Райли поднял невероятно синие глаза на Кэт. И в эту секунду она почувствовала, что ей снова шестнадцать, она в его объятиях, смеется и душа, ее распахнута настежь. Но она моргнула, и мираж развеялся, она смотрела в глаза уставшего мужчины в белом халате со стетоскопом на шее и бейджем "Райли Боланд, доктор медицины".
- Он поправляется, - сказал Райли.
Их взгляды встретились. Все исчезло, остался только этот взгляд. Райли отвернулся прежде, чем Кэт смогла понять, что мелькнуло в его глазах. Сожаление? Желание?
Вирджил засмеялся:
- Нет, вы посмотрите, Ромео и Джульетта.
Райли повесил историю болезни на крючок на перила кровати и проигнорировал комментарий.
- Итак, Вирджил. Вы будете принимать кардиотоническое средство, а мы сделаем несколько анализов. Возможно, вам понадобится катетеризация, чтобы разблокировать артерии. Точно мы узнаем завтра. - Райли с деловым видом повернулся к Кэт: - Желаете ли вы помочь ему устроиться в палате?
Кэт вдруг почувствовала слабость. Она встала и подала знак Ноле, что пора уходить. Ни за что на свете она не станет заниматься обустройством отца в палате или терпеть этого холодного незнакомца с таким знакомым именем на бейдже.
- Думаю, мать лучше справится с этой работой. Нам надо возвращаться в город.
- Ее здесь нет, Кэтрин.
Что-то в голосе отца заставило ее похолодеть. Она посмотрела на него, пытаясь разглядеть в его глазах, почему его голос прозвучал так странно. Но ничего там не увидела.
- А куда она ушла? В кафетерий?
Ответом на ее вопрос стала абсолютная тишина. Кэт заметила, что Райли поднял подбородок и задержал дыхание.
- Это зависит от твоих взглядов, я полагаю, - ответил отец. - Но я еще не слышал, чтобы кафетерий предлагали как альтернативу загробной жизни. Пока знаю только ад и рай. Впрочем, если бы я мог выбирать, я бы выбрал рай. Но ведь мы со Всевышним еще не рыбачили вместе, так что я могу ошибаться.
Казалось, земля ушла из-под ног. Или весь мир перевернулся. Кэт была счастлива, что почувствовала руку Нолы на своей спине.
Так вот оно что. Та холодная ночь, когда мать насыпала мелочь в ладонь и проводила за порог собственную дочь, как будто та была надоедливым свидетелем Иеговы, была их последней ночью. И ничего не исправить. И ничего не вернуть.
Нола попыталась проводить Кэт обратно к стулу:
- Может, ты посидишь минутку?
Кэт отдернула руку и шагнула к Райли. Она посмотрела на него и в ярости спросила:
- Когда? Как?
- Около года назад. У нее был рак.
- Мы уходим. - Кэт направилась к шторкам. Она держалась из последних сил, чтобы не зарыдать. Да она скорее умрет, но не позволит этому мужчине увидеть ее слезы.
Ее мать умерла. Она слишком поздно приехала домой. Райли окликнул ее:
- Кэт, постой, пожалуйста!
- Пусть идет, - услышала она голос отца. - Ты же знаешь, она могла и вовсе не приезжать.
Глава 5
Наступил вечер. Лил дождь, и дул холодный ветер. Кэт куталась в воротник куртки, пока шла по кладбищенской тропинке, стараясь ровно держать фонарик, луч которого выхватывал из темноты один могильный камень за другим.
Кэт нашла большой, странной формы камень из белого мрамора, буквы на нем появились будто из тени.
"Бетти Энн Кавано, любимой жене и матери…"
Кэт наклонилась ниже, ее пронзила внезапная боль. Она вдруг услышала беспомощный крик, но он звучал только в ее голове. Ни звука не вырвалось из ее полураскрытого рта. Ей было слишком больно, никакой крик не смог бы выразить ее горе и сожаление. Ее мама умерла. Ее мама лежит в земле, под этим странным уродливым камнем, который высек для своей жены Вирджил, будто навеки указав ей на ее место.
Нола похлопала Кэт по спине.
- Мне так жаль, дорогая. Очень жаль.
