- Никуда я не собрался! Что я буду делать дома один с такими руками? - Он обиженно потряс ими. - Ты хоть догадалась вчера полить мои цветы?
- Я сначала не сообразила, потом хотела вернуться, но Луи сказал, что, пока солнце, поливать нельзя, нужно на закате. Мы хотели съездить на закате, но я подумала, что лучше позвонить твоей домработнице и…
- Позвонила?
- Нет, я не знаю ее телефон! Я хотела спросить у тебя!
- Что ж не спрашиваешь? Спросить забыла?
- Скажи.
- Это ты скажи, что тебе наплевать… - Он осекся, потому что скрипнула дверь.
Мелани вздрогнула и обернулась. В палату вошла медсестра с обедом на подносе.
- О, какая красивая у вас дочка, мсье Мориньяк! И как похожа! Покормишь папочку обедом, ангелочек?
Мелани часто заморгала, приоткрыв рот.
- Извините, сестра, придется потрудиться вам самой, - кипя от ревности и возмущения, сказала я и поднялась со стула. - Мы уже уходим! Попрощайся, Мелани, нам пора.
Она прикусила губу, отрицательно замотала головой, хрипловато выдавила:
- Потом… - и отвернулась к окну.
- Мелани! - воскликнула я, но она не реагировала.
- Ишь ты, характер! - сказала сестра, когда я еще раз беспомощно повторила:
- Мелани!
- Оставь ее в покое, Надин, и помоги мне поесть, - сказал Нестор. - Давайте поднос сюда, сестра. Спасибо. Вы свободны.
- Ну и персонал здесь! - прошептала я после ее ухода, отправляя ложку супа ему в рот.
- Прекрасный персонал, - проглотив, отозвался Нестор. - Знаешь, ни одного репортера ко мне не пустили! В сводке происшествий по телевизору, правда, я мелькнул в кадре, но никаких фамилий! Кстати, в прессе обо мне ничего нет?
- Без понятия. Давай ешь, а то остынет.
- Да я знаю, что ты не читаешь газет, но все-таки могла бы и поинтересоваться.
- Ладно, сейчас по дороге в киосках посмотрю, но, думаю, твой агент наверняка в курсе. Неужели до сих пор не позвонил?
- А как? В этой больнице телефоны в палатах не предусмотрены. Устав, как в монастыре! И мобильные отбирают, дабы больные не волновались.
- Слушай, а какую машину ты разбил? Твой "кадиллак" стоит возле твоего дома. Неужели купил и угробил новую?
- Нет, - он поморщился. - Машина чужая.
- Чья?
- Агента по недвижимости. Я ведь хочу купить загородный дом. Присмотрел один приличный. Хотел свозить тебя туда показать. Свежий воздух, природа. Ты же понимаешь!
- Цветочки на балконе? Понимаю. А кто был за рулем?
- Я. В том-то и вся неприятность. Но мой адвокат уже в курсе. Все, Надин, больше не хочу. Второе - тем более! Зачем ты мне про все это напомнила? И так никакого аппетита нет. Сок? Соку еще попью.
- Но зачем в чужой машине ты сел за руль?
- Потому что я терпеть не могу, когда гоняют. Я в первый раз чуть не умер, когда мы туда ездили.
- Поехал бы на своей.
- Все, Надин, хватит. Произошло и произошло. Что там наша чудо-Мелани? Вы бы ехали. Он небось вас заждался.
- Нет, у него дела.
- Все равно. Мелани, детка, ты там скоро?
- Я уже не там, па, сейчас… - отозвалась она мутноватым голосом и мгновение спустя добавила уже нормальным: - Сейчас, сейчас… Все, Нестор, готово!
Это коротенькое словечко "па" заставило меня вздрогнуть. Ясно, что оно вырвалось у Мелани случайно, но ведь вырвалось же! И вполне возможно, что она не заметила, как назвала Нестора "па", ведь она не смутилась, не растерялась. Только бы у Нестора хватило такта не акцентировать на этом внимание! Я же заметила, как он напрягся и как пристально посмотрел на ее склонившуюся у окна фигурку.
- Вот. - Мелани протянула блокнот. - Вам нравится? - спросила она с абсолютной уверенностью в голосе и с выражением на лице точно таким же, как бывает у Нестора на презентациях его книг.
