- При неудачных испытаниях глушилки от заражения розовой может защитить сам нанатон, - твердо и настойчиво заявила я.
- Каким образом, позвольте уточнить? - снова спросил Кшеола.
- Он станет внешней оболочкой "выходного" костюма, - улыбнулась я.
Нанаты, следуя моему желанию, облепили тело будто второй кожей, прижав юбку к бедрам. Башаров рассматривал меня с нескрываемым мужским интересом и сразу же выразился:
- У вас восхитительно длинные ножки, Дарья Сергеевна. И верхняя часть стала еще более выразительной, аж руки зачесались…
- О переборки почешите - может, полегчает, любезный вы наш, - отшила я.
Мужчины попытались скрыть усмешки. Тем не менее настроение у всех приподнялось. И в том, надо признаться, заслуга Ильи.
- Итак, профессор Кобург предлагает использовать нанатов в качестве защитной оболочки для высадки на планету и проведения испытаний, - подвел итог Зельдман. - Мне кажется, дельная мысль.
- Спасибо, - облегченно выдохнула я. - Часть из них создаст внутренний контур, а внешний при возвращении может "стряхивать" с себя все лишнее и наносное до полного восстановления стерильности.
Я продемонстрировала, каким образом: приказала нанатам приподнять меня над полом, отделила верхний слой и рассеяла их, затем снова собрала и влила в общую оболочку. Дальше меня поставили на ноги, и, надев сережку, я отправила нанатон себе за спину.
Кшеола обвел послушную тень взглядом, прищурился и спросил:
- И на сколько человек его хватит?
- В каком смысле? - не поняла я в первый момент.
- Образцы вируса и бактерии можно взять только на Т-234, а там бунт. Значит, с учеными отправят группу сопровождения. И отсюда вытекает жизненно важный вопрос: на какое количество костюмов хватит этой так называемой защитной оболочки?
Весь мой энтузиазм и тайное довольство собой завяли на корню. Я судорожно облизала губы:
- На пятерых… если очень тонким слоем.
Мужчины посмотрели на меня с большим скепсисом.
- Зато х’шет Хеш’ар оценит нашу рачительность в отношении состава группы смертников, - насмешливо прокомментировал Башаров. - Чем меньше, тем лучше.
- Илья, ты невыносим! - зашипела я. - Есть еще идеи?
- А если их количество увеличить? - спросил с надеждой Шитцини. - Это же возможно?
Предложение правильное и закономерное, но я наверняка даже не покраснела, а стала малиновой от стыда и смущения.
- Это была моя курсовая работа, - приходилось подбирать слова, чтобы рассказать о собственной глупости, - я торопилась, все нюансы не учла, как и последствия. Использовала свою ДНК и замкнула весь симбионт на себя…
- Дарья Сергеевна, оставим реверансы и околичности на потом. Говорите конкретнее, - с веселым предвкушением неожиданно поторопил Зельдман.
- В общем, такой же искусственно синтезировать нельзя, вы создадите совершенно новый нанатон, но не увеличите количество нанатов, аналогичных этим. Я же поясняла: одна связь, одно биополе, один нанатон. И уж точно без наличия в нем моей ДНК - мне и этой тени хватает.
- В наших условиях и обстоятельствах это возможно?
- Нет, необходимы черви с Граппы. Из-за их особенности нужно выращивать нанаты - нельзя создать сразу… "взрослых".
- Сколько времени? - уточнил Башаров.
- Для использования всех функций, установления биосвязей… месяц.
- Профессор, - Зельдман подался ко мне всем телом, сидя в кресле, - вы обмолвились, что именно этот искусственно воспроизвести нельзя. А как можно?
Да-а-а… с моей-то кожей, даже если мозги работают, проницательных профессоров за нос водить - что студенту-первокурснику на экзамене выкручиваться. Пожилого ученого не заговоришь. У него иммунитет. Одно слово - и он выстроит цепочку умозаключений. Я скрипнула зубами, стыдясь своей ошибки, и хрипло выдавила:
- Они настроены на меня. Именно мой нанатон… он… размножится, если и я…
- Что "и вы"? - Все четверо мужчин смотрели на меня с откровенным весельем. Гады!
- Если снять глушилку и тоже… и заняться… этим… ну, размножением, - опять скрипнула я зубами в конце, пылая лицом, шеей и ушами и, кажется, сгорая от стыда целиком.
Я вздрогнула, подняв взгляд на Башарова, который в своей манере хлопнул ладонями по бедрам, заявив:
- Я ученый, я врач и, наконец, я патриот нашей Галактики!
- Это вы к чему? - Кшеола.
- Ой, только не вы… - Шитцини.
- Ну-ну. - Уже Зельдман.