Все внутри Кэт перевернулось. Она покачала головой.
- Кэт, давай укроемся от непогоды. Пойдем, Кэт. Пожалуйста. Мы можем вернуться сюда утром и оставить цветы.
Кэт не шелохнулась. Она щелкнула фонарем, который купила в "Товарах для дома" в Элкинсе, засунула его в карман куртки. Она посмотрела вверх, на небо, серые облака тянулись по бесконечному черному полотну. Она подумала, что если бы сейчас умереть, тогда ее окружила бы черная пустота, и больше ничего…
Мать Кэт закрыла сетчатую дверь.
- Извини, Кэтрин.
- Ты выгоняешь меня из дому, потому что я беременна или потому что сломала идиотскую скульптуру жены губернатора?
Уголки губ матери дрожали.
- Это самый большой его заказ с тех пор, как он уехал из Нью-Йорка.
Кэт не могла поверить своим ушам.
- Мама! Он же изменял тебе с ней в студии. Тебе что, все равно?
- Я никогда не задавалась вопросом о поведении твоего отца и сейчас не собираюсь. Будет лучше, если ты уйдешь, я сама с ним разберусь.
У Кэт прихватило живот от злости. Она не могла выговорить ни слова. Мать пытается избавиться от нее! Отец - лживый и жестокий человек, который не любит свою жену и дочь. И никогда не любил. Ей казалось, что ей не на что опереться, что земля ушла из-под ног. И она осталась совершенно одна. С ребенком под сердцем.
- Так что, мама, я могу идти?
- Ну да. - Руками, которые ее не слушались, мать со скрипом открыла сетчатую дверь и засунула в ладонь Кэт комок смятых купюр, пытаясь скрыть, страх под виноватой улыбкой.
- Иди к своей тете Рите. Она знает, что ты придешь. Позвони мне утром, когда отец уйдет на первое занятие, и мы вместе что-нибудь придумаем, хорошо? А теперь иди.
Кэт уставилась на деньги, зажатые в руке, потом на худое лицо матери и ее запавшие глаза. Она всегда догадывалась об этом. Бетти Энн Кавано выбирала между мужем и дочерью. Долго выбирать не пришлось.
- Мне гак холодно, Нола, - пробормотала Кэт. - Вдруг стало так холодно.
Нола взяла ее за руку, сжала и повела Кэт прочь.
- Конечно, ты замерзла. Мне тоже холодно. На улице холодно, да к тому же мы промокли насквозь. Пошли отсюда.
Кэт неподвижно застыла в кресле и смотрела на камин. Нола принесла ей бокал вина и взглянула на бумажные платочки, которые грудами лежали на коленях Кэт и на полу около ее ног.
- Прости меня, я такая неряха, - сказала Кэт, боясь взглянуть на подругу.
- Глупости. Просто ты пережила потрясение.
Кэт шмыгнула носом.
- Спасибо, что пошла со мной туда. Мне надо было это увидеть.
- Понимаю.
- Спасибо, что не оставила меня.
Нола уже была на кухне и чем-то бряцала.
- Дорогая, я сделала то, что ты делала для меня миллион раз - каждый раз, когда я хандрила и разводилась. О, а помнишь, когда мы обнаружили, что Джои продал драгоценности моей бабушки Тутти через Интернет? Я, должно быть, проплакала две недели. - Нола вернулась к камину. - Сказать по правде, мне нравится, что я в кои-то веки могу о тебе позаботиться.
Кэт улыбнулась.
- Хочешь, чтобы я осталась с тобой ночью? Чтобы мы дали Мэдлин реальный повод для сплетен?
Кэт рассмеялась. Она проплакала несколько часов, и звуки ее собственного смеха удивили ее.
- Но ты ведь будешь в порядке, - улыбнулась Нола.
Кэт кивнула.
- У тебя было две мамы, и ты потеряла обеих. Это ужасно.
Кэт снова кивнула, потом взяла еще один бумажный платок.
- Но ты не можешь чувствовать вину, ты ведь не знала, что она больна?
Кэт вытерла нос и моргнула.
- Я могла позвонить.
- И то правда.
- Или написать.
Нола кивнула:
- Ну да, ну да.
