- Леш, мы уже давно не семья, да, пожалуй, и никогда ею не были. Был только ты со всеми твоими желаниями, потребностями, бизнесом, капризами. Со всем только твоим, и все было посвящено только тебе.
- Не надо, Тина, не изображай из себя жертву эгоистичного мужа!
- Леша, я не хочу ни о чем говорить! Все! Забирай вещи, и желаю тебе счастья в жизни! Честно, очень искренне желаю тебе всего хорошего!
- Ладно, я понимаю: тебе надо успокоиться, подумать. Мы потом поговорим.
- Да пошел ты куда подальше! Можешь в задницу! - с удовольствием сказала она и стала выносить его вещи из квартиры на лестничную площадку, торопясь выставить его из своей жизни.
Оставшись одна, Тина приступила к любимому занятию: размышлять, пытаясь понять себя, свою жизнь, свои ошибки, стараясь никого не обвинять, отодвинув на время Людмилу и ее поступок, чтобы расставить все по местам, а не придумывать себе портрет несчастной, обиженной жены и обманутой женщины, - это бы мешало, заслоняя истину.
Тину никто не тревожил, все знали эту ее привычку разбираться с проблемой в одиночестве и тишине, скрупулезно, дотошно докапываясь до причин и анализируя следствия.
Но сегодня ее затворничество нарушили.
Утром раздался звонок в дверь. Тина никогда не спрашивала: "Кто там?" - за что ее всегда ругал Лешка.
На пороге стояла Людмила.
- Тина, нам надо поговорить! - просительным тоном, вместо приветствия, протянула бывшая теперь подруга.
- Я пока не могу с тобой говорить, извини.
- Я так и знала, что ты еще не готова, но решила попробовать. Ладно, хоть воды дашь, жарко очень?
- Зайди.
Тина пошла в кухню и, услышав сзади себя шаги, удивилась, что Людмила идет за ней, и еще больше удивилась, когда та решительно села за стол.
- Хотя бы выслушай меня! - быстро заговорила Людмила. - Лешка меня просто пожалел. Я жутко разругалась с Витей, шла в слезах по улице, он ехал мимо, остановился, усадил меня в машину и попытался успокоить. Ну а потом…
- Получилось?
- Что? - удивилась Люда.
- Успокоить. Получилось?
- Да, - пряча глаза, ответила Людмила. - Ты прости меня.
- Потом поговорим, я пока не могу.
- Тогда я пойду! - поразив очередной раз Тину быстрой "капитуляцией", согласилась Люда.
Закрыв за ней дверь, Тина уперлась лбом в обивку двери и с тоской подумала:
"Это тоже надо пережить! Все равно с ней придется разговаривать, она обязательно появится и не исчезнет, как мираж! О господи!"
Тина поняла, что ей срочно надо чем-то заняться, чтобы как-то отвлечься от этого визита.
"Приготовлю-ка я обед!" - приняла она решение.
За дни своего добровольного затворничества она не ела горячего, обходясь кофе с бутербродами.
Тина замечательно готовила, просто великолепно, и любила это занятие, среди друзей и знакомых ходили легенды о ее кулинарных способностях. Щи были одним из фирменных блюд, на приготовление которых уходила масса времени, но результат всегда получался превосходным и стоил многочасовых усилий. Этими знаменитыми щами можно было вылечить даже самое злое похмелье. На них собирались целые компании, которые постепенно исчезли с появлением в ее жизни Алексея. Но стоило ему уехать в командировку или в отпуск, друзья, узнав, что она готовит свои щи, съезжались к ней в дом, привозя водочку, грибочки и соленые огурчики, превращая ужин в посиделки до утра, со смехом, песнями и тихой радостью.
В дверь опять позвонили. Ах ты боже мой! Ну кого там принесло еще?
Пришел их участковый, весьма колоритная личность, надо отметить. Звали его Тарас Петрович Кучеря. Маленький, толстенький, кругленький, с пышными хохлацкими усами, с хитрым прищуром глаз. Улыбчивый усталый служака, лет под пятьдесят.
