Когда Тина застала мужа Алексея в спальне со своей близкой знакомой Людмилой, она не стала поднимать скандала. Тихо прошла на кухню, заварила себе кружку крепкого чая, а потом молча собрала вещи изменника и, не слушая объяснений, выставила его за дверь и постаралась навсегда стереть из своей жизни. Однако на Алексея совершают покушение, и все прямые и косвенные улики подстроены так, что указывают только на Тину. Сидеть бы ей, умнице и красавице, в тюрьме, если бы не визит в ее квартиру следователя Генпрокуратуры Беркутова, поверившего этой женщине сразу и навсегда…
Татьяна Алюшина
Вирус ненависти = Измена в розовом свете
Посвящается моей сестре Светлане Беляевой, с любовью и благодарностью за поддержку и веру в меня
Поколебавшись еще пару секунд, она все-таки открыла дверь.
На пороге стоял незнакомый мужчина.
Какой-то пугающе большой - рост под метр девяносто, даже, наверное, выше; широкие плечи, сильные большие руки, одет в белую дорогую футболку и легкий льняной летний костюм, под которым угадывались тренированные мышцы. Коротко стриженные темные волосы, искривленный, видимо перебитый когда-то давно, нос и внимательные голубые глаза, с непростым, ой каким проницательным взглядом.
"Терминатор!" - вяло и безразлично подумала Тина.
- Здравствуйте! - поприветствовал мужчина.
"И голос точно как у терминатора!"
От низкого, насыщенного тембра голоса у нее пробежал холодок по позвоночнику, как бывает, когда попадаешь в резонанс с музыкальным ладом.
Она не ответила на приветствие, рассматривая его.
- Игнатова Валентина Игоревна? - спросил незнакомый гражданин.
- Бить будете или удостоверение предъявите? - выдвинула предположение о причине его появления на пороге Тина, забыв окрасить интонации эмоциями.
- А есть за что бить? - усмехнулся мужчина.
- Да кому сейчас повод нужен?
- Тоже верно! - все еще улыбаясь, согласился он и представился: - Беркутов Артем Константинович, старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры.
Он достал из борсетки, висящей у него на запястье, удостоверение, развернул и показал ей. Правильно так показал, неспешно, без суеты и подчеркнутой значимости.
Тина равнодушно рассмотрела удостоверение.
- У меня к вам есть несколько вопросов, - пояснил он свой приход.
- Проходите, - пригласила она и отошла в сторону, пропуская его в квартиру.
Артем Константинович вошел, кинул быстрый взгляд на пепельницу и кружку, стоящие на полу, и указал вопросительным жестом на свою обувь.
- Нет-нет, не снимайте. Идемте на кухню.
Они прошли в кухню, и Тина предложила ему "гостевое" место - удобный плетеный стул за столом, напротив окна.
Артем рассмотрел и оценил обстановку.
Кухня большая - метров пятнадцать, очень стильная и удивительно уютная. Было сразу понятно, что, невзирая на дорогую мебель и современную встроенную технику, кухню делали под себя, не обращая внимания на модные тенденции. Пол паркетный, светлого дерева, кухонный гарнитур в тон, не огромный и громоздкий, как часто бывает, а легкий, занимающий не так много места. Круглый обеденный стол, плетеные стулья, цветы в горшках на столешнице и подоконнике, занавески легкие, радостные. Много керамики: тарелки, чашки, какие-то миски, вазы, расставленные по полкам, явно не только для красоты.
Все это создавало ощущение такого спокойствия, тепла, домашности, что ли, и, странное дело, так созвучно было Артему.
У него испортилось настроение. Вот в момент!
- Будете кофе, Артем Константинович?
- С удовольствием! - ответил он, стараясь прогнать досаду.
Пользуясь тем, что она хлопочет у плиты, заваривая кофе, он внимательно ее рассмотрел.