- Или постучать в их чертову дверь! Но я обиделась, и ушла, и не желала иметь ничего общего с родителями!
- Это так, - сказала Нола.
Кэт потянулась за следующим платочком и засмеялась:
- Что за ирония - я обнаружила, что мать умерла. Единственное, чего я хочу, это поговорить с Филлис, но она тоже умерла!
Нола придвинулась поближе:
- Я, правда, скучаю по ней.
- Она была удивительной женщиной, правда? - Кэт высморкалась. - Она подобрала меня - незнакомого человека с улицы! И даже ни о чем не спросила! Она подарила дом мне и моему ребенку.
Нола снова кивнула.
- Мне кажется, что она была такой удивительной, чтобы компенсировать нелюбовь моей родной матери!
- У Филлис Тернер было очень доброе сердце, - сказала Нола.
- Это правда. - Кэт подняла свой бокал. - За Филлис Тернер, женщину, за каждый прожитый день которой можно гордиться - ни больше, ни меньше.
- За Филлис! - сказала Нола, чокаясь с Кэт. Несколько минут прошли в тишине. Нола подавила зевок, а Кэт посмотрела на часы и обнаружила, что уже двенадцатый час. Это был чертовски длинный день, для всех.
Кэт поднялась.
- Пойдем. Пора спать. - Она проводила Нолу до двери. - Ты не против, если мы отправимся завтра в дорогу как можно раньше, пока не произошло ничего плохого?
Нола как будто смутилась:
- А как же твоя тетя Рита, злобная директриса? Разве мы не дойдем до нее и не выскажем свое мнение? Разве она не в списке людей, которые задолжали тебе свои извинения?
Кэт усмехнулась. Список, который они составили по пути сюда, теперь казался смешным.
- Я придумала кое-что прямо сейчас. Что, если я напишу ей письмо, когда мы приедем домой?
- Звучит неплохо. - Нола потянулась. - Спи крепко, Кит-Кат.
- И ты. Подожди секунду.
Нола оглянулась и снова зевнула.
- Не задержу тебя надолго. Звучит, может, и по-дурацки…
- В твоей жизни не было дурацких моментов, Кэт, за исключением, может быть, тех желтых пластиковых лыжных ботинок тогда, в девятнадцать, помнишь?
- Спасибо. Как ты думаешь, кто-то может знать наверняка, что влюблен, в шестнадцать лет?
Нола удивленно наклонила голову:
- Ты спрашиваешь мое мнение?
- Да.
- Хм-м. Думаю, зависит от человека. Что касается меня, то я не знала, что такое любовь, ни в шестнадцать, ни в двадцать один, ни в тридцать, ни в тридцать семь, так что я плохой пример. Ты имеешь в виду себя и доктора Персика?
- Да.
- Думаешь, это была любовь?
- Ну, если нет, то что-то близкое к этому. Может, даже настолько, что ближе никогда не было.
Нола раскрыла для объятий руки, и подруги крепко обнялись. Потом Нола посмотрела своими большими карими глазами на Кэт:
- Слушай, что я хотела сказать. Ты слушаешь?
Кэт кивнула.
- Не бросай это, Кэт. Если кто-то и заслужил, чтобы быть богатым, красивым и любимым, так это ты, и ты уже на две трети достигла этого.
- Спасибо.
- Я знаю, ты приехала сюда, чтобы отомстить им всем, но не спеши с этим - ты можешь уехать и увезти с собой нечто большее. Увидимся утром.
Кэт закрыла за Нолой дверь и отправилась в ванную умываться. Она вспомнила, как мечтала, что Райли упадет к ее ногам, сраженный ее неземной красотой. Кто ж знал, что Райли ее красота, как это помягче сказать, побоку?
Как он посмел быть с ней таким холодным и бесчувственным? Он, конечно, злился на нее из-за Эйдана, но неужели он не скучал по ней хоть чуть-чуть? Неужели ему все равно, что произошло с ней за эти годы? Почему он не обнял ее, хотя бы ради любопытства?
Кэт почистила зубы, выключила свет в ванной комнате, пытаясь понять, что чувствует ее желудок - тяжесть или пустоту, или, может, что-нибудь вроде тяжелой пустоты или пустой тяжести, и решила, что неплохо бы подлечиться, тем более, что сейчас у нее есть свободное время и она может заплатить за это.