- Я опять к вам, Валентина Игоревна! - как бы извиняясь заранее, начал он, забыв поздороваться.
Тина раздражилась: ну не до него ей сейчас было, не до его разговоров и разборок, жалоб и кляуз соседей друг на друга! Она постаралась унять всплеск раздражения. Все-таки его работа довольно тяжелая, и не по своей воле и удовольствия ради он таскается по домам.
- Проходите, Тарас Петрович, - смирившись с неизбежным, пригласила она.
Они прошли в кухню. После небольшого препирательства в прихожей по поводу снимаемой обуви участковый таки разулся, невзирая на все Тинины отговоры, и в одних носках прошлепал за ней в кухню. Он уселся на стул весьма основательно, положил на стол папку и принюхался к запаху готовящейся еды.
- Мастерица вы готовить! Наслышан! - похвалил с явной долей подхалимства.
- А про это-то вы откуда знаете? - удивилась Тина.
- Так по специфике своей службы я о многом осведомлен! - хитро прищурился участковый.
- Хотите щей, Тарас Петрович? Им, правда, еще потомиться надо, но они уже готовы, - предложила Тина.
- Хочу! С превеликим удовольствием!
Тина налила большую тарелку и поставила перед ним, выставила на стол сметану, плетенку с хлебом, нарезанным толстыми ломтями, как и положено к такой еде.
Тарас Петрович умудрялся есть и говорить одновременно.
- Я по поводу вашего соседа Олега. Жалуются на него жильцы, мол, музыка громкая до полночи, гости постоянно, шум. Что, балует парень?
- Да бросьте вы, Тарас Петрович, все же знаете! - отмахнувшись от его слов, поморщилась Тина. - Замечательный мальчишка! Такая трудная семья, а он не пьет, не колется, по притонам не шатается. В институт поступил, работает! И ребята к нему нормальные ходят, не шантрапа какая-нибудь. А что музыка громко, так они же молодые - тихо не умеют! Вы вот, когда молодой были, тоже, наверное, на всю округу музыку включали?
- Было дело, - признался он. - Значит, ничего криминального?
- Да вы лучше меня знаете!
- Проверить я должен, - сделал упор на должностных обязанностях участковый.
Он доел, неспешно, с аппетитом, не отказался и от добавки, нахваливая ее мастерство. Они поговорили о происшествиях в округе, соседских сварах. Тарас Петрович пожаловался на жизнь, маленькую зарплату, огромный участок, повздыхал и наконец отбыл, поблагодарив за щедрый обед и понимание его проблем в целом и в частности.
Проводив его, Тина с удовольствием поела сама, первый раз за все время по-настоящему пообедала. С удивлением обнаружила, что, по обыкновению, приготовила очень много, на большую компанию, и прикинула, что с этим делать.
"Буду есть всю неделю!" - решила она, пока мыла посуду, и вернулась к своим мыслям.
Прослонявшись бесцельно по дому, к вечеру она устроилась на любимом месте на полу, напротив входной двери, с чашкой кофе и сигаретой, где ее и застал очередной звонок в дверь, резкий и громкий звук которого заставил вздрогнуть от неожиданности.
"Да что же это такое? Прямо день открытых дверей! Может, к черту, кто бы там ни пришел? Ходят тут, нарушают мою приватность!"
Звонок повторился, и Тина, продолжая ворчать про себя и с удовольствием досадовать, поднялась-таки с пола и, поколебавшись еще мгновение, открыла.
Я понимаю, что это нетактичные вопросы, но вынужден их задавать, - вернул ее к действительности низкий голос следователя.
- Извините! - встрепенулась Тина, поняв, что надолго замолчала. - Я не ухожу от ответа, просто задумалась. - Она помолчала и неожиданно спросила: - Артем Константинович, вы сегодня обедали?
- Нет, а что? - удивился он резкому переходу.
- Давайте я вас накормлю обедом или, скорее, ужином.
- Взятки должностному лицу? - усмехнулся Артем.