- Потрясающе!.. Надин, но это же невозможно! Ребенок не может рисовать так!
- Я не ребенок, мс… то есть Нестор! И я рисовала при вас. Вы сами видели, в блокноте была чистая бумага!
- Да… но… О Господи! Надин! - Нестор растерянно смотрел то на меня, то на нее, то на рисунок, кашляя, облизывал губы. - Я ничего не понимаю, Надин! Она… она гений!
- Да, - сказала Мелани. - Я знаю. А вы узнаете это место?
- Деревья и клумба больничного сквера, которые видны из моего окна. Но за ними нет моря!
- Море было видно из бабушкиного окна.
- Той бабушки, которая жила в Аркашоне?
- Вы вспомнили?!
Нестор усмехнулся.
- Детка, я никогда не был в Аркашоне. И никогда не знал твою бабушку. Ты сама час назад рассказала про нее.
- Целый час? Мамочка! Пойдем домой. Скажи Нестору, что нам пора. Мы должны приготовить обед для папы.
- Да, Нестор, нам пора, - сказала я.
- Ой, Нестор, вы же не доели! - Мелани всплеснула ручками, только сейчас заметив поднос с тарелками. - Давайте я быстро скормлю вам курицу?
- Давай, гений, скорми, - согласился Нестор и подмигнул мне, видимо, ему понравилось это словечко.
- Мамочка, это не займет много времени. Больным надо хорошо есть! - Мелани уселась с ним рядом, схватила рукой куриную ножку с тарелки и поднесла к его рту. - Кусайте, Нестор, я ее крепко держу!
Глава 27,
в которой я купила в киоске газету
На первой полосе одного "желтоватого" издания среди прочих анонсов я обнаружила небольшую и довольно известную фотографию Нестора и снимок развороченного "форда" покрупнее. Заголовок гласил: "Авария Нестора Мориньяка", а мелкие буквы предлагали ознакомиться с подробностями на третьей странице.
- Что про него пишут? - спросила Мелани, снизу вверх глядя на меня.
- Прочитаем дома, - ответила я, свернула газету в четыре раза и сунула в боковое отделение сумочки. - Давай руку, пойдем к метро.
- Пойдем. - Она вложила свою ладошку в мою ладонь. - Мама, скажи честно, он ведь не твой друг? Он твой муж?
- Да, - ответила я, мысленно добавив слово "бывший" и решив, что хватит врать. - Только давай не будем говорить об этом возле киоска.
- Хорошо.
Шагов десять мы проделали молча.
- Ты тоже его потеряла? А потом встретила моего папу и решила, что он - это он? Ты приняла его за Нестора?
- Мелани, ты большая девочка, умеешь убираться, готовить, ты должна понимать, что люди не теряются просто так… - заговорила я, понимая, что не сумею объяснить ничего, потому что это Нестора я когда-то "приняла" за Луи…
- Теряются, мамочка, например, в горах или когда падают в разные стороны из самолета. Или в море. Корабль тонет, и все плывут тоже в разные стороны, но потом находятся! Например, если бы Ромео и Джульетта потерялись… - рассуждала Мелани, но я чувствовала, что она и сама не очень верит в свои доводы.
- Мелани, твой папа никогда не поплыл бы от нас с тобой в другую сторону!
- А Нестор?
- При чем здесь Нестор?
Мелани поджала губки и какое-то время сосредоточенно молчала.
- Мелани, давай купим мороженого и фруктов. И сделаем необыкновенный салат к папиному приходу, - предложила я. - Вы ведь оба любите мороженое.
- А Нестор любит мороженое?
- Любит. Многие мужчины любят мороженое. - Мне хотелось увести разговор в сторону.
- Это хорошо. - Мелани с облегчением вздохнула. - А почему ты не любишь его?
- С чего ты взяла? Я люблю мороженое.
- Не мороженое! Нестора!
- Мелани, я люблю твоего папу.
- Но ведь Нестор мой папа! Мой настоящий папа! Ты не любишь его! Потому и ты… вы… Потому вы все поплыли в разные стороны! А потом тебе стало стыдно и ты нашла меня! Да, я тоже думала, что папа - это мой папа, и ты тоже так решила, потому что он хороший! Он очень хороший! Мой папа Луи Виньо! Но ведь и Нестор хороший! Я ведь не знала, что он хороший!
