* * *
Папа у меня жаворонок, мама - сова, а меня родные ласково называют голубем за нелюбовь к ночным бдениям и ранним подъемам. Вот и сегодня, лежа под одеялом, я не спешила сразу вставать. Шесть часов сна, которые позволила себе, не принесли желанного ощущения полноценного отдыха. Эх, разбаловала меня жизнь!
Я потянулась, поеживаясь от прохлады кондиционированного воздуха, села, потерла лицо и убрала растрепанные золотистые пряди за спину. Сладко зевнула, с тоской посмотрев на еще хранящую тепло кровать, но, кряхтя, встала и поплелась в душ. Работа ждет!
Этим условно утром, если по-прежнему следовать режиму Тру-на-Геша, к своему внешнему виду я отнеслась внимательнее, даже пристрастнее, чем обычно. Надела красивый костюм - приталенный жакет с плиссированной пышной юбкой до колен королевского синего цвета. Под него, конечно, "просились" соответствующие туфли, но я предпочла белые, напоминающие кеды, в которых здесь ходить удобнее. Кроме того, они немного приглушили слишком нарядный для военного судна костюм, сделав его более утилитарным.
Но волосы я расчесала до золотистого блеска, а от висков заплела тоненькие косички и закрепила их на затылке заколкой-бабочкой с хрустальными крылышками. Прическа сделала лицо более открытым, подчеркнула овальный контур, чистую ровную кожу, по-прежнему покрытую легким загаром, а синий цвет одежды - голубые глаза. Губы я слегка выделила бледно-розовым стойким блеском.
Наверное, подобным образом я прихорашивалась лишь в детстве, точно как сейчас надеясь на скорую встречу с Лейсом. С той разницей, что тогда я, покрутившись перед зеркалом, радостно бежала в соседний сад, а теперь еще и опасаюсь этой встречи. Целуясь вчера с х’шанцем, я полностью меняла свою жизнь. Самым кардинальным образом. Лейс - военный, высший офицер звездного флота. А я - лабораторная "крыса", до этой миссии предпочитавшая избегать любых полевых исследований и обожавшая предсказуемую суету университетских занятий со студентами. Как настолько непохожим личностям объединиться и наладить, упорядочить совместную жизнь, сделать ее счастливой? Конечно, еще можно все изменить и отыграть назад, но я уверена в собственных чувствах. В свой личный омут я прыгнула с головой. А проблемы, как известно, решают по мере возникновения! Вот с такими мыслями я и отправилась завтракать.
В салоне за столиком тихо беседовали два офицера-х’шанца; негромко вещал новостной канал. Увидев меня, мужчины привстали и поздоровались. Быстро заказав себе завтрак, слегка нервничая, я крутила сережку в ухе, слушая новости. Больше, чем розовая, меня беспокоил Лейс. Как он поведет себя со мной сегодня? Погрузившись с головой в свои думы, я вздрогнула от неожиданности, когда мои плечи чуть стиснули, а щеку опалил короткий поцелуй - под удивленным взглядом х’шанцев (и не менее удивленным моим) рядом со мной присел Лейс.
- Выспалась, принцесса? - В его глубоком баритоне звучали веселые мягкие нотки, но в глубине сияющих глаз я заметила неуверенность. Видимо, он тоже сомневается в моих чувствах. - Из лаборатории не вылезаешь.
Я облегченно вздохнула и широко улыбнулась, не скрывая радости:
- Генерал, а когда последний раз отдыхали вы?
Лейс положил свою ладонь поверх моей, пожал:
- Пока времени не было.
- Понятно, - усмехнулась я, - большая космическая улитка еще не доползла до кровати?
- Видимо, - хмыкнул Лейс.
- Послушай, давай без шуток, - уже серьезно предложила я. - Мы находимся в таком положении, что от состояния здоровья может зависеть твоя жизнь. Поэтому режим нагрузок и отдыха необходимо соблюдать всем членам команды.
- Включила профессора? - Хеш’ар слегка приподнял серебристые брови. - Но ты права, учту.