Да уж, дамочка! Будоражащая, если подбирать эпитеты. Чуть выше среднего роста, где-то метр семьдесят. Стройная - не жердь худосочная, вполне в теле, но ничего лишнего. Темные волосы, короткая стильная стрижка с длинными тонкими прядками возле маленьких ушек и сзади на шее. Имелись и красивые длинные ноги с удивительно маленькими для такого роста ступнями. Тонкие запястья, узкие ладошки, длинные тонкие пальцы. Никакого яркого маникюра - короткие, красивой формы ногти. Высокая полная грудь, очень светлая, матового оттенка кожа. На ней были светлые бриджи и белый хлопчатобумажный легкий свитер, доходящий до бедер, с глубоким вырезом на груди.
И все это, увиденное, прочувствованное, по привычке анализируемое и понятое им, вызвало у Артема прилив странной, нелогичной, удивившей его досады.
Она поставила перед ним чашку кофе, не маленькую "пиньдюрку", которые он терпеть не мог, а нормальную большую керамическую кружку, полную крепкого ароматного напитка, запах которого вызвал мгновенный спазм у него в желудке, напомнив о том, что за целый день у него не нашлось времени поесть.
- Молоко, сахар?
- Да, - коротко ответил Артем, стараясь уравновесить свое непонятное настроение.
Она добавила в его и свою кружки молока, поставила на стол сахарницу, плетенку с печеньем и чистую пепельницу, села напротив, отхлебнула кофе и закурила. Красиво так закурила, женственно, неторопливо.
- Слушаю вас, Артем Константинович.
- Валентина Игоревна… - начал он, но она его перебила:
- Можно просто Тина.
Ну да! Конечно Тина!
Как это он сразу не подумал! Никакие Валя, Валюша ей не подходят и близко, экзотическая Тина - имя, вызывающее у него легкий спазм внутри, ей очень шло. В ней не было ничего вычурного, нарочитого. Никаких украшений, только тоненькая цепочка с крестиком, спускающаяся в ложбинку груди, и никакой косметики.
Выразительные, светло-карие, даже золотистые глаза, тонкие брови, прямой нос с еле заметной горбинкой, красивой формы губы - не слишком пухлые, но и не тонкие. Неброская, неяркая красота, которую надо увидеть, та, которую чем больше рассматриваешь, тем больше открываешь.
Он наконец подобрал ей определение: изысканная простота!
Черт! Э-эх!
С такой бы дамочкой где-нибудь на дачке у друзей неспешно, под шашлычок познакомиться! И сразу начать красиво ухаживать, не настойчиво, но не забывая про легкий напор, молодея душой и взбодрившись инстинктами! И уж всяко не при делах скорбных и рабочей необходимости!
Опять поднялась внутри приливом морским, волной досада, которую он так старательно изгонял из себя, прячась за кружкой кофе и напускным официозом.
- Хорошо, Тина, - неласково согласился Беркутов. - Как давно вы виделись со своим мужем?
- Уточняю: бывшим мужем и к тому же гражданским - мы не были расписаны. А виделись мы две недели назад, когда он забирал свои вещи отсюда, - не меняя ровности и отстраненности тона, отрапортовала она.
- Почему вы с ним расстались?
- Хороший вопрос! Я сама себе его задаю, но несколько иначе: почему мы не расстались раньше? Артем Константинович, что произошло?
- Я объясню вам позже, ладно? Меня интересует все, что связано с вашим бывшим мужем, - позволил себе немного мягкости Артем.
- С ним что-то случилось?
- Ничего страшного. Извините, но все-таки я вынужден вас спросить: что было причиной вашего расставания?
Ей позвонила на работу Ритка.
- Тина! Мне срочно нужно твое черное платье!
- Здравствуй, Рита, я тоже рада тебя слышать, и у меня все в порядке!
- Тинка, не вредничай! У меня обалденный клиент, и он пригласил меня в шикарный кабак!
- В шикарных кабаках снимаются, а не говорят о делах. Ты вообще-то в курсе?
- Я бы хотела совместить, если получится. Для этого мне и нужно твое платье! - как на духу призналась подруга.
- Заезжай вечером и возьми, - усмехнулась ее энтузиазму Тина.