- Дарья Сергеевна, не примите на свой счет, я не назойливый, я патриотичный. И предлагаю свою кандидатуру вам… в качестве размножителя нанатона.
- Илья… вы…
- Я ж не дуриком, а науки ради, - потешался надо мной "патриот" космического масштаба, широко разведя руки в стороны.
- Еще идеи есть? Желательно разумные? - пытаясь вернуть себе деловой тон, спросил Зельдман, но ситуация его тоже забавляла.
- Профессор Кобург, вы рассказывали о вашем новом проекте - нанитах. Их можно привлечь к работе? - вмешался в научно-патриотический балаган серьезный цитранец.
Я послала ему эмоциональную волну благодарности. Хотя мой ответ не был радостным:
- В тех условиях и обстоятельствах необходим тотальный контроль над ситуацией, и главное - над защитой. Нанатон - часть меня, проверенная годами совместной работы. Блокиратор - тоже. А наниты - проект. Я только-только заверила заявку на патент. Но сам проект еще в стадии разработки и совершенствования управления. Бывает, сбой дает. Я не дам и десяти процентов гарантии, что он не распадется на отдельные элементы в самый неподходящий момент.
- И все-таки сколько времени вам потребовалось бы на доработку? - настаивал Шитцини.
- Не знаю, - тихо ответила я. - Может, месяц, а может, больше…
- У нас ограниченный срок поиска решения проблемы, - мрачно произнес Зельдман. - Так долго держать блокаду планеты? Там же не только заключенные, но и обычные… просто персонал.
- Может, сходим перекусим? - непривычно хмуро предложил Башаров. - На сытый желудок лично мне легче думается.
Остальные его поддержали, а я за компанию выпила кофе - больше ничего не хотелось. Затем извинилась перед коллегами и ушла в каюту в одиночестве подумать, как обойтись без размножения нанатона. В мою лабораторию кто-то из них может нагрянуть, а в каюту вряд ли.
Неожиданно пиликнул сигнал у двери - кого-то все-таки принесло. Если с "размножением" - прибью! Я разрешила войти, и в следующий миг на пороге увидела Лейса. Шагнув внутрь, он быстро оглядел каюту и подошел ко мне. Сидя в кресле, пришлось затрать голову, чтобы заглянуть эльфу в изумрудные сияющие глаза. Он ласково коснулся кончиками пальцев моего лба, скользнул к виску, потом еще чуть-чуть приподнял мое лицо за подбородок, погладил большим пальцем губы и хрипло, негромко произнес:
- Какие нежные…
Я потерлась щекой о его запястье, повторив привычный мамин жест.
- Надеюсь, ничего из ряда вон не случилось и ты просто соскучился по мне?
- Пришел за тобой, - плутовато улыбнулся он, явно задумав что-то. - Хочу показать тебе звезды…
- О-о-о, ты приглашаешь меня на свидание? - изумленно выдохнула я в предвкушении.
- Можно сказать и так, - почему-то усмехнулся Лейс и, неожиданно подхватив меня под мышки, поднял с кресла.
Зарылся руками в мои волосы на затылке, помассировал кожу. От удовольствия я даже глаза прикрыла. Потом наклонился и мягко, почти невесомо коснулся моих губ своими, соединяя наше дыхание, легко касаясь, дразня меня и себя, конечно.
Положив ладони ему на грудь, я на цыпочках тянулась к его лицу.
- Ты сводишь меня с ума, родная, - прошептал он, лизнув мои губы. Томительно медленно переместил ладони мне на спину, прижимая к своему напряженному телу.
- Ты меня тоже. - Я улыбнулась.
Мы еще минутку постояли, прижимаясь щеками и наслаждаясь невероятным ощущением единения, внутреннего покоя и комфорта.
- Ну что, на звезды пойдем смотреть? - с неприкрытой тоской спросил он.
- С тобой хоть на край света, мой генерал. Тем более наше первое свидание… романтика.
Улыбка Лейса растаяла, мне показалось, он хотел что-то сказать, но вместо этого взял меня за руку и повел за собой. Нанатон остался в каюте.
* * *
Честно говоря, я думала, что мне посчастливится попасть в рубку - святая святых, куда допускаются, наверное, только пилоты и навигаторы. Но через минуту-другую поняла, что мы с Лейсом идем в направлении конференц-зала, в котором научная группа после первого совещания больше не собиралась, предпочитая более привычную каждому из нас лабораторию. Мы, по понятным причинам, выбрали лабораторию Зельдмана. Свидание в конференц-зале?
