться от него", - подытожила она.
Но Рэнд не мог долго молчать.
- Интересно, вы с Джои совершенно не похожи друг на друга, и волосы у вас разные, - нарушил он молчание. - Вы, вероятно, похожи на своих отцов.
- Не совсем, - ее передернуло при воспоминании о Спэнсе Гордоне, отце Джои, но она успокоила себя, подумав, что этот человек ушел из их жизни навсегда. Совладав с собой, Лени закончила: - Я похожа на своего отца, a Джои - на маму.
- Вы говорили, что ваша мама умерла?
Девушка утвердительно кивнула, не поднимая глаз.
- А где отчим? - спросил он.
- Этот - жив, - презрительно отчеканила она и наклонилась ниже над тарелкой. Ее толстая коса соскользнула с плеча вперед, и Лени порывистым жестом отбросила ее за спину.
- Он вам помогает? Ведь нелегко растить ребенка одной в вашем возрасте. Да и ответственность большая.
- Я люблю Джои, - горячо возразила она, подняв на него свои изумрудные глаза. Она понимала, что не ответила на его вопрос, но не собиралась распространяться об этом. Она посмотрела на тарелку Рэнда, которая была уже пустая, и, обрадовавшись возможности сменить тему, спросила:
- Хотите добавки?
- С удовольствием! - не отказался он и сам подложил себе небольшую порцию.
Во время еды он наблюдал за ней. "Элегантная, желанная и такая отчужденная", - думал он, видя перед собой само совершенство. Она была одета в простенький коттон, а заслуживала драгоценностей и дорогих шелков. Ему хотелось одеть ее в шелк, цвета изумруда… А затем - раздеть.
"Но не сейчас, - подумал он, - еще слишком рано".
- Сколько вам было лет, когда умерла мама?
Лени поджала губы, она не любила отвечать на вопросы о своей личной жизни, не привыкла делать это, но сегодня с ней творилось что-то необычное: то ли после переживаний, вызванных несчастным случаем, то ли потому, что в разговоре всплыло ненавистное имя ее отчима, то ли сам Рэнд так влиял на нее… Но какова бы ни была причина, девушка находилась на грани срыва, будто бы все нервы были обнажены.
- Двадцать один, - нехотя проговорила Лени.
- Вам наверное приходится нелегко?
"Мне не нужна ни его, ни еще чья-либо жалость", - возмутилась она про себя.
- Если вы имеете в виду то, что я одна воспитываю Джои, то ошибаетесь. Мне не трудно, я слишком люблю его. Кроме того, я уже жила самостоятельно, целых четыре года.
- Вы хотите сказать, когда учились в колледже?
Она горько усмехнулась - он, похоже, не отстанет.
- Я хочу сказать, когда начала дурить. Когда мама во второй раз вышла замуж, я бросила школу и ушла из дома. Я вела легкомысленный образ жизни, и была довольна этим.
"Да она пытается шокировать меня, рассказывая о своем юношеском бунте", - улыбнулся он про себя. Но все дело в том, что он шоко-непроницаем. Когда-то он совершал такие поступки и видел такие вещи, от которых у нее закружилась бы голова. Выдающиеся успехи в области кардиохирургии, достигнутые им за последние годы, несколько затмили пикантные подробности его прежней жизни, однако, время от времени они напоминали о себе, и если бы не Алекс Дорал…
Он взглянул на Лени. "Интересно, знает ли она что-нибудь об этом? А если бы знала, имело ли это какое-нибудь значение для нее?"
Он съел еще одну порцию мяса.
- До чего же вкусно, Лени. Я не помню, чтобы я когда-либо так наслаждался едой!
Его слова могли показаться обычной вежливостью, однако у Лени они вызвали бурю негодования. Она чувствовала исходящую от него опасность, но не могла понять, в чем она состояла. Давным-давно Лени вычеркнула всех мужчин из своей жизни, и Рэнд Бэннет не будет исключением, уверяла она себя. Наклонив голову набок, она обиженно взглянула на него. Пусть он пользуется этим своим чарующим глубоким голосом, когда успокаивает пациентов и избавляет их от страха, но она не боится его и отказывается поддаваться его шарму.