- Мне надо сейчас! У нас встреча намечена в пять. Понимаешь, в пять, очень по-деловому. Я сейчас лежу в ванне и буду приводить себя в порядок. Тиночка, пожалуйста, съезди за ним и привези мне. Очень тебя прошу! Может, это судьба!
- Боже, спаси нас от этого! Обычно все, что "может, судьба", ты посылаешь очень далеко, придав ускорение словами!
- Это ты у нас порядочная жена, а мы, одинокие девушки, ищем своего принца методом научного тыка, не ожидая милостей от природы!
- Ладно, ты там не утонешь, в ванне?
- "Ладно" - это значит съездишь или призыв заткнуться?
- Съезжу, а то, не дай бог, разрушу счастье подруги!
- Я тебя люблю! Жду!
Войдя в прихожую своей квартиры, Тина увидела туфли мужа и его портфель, примостившийся на полу рядом с туфлями, и сильно удивилась: странно, он никогда не приезжал домой днем. Вообще никогда!
Может, что-то случилось?
Тина собралась окликнуть его, даже воздуха набрала в легкие для громкого призыва, когда услышала доносящиеся из спальни непонятные звуки. Уже подойдя к двери, она обо всем догадалась, но какая-то сила - скорее всего, желание убедиться окончательно, не дав себе трусливой возможности подумать, что неправильно все поняла, - заставила ее войти в комнату!
На кровати происходил апогей "большой и чистой телесной любви" в исполнении ее мужа и ее же ближайшей подруги Людмилы.
Он скакал на ней, рвался к финалу, громко выкрикивая матерные слова. Тина столкнулась взглядом с Людмилой, лежащей под ним. И этот взгляд за секунду из откровенно чувственного превратился в испуганный и панический.
Она вышла, осторожно притворив за собой дверь, прошла в кухню, заварила себе кофе, села за стол с чашкой в руке, закурила и уставилась в окно невидящим взглядом, пытаясь разобраться в своих мыслях и ощущениях.
Надо признаться, испытывала она целый букет чувств: непонимание, жгучую обиду на Людку, какую-то брезгливость от самой ситуации, что-то еще неприятно шебуршащее в душе, но все это было второстепенным. Главным и самым сильным, удивившим откровением чувством было огромное облегчение, ощущение, что некая невероятная тяжесть, давившая на нее много лет, вдруг свалилась с плеч! И это поразило ее до глубины души!
"Я потом с этим разберусь! Я сяду и подумаю и все пойму, а сейчас мне надо выдержать разговор! Просто потерпеть немного и пережить неизбежный треп!"
Она услышала звук закрывающейся входной двери - ушла Людмила. В кухню вошел Алексей, босиком, в брюках и расстегнутой рубашке, вперед своим солидным брюшком.
- Свари мне тоже кофе, - попросил он.
Тина молча показала ему рукой на плиту - жест означающий: "Вари сам!"
- Ты же знаешь, я не люблю варить кофе, - раздраженно попенял он, достал из холодильника бутылку минеральной воды и налил себе в стакан.
Подумал, зло разглядывая Тину, ну и высказался, само собой.
- Ты сама в этом виновата! - начал наступление Алексей. - Ты уже несколько месяцев со мной не спишь! В конце концов, я нормальный мужик, мне секс нужен регулярный, а не когда твое величество соизволит!
О как! Значит, виноватый таки имеется, и к тому же весьма определенный!
- Я не знала, что ты любишь материться в процессе! - еле сдерживая рвущийся смех, сказала Тина.
- Да, люблю!!! - закричал он. - Меня это заводит! Но с тобой это невозможно, - ты же вся такая… прямо княгиня гребаная! С тобой рядом чихнуть страшно, вдруг ты не так поймешь!!
- Леша, ты не нервничай так, - очень спокойно сказала Тина. - Ты пойди собери необходимые вещи на первое время. Я потом все остальное упакую.
- Я не собираюсь от тебя уходить! Подумаешь, трахнулся мужик! Ну и что?! Если ты мне не даешь, это еще не повод разойтись! Ты сама виновата! - еще раз упрекнул он.
- Хорошо. Я во всем виновата. Но жить с тобой я больше не хочу. Пожалуйста, собери вещи и уходи!
- Дура! Идиотка! Вот так взять и все разрушить! На что ты жить собираешься?! На свою зарплату?!
- Леша-а-а, все время, что мы с тобой вместе, я живу на свою зарплату, у тебя денег я ни разу не брала, только на продукты. Не думаю, что с твоим уходом что-то изменится.
- Я вложил в эту квартиру бешеные бабки! Это мой дом!
- Леша, - не выпадая из спокойного тона, говорила Тина, - это не твой дом, это квартира моих родителей. И перестань, хоть раз в жизни, считать деньги!
- Ты еще мне припомни, что первое время ты нас кормила! - Лешка не мог остановиться, ему было необходимо ее во всем обвинить.
- Мы с тобой пять лет вместе, из них три года жили на мою зарплату, это не первые годы, это три из пяти! Я очень тебя прошу, будь ты мужчиной, просто уйди, и все! - с нажимом попросила она.
- Хорошо! Я уйду сейчас, но мы еще вернемся к этому разговору, когда ты немного остынешь! - сказал он и вышел из кухни, хлопнув дверью в раздражениях "праведных".
Он ходил по квартире, собирался, а Тина прислушивалась к его сборам - спальня, ванная, гостиная, снова спальня, кабинет. Ей казалось, что он передвигается совсем медленно, и она умоляла про себя:
"Да уходи ты уже скорее! Давай, мне надо побыть одной!"
Наконец собранный, с сумкой и портфелем в руке, одетый в костюм, он зашел на кухню:
- Я ухожу. Позвоню через пару дней, и мы поговорим спокойно.
- Оставь ключи, - попросила она.
- Они мне нужны, мало ли что понадобится! Не дури!
- Оставь ключи! - очень жестко и холодно произнесла Тина. - Если тебе что-то понадобится, позвонишь, я тебе отдам!
- Ненормальная! - крикнул Лешка.
Но все-таки достал связку, снял с брелка два ключа от квартиры и швырнул на стол. Ключи пролетели по крышке стола, стукнулись о чашку и упали на пол, к ее ногам. Тина наклоняться и поднимать их не стала.
С огромным облегчением она закрыла за ним дверь и вернулась в кухню. Налила себе воды в стакан из бутылки, которую он оставил на столе, собралась выпить, но вдруг ярко, в деталях и подробностях, вспомнила картинку, которую увидела в спальне, и начала смеяться. Смех быстро перешел в хохот, отнимающий все силы. Тина хохотала так, что у нее подкосились ноги, и она опустилась на пол, продолжая смеяться. Немного успокоившись, отпила воды, стакан с которой так и держала в руке.
Зазвонил телефон, выводя ее из состояния, близкого к истерике.
- Тинка! - заорала Ритка, как только она взяла трубку. - Ну где ты?! Я тебя жду, жду, а ты не едешь! Я же опоздаю!
- Рита, - спокойным голосом ответила Тина. - Тебе придется пойти в чем-нибудь другом.
Ритка замолчала. Сразу.
Они очень хорошо знали друг друга, давно, с самого детства став близкими и родными людьми. Рита знала, как Тина умеет скрывать чувства и эмоции за этим спокойным и ровным тоном, и еще знала, что чем тяжелее у нее ситуация, тем спокойнее внешне она становилась. Защитная реакция, выработанная с детства, - стоит только показать свои чувства, страх или радость, и тебе сделают в сто раз больнее. Поняв, что у Тины что-то случилось, Ритка осторожно предложила:
- Тина, давай я сейчас приеду!
- Не надо, Ритуль. Я на работу, а вечером приезжай. Во сколько ты сможешь?
- Когда надо, тогда и смогу!
- У тебя же свидание.
- Да хрен с ним, со свиданием! Что случилось-то?!
- Приезжай часов в восемь - поговорим.
Тина поехала на работу и сразу прошла в кабинет к начальнику.
Она работала с ним уже семь лет. Начав с младшего менеджера, работая по совместительству курьером, и немного бухгалтером - первичные документы, и немного секретарем - они тогда только начинали, и штат был маленьким, и на полную ставку уборщицей. Вот как-то так, всем "букетом", и работала. Сейчас она стала заведующей отделом и его правой рукой, давно уже называя его по имени и каких только испытаний не пройдя вместе с ним и его фирмой.
- Сережа, - начала она с порога. - Мне нужен отпуск. Прямо сейчас!
- Ты что, Игнатова, охренела? Какой отпуск?! - возмутился Сергей Владимирович Коротов. - Работы полно!
- Сережа, - она села на стул напротив него, - только что я застукала Лешку с моей подругой Людмилой в кровати во время неистового секса. Мне надо время, чтобы все обдумать и успокоиться, работать я все равно не смогу.
Он помолчал, посмотрел на нее внимательно, достал из папки чистый лист бумаги и протянул ей:
- Пиши заявление. Сколько тебе надо?
- Месяц.
- Тинка, ты меня без ножа режешь! Мне же придется половину твоей работы на себя взять! Быстрее ты не можешь успокоиться и подумать?
- Не могу. Мне, наверное, и месяца мало будет!
- Сдурела совсем! Ни дня больше!
Она написала заявление и протянула ему. Сергей размашисто подписал, дав добро.
- Вот говорил я тебе: выходи за меня замуж! А ты все своего козла обхаживала!
Да, был такой эпизод в их жизни.
Однажды после корпоративной пьянки она довезла его на такси домой и, пока стягивала с него ботинки и укладывала на кровать, он жаловался на свою жизнь и звал ее замуж, рассказывая, как она ему нравится. Поставив возле него графин с водой, стакан и положив пачку Алка-зельтцера рядом, она чмокнула его в лоб и поехала домой к мужу. На следующий день Сергей извинился перед ней и об этом разговоре никогда не вспоминал, до сегодняшнего дня. Теперь можно было над этим шутить, потому что два года назад он очень счастливо женился и любил свою молодую жену. Такой вот хеппи-энд к всеобщей радости.
- Тебе деньги нужны? - спросил он.
- Наверное, нужны.
Сергей достал кошелек, вытащил пачку купюр, какие были, и сунул ей:
- Возьми, потом заедешь, отпускные получишь. И постарайся не расстраиваться сильно. Как ни банально это звучит, но всем давно и глубоко было понятно, что он тебя недостоин. Я рад, что для тебя эта каторга закончилась. Езжай с глаз долой, пока я не передумал.
Вечером приехала Ритка. Выслушав Тинин рассказ, почему-то не удивилась, только возмутилась:
- Так странно, что это была Людка! Мы же дружили, да и столько для нее сделали! Не понимаю! - И переключилась на позитив утверждающий: - Ладно, я тебя знаю, дней через десять поговорим, когда ты в себе разберешься. Только прошу тебя, не отключай телефон, я буду звонить всего раз в день, обещаю! Узнать, как ты тут, и все!
- Не надо драм! Что со мной сделается? - успокоила Тина.
- Да знаю я тебя! Начнешь себя во всем обвинять, вспомнишь трудное детство и придешь к выводу, что никому не нужна! Просто ты еще не встретила своего мужчину!
- А ты встретила?
- Я тоже не встретила. Значит, у нас все впереди, подруга! Радуйся!
- Я попробую. Ладно, Ритка, иди, мне надо побыть одной.
Ритка обняла ее, поцеловала и, уже стоя в дверях, обернулась.
- Ты не одна, у тебя есть я, и Дениска, и мама с папой, - напомнила на всякий случай.
- Да, Ритуль, спасибо тебе, - согласилась Тина.
На следующий день она старательно, продуманно и неторопливо собрала все вещи Алексея, выставила в прихожую, позвонила ему на работу и попросила забрать шмотье.
Он приехал вечером и с порога стал отчитывать:
- Тина, ты дура! Зачем принимать скоропалительные решения? Мы же семья, мало ли что бывает между людьми. Зачем все рушить? Я не понимаю!