- Горячим обедом? Нет, просто попытка накормить голодного мужчину. Пока вы ужинаете, мне будет проще отвечать на ваши вопросы, а то как-то очень официально, а вопросы вы задаете щекотливые, при этом старательно избегая пояснения причин своего интереса.
Он удивился еще больше, на сей раз ее откровенности.
Артем задумался. Есть ему, если честно, хотелось страшно, он мотался сегодня целый день по Москве, не успев даже перекусить, но у него в кармане лежали "вещдоки" с места происшествия, указывающие прямо на нее. Прямехонько и однозначно на данную гражданку. И предъявлять обвинение после сытного ужина и радушия хозяйки было более чем некрасиво, мягко говоря.
А еще он был раздосадован нестыковкой ее образа, поведения, манеры разговора, психологического портрета, который он уже себе набросал, и происшествием.
Раздражаясь совсем уж осатанело, потому что придется отказаться от предложенного угощения и как-то осаживать дамочку, он подумал: "Ну что тебе, вот такой - умнице, красавице, сильной, интересной - нужно так от мужика-то? А? Бабки? Или такая офигенная любовь? И мужик-то так себе, был бы хоть с характером! Вот какого тебя во все это потащило, девонька?"
От этих мыслей, от непонимания, как эта женщина могла решиться на такой поступок из-за совершенно неинтересного мужичонки, у него свело желудок и подкатил горький комок к горлу. Артем уже собрался резко ответить ей отказом, как по логике напрашивалось, и перевести разговор в рамки допроса, но она его опередила:
- Соглашайтесь! Вы же голодный, до вас был мужчина, он попробовал, ему очень понравилось, - и первый раз с момента его прихода легко улыбнулась.
- Какой мужчина? - осторожно спросил Артем.
- Участковый приходил, Тарас Петрович Кучеря. Поговорить о делах житейских. Так уплетал за милую душу, еще и добавки попросил. Или об этом нельзя говорить, тоже считается взяткой должностному лицу? - продолжая улыбаться, поинтересовалась она.
Удерживая готовое хлынуть, как прорвавшаяся плотина, облегчение, остужая мысленным приказом непонятные эмоции, Артем ответил:
- Ему можно, он участковый, почти член семьи, - и осторожненько так, как на минном поле сапер, уточнил: - А во сколько он приходил?
Он вдруг осознал, прочухал, что волнуется, даже разозлился и одернул себя: "Ты чего, Беркутов? Что за эмоции? Остынь!"
- Это важно? - спросила Тина.
- Да!
- Так. Я попробую сообразить… - Она задумалась, вспоминая. - Я как раз закончила готовить и сверяла время.
"Ну давай, девочка, не подведи меня!" - просил про себя Артем, внимательно наблюдая за выражением ее лица.
- Около часа дня. Нет, в час, точно! Мы поговорили минут сорок, и он ушел. А что случилось-то?
- Ничего страшного, - радостно ответил Артем Константинович Беркутов, поражаясь самому себе. - Давайте! С удовольствием поужинаю, раз вы предлагаете! Только, не обижайтесь, я позвоню, поговорю с вашим участковым.
- Да, пожалуйста, если это так важно.
Тина принялась хозяйничать - разогревать еду, накрывать на стол, - а он тем временем достал записную книжку, нашел телефон местного отделения милиции, взял свой мобильный, позвонил, представился и спросил участкового. Разговаривая с Тарасом Петровичем, он все время незаметно наблюдал за Тиной и думал: с чего это он так реагирует? Откуда эмоции? Он был профессионал и никогда не позволял себе во время работы чувств. Конечно, они возникали всегда, но он умел загонять их очень далеко, чтобы не мешали трезвой оценке ситуации, и выпускал только после окончания дела, разрешая себе симпатии, антипатии, жалость и злость.
- Спасибо, Тарас Петрович, - закончил он разговор.
Щи оказались очень-очень вкусными, ничего подобного он не пробовал в своей жизни. И этот штрих он добавил к ее портрету.
- Это просто фантастика! - похвалил Беркутов со всей возможной искренностью.