Она надела хлопчатобумажную майку и штаны от пижамы на шнуровке и вошла в гостиную, чтобы выключить газовый камин. Отлично. Может быть, этот номер не так уж плох для медового месяца. Он был пикантный и удобный, да и кровать была вполне романтичной. Кэт подумала, что если два человека действительно любят друг друга, то им не важно, что их окружает. В конце концов, для нее и Райли волшебным ковром казалось их старое одеяло.
Она подумала, что ей предстоит последнее испытание этого вечера - взобраться на кровать и упасть в объятия монументального ложа с пологом на четырех столбиках.
Только Кэт закрыла глаза, как услышала тихий стук в дверь. Она задержала дыхание и не пошевелилась. Стук повторился. Кэт спустилась с кровати и на цыпочках прошла в гостиную. Кто-то определенно стучал в дверь.
- Кэт, - прошептал мужской голос. - Это Райли. Пусти меня.
- Я знаю, знаю! - Кэрри перебросила сотовый телефон к другому уху с досадой и нетерпением. - Я следовала за ним от "Дэвис мемориал". Я сижу в сторонке в машине и, честно говоря, с трудом могу поверить своим глазам. Как ты могла впустить его? Как ты могла так поступить со мной?
Голос Мэдлин звучал обиженно:
- А что мне оставалось делать - оставить его на пороге, чтобы он барабанил в дверь и всех перебудил? В эти выходные у меня поселилось несколько выгодных постояльцев.
- Отлично. - Кэрри отщипнула кусочек от рисового пирожка в пакете, подсчитав, если в каждом пирожке по тридцать пять калорий, она могла бы съесть огромный сникерс и получить больше удовольствия. - Просто убедись, что он не останется там надолго.
Мэдлин вздохнула:
- Кэрри, я не могу вмешиваться в жизнь людей. Моим постояльцам нужна уединенность.
Это насмешило Кэрри.
- Очень своевременное замечание, не находишь, Мэдлин?.
- Просто я сказала, что…
- Вытащи его оттуда,
- Каким образом я должна сделать это?
- Да не знаю я! Черт, черт, черт! - Кэрри достала баночку с таблетками, потрясла ее, достала одну, положила на язык и проглотила. - И не забудь оставить открытой дверь на кухню, чтобы я смогла видеть ванную комнату.
Мэдлин застонала.
Кэрри закрыла свой телефон. Затем она увидела, как зажегся свет в комнате для новобрачных. Она знала, чье это было окно. Кэрри останавливалась в этой комнате неоднократно, когда ночевать в доме Боланда было не совсем удобно. Так она и познакомилась с Мэдлин. Кэрри была гостем "Черри-Хилл" и во время учебы. Она была гостем там и во время похорон Эйдана Боланда. И годом позже, когда Мэтт присягал при вступлении в должность шерифа полиции. Она была здесь и при открытии клиники, когда она улыбалась для местной газеты так, словно это был счастливейший день в ее жизни.
Этот знаменательный день год назад был безнадежно испорчен тем, что Райли признался, что еще в школе от него забеременела какая-то страхолюдина по имени Кэт Кавано и что где-то там у него есть сын-подросток. И это после бесконечных двенадцати месяцев, за которые она вскружила голову Райли… нет, теперь никто и ничто не встанет на ее пути к счастью.
Кэрри глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Она закрыла глаза и позволила пройти сквозь нее потоку позитивной энергии. Она представила свадебный букет из красных роз и падуба. Она вообразила себе миниатюрные скульптуры из мороженого, украшенные омелой, контрастирующие с красной бархатной скатертью. Она почувствовала, как белоснежный атлас ее платья прикасается к коже, видела роскошный белый мех шиншиллы на декольте и талии.
Момент славы наступит через семьдесят четыре дня. Она проплывет к алтарю в самых красивых туфлях, какие видел свет.
- Ну, я задам этой стерве!
Кэрри снова схватила телефон. Сначала она отправила сообщение любимому. Шесть раз. Безрезультатно. Тогда она набрала его номер. Нет ответа. Потом она позвонила оператору и потребовала отправить Райли сообщение о несчастном случае. Ей сообщили, что она будет переключена на доктора в Боудене, который заменяет Райли.
- Вас соединить с доктором в Боудене?
Кэрри в ужасе уставилась на телефон и ничего не ответила, потому что она не хотела никакого чертова доктора в чертовом Боудене. Ей нужен доктор Райли-черт-бы-его-побрал-Боланд. И она достанет его.
Кэт, одетая в пижаму, в замешательстве стояла в дверях. Райли решил, что без чудных туфель и дорогих нарядов Кэт выглядела еще лучше, мягче. И милей. Как девушка из воспоминаний, которые он хранил много лет.
- Зачем ты пришел, Райли?
Он старался не пялиться на нее, но у него ничего не получалось. Он смотрел на нежный овал ее лица, смотрел на ее маленькую кисть, которой она держалась за край двери, и заметил, что на ней нет обручального кольца. Он смотрел на округлости ее груди, линию талии и бедер. Он смотрел на ее босые ступни и розовые пальчики ног, которые выглядели так беззащитно на грубом дощатом полу.
Он глубоко вздохнул, аромат юности ударил ему в нос, потому что Кэт пахла точно так же. Даже спустя столько лет.
Райли спрятал руки в карманы брюк, чтобы она не могла видеть, как сильно они дрожат, а он не смог бы наделать глупостей, которые рисовало его воображение: сжать ее в объятиях и никогда не отпускать.
- Прости, что ты узнала о своей матери вот так. И прости меня за Вирджила.
Кэт кивнула, скрестив руки.
- Да, спасибо. Я надеялась, что раз у него сердечный приступ, то и сердце должно быть.
Услышав горечь в ее словах, Райли наклонил голову. Он посмотрел на знакомое лицо; нежные скулы сейчас неподвижно застыли, а в глазах появилась боль. Она могла пахнуть, как раньше, но сейчас очаровательная Кэт Кавано была тверда как сталь.
Он ждал, что Кэт спросит его о матери. Но она не спросила. Она просто стояла и сердито смотрела на него.
Райли выдохнул:
- Нам надо поговорить.
Кэт напряглась, но открыла дверь и пригласила его внутрь.
Было странно находиться с Кэт в комнате, в которой много раз останавливалась Кэрри. Он в раздражении прикрыл глаза, зная, что Кэрри несколько раз за последние полчаса пыталась найти его по мобильной связи. Он дважды проверил, чтобы у его телефона был отключен звук, так что он мог видеть только то, что высветится на экране.
- Трудная ночь? - Кэт жестом пригласила его присесть на одно из кресел.
- Нет. Меня подменят, так что у нас есть время.
Аккуратно выщипанные брови Кэт вопросительно поднялись.
- Хочешь чего-нибудь выпить? - спросила она.
- Конечно.
Кэт сделала пару шагов к крошечной кухне, захватив по дороге с барной стойки хлопчатобумажную толстовку. Райли почти застонал от разочарования, когда она накинула ее и застегнула молнию чуть не до подбородка. Теперь он не мог видеть ее шею и грудь и ее обнаженные руки.
- Мы с Нолой открыли бутылку красного вина. Будешь?
Сердце в груди учащенно забилось, в голове загудело. Ничего подобного раньше он не чувствовал, и это было страшно.
Райли вскочил и, не сдержавшись, воскликнул:
- Какого черта! Какого черта происходит все эти двадцать лет! Ты забрала у меня сына, а этот ребенок не только твой, но и мой, Кэт. Как ты могла так поступить? Как ты могла уехать с моим сыном и ничего мне не сказать?
Кэт повернулась к нему и открыла рот, не в силах поверить своим ушам. Она засмеялась:
- Ты велел мне проваливать. Может быть, поэтому я так поступила?
- Правда? То, что ты не побеспокоилась сообщить мне, что у меня есть ребенок, - это самый, низкий поступок, который можно было совершить по отношению к другому человеку.
Лицо Кэт вспыхнуло, она шагнула к нему:
- Правильно. Отлично. Я совершила серьезную ошибку, и я прошу прощения. А насчет тебя, Райли? Ты говорил, что любишь меня, что мы всегда будем вместе, а потом ты бросил меня.