- Приятного аппетита, госпожа Кобург, - обратился ко мне повар, лично расставляя тарелки на столе мне и Лейсу, хотя он еще ничего не заказывал. Должно быть, его вкусы хорошо знают. - И вам, х’шет Хеш’ар.
Когда повар после обмена приветствиями ушел, Лейс посмотрел мне в лицо, невольно тревожа пристальным внимательным взглядом, а затем тихо произнес:
- Ты потрясающе выглядишь. Жаль, что в космосе нет возможности… подарить тебе… цветы.
- Ты наконец-то решил за мной ухаживать? - Опять меня почему-то одолевают смущение и неуверенность, хоть я и старательно прячу их за улыбками и словами.
Лейс разломил кусочек хлебца; мне показалось, он тоже нервничает, будто к схватке готовится. Мы проводили взглядами офицеров, которые покинули салон, оставив нас наедине. Потом мой эльф положил половинки хлебца на край тарелки, оперся локтями о стол и сцепил пальцы.
- По нашим традициям там, в спортзале, - чувствовалось, что он тщательно подбирает слова, - у нас с тобой была, по-вашему, помолвка.
Мне больше не хотелось улыбаться, но я упрямо держала маску беззаботного веселья:
- Ух ты! А предложения руки и сердца от тебя я не получила. Непорядок, генерал!
- Ешь лучше. Остывает твоя каша, - поморщился он. - Как ты вообще овсяную кашу есть можешь?!
- Ты серьезный вопрос поднял, а потом кашей мне рот закрыть пытаешься, - усмехнулась я грустно. - И вообще, нечего на мою любимую кашу коситься, если ты о помолвке сейчас серьезно речь завел. Придется смириться с ней до конца жизни. Представь себе, принцессы обязательно едят овсянку для красоты.
- Меня ждет серьезное испытание длиной в жизнь, - повеселел Лейс.
- Пожалуй, с этим испытанием молодой и сильный х’шет должен справиться, - фыркнула я.
- Даш, я чувствую себя сейчас полным идиотом. - Резким жестом он взлохматил идеально причесанные волосы.
- Почему? - сникла я. Неужели конец? Сейчас он попытается извиниться и…
Лейс снова взял кусочек хлебца и с хрустом смял, наждаком проехавшись по моим нервам.
- Потому что так оно и есть, - глухо произнес он, глядя не на меня, а на дверь. - Недавно Киш сказал, что это отклик из прошлого… Я привык считать тебя своей. И это наложило отпечаток на происходящее сейчас. И на мое идиотское поведение.
Я прикусила губу, чтобы не крикнуть на него от обиды. Потом не выдержала, подняла ладони вверх и выдохнула:
- Не надо, Лейс. Не мучайся, подбирая слова. Я поняла, что ты поторопился с поцелуями и не хочешь…
Меня оборвал резкий неприятный звук ножек стула, проехавшихся по полу: Лейс стремительно придвинулся и чуть развернул меня к себе, слегка сжимая мои ноги коленями. Его большая ладонь скользнула мне сначала на шею, а потом на затылок, вынуждая наклониться к нему поближе, словно мы секретничающая парочка.
- Не думай за меня, ты сама недавно так говорила. Полным идиотом я себя чувствую по одной причине: не знаю, как к тебе подступиться, как себя с тобой можно вести, чтобы не напугать и не оттолкнуть. Даш, юность давно позади. Я сильно изменился.
- Я догадываюсь…
- Даже не представляешь, насколько, милая, - мрачно усмехнулся он. - У меня взрывной темперамент, хотя я умею себя контролировать. И х’шетом стать не просто, а в моем возрасте - еще сложнее. Я привык действовать стремительно, иногда очень жестко, принимать решения за доли секунды, бывает - идти напролом, невзирая на чужие жизни или чувства. Профессия обязывает!
- Сочувствую… - грустно прошептала я. - Думаю, тебе это не доставляет большого удовольствия.
Его лицо не дрогнуло, но в глазах блеснула снисходительная насмешка.
- А может, ошибаюсь. - Я поджала губы.
- Не бойся, меня ценят и уважают за то, что я никогда не рискую понапрасну. Ничем. И никем.
- Утешил, - усмехнулась я в ответ.
- Прости, но у нас с тобой вынужденное экспресс-знакомство в связи с недавним серьезным событием.
- Думаешь, нам это нужно? - Я с вызовом посмотрела ему в глаза.
Длинными сильными пальцами Лейс массировал мне затылок, удерживая, успокаивая - приручая, наверное, - а зеленые глаза, казалось, дырку во мне прожгут.
- Необходимо! - глухо ответил он. Нахмурился, отведя взгляд, тем самым давая мне возможность дышать чуть свободнее.
Сейчас он меня пугал.
- Пока ты до сути доберешься, я поседею, - проворчала я, убирая его руку от своей головы.
Недолго думая мужчина взялся оглаживать мои колени, словно невзначай забираясь под юбку.
- Лейс, - возмутилась я, хлопнув его по руке.
- Отлично, зубки показала, а то бесит, когда ты боишься меня, - неожиданно обрадовался он. - Пусть другие боятся, но не ты!
- Тогда, может, уже подойдешь к тому моменту, когда понял, что ты полный идиот? - мрачно спросила я.
- Это самое трудное, - усмехнулся он. - Мне кажется, это произошло, когда я окончательно убедился, что ты и моя принцесса - одна и та же красивая девушка. И потом, пока мы летели сюда на шаттле, я глаз не мог оторвать от твоих коленок и этих… ленточек от босоножек на ногах. Не поверишь, но я помнил девчонку, а она неожиданно выросла в женщину. В желанную…
- Ну почему не поверю? - съязвила я. - Очень даже, учитывая, что пятнадцать лет прошло, а я все еще живая.
Лейс скользнул ладонью по моим бедрам, погладил, потом вместе со стулом придвинул еще ближе к себе, вплотную.
- Дарья, я решил, что ты будешь моей сразу по прилету сюда, пока разгружали шаттл.
- Да-а-а… самоуверенности тебе не занимать, - проворчала я, чувствуя коленями его пах. Весьма напряженный, между прочим. Может, дернуть коленом… нечаянно?
- Честно? Хотел дать тебе время привыкнуть к этой мысли. Сначала выполнить миссию, а потом ухаживать, как положено у х’шанцев.
- О причине срочного изменения намерений нетрудно догадаться, знаешь ли. - Мои губы сами по себе искривились в усмешке.
- Я тебя сейчас сам кашей кормить буду, - с хитроватой улыбкой предупредил Лейс. - Да, Башаров ваш, паразитолог похотливый…
- Илья патоморфолог вообще-то. - Фу-у-х, я снова улыбалась до ушей.
- Плевать, сути это не меняет. Из-за него я поторопился, а ты… ты так смотрела на меня во время тренировки, что сдержаться не хватило силы воли.
Чувствуя, как щеки опалило жаром, я просипела:
- Ну-у-у… остановиться у тебя силы воли хватило. - Кому же приятно быть застуканной на "горяченьком"?
- Хвала Х’ару, мозг до конца не отключился, - сухо пояснил он, а сам поглаживал мои ноги под подолом. - Даш, я не боюсь за себя, слишком привык к риску. Сейчас меня заботит только твоя безопасность и защита.
- Верю… - выдохнула я в ответ, погладив его по щеке. Гладкой…
- Дашка, когда ты так смотришь на меня, я… мне сложно думать о нужном и важном, - теперь сипло говорил Лейс. - И слишком многого хочется…
- Думаешь, я не понимаю, о чем речь? Самой не сладко! - хихикнула я и отчетливо услышала скрип его зубов.
- Принцесса, ты меня доведешь… - Он еще раз стиснул мое бедро, а потом резко отодвинул стул вместе со мной на прежнее место. - Ешь кашу, и нам пора работать.
- Знаешь, а ты меня с ума сведешь, - разочарованно выдохнула я, не услышав продолжения. - К чему ты вообще разговор сейчас завел?
- Профессор, меня с детства родители учили: близкие должны научиться общаться друг с другом, обсуждать общие проблемы, трудности. Тогда их ждет долгая и счастливая семейная жизнь…
Я не донесла ложку до рта и, замерев, уставилась на х’шанца, который, оказывается, готовит меня к долгой семейной жизни с ним.
