***
- Ты встречалась с моим братом, - произнес он, как только появился ночью в моей комнате.
- Да, - сказала я, рассматривая его лицо, и теперь замечая, что он выглядел моложе Димы. Лицо Андрея было юным, а у Димы уже проявились мужские черты, характер и местами пролегли складки, которые свидетельствовали о пережитых годах, трудностях и радостях. Только глаза Андрея были другими, и именно из-за них он казался намного старше, чем должен был быть. Что-то с ним случилось глобальное и серьезное, что глаза приобрели ту холодную мудрость, которой они обладали.
- Зачем? - спросил он.
- Он встречается с моей подругой.
- Я не спрашивал тебя, с кем он еще встречается, я спросил: зачем он встречался с тобой? - Голос его звучал немного резко, и в нем то и дело проскальзывали нотки угрозы, что совсем мне не нравилось.
- Мы говорили о тебе, - без обиняков выдала я. - Я знаю, что ты умер, погиб после аварии.
- Да, это так, - он словно бы успокоился.
- Но тебе, видимо, нет покоя в ином мире, - начала я, а он с иронией во взгляде посмотрел на меня.
- Ты можешь усмехаться, сколько тебе влезет, - отрезала я, - но мне кажется, между смертью Виктории и тобой есть связь.
- Ты даже не представляешь себе, сколько связей и с чем на самом деле есть, - он оказался рядом со мной, и его дыхание пощекотало мне шею.
- Не делай так, прошу тебя, - попросила я.
- Почему? Раньше ты просила, потому что боялась проснуться и расстаться со мной. Теперь потому, что тебе неприятно?
- Мне приятно, но я знаю, кто ты. Что ты сделал с Викторией?
- Знаешь? - свысока улыбнулся он. - Я освободил тебя от нее, - произнес он, и я невольно отшатнулась.
- Значит, все мои догадки были верны. Ты убил ее.
- Да, и это один из лучших поступков, что я совершил.
Мои руки дрожали, и я не могла определиться, как мне реагировать на его признание. С другой стороны, я все равно не могла бежать с заявлением в ближайшее отделение, потому что призрак не мог никого убить в нормальном мире, да и самого его быть не могло.
- Дилемма, не правда ли, - усмехнулся он, забавляясь моим затруднительным положением.
- Положим, она не была хорошим человеком, - сказала я, - но так нельзя, понимаешь? Нельзя убивать всех, кто тебе не нравится. Иначе, скоро не останется никого. Да и кто я такая, чтобы судить, кому жить, а кому нет. - Я в отчаянии смотрела на него, лихорадочно вспоминая, не пожаловалась ли я еще на кого-то в наших милых ночных беседах.
- Я не буду никого убивать больше, - произнес он спокойно, опускаясь на мою кровать и расстегивая рубашку. - Разве что ты сама попросишь.
Я покачала головой, недоверчиво глядя на него.
- Зачем ты раздеваешься? Тебе жарко?
- Ты узнала, кто твой отец? - спросил он, совершенно не обращая внимания на мои слова.
Я стояла на том же самом месте, не в силах пошевелиться, словно загипнотизированная, наблюдая за движениями его пальцев. Мне хотелось, чтобы они опустились от рубашки ниже, коснувшись пуговицы на его брюках, а затем и молнии. Он заметил мой взгляд и усмехнулся еще шире.
- Нет, - покачала я головой, - я знаю, что мой отец - не мой биологический отец, но понятия не имею, кто был тот человек.
- Да, люди любят не замечать очевидное, - произнес он.
- Что очевидное? - переспросила я.
- Я о твоей бабушке, - ответил он.
Но я не могла уже ясно мыслить, когда он остался в одних брюках. Тем временем его пальцы остановились, и он прилег на кровать, что вызвало во мне почти возмущение, потому что я ждала продолжения его ненавязчивого стриптиза.
- Почему ты остановился? - пересохшими губами спросила я.
- Ты хочешь продолжения? - он лежал там, на моей кровати и притягивал, манил к себе. Больше всего на свете хотелось рвануть с места и наброситься на него, покрывая его тело поцелуями. Избавиться самой от футболки и трусов и предоставить ему все свое тело для ласк, немедленно.
- Что ты со мной делаешь, - я встряхнула головой, понимая уже, что не сплю, но также отчетливо осознавая, что в нормальной жизни не веду себя подобным образом, и меня не посещают такого рода мысли.
- То, что могу, - ответил он, приподымаясь на кровати и подзывая меня к себе.
Мое тело двинулось ему навстречу, и я ничего не могла с этим поделать. Он властвовал надо мной, даже разум грозил сдаться на милость победителя.
- Андрей, - я упала на кровать, и зарылась носом в его волосы, - Андрей.
- Я хочу, чтобы ты стонала мое имя, когда я буду иметь тебя, - прошептал он, и мое тело подалось к нему, как на зов. - Да, моя маленькая фея, именно так, - шептал он, - горячо и страстно, чтобы согреть мои ледяные кости.
Я плавилась в его руках, как воск, готовая делать все, что он мне скажет. И насилие над моей волей, которое он проявлял, казалось возбуждающим. Он снял с меня всю одежду, и я, голая, горячая, терлась о его тело, как кошка. Он был прав: я больше не была колючей, он укротил меня, заставил исчезнуть все иголки, какие были. Он не уговаривал, не убеждал - он брал то, что ему нужно, и от этого не было спасения. Такого сладкого падения не было еще никогда. Но мои руки, пытаясь опуститься ниже и нащупать самую главную его часть, наталкивались на ткань брюк и пояс.
- Сними их, пожалуйста, - взмолилась я.
- Мешают? - ухмыльнулся он, и я только кивнула в ответ, не в силах говорить, лаская языком его грудь.
- Мне лучше остаться в них, - произнес он, и я едва не застонала от разочарования.
- Зачем ты тогда дразнишь меня? - я глядела на него почти обиженно.
- Я не дразню. После аварии моя нога выглядит страшно. - Ответил он.
- Я не боюсь, - горячо произнесла я, протянув руку к его ремню.
- Тебя не смущает секс с призраком? - снова с какой-то иронией в голосе произнес он.
- Нет, - ответила я, серьезно глядя ему в глаза.
- Ладно, - рука его скользнула вниз, и я услышала долгожданный звук расстегиваемой молнии. Затем брюки упали на пол за кроватью.
- Что ты делаешь, не надо, - прошептал он, когда я спустилась вниз по его бедру к ноге, покрывая ее поцелуями. Вдоль всего бедра шел страшный рубец, местами даже не один, сбоку еще появлялись пары мелких. Но они не пугали меня, мы наконец были так близко друг к другу, и я вся горела от желания. Мне было безразлично, кто он, каков он - лишь бы слиться с ним воедино, таким нестерпимым и безумным стало желание близости.
- Я не ошибся, с тобой действительно чертовски хорошо, - произнес он, постанывая и едва выдерживая мои поцелуи. Затем он резко приподнял меня вверх и усадил к себе на колени, плавно вводя его внутрь