Размечталась я, как скоро выяснилось, зря. А в первый момент удивилась, потому что в конференц-зале собралось много народа: наш куратор из ОБОУЗ Гаю Меш’ар, все мои коллеги, Киш, беседующий с х’шанцами из медслужбы. Едва до меня дошло, на какое "свидание" попала, я выразительно посмотрела на своего недоэльфа. Вот точно не прекрасный сказочный персонаж, а… тролль.
Я заметила тень вины и грусти в его глазах, но сказал он явно не то, что чувствовал:
- Прекрасная возможность совместить приятное с полезным! - Наклонился к моему уху и, обдав горячим дыханием, добавил: - А в нашем случае - свидание с совещанием. Прости.
Мои коллеги уже разместились перед большим экраном, к которому подвели и меня. Башаров обернулся, заметив нас и наши сомкнутые руки первым. Слегка нахмурил темные брови, на лбу залегла вертикальная морщинка. Злится Илья, не понятно только, на кого.
- Господа ученые, - обозначил свое присутствие х’шет Хеш’ар, - мы достигли звездной системы, в которой расположена Т-234.
- Об этом можно было по коммуникатору уведомить, - непривычно хмуро произнес Башаров.
- Уведомить - да, показать - нет, - ровно ответил Хеш’ар. - Ваш куратор Меш’ар доложит обстановку.
Гаю встал перед киберэкраном и, надев манипулятор, начал демонстрацию видов планеты-тюрьмы. Неприветливые серые краски, суровый климат, сплошные горные массивы. Небольшими городками выделяются тюремные комплексы и колонии-поселения. Затем разработки, где с помощью роботизированного оборудования и машин проводят добычу.
Затем картинка плавно сместилась, постепенно удаляясь от космопорта и "цивилизации". На экране застыли горная гряда и узкая долина, в которой ютится поселок: невысокие здания, коммуникации, стены и снова - неустанно и непрерывно работающие роботы, добывающие из-под земли полезные ископаемые.
Меня до глубины души поразил унылый и серый окружающий пейзаж. Ничего живого и светлого кругом. Если вообразить огненные вспышки, то именно так выглядел бы ад - средоточием бесконечной тоски и мертвой тусклой породы.
- Согласно плану, здесь находится зона смертников. И по тем данным, что нам успели передать до прекращения связи, бунт докатился и сюда.
- И чем это место нам должно быть интересно? - спокойно спросил Зельдман.
Меш’ар пошевелил пальцем и чуть сместил картинку в сторону. Снова роботы. Кажется, я даже видела копошащихся там внизу людей. Или нелюдей.
- Здесь проводят глубинные выработки, - он еще сместил обзор буквально на сантиметр, хотя в реальности это может быть километр или больше, - а теперь посмотрите на недавно появившееся характерное пятно.
Все уставились на цветное пятно в царстве серого.
- Розовая?! - выдохнули мы дружно.
- В таких ужасающих количествах… - изумился Кшеола.
- А есть топографические карты подземных источников? - встрепенулся Шитцини.
- Или шурфов? - помог ему Башаров. - У добывающих компаний обязаны быть. Важно знать, как близко шурфы проходят к месту выброса…
- Это один из новых выходов на поверхность, - продолжал пояснять Меш’ар. - Они все связаны тоннелями.
- Значит, как обычно, человеческий фактор, - устало выдал Зельдман, присаживаясь на любезно предложенный ему стул.
- Думаю, вы правы, профессор, - согласился Башаров. - Учитывая сроки, прошлые исследования планеты и лишь нынешнее обнаружение розовой. И главное - заражение…
- Как вы оцениваете шансы локуса в качестве защиты? А если ваше предложение не подтвердится? - с нажимом спросил Меш’ар.
- Доктор, вы сами должны понимать, что на данный момент это лишь гипотеза. Но пока самая жизнеспособная, учитывая обстоятельства гибели предыдущей группы, отсутствие сообщений о массовой гибели заключенных в означенный период и множество других факторов, - наставительно ответил Зельдман за нас. - Нужны испытания…
- Верховным правительством и руководством ОБОУЗ принято решение о начале прямых исследовательских работ на месте обнаружения розовой! - торжественно объявил Гаю.
- К чему такая поспешность? - воскликнул Шитцини. - Или вы хотите рискнуть очередным отрядом?
- Несколько часов назад с Т-234 пытался стартовать межзвездник. Экипаж на связь не вышел. Было принято решение об уничтожении корабля вместе с экипажем, вероятно, захваченным заключенными. И главное - зараженными! - холодно отрапортовал х’шет.
- Кем принято? - потрясенно выдохнул цитранец.
А мне не требовался ответ. Рука Лейса напряглась и сжала мою до боли.
- Я возглавляю данную операцию, соответственно отдал приказ.