- Спасибо! Приятного аппетита. Давайте я попробую ответить на ваши вопросы.
- Давайте, - не прерывая процесса вкушения, согласился Артем.
- Вы спросили: почему мы расстались?
- Да.
- Причина самая простая: оказалось, что мы чужие люди, а я долго себе в этом не признавалась. Я отпуск взяла, чтобы разобраться, и уже две недели пытаюсь все по местам расставить в голове. Попробую вам коротко сформулировать.
- Можно и пространно.
Она кивнула, скупо улыбнувшись.
- Мы никогда не были близкими и родными людьми. Вы понимаете, о чем я говорю?
- Надеюсь, но поясните, пожалуйста, как вы понимаете.
- Не было родства душ, что ли… Да и любви настоящей никогда не было. Сначала он строил свой бизнес, и все было посвящено этому. Это нормально, мужчина делает, строит что-то, женщина его поддерживает, как может. И не до копаний в чувствах нам было, вкалывали оба, уставали так, что была одна мечта - выспаться. Потом, когда он уже встал на ноги, как-то все вошло в привычную колею: у него своя работа, у меня своя. Но в последнее время мне стало тяжело рядом с ним. Я все чаще смотрела на него и удивлялась: совершенно чужой мне человек, почему же мы живем вместе? Интересы разные, восприятие жизни разное, даже юмор разный.
Тина замолчала, обдумывая, как объяснить правильно то, что она поняла, передумав и анализируя за эти последние две недели про их с Лешкой жизнь.
- Что, вот так подумали и решили расстаться? - спросил Артем с сомнением.
- Да нет, мне был предоставлен веский повод.
- Какой же?
- Банальный. Я случайно приехала днем домой и застала его в постели с моей подругой.
- Да уж, действительно банальный.
Он опросил всех на работе ее мужа. Там ее очень хорошо знали и ценили, она, оказывается, много сделала для их фирмы. Особые дифирамбы ей пели два полноправных партнера ее мужа. И никто словом не обмолвился и не намекнул об этом "эпизоде"! Значит, не знали или знали и старательно скрывали.
"Интересно".
- Как зовут эту подругу?
- Людмила Викторовна Шлях.
- Как давно вы дружите? - Он записал данные в блокнот, который положил вместе с ручкой под правую руку, как только присел за стол.
- С института. Мы с ней учились вместе, в одной группе. Дружили. Не так, чтобы поверять все свои секреты, но довольно близко.
- Она живет в Москве?
- Да.
- Как давно?
Тина вздохнула, она поняла, что придется рассказать, хотя бы коротко, об их отношениях с Людмилой, а следовательно, неизбежно и о себе.
- Когда мы с Риткой более или менее встали на ноги, выбрались из нищеты и могли себе позволить хоть чуть-чуть помогать родителям, я поехала с Дениской, это Ритин сын, навестить наших родителей. Там случайно встретила Людмилу, она работала продавцом в коммерческом ларьке. Мы разговорились, и оказалось, что они ужасно трудно живут. Людмила рано, в восемнадцать лет, вышла замуж, сразу родила. Муж ее, Виктор, бросил институт и стал шоферить, пытаясь их прокормить. Мы на почве детей и сдружились с ней сильнее - у нас Дениска, у нее Альбина, - мы часто и по врачам детским вместе ходили. Но после института никаких связей не поддерживали, а тут встретились, и я очень за них расстроилась. Она спросила, нет ли у меня на примете какой-нибудь работы в Москве, чтобы нормально зарабатывать. Когда я вернулась в Москву, стала искать ей работу. Помогла Ритка, у нее был клиент, который искал себе менеджера на фирму, он только что уволил одну сотрудницу. Мы Людмилу сразу вызвали, послали ей деньги на дорогу. Она прошла собеседование, и ее приняли. Чуть позже Ритка уговорила этого клиента взять туда же Виктора шофером. Мы договорились со своей бывшей хозяйкой, в коммуналке, которую снимали раньше, и она взяла их с Витей туда жить, мы с Риткой заплатили за три месяца, пока они на ноги не встанут. У них же денег тогда совсем не было. Витя до сих пор работает на этой фирме, хорошо зарабатывает, а Люда перешла с повышением, и в деньгах и в должности, на другую фирму. Альбинку они давно перевезли к себе. И все у них наладилось. - Тина задумалась. - Хотя, судя по последним событиям, не так уж и наладилось. Но это дела семейные.
- Вы кому-нибудь рассказывали об инциденте? - делал свою работу Беркутов.
- Только Ритке и Сергею пришлось объяснить.
- Сергей это кто?
- Это мой начальник, но он Людмилу не знает. Понимаете, они с Виктором часто ругаются, но все равно всем понятно, что они не расстанутся. У них нормальная семья, ну любят они повыяснять отношения, не обращая внимания на окружающих, это было всегда. Но даже мысли о разводе оба не допускают. Они так живут. Витя спокойный, надежный, трудяга, Альбинка у них замечательная. Конечно, я никому не расскажу, и Людка об этом знает. Зачем разрушать семью?
- А как ваш муж объяснил связь именно с ней?
- Никак. Про нее мы не говорили.
- А Людмила как все объяснила?
- Я пока не готова с ней общаться. Она приходила сегодня, пыталась что-то объяснить, но я особенно не слушала. Немного времени пройдет, мы и поговорим. Хотя это уже ничего не изменит.
- Это точно. А Рита, как я понял, еще одна ваша подруга?
- Да, она мне как сестра. Мы выросли вместе, Дениску растили вместе. Это совсем другие отношения.
- Понятно. И в Москве вдвоем жили?
- Да, но это длинная история, и другая… - ушла от пояснений Тина.
- Хорошо, вернемся к нашей теме.
- Что все-таки случилось? - в очередной раз спросила она.
- Я вам обязательно скажу, но позже. А как ваш муж начал свой бизнес?
- Артем Константинович, - невесело усмехнулась Тина, - бывшие мужья и жены не очень надежные свидетели - можно такого наговорить! Потом, каждая из сторон при разводе считает себя пострадавшей и обиженной, как водится.
- Вы правы, но мы опрашиваем и друзей, и знакомых, и родственников, и из всего этого складывается верная картина, - позволил себе пояснения гражданин следователь.
- Нелегкая у вас работа.
- Что есть, то есть. И все-таки, как начиналось его дело?
Настаивать он умел. В любых формах, от приказной без вариантов до мягкого нажима.
- Их было трое, в общем, трое и осталось по сей день. Они все однокурсники. Идея принадлежала Александру Батурлину. Сашка случайно, во время какой-то выставки, познакомился с немецким представителем фирмы по производству аксессуаров для автомобилей, и тот предложил ему: ищите деньги, а мы, на выгодных для вас условиях, будем поставлять свою продукцию. Он с этой идеей прибежал к нам с Лешкой, они вызвали Юрика Ревина, третьего партнера, и стали думать, что делать. Вообще, вся их фирма рождалась у нас на кухне, мы тогда еще жили на съемной квартире, на "Южной". Юрик предложил взять кредит в банке, заложив квартиры родителей. Это было очень рискованно, но они это сделали. Переговоры с Германией уже вовсю шли, а фирмы у них еще не было. Лешка предложил просто купить "толкушку", ну, вы знаете, что это такое - печать левой фирмы для разовой сделки. Все трое согласились, и мне пришлось целые сутки уговаривать их не делать глупостей, а открыть свою фирму и оформить все документы, к тому же это несложно сделать. Они настойчиво звали меня работать у них бухгалтером, я тогда занималась бухгалтерией в других фирмах, помимо своей основной работы, но я отказалась. Нет, конечно, всю начальную бухгалтерию я им вела, но с работы уйти не могла - мы бы с Лешкой с голоду умерли. Потом, через два года, когда объем работы у них стал очень большим, я сосватала им Нину Илларионовну - замечательную женщину и просто гениального бухгалтера.
- А что с начальным капиталом, как они его распределили?