- Хорошо, принимается, - улыбнулась я, помня уроки ари Майшель. - А разве они о любви не говорили?
Неожиданно недоэльф хохотнул, засунул в рот оставшийся целым кусочек хлебца, прожевал, проглотил и затем весомо заявил:
- Зачем о любви попусту говорить, - а продолжил мечтательно: - Среди х’шанцев ее принято проявлять иными способами.
- Заинтриговал, - предвкушающе наигранно пропела я, правда, совершенно неуверенно, искоса взглянув на него.
Ответить Лейс не успел - в салон зашла очередная группа голодных военных, старательно скрывающих любопытство, - и, мягко улыбнувшись, попросил:
- Ешь кашу, принцесса.
Я разочарованно вздохнула, мы быстро поели и отправились каждый по своим делам.
По дороге в лабораторию на служебный коммуникатор, который я получила, как и все ученые, после первого совещания, пришло сообщение - Зельдман пригласил к себе. Немного подумав (все-таки сомнения были), я поспешила в каюту за тенью, чтобы взять ее с собой.
В лаборатории у Зельдмана, выглядевшего свежим и бодрым, собралась наша научная группа: неизменно аккуратный, чисто выбритый цитранец в свободной рубашке и коричневых брюках; утомленный ашранец с голубовато-серым лицом, явно не выспавшийся из-за вчерашнего поручения, в короткой плотной куртке с грязными локтями - видимо, испачкал и не заметил; Башаров в белой футболке, неизменном твидовом пиджаке и голубых, облегающих мускулистые ноги джинсах. Илье удалось поспать: синяки под глазами исчезли вместе со щетиной на подбородке. Красавчик!
- Здравствуйте, господа, рада видеть вас, - кивнула я сразу всем и прошла к свободному стулу.
- Какие-то новости? - С надеждой на хорошие эти самые новости я посмотрела на пожилого профессора, внимание которого привлек нанатон, темным облаком повисший за моей спиной.
Он перевел взгляд с нанатов на меня, кивнул, затем, удобнее устроившись в кресле, объявил:
- Уважаемые коллеги, спешу сообщить, что руководство ОБОУЗ и совет при Объединенном правительстве, выслушав мои доводы, согласовали синтез искусственных локусов в исследовательских целях.
- А что х’шанцы? - поинтересовался Башаров. - Не против?
- В связи с опасностью для других рас давление на них, полагаю, было оказано серьезное. Но х’шанцы выдвинули встречное условие.
- Какое? - выдохнули мы почти синхронно.
- Мы подпишем обязательство о неразглашении. Синтез, исследования, профилактика и лечение - все будет проводиться под жестким контролем Х’шана. И за пределы орбиты Т-234 не выйдет…
- Не понимаю я подобную секретность, - хмуро заявил Шитцини. - Любой более-менее подготовленный биолог или генетик сможет синтезировать локусы. К чему такие сложности?
- И сама вакцина станет достоянием общественности при внесении в общий реестр, - поддержал коллегу Ом.
- И вирус Ома, и бактерия Зельдмана тоже. Сразу после публикации данных по ним. - Я в недоумении пожала плечами.
- Как вы их назвали? - весело воскликнул Башаров.
Я смутилась, неуверенно посмотрев на коллег, но они по-доброму улыбались мне.
- Профессор Ом первым вычленил вирусные тельца в розовой, и, согласитесь, честь их открытия должна принадлежать ему. - Отметив, что ашранец польщенно потемнел, я продолжила более уверенно: - А доктор Зельдман, как наиболее опытный руководитель, направлял наши поиски.
Башаров смотрел на меня искрящимися радостью добрыми глазами, и я в очередной раз ощутила легкое сожаление, что не ему принадлежит мое сердце. Жить с ним было бы гораздо проще и удобнее.
- Я голосую за предложенные названия! - поднял он руку.
Глаза Зельдмана заметно повлажнели, он растрогался:
- Мне очень лестно, конечно, но я не думаю, что мои заслуги в этом деле столь высоки.
- Я тоже - за! - присоединился Шитцини.
У него тоже глаза на мокром месте - явно пытается справиться с накалом наших эмоций. Да, тяжело быть эмпатом! И, судя по выдержке, этот цитранец еще не самый сильный из них.
Башаров стремительно оттолкнулся от переборки и подошел к экранам. Надел манипулятор на палец и быстро начал вводить данные, комментируя:
- Не будем терять времени, я сейчас внесу наше решение в протокол.
- Поздравляю, коллеги. - Я встала и сначала пожала руку Ому, а потом - Зельдману, сначала крепко обнявшему меня.
- Спасибо, - широко улыбнулся Ом.
- Господа, дамы, а теперь продолжим обсуждение нашей проблемы, - быстро вернул себе наставнический тон Зельдман. - Х’шан против популяризации синтеза локусов. Вне чрезвычайной ситуации с розовой бактерией синтез локусов по-прежнему вне закона! Надеюсь, с этим всем все ясно. Далее. На данный момент у нас есть самый вероятный способ защиты или профилактики, а может, и лечения вируса. Но вопрос по самой розовой остался открытым. У кого есть предложения? Идеи?
Башаров привычно оперся бедрами о стол, сложив руки на груди, и поморщился:
- В сущности, они весьма схожи - вирус и бактерия. Но я почти уверен: локус х’шанцев в случае с розовой не пройдет. Нам необходимо найти защиту от нее, причем и для неорганических материалов.
- Защита должна быть системной. Как от розовой, так и от вируса, - согласился Зельдман.
- У меня есть идея… мысль, но не знаю, как вы ее воспримете, - неуверенно предложила я.
- С превеликим энтузиазмом и облегчением, - усмехнулся Башаров.
Я закусила губу, собираясь с мыслями, и начала, махнув себе за спину:
- Этот нанатон синтезирован из моей ДНК, граппских червей и нанороботов. Нанаты создают замкнутую систему энергетических связей, благодаря чему образуется локальное биополе без возможностей внедрения в него из внешней среды любого чужеродного элемента. И нанатон в принципе не способен создавать новые симбиотические связи.
- Ты хочешь сказать, что…
- Да, я хочу сказать… нет, считаю, что в некотором роде мой нанатон может быть использован в качестве защиты от розовой, - не дала я продолжить Башарову.
- Я не совсем понимаю, каким образом? - осторожно спросил Шитцини.
- Нам можно использовать систему его строения? - вклинился Кшеола.
- Нет, я уже говорила, нанатон - мой симбионт. Я о другом.
- Коллеги, давайте выслушаем нашего молодого специалиста-биотехнолога до конца, - немного раздраженно призвал ученых к порядку Зельдман.
Я благодарно кивнула ему, продолжив:
- Граппский червь - единый организм. Даже если его расчленить на мелкие кусочки, он продолжает функционировать как одно целое, стремясь к объединению. И при этом части не теряют связи. Да, на больших расстояниях связь в конечном итоге нарушается, но эта способность уникальна. Они, по сути, генерируют общее информационное энергетическое поле.
Я встала, снимая сережку, и мысленно заставила нанатон выдвинуться вперед, поясняя по ходу дела:
- Это не бижутерия, а блокиратор связи между мной и ими. Даже не так, это управляющий модуль, блокирующий связи между мной и нанатоном, а главное - между нанатами. С помощью его я управляю ими, использую как автоморф и задаю различные функции. Я предлагаю следующее: провести исследования конкретно глушилки. Использовать именно блокирующий модуль для защиты от розовой.
Научные мужи молчали, задумчиво разглядывая меня.
- Идея потрясающая, но как осуществить?.. - Зельдман пожал плечами, с надеждой глядя на меня.
- В каком смысле "как"? - не поняла я. - На корабле есть принтер, разве создать новый модуль - проблема?
- Я не знаю модификацию вашей "глушилки", как вы ее назвали, Дарья Сергеевна. Но вы уверены, что именно она сможет защитить от розовой… наши корабли, костюмы?
- Нет. Не уверена, что именно этот блокиратор поможет. Но подобрать волновой диапазон, который оттолкнет розовую, можно, в чем я уверена на девяносто девять процентов. И можно создать сразу несколько…
- Это замечательно, но один процент неуверенности остается, - печально отметил Кшеола.