- А вдруг проблемы со связью или это были…
Возмущенного Кшеолу жестко прервал Башаров, в голосе которого звенела сталь:
- Его обязанность - Галактику защищать, а не гадать на кофейной гуще: было или не было.
Я облегченно выдохнула, а Лейс разжал руку. Неужели думал, что я осужу его? Отвернусь? Хотя вопрос, заданный Кшеолой, вертелся и у меня на языке.
- На Т-234 несколько крупных транспортников и мелких кораблей, - ровно заговорил Хеш’ар. - Кто-то из заключенных или обслуги может прорвать кордон и уйти от преследования. Риск слишком велик. Мы не знаем, выжила ли группа ученых, успели ли они сообщить о катастрофических последствиях подобного побега как для всего человечества, так и для самих беглецов, но факт налицо. Уничтоженный корабль не отвечал на множество наших запросов, поэтому согласно протоколу безопасности был признан захваченным и опасным.
Зельдман встал и, заложив руки за спину, обратился к х’шету:
- Хорошо, согласны. Ситуация патовая. Сформируем группу, спустим на поверхность, а дальше что?
- Часть "призраков" будет сопровождать научно-исследовательскую группу в долину к шурфам с розовой. Другая идет к системам управления космопортом. Кроме того, мы обязаны выяснить, где предыдущая группа. Есть вероятность, что им удалось где-то закрепиться и провести работу по исследованию заразы.
- Но поймите же, они, та группа, обречены, если мы не правы и…
- Все мои "призраки" - х’шанцы, - оборвал Зельдмана Хеш’ар.
- А наша группа - нет! - с хмурой усмешкой возразил Башаров, пристально посмотрев на главного "призрака".
- Координационный центр получил данные по вашим разработкам. Было принято решение, что в поиск идет профессор Кобург. - Объявление нашего куратора произвело эффект разорвавшейся бомбы. Особенно на меня. Тем временем Гаю пояснил: - Ее мутация и наличие в организме личных локусов и… э-э-э… х’шанца предполагают наличие защиты, как и у нас.
- Вы с ума сошли? - возмущенно выдохнул Зельдман, - Дарья Сергеевна - девочка совсем. А там заключенные, убийцы. В конце концов, не гуманно и не этично посылать женщину под пули вместо мужиков. Я категорически против подобного шага и…
- Я могу подписать любой документ, - перебил его Башаров, - что добровольно иду на риск. И твердо считаю свою кандидатуру более подходящей для данной миссии, и подготовлен лучше. И…
- Профессор, мы вас понимаем, - устало прервал патоморфолога Гаю, - но искусственный локус - непроверенная гипотеза. А если он неверно синтезирован? Или лишь натуральные, природные локусы, имеющие какие-либо малейшие отличия, защищают нас и ошибка повлияет на результаты исследований? Мы потеряем время, возникнут сомнения. У нас нет права…
- Отлично! - рявкнул Башаров. - По вирусу еще более-менее понятно, а что вы намерены делать с самой розовой? Дарья лишь очередную гипотезу выдвинула. И если по локусам есть подтверждение в виде выжившего х’шанца Сая Мейн’ара, то в данном случае мы имеем лишь предположение!
- Профессор Зельдман рассказал о возможностях блокиратора и нанатона в качестве внешней защиты от розовой…
- А о возможности размножения нанатона он тоже сообщил? - Илья злобно уставился на коллегу, словно тот донос накатал.
- Мы обязаны вести протокол, господин Башаров. И докладывать о любых версиях, - обиженно оправдался Зельдман.
Илья раздраженно отмахнулся: он тоже понимал, что старый профессор не виноват. Решение приняли на более высоком уровне, а нам остается только выполнять поставленную задачу.
Мало того, что у меня внутри ледяной комок разрастался, так я еще и стала объектом общего пристального внимания нескольких пар разноцветных глаз. Я откашлялась и возмущенно просипела:
- Не надо на меня преданно и заинтересованно смотреть, господа. Я не готова заниматься размножением… сейчас!
Участники совещания мгновение-другое помолчали, а потом редкие смешки переросли в общий гул.
- А ведь я предложил свою кандидатуру, - громко напомнил Башаров.
И я всем телом ощутила, как напрягся рядом мой личный тролль, ледяным голосом осведомившийся:
- Я не понимаю, о чем сейчас речь идет, господа.
И слава богу, тактичный Шитцини сам рассказал о недавнем разговоре с коллегами на тему увеличения количества нанатов для защиты большего количества исследователей и группы сопровождения.
Я искоса посмотрела на Лейса и поймала его заинтересованный, повеселевший взгляд. Он снисходительно покачал головой, мол, эх ты, Шалая…
Меш’ар с минутку рассеянно смотрел на меня, потом, встрепенувшись, уверенно заявил: