И что они будут делать, если королева отвергнет его прошение? Осмелится ли он просить Розамунду уехать с ним в Швецию, оставив все, к чему она привыкла? Найдет ли он в себе силы, чтобы оставить ее еще раз, уже навсегда?
Дверь распахнулась, и, хромая, опираясь на свою трость, вышел лорд Бергли.
- Теперь вы можете войти, мистер Густавсен. Энтон внимательно посмотрел на морщинистое лицо лорда, но ничего не прочел там о своем будущем. Он пригладил волосы и вошел в кабинет; в нем не было королевских фрейлин с их постоянными разговорами и хохотом. Только королева Елизавета сидела за своим столом, и что-то сосредоточенно писала на листе пергамента. Энтон преклонил колено и ждал, когда она заговорит. Наконец гусиное перо перестало скрипеть, послышалось легкое шуршание, когда королева поставила локти на стол, и ее рукава опустились вниз.
- Встаньте, мистер Густавсен, - улыбнулась она. - Да, да, вы выглядите так, будто вас сейчас поведут в Тауэр! Отчего такая хмурость?
Энтон натянуто улыбнулся. Смех королевы был заразительным.
- Любой будет волноваться, если его так срочно вызывают, ваше величество.
- Но вы же не любой, мистер Густавсен! Вы у нас - герой! Все мои придворные только и говорят, что о вашей отважной погоне посреди ночи, чтобы спасти леди Розамунду и схватить мерзавцев, которые сговорились против меня.
- На моем месте так сделал бы каждый, ваше величество.
- Каждый?! Что-то сомневаюсь. Многие клянутся в верности до смерти, но мало кто подтверждает своими поступками такие поэтичные слова. - Королева Елизавета задумчиво посмотрела на него. - Я в долгу у вас. Что вы хотите? Деньги? Драгоценности?
Энтон остолбенел. Она предлагает награду? А не может ли она вместо денег и драгоценностей отпустить от себя одну из своих фрейлин? Или королевская щедрость не заходит дальше денег?
Пока он раздумывал, она лукаво улыбнулась, похлопывая по щеке своим длинным тонким пальцем.
- Не-ет! Я знаю, чего вы желаете искренне. Я прочла ваше прошение о поместье Брайони. - Она жестом показала на пергамент, лежащий на столе. - Я также прочитала письма Сесилии Саттон.
- Ваше величество приняли решение? - бесстрастно спросил он.
- В таких делах я не тороплюсь. Поспешность часто заставляет сожалеть о содеянном, в чем часто убеждались мои отец и сестра… Значит, вы предпочли бы это поместье как вашу награду?
- Естественно, ваше величество.
- Хм, естественно! - эхом отозвалась королева. - Но я чувствую, вы не в меньшей степени желаете и другого приза, мистер Густавсен.
Энтон боялся шевельнуться.
- Ваше величество уже были очень великодушной!
- Да, я великодушна. Однако от моего внимания не ускользнуло, что вы очень торопились спасти нашу юную леди Розамунду.
Глаза у Энтона сузились, когда он старался выдержать взгляд королевы.
- Не смею отрицать, что она прелестна, ваше величество.
- Я страшно не люблю, когда мои леди оставляют меня, - ответила она, снова берясь за перо, как бы разрешая ему удалиться. - Мне надо еще подумать на этот счет, мистер Густавсен. Можете идти теперь.
Он поклонился, сдерживая себя от возражения, как чуть раньше в коридоре сдерживался от брани. Пререкания с королевой ни к чему хорошему не приведут в таком рискованном изысканном танце. Он сделал самую высокую ставку в своей жизни: на любовь Розамунды.
Он должен очень тщательно выверить свой ход, иначе, как и в танце вольта, которому его учила Розамунда, он потерпит крах.
Глава 16
Двенадцатая ночь, 5 января
- Ты уверена, что хочешь пойти? - спросила Анна, застегивая жемчужное ожерелье на шее Розамунды. - Ты еще такая бледная.
Розамунда расправила юбку своего белого атласного платья, отороченного мехом песца и украшенного цветами, вышитыми серебряной нитью. Ее лучшее платье, которое она берегла для Двенадцатой ночи.
- Анна, как же я могу пропустить Двенадцатую ночь! И потом, я больше ни минуты не могу оставаться в постели…
Пока она болела, у нее было время подумать. И она думала об Энтоне, о том, что не видела его с того самого ужасного для них дня. Думала о своем будущем и что с ней будет, если она потеряет Энтона навсегда. Сможет ли она забыть все, чему он ее научил? Все, что у них было? Ей думалось, что именно сегодня, в эту Двенадцатую ночь, все должно решиться. Но будет ли то, что произойдет сегодня, желанным началом или - шагом во мрак неопределенности?
Она пощипала себе щеки, чтобы они не были такими бледными. Выглядеть ей сегодня надо абсолютно здоровой!
- Как я?! - спросила она.
- Мило! Как всегда! И даже великолепно! - ответила Анна. - А я как?
- Естественно, красавица! - улыбнулась Розамунда, восхищаясь алым, отороченным собольим мехом, бархатным платьем подруги. - Мэри Хауард в обморок упадет от зависти, когда нас увидит! А лорд Лэнгли влюбится в тебя еще сильней!
- Фу! - хмыкнула Анна. - Не влюблен он в меня вовсе! А если и влюблен, то я его не люблю. Я приглядела мужчину роскошнее здесь, при дворе.
Роскошнее, чем молодой красивый богатый граф, который, очевидно же, без ума от нее?! Розамунде не очень-то поверилось, но препираться с подругой ей не хотелось. Иногда все бывает не таким, как тебе кажется.
- Пора спускаться. И пусть нам все завидуют! Анна засмеялась, и они, взявшись за руки, побежали вниз по лестнице и дальше по коридору к Грейтхоллу. Придворные и гости в роскошных одеждах, сверкающих переливающимися драгоценностями, кружились по залу в беспечном бесконечном хороводе.
Когда Розамунда вошла, все потянулись к ней, охая и ахая по поводу ее приключения. Но среди них не было Энтона, и отца ее не было, которого она не видела с утра, когда они вместе позавтракали. Розамунда улыбалась и болтала, но из-за того, что их не было, и общей неопределенности она нервничала и чувствовала себя несчастной. Ей больше нравилось, когда она знала цель, что будет дальше и как ей себя вести. "Не гожусь я для дворцовой жизни", - огорченно думала она.
С галереи пропели трубы, и в дверях появилась королева - ослепительная, в черном бархатном платье, расшитом золотом, ее рыжие волосы обвивал веночек из золотых цветов. По правую руку шел глава шведской депутации мистер Вернерсен. Завершал процессию Энтон! У Розамунды перехватило дыхание от одного только взгляда на него, таким он был красивым в своем модном светло-коричневом камзоле и… со своей серьгой-топазом в ухе! После всего, что с ними случилось, он выглядел ничуть не хуже, чем раньше. И даже бодрее и веселее, светясь молодостью и жизнерадостностью. Королева поднялась на свое возвышение со шведской депутацией, ее золотой шлейф шуршал за ее спиной.
К Розамунде подошел отец, взял ее за руку, и они вместе наблюдали за королевой.
- Ты сегодня замечательно выглядишь, доченька, - сказал он улыбаясь. - Прямо как твоя мама, когда была на приемах при дворе!
- Ты тоже замечательно выглядишь, папа, - ответила она, оценивая взглядом его одеяние из фиолетового бархата и черного атласа. - Я давно не видела, чтобы ты так красиво одевался.
Он засмеялся:
- В доме нет нужды наряжаться. Будем надеяться, что скоро мы вернемся домой, будем сидеть у собственного огня. А для этого я уже стар.
Королева подняла руку, и в зале установилась тишина.
- Милости прошу на празднование Двенадцатой ночи! За стенами зала холодно, а у нас тут тепло, прекрасная еда и лучшие из друзей.
По залу прокатились аплодисменты, а когда они стихли, королева продолжила.
- Кто-то из друзей останется с нами, - сказала она, улыбнувшись Лестеру, которому не надо будет после праздника уезжать в Эдинбург. - Но мы должны сказать наше сердечное "в добрый путь" другим: Мистер Вернерсен и его шведская свита вернутся к королю Эрику, неся ему нашу вечную дружбу. И мистер фон Зветкович возвращается в Вену. Боюсь, наш двор скоро опустеет.
Розамунда в ярости взглянула на Энтона, который стоял за плечом королевы. Шведы отбывали так скоро?! И у них совсем не останется времени, чтобы осуществить свои планы! Очень мало времени, чтобы она убедила своего отца в том, в чем она последнее время была уверена: она готова сделать все ради своей любви!
- Один из новых наших друзей, - продолжила королева, - останется с нами. Во всяком случае, мы на это надеемся. В благодарность за то, что он сделал, чтобы спасти нас от мерзкой козни, отвратительной интриги, и в память долгой службы его деда моему отцу я жалую мистеру Энтону Густавсену право владения поместьем Брайони, с титулом баронета.
Она полуобернулась, протягивая руку к Энтону:
- Прошу вас, сэр Энтон.
Он встал на колени, и она положила свою, всю в драгоценностях, руку на его черноволосую голову.
- Ваше величество! - воскликнул он. - Примите мою глубочайшую благодарность!
- Вы заслужили это, сэр Энтон. Ваша семья долго служила моей и сейчас продолжает служить, поскольку миссис Сесилия отправляется с нашим поручением в Эдинбург, с нашими поздравлениями моей кузине. Надеюсь, я смогу положиться на вас и будущем!
- Я ваш слуга, ваше величество. Розамунда от внезапной радости чуть громко не рассмеялась, захлопнув себе ладошкой рот. Энтон получил свое поместье и титул! И положение в Англии! Но что все это значило для нее? Для них?!
- Нам, кажется, что вы нам кое-что должны, не так ли? - улыбнулась королева, показывая Энтону, чтобы он встал с колен. - Не было ли у нас пари, касающегося танцев?
Энтон тоже улыбнулся:
- Вы, как всегда, правы, ваше величество!
- Тогда мы должны определить победителя. Леди Розамунда Рамси, выйдите к нам!
Толпа расступилась, позволяя Розамунде пройти. У нее перехватило дыхание. Она шла медленно, осторожно к пьедесталу королевы, присев в глубоком реверансе.
- Ваше величество?!
- Леди Розамунда вы достаточно оправились, чтобы станцевать для нас?!
- Надеюсь, что да, ваше величество, благодаря вашим замечательным докторам.
- И вы полагаете, ваш ученик готов к экзамену?
Розамунда осмелилась украдкой взглянуть на Энтона.
- Мы можем только надеяться, ваше величество.
- Играть вольта! - приказала королева музыкантам.
Энтон подошел к Розамунде, взял ее руку, низко поклонился и поцеловал.
- Вы хорошо выглядите, миледи, - пробормотал он.
- Я и чувствую себя хорошо, - ответила она. - Теперь хорошо!
- Мы сможем произвести на королеву впечатление нашим танцем или слишком часто отвлекались от наших уроков?!
- А вам надо произвести на нее впечатление? - поддразнила Розамунда. - Вам еще не хватило призов?
- Еще одного, думаю. - Он повел ее в центр зала.
Розамунда крепко держалась за руку Энтона, когда они становились в первое па танца, смеясь, будто она была спокойной и счастливой, хотя внутри все дрожало от страха. Ей очень хотелось, чтобы у них все получилось хорошо перед ее отцом и королевой, чтобы показать, что они с Энтоном могут быть одним целым!
Заиграла музыка, прекрасная мелодия, но быстрее, чем они привыкли. Розамунда сжала его руку, и они начали танец: правой, левой, правой, левой и прыжок. К ее радости, каденция получилась безукоризненной! А потом они танцевали фантастически, как в волшебном сне, чувствуя друг друга и не ощущая окружения.
Толпа бурно восторгалась. Энтон в очередном па поднял ее высоко, затем опустил и крутанул - раз, другой, и она засмеялась от охватившего ее восторга. Энтон крутанул ее последний раз, и она снова засмеялась от восторга. Их танец был великолепен, блестящий каждым своим па.
- Я сделал все как надо, госпожа учительница?! - прошептал он.
- Вы замечательный ученик! - ответила она. Они смотрели друг на друга, им казалось, что они остались одни, только вдвоем в этом мире! Все опасения, тревоги растаяли!
Но они были не одни. Королева Елизавета зааплодировала, подзывая их снова к себе.
- Очень хорошо, сэр Энтон. Думаю, вам теперь придется признать, что танцевать могут все.
- Да, ваше величество. Если уж я смог, то сможет каждый… При хорошем учителе.
- Тогда вы должны вознаградить леди Розамунду, - засмеялась королева. - Не таким ли было условие нашего пари?!
- Я дам леди Розамунде все, что в моей власти! - выдохнул он.
- Да-а? Тогда у нас есть предложение, в котором нам понадобится помощь замечательного отца леди! - улыбнулась, как показалось Розамунде, лукаво королева. - Женитесь на леди Розамунде и сделайте ее хозяйкой вашего нового поместья… Вы довольны?!
Розамунда сдавила пальцы Энтона. Это не могло быть реальностью! Ей только что дали все, о чем она мечтала, на что так пылко надеялась.
Розамунда посмотрела на отца, он улыбался ей. Она повернулась к Энтону и увидела, как светятся радостью его черные глаза.
- Я счастлив безмерно, ваше величество, - ответил он.
- А вы, леди Розамунда? - спросила так же лукаво, подумалось Розамунде, королева. - Принимаете ли вы это как приз за выигранное пари!
- Принимаю, ваше величество, - прошептала она, уверенная, что все это происходит во сне. - От всего сердца!
- Ах! Как же я не люблю терять общество моих леди! Но свадьба - это хороший повод для праздника. Всем танцевать! Мистер Вернерсен, будьте моим партнером. - Королева протянула руку к склонившемуся в поклоне шведу. - Не каждый день нас ожидает бракосочетание!
Розамунда с Энтоном присоединились к танцующим. Они кружились и прыгали, пока не оказались близко к выходу и не выскользнули за двери. Укрытые в тени, они наконец-то остались одни!
- Это все правда?! - шептала она, держа его крепко-крепко за руки, потому что боялась, что он исчезнет. Только не сейчас, когда они так близко от исполнения их мечты. - Мы можем пожениться и жить в своем доме в Англии?!
- Кажется, все так, - смеясь, ответил он. - Но ты пойдешь за меня замуж после всего, через что мы прошли? После моего дурацкого поведения, когда я позволил тебе уйти? Будешь ли ты довольна жизнью, как леди Густавсен, вдали от блеска придворной жизни?
- Я буду самой счастливой женщиной на всей земле! - воскликнула Розамунда. - Мне нужна только твоя любовь, Энтон!
- Я люблю тебя, моя дорогая! Навсегда! - Он снял свое золотое с рубином кольцо и надел на ее палец. - Хотя ты еще не научилась кататься на коньках, но я уверен, что оно принадлежит тебе, и только тебе!
Розамунда положила ладонь на его прекрасный камзол, любуясь своим новым кольцом.
- А твое сердце? - поддразнила она.
- Оно принадлежит тебе! С первого мгновения, как я увидел тебя, оно сразу принадлежало тебе. - Он смотрел на нее сверху вниз, лицо его было серьезным и торжественным, как никогда.
- А мое принадлежит тебе! Навсегда.
Под музыку Двенадцатой ночи и под обещания наступившего Нового года они целовались, крепко обняв друг друга и зная, что это действительно навсегда!
Эпилог
Поместье Брайони, день Рождества Христова, 1565 год
- Видишь, что это, Бесс? - прошептала Розамунда.
Она легонько качнула, свежую поцелуеву ветвь над детской колыбелькой и засмеялась от счастья, когда крохотная Бесс потянулась к ней пухленькой ручкой. Розамунда поцеловала малюсенькие розовые пальчики дочери, восхищаясь их совершенством, а Бесс смеялась, брыкая ножками под своим длинным платьицем.
- Ты знаешь, это Рождество, моя дорогая! - говорила Розамунда, покачивая ветвью перед зачарованным взглядом дочурки. Глазки у малышки были черненькими, как у ее отца, а совершенную маленькую головку покрывал пушок светло-серебристых волос. - Год назад, на самое в моей жизни холодное Рождество, я встретила твоего папу. А теперь, в этом году, у меня есть ты. - "И мое сердце переполняет счастье", - подумала Розамунда. - Рождество - самое замечательное время года!
- От всего сердца с этим согласен! - раздался голос Энтона, который стремительно входил в зал.
За ним ворвались холод, свежесть зелени и запахи зимнего дня. Он все еще был в сапогах для верховой езды. Пока он целовал ее, Розамунда не обращала внимания на грязь, которую он внес на сапогах.
- Как поживают мои леди в этот чудный день?! - воскликнул он, нежно касаясь ручки малышки. Ее пальцы крепко ухватились за его палец, и она заворковала.
- Чудесно! Надеюсь, твоя охота удачна! - ответила Розамунда, глядя восторженными глазами на мужа и дочь - самую большую любовь своей жизни.
- Да! И мы завтра устроим пир в честь твоих родителей!
- Этого им не надо. Они просто хотят увидеть Бесс!
- Надеюсь, ты сказала им, что она самый чудесный ребенок во всем мире!
- В каждом письме пишу им об этом, как только она родилась. Мама пишет, что меньшего она от своей внучки и не ожидала, а отец говорит, что мы должны обручить ее, по меньшей мере, с герцогом!
Энтон расхохотался:
- Может, подождем с обручением, пока она начнет ходить?!
Розамунда подоткнула вокруг Бесс подбитое мехом одеяло и положила ей игрушечного ягненка.
- Я видела, сегодня было письмо от Сесилии. Мы увидим ее на праздник? Она уже давно уехала с поручением королевы.
Энтон покачал головой:
- Кузина пишет, что еще не закончила дела в Шотландии. Может быть, на следующий год.
- И тогда за нашим столом будут все! А сейчас мы должны сделать все, чтобы первое Рождество нашей Бесс было незабываемым!
- Также как и наше! - улыбнулся он, сжимая ее в объятиях и целуя долгим страстным поцелуем.
Даже спустя год после их свадьбы его поцелуй возбуждал ее так сильно, что холодный день ей казался жарким, как в июле. Она обнимала его, прижимаясь к нему всем телом, в то время как их малышка ворковала и смеялась.
- О, мой дорогой! Мой любимый! Никогда не может быть Рождества прекраснее, чем это!
Примечания
1
Двенадцатая ночь - последний день рождественских Святок. (Примеч. пер.)