- У вас есть повар? - спросила она, стараясь совладать с собой.
- Да.
- И вы, вероятно, часто обедаете в четырех-пятизвездочных ресторанах, не так ли?
- Да, приходится, - медленно ответил он, не понимая, к чему она клонит.
- Тогда либо вы лжете, либо у вас извращенные вкусы.
Он опустил ложку на тарелку и отодвинул их от себя.
- И какой вариант вас устраивает больше? - тихо спросил он.
Он пристально смотрел на нее, и Лени почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Эти глаза золотисто-коричневого цвета, ясные и проницательные, оказывали на нее сильное воздействие.
- Я бы предпочитала, чтобы вы лгали, - выдохнула она.
- Почему?
Его "почему" прозвучало тихо, едва слышно, но для нее оно было подобно выстрелу, подобно грому, только что ударившему там, за стенами дома. Она поняла, наконец, что на улице начался дождь. Она поднялась, подошла к окну и выглянула наружу. Темное ночное небо разрывали зигзаги молнии, и дождь, усиливаясь бил по стеклам. Это был весенний ливень. "Иногда он бывает такой кратковременный и неожиданный", - подумала Лени, - как жизнь, как Рэнд Бэннет".
- Почему, Лени? - повторил он, приближаясь к ней и останавливаясь за ее спиной. - Почему тебе хотелось, чтобы я лгал?
"Потому, что я не хочу влюбиться в тебя", - подумала Лени и, не желая признаться ему в этом, скрестила руки на груди и сказала:
- Потому что я вам предложила скромную еду, и мне не нужны неискренние комплименты, - ответила она едва слышно.
Шум дождя заглушил ее слова. Рэнд, положив руку ей на плечо, повернул ее лицо к себе.
- Что ты сказала?
Она почувствовала прикосновение каждого его пальца через блузку, и сердце ее отчаянно забилось, готовое вырваться из груди.
- У меня нет времени на глупости, Рэнд.
- А ты думаешь, что у меня есть? - нахмурился он.
- Не знаю, но… - ее изумрудные глаза поблекли. - Рэнд, я слышала, как ты приказал отменить два свидания перед тем, как отвезти меня и Джои домой.
- Ну и что?
Он казался таким спокойным, но не видимость ли это? Она почувствовала, как вздрогнули пальцы, сжимающие ее плечи, и тут же ощутила внутри себя нарастающее беспокойство.
- Что ты делаешь здесь?
Он подождал пока стихнет очередной грозовой раскат. Пальцы его соскользнули вдоль ее плеч и дотронулись до ее шеи.
- Ты поверишь мне, если я признаюсь, что сам не понимаю? Но с тех пор как я увидел тебя, выходящую из такси, там, в госпитале, я потерял над собой власть, ты притягиваешь меня.
- Простые смертные могут потерять контроль над собой, - усмехнулась она, начиная дрожать от его прикосновений, - но не великий доктор Рэнд Бэннет!
- Я так и знал, что ты не поверишь мне. Почему ты боишься меня? - Мягким, гипнотизирующим движением он взял ее косу и медленно наматывал на руку, пока не коснулся ладонью ее затылка. Потом наклонился и прижался губами к ее губам.
"Жадно" - вот как он ее целует, подумала Лени, будто он давно желал этого, с тех пор, как увидел ее впервые, - уточнила она. "И обольстительно" - будто хотел, чтобы она перестала сопротивляться, разомкнула губы и позволила ему большее. И она, обессиленная, уступила.
Его язык раскрыл ее губы и встретился с ее языком, и последние попытки сопротивления были сломлены.
Его поцелуи были жадными, голодными, и она вдруг осознала, что страстно желает утолить его голод. Открытие это ошеломило ее. Одной рукой он обнял ее за талию и крепко прижал к себе. Еще ни разу ее так не целовали, и она подумала, что именно так, наверное, обжигает всепоглощающее пламя.
Он приподнял ее блузку и начал рукой ласкать спину девушки. Лени застонала. Это желание, эта потребность показались ей нереальными. Это навалилось на нее подобно снежной лавине, подобно льющемуся за окном дождю.
Его губы оторвались от ее губ и, блуждая по щекам, коснулись уха.
- Я не хочу уходить, Лени, - прошептал он взволнованно. - Пожалуйста, не проси меня, - он прикусил кончик ее уха, а рука медленно приближалась к груди.
Она глубоко вздохнула, пытаясь ответить, но не смогла, крепко прижалась к нему, подняла руки и обняла за шею, а он крепко прильнул к ее губам. Невероятно, но все ее сомнения куда-то исчезли, оставив место обжигающей страсти и всепоглощающему чувству, которые, разрастаясь, заполняли все ее существо.
С ним происходило то же самое, но именно он, контролируя себя, оторвался от нее, судорожно хватая ртом воздух. Потом медленно, как бы нехотя, он освободил косу девушки, намотанную на руку.
- Я чувствовал, что все кончится именно так, не знаю почему, но чувствовал.
Она затрясла головой, абсолютно сраженная тем, что не смогла устоять перед ним.
- Я не ищу любовника, Рэнд.
- Я знаю, - сказал он. - Но это не имеет существенного значения, не так ли? Я ведь тоже не искал тебя, но то, что мы нашли друг друга - это знак судьбы.
- Больше ничего не будет! - отстранилась она от него.
- Сегодня - нет, - поддержал он ее, мысленно проклиная отчужденность и враждебность, вновь появившиеся в ее глазах.
Несмотря на краткие волнующие минуты, проведенные в его объятиях, Лени опять ушла в себя и напомнила ему экзотический цветок, который закрывает лепестки, чтобы защитить свою сердцевину.
Лени же, очнувшись, была недовольна собой и не могла смириться с проявленной слабостью.
- Уходи! - приказала она и немного мягче добавила: - Пожалуйста.
- Нет, Лени. Не сейчас, - покачал он головой. - Мы должны поговорить о том, что произошло между нами.
Она провела кончиком языка по губам и тут же пожалела: на них все еще оставался вкус его поцелуя.
- Согласна, что-то действительно произошло. Но все кончилось и не стоит об этом говорить.
Рэнд шагнул ей навстречу и, чтобы не испугать ее, засунул руки в карманы.
- Ты избегаешь серьезного разговора, Лени? Это не похоже на тебя.
- Пусть так, - согласилась она. - Но на эту тему все разговоры бесполезны. Видишь ли, чтобы там ни происходило между нами, все уже позади.
- Неужели? Что-то я не заметил!
"Нет, его нахальству нет предела! И я сыта им по горло!" - рассердилась она.
- Рэнд, это мой дом и я требую, чтобы ты ушел.
Он не ожидал такого поворота и стоял молча, разглядывая носки своих ботинок и обдумывая положение, в котором оказался. Вообще-то он считал себя удачливым человеком - ему всегда везло. По крайней мере, до сих пор. Счастливое, беззаботное детство, школьная жизнь без проблем, где учеба давалась легко, и даже были определенные спортивные успехи. Позже, получив любимую профессию, а с ней и славу, успех и удовлетворение. И в личной жизни - тоже грех жаловаться: судьба подарила верных, преданных друзей и послушных женщин.
А сейчас, он стоит здесь и перед ним - тот единственный человек, который, похоже, окажется самым главным в его жизни, и он ускользает он него.
Рэнд посмотрел на Лени и, встретившись со взглядом ее изумрудных глаз, чуть не задохнулся от волнения, он понял, что потребуется время, терпение и немалое усилие, чтобы завоевать ее. Он пойдет на это. Он понимал, что если сделает Лени своей, то добьется самой большой награды в своей жизни, самой ценной награды.
- Мне не хотелось бы оставлять тебя одну, - проговорил он мягко.
- Я привыкла к одиночеству.
- И это непростительно, - он снова почувствовал неудержимое желание обнять ее и прижать к груди, но усилием воли подавил его. - Ну, что ж, я пойду. - Он выпрямился. - Но, прежде, чем уйти, мне хотелось бы разбудить Джои, чтобы проверить, как он себя чувствует.
Джои! Вопреки желанию выпроводить Рэнда, Лени обрадовалась тому, что он будет рядом, когда она разбудит брата в первый раз, ведь доктор в клинике предупреждал, что рана на лбу обширная и пока нельзя исключать возможность сотрясения мозга.