- Мелани! Маленькая моя девочка! Зачем ты плачешь? - Я присела на корточки и обняла ее. - Не нужно! Все хорошо!
- Нет, не хорошо! Я же вижу, что не хорошо. Я не маленькая, я понимаю, что ты, когда после папы опять встретила Нестора, не знаешь, как тебе быть дальше! А мне как быть дальше? Ведь Нестор тоже понял, когда увидел меня! И мой папа, наверное, тоже… Он ведь понимает меня без слов! Я так его люблю! Так люблю моего любимого папу, папочку!..
Я была растеряна еще больше Мелани, на нас оглядывались прохожие, но я была бессильна ее успокоить. Совершенно бессильна! И расплакалась сама.
- Ты ведь тоже его очень любишь? Да, мама? Ты больше не плачь, я тоже не буду. Я не удержалась, я знаю, что дамам нельзя рыдать на улице, так меня учила бабушка. Больше не плачешь? - Мелани взяла в свои ладошки мое лицо и заглянула мне в глаза. - Не надо. Я знаю, мама, что ты его любишь, я слышала, ты ночью говорила ему "любимый"… Я подслушивала не нарочно! Я просто хотела увидеть ангела любви и услышала случайно. Я знаю, мамочка, что нельзя подглядывать и подслушивать за взрослыми, когда они голые занимаются любовью! Можно вспугнуть ангела, который несет им ребеночка! Но я так хотела увидеть этого ангела! Я знаю, мама, что дети получаются от любви. Это от секса детей не бывает! Когда секс, ангел не прилетает. А когда любовь, ангел любви кладет малюсенького ребеночка в живот и мама его через девять месяцев рожает! Но тогда как же появилась я, если ты не любишь Нестора? Ну скажи, мама! Мамочка!
Может, взять и выложить ей все? - подумала я. Этой маленькой даме, которая знает, что нельзя реветь на улице, а детей приносит ангел любви!
- Мелани, но с чего ты взяла, что я твоя мама, а Нестор - папа, именно Нестор, а не Луи?
- У меня есть фотография твоей свадьбы.
- А почему ты мне ее никогда не показывала?
- Я боялась.
- Чего ты боялась?
- Вдруг у тебя нет такой.
- Думала, что я отниму ее у тебя?
- Ой, мамочка, ну как ты можешь отнять? Нет! Не поэтому.
- А почему?
- Потому что она приносит несчастье. Да. Я показала ее папе в тот день, когда нашла его, и она попала под машину. Ну, она - женщина, которая привезла меня к папе. И умерла бабушка. Потом я показала ее Элис - и у нее сразу заболели свинкой оба ее сына. А они знаешь какие взрослые! Такие не болеют свинкой. Потом было еще много неприятностей, ну много, долго рассказывать. И тогда я все поняла про это фото и спрятала. А потом сдуру вытащила его и показала ее папе в тот день, когда он нашел тебя, а на следующий день папу ранили. И вчера я убиралась в своем комоде, наткнулась на нее и поскорее спрятала. А тут вдруг папа вернулся из больницы, и я решила, что она больше не действует, потому что нашлись все и все зло кончилось. А оно не кончилось! Нестор попал в аварию!
- Глупости какие, Мелани. Какая-то фотография. Выбросила бы давно, если уж так ее боишься.
- Я тоже хотела выбросить. А вдруг будет еще хуже? И потом, жалко… Это же фотография моих родителей…
- Покажи мне ее.
- Нет! Ни за что! Я ее так запрятала!
- Слушай, Мелани, по-моему, у меня есть точно такая же. И даже целая страница, где написано, кто эти люди, - сказала я.
Это было, конечно, крайне неразумно, ведь если я права, то переубедить Мелани в том, что мы с Нестором вовсе не ее родители, будет невозможно. Но ведь каждый человек имеет право знать правду? Я эгоистично имела в виду себя…
- Правда?
- Я не уверена, но мы можем прямо сейчас пойти ко мне и посмотреть. Мой дом совсем рядом. Вон на той улице, так что много времени это не займет.
Глава 28,
в которой Мелани впервые попала в мою квартиру
- Зря ты стеснялась, мамочка, и не позвала меня помочь убраться, - с огорчением заметила она. - Ужас! Как ты могла так запустить? - Она провела пальчиком по пыльному экрану телевизора.
- Я его не смотрю, да и вообще не живу тут. Не обращай внимания. - Я вытащила сумку из шкафа, извлекла из нее затертую журнальную страничку. - Вот, взгляни, и пойдем.
Я затаила дыхание и протянула страничку ей. Но она не взяла ее в руки, видимо тоже испытывая не менее сложную гамму переживаний, просто скользнула взглядом и тут же облегченно заявила без малейшей доли сомнения:
- Что ты, мамочка! Это совсем не ты и не мои папы!
- Мелани, но здесь же черным по белому написано, что это я, Надин Гришо, выхожу замуж за писателя Нестора Мориньяка!
- Ну и что? Это совсем не те молодожены. Те красивее!
- Мелани, но это я и Нестор! Это действительно наша свадьба! А потом мы расстались… - Я не договорила, потому что Мелани вдруг прижала ладони к своему лицу и побледнела.
- Нет, нет! Мелани! Я действительно твоя мама! Твоя фотография просто из другого журнала! Наши свадебные фото были во многих журналах!
- А платье! Там другое платье!
- Правильно, у меня было несколько платьев! Потому что в одном журнале хотели, чтобы невеста Мориньяка была в коротком платье, а в другом - в длинном. В пышном и в узком, в фате и в шляпе… - Я плохо понимала, что несу, но мне было ужасно страшно!
- Завтра я уточню у Нестора, - недоверчиво прошептала Мелани. - Только ты ничего не говори папе, пока я не поговорю с Элис.
- Элис-то зачем посвящать в наши с тобой дела?
- А кого? Частный детектив - очень дорого. Элис - старший инспектор, она сможет провести расследование, надо же знать, кто из них двоих тот, который мой настоящий па… отец.
- И ты готова полюбить папу Нестора только за то, что он настоящий, и разлюбить папу Луи?
- Мамочка, папа и отец - это разные вещи! Пойдем домой, честно говоря, мне у тебя совсем не нравится. Ни одного цветка, никаких картин, пылища. Как ты только могла здесь жить? Я теперь поняла, ты потому и не захотела жить с Нестором, раз тут так плохо. Ты что, не могла навести уют?
- Нестор живет в совсем другом месте. Ты что, считаешь, что я могла полдня жить с вами, а полдня - с Нестором? Между прочим, у него колоссальная роскошная квартира, две ванных, огромная лоджия с видом на Елисейские поля. Можем вечером съездить туда все вместе. Так или иначе придется ехать за его обувью. Заодно польем цветы, я ведь забыла взять телефон его домработницы.
- Прав-да? Он такой богатый?
А, значит, ты хочешь богатого папу? Бедный тебя больше не устраивает? - горько подумала я, хорошо хоть ума хватило не произнести это вслух, потому что Мелани добавила:
- Жалко, что он богатый. Элис может решить, что мне нужен богатый. Но без ее помощи нам не справиться!
И тут зазвонил телефон.
- Папочка! - обрадовалась Мелани. - Я возьму трубку? Как хорошо, что он догадался, где мы можем быть, если не дома! Алло, папочка… - Личико огорченно вытянулось. - А, привет, тетя Элис. Да, мы у мамы. Сейчас я тебе ее дам. Мама, это Элис!
- Привет, Элис! Ты по поводу завтрашнего банкета? Не беспокойся, я ничего не сказала Луи. Сюрприз, как и договаривались. Мелани тоже не…
- Надин, - глухо произнесла она. - Подожди, Надин.
- У тебя что-то случилось? На работе? Дома?
- Случилось, да, подруга… О Боже! - Она перевела дыхание и, кажется, скрипнула зубами. - Спускайтесь. Я через минуту буду у вас. Возьми себя в руки, Надин. Я… Я не могу… Не могу ничего сейчас говорить… - Она кашлянула, прочищая горло. - Да, прости. Это из-за меня. Луи… Он…
Мелани не сводила с меня глаз.
- Что случилось, Элис?! - выдохнула я.
Мелани внимательно посмотрела мне в рот, прошептала:
- Фото, это все фото… - И вдруг, сжав голову руками, пронзительно закричала: - Папочка! Папочка! Это не фото, это я виновата! Только я! Я предала тебя!..
Глава 29,
в которой все не могло быть реальностью
Я уверенно вела полицейскую машину. А этого не могло быть: я не полицейский и не могу водить полицейскую машину. Да и вообще я не могу уверенно водить любую машину, потому что никогда не могла, да еще лет пять не садилась за руль. Я это сделала, потому что об этом попросила Элис.
- Давай поведи ты, - сказала она, вылезая из машины; на ней было цветастое платье, я никогда раньше не видела ее в платье. - Я больше не могу.
И показала мне трясущиеся руки, а из ее глаз ровными ручейками текли слезы. Слезы так течь не могут - как вода из крана. И руки у Элис никак не могут трястись, и плакать старший инспектор полиции тоже не может, как не может носить платье, тем более с красными цветами на голубом поле.
И то, что она рассказывала прерывистым голосом, прижав к себе Мелани на заднем сиденье, тоже совершенно не могло быть правдой, хотя бы потому, что такие вещи не рассказывают при детях. Но она рассказывала и беззвучно плакала, а Мелани не плакала никак - ни в голос, ни беззвучно. У нее было сухое, маленькое, заострившееся, бесцветное, неподвижное лицо, словно выточенное из блеклого куска дерева, и ввалившиеся глаза. Я видела ее лицо и глаза в зеркальце заднего обзора, и хорошо понимала, что у ребенка не может быть ни таких глаз, ни такого лица.
И это правильно, что полицейскую машину уверенно веду я. Я, которая вообще не может водить никакую машину уверенно. Не может здесь! А я веду ее там. Потому что все происходит там, потому что, если бы это происходило здесь, я бы сразу умерла. Или я уже умерла? Ведь если все правда, то не может быть этого прозрачно-синего неба, ни солнечных зайчиков в витринах и в окнах машин, ни прохожих в яркой летней одежде, ни цветов и фонтанов, ни зеленой листвы и радужно мерцающей веселой глади Сены…
Глава 30,
в которой только муж Элис смог уложить Мелани спать
Он походил на большого доброго пса. Например, на сенбернара. Часы показывали без пяти десять утра. Элис давно была на работе, а у ее Мишеля на этой неделе - вторая смена.
- Ты бы тоже поспала, ведь всю ночь глаз не сомкнула, - сказал он мне; утром он приехал за нами в больницу и почти силой увез к себе. - Комнаты мальчишек до осени пустые! Любую выбирай. Ложись и спи.
- Все равно не усну, Мишель. Спасибо. Я бы лучше выпила кофе. Голова шумит.
- Значит, нужно поспать. А ты - кофе! Прими снотворное.
- Не хочу. Я потом от него буду дурная сутки. Так к вечеру сморит. Я лучше пойду пройдусь. Все равно нужно отвезти обувь Нестору и полить у него дома цветы. Они ведь не виноваты в том, что произошло?
- Может, тебя отвезти? - Мишель заряжал кофеварку.
- Нет. Вдруг Мелани проснется? Одна? Тебе на работу когда?
- Вечером. - Он махнул рукой. - Не переживай. Я тебя дождусь. Если что, позвоню, скажу семейные обстоятельства.
- Ты такой добрый, Мишель. И ты, и Элис.
- Скажешь тоже! Мелани нам как дочка. Хочешь в кофе коньяку?
- Хочу. А не поведет?
- Не должно. Ох, не хочется мне отпускать тебя одну! Элис мне не простит, если с тобой что…
- Да ничего, Мишель. Хуже-то уже не будет!
- Ну смотри. - Он вздохнул. - Пройдись, на улице хорошо.
Я выпила кофе, взяла свою сумочку и пошла. От кофе с коньяком шум в голове утих и на улице оказалось не просто хорошо, а неправдоподобно чудесно! Яркое солнце баловалось опять со своими зайчиками, промытая ночным дождем листва благоухала, перебивая запахи города. И в этом - по отношению к Луи - была колоссальная несправедливость.
Я поймала такси.