Она включила ночник у кровати и опустилась рядом на колени. Рэнд сел напротив.
- Джои, милый! Проснись, - она слегка потрясла его за плечи. - Джои!
Мальчик медленно открыл глаза и заморгал.
- Привет, родной! Как дела? - облегченно спросила она.
- У-у-у-кей!
- Он все еще под влиянием обезболивающего, - тихо сказал Рэнд.
Джои повернул голову на звук его голоса и доверчиво улыбнулся. Рэнд ответил тем же. Он всегда питал слабость к детям.
- Привет, плюшка!
- Ты все еще здесь? - сонно проговорил Джои.
- А как же? Ты помнишь, что с тобой произошло?
После короткого замешательства он заговорил:
- Черепаха… - Лени и Рэнд переглянулись. - Там была черепаха, и я хотел посмотреть на нее. А потом была машина, - добавил он, закрывая глаза.
Она погладила брата по головке.
- Ну, а теперь спи, малыш. Я буду рядом. Если понадоблюсь, позови меня, о'кей?
Но Джои не ответил. Он снова заснул, крепко прижимая к груди своего любимца - мишку. Позже, когда Лени закрывала дверь в комнату брата, Рэнд перехватил ее озабоченный взгляд.
- Не волнуйся, Лени, - успокоил он ее. - С ним все в порядке. Детские раны заживают быстро.
- Я знаю, но когда он болен, мне тоже больно.
"Странно, - подумал он. - Со мной то же самое. Мне плохо, если тебе плохо".
Ему хотелось сделать еще одну попытку и предложить остаться на ночь, чтобы вместе с ней будить Джои каждые два часа, но, боясь отказа, не решился. Он немного подумал, затем полез в карман, достал авторучку, карточку и записал свой номер телефона.
- Если по какой-либо причине тебе покажется, что с Джои не все в порядке, позвони мне, - сказал он, протягивая ей карточку с номером телефона. - В любом случае, Лени, даже если причина покажется не значительной. Если тебя что-то будет волновать или просто захочется поговорить, позвони мне.
Лени заранее была уверена, что никогда ему не позвонит, но карточку, тем не менее, взяла и долго рассматривала написанный там номер.
Почувствовав, как он взял ее за подбородок, девушка подняла глаза и вздрогнула. Никогда прежде она не встречалась с таким любящим, ласкающим взглядом золотисто-карих глаз.
- Спокойной ночи! - сказал он, нежно целуя ее в губы.
- Спокойной ночи!
Он открыл дверь и шагнул в затихающий весенний дождь.
Лени провела пальцем по губам и вдруг ей захотелось горько заплакать.
Это потому, что пришлось пережить много волнений, связанных с несчастным случаем, и ее защитные силы на исходе, подумала она. Но факт оставался фактом: Рэнд подарил ей на прощание невероятно нежный поцелуй. Она не была приучена к мужской нежности, к мужскому прикосновению. А Рэнд Бэннет прикасался к ней весь вечер… И он был очень нежен… И ей было приятно, этого она не могла отрицать.
Глава 3
После ухода Рэнда, время, казалось, остановилось. Ночь была длинной и безмолвной, и Лени, взволнованная последними событиями, не могла уснуть.
Сидя у изголовья, она наблюдала за спящим Джои, а мысли ее снова и снова возвращались к Рэнду. Ей казалось странным, что Джои так быстро привязался к нему. Нельзя сказать, что в повседневной жизни мальчик был сдержанным и с трудом заводил знакомства, нет, но эта его поспешная привязанность казалась необъяснимой. А затем, к своему стыду и раздражению, вспомнила, как сама растворилась в его поцелуе. Сама-то не лучше! Он стремительно ворвался в их жизнь, и за несколько часов все перевернул.
Но, несомненно, все произошло именно так, пыталась она убедить себя в который раз, потому что они встретились в неподходящее время. Слишком растерянной и уязвимой она была, только и всего! Тем не менее, решила она, Рэнд Беннет - действительно опасный человек. Он из тех, кто способен подчинить своим чарам даже самого стойкого и непреклонного человека. Он - настоящая угроза женской независимости, а независимость - это то, что она ценит больше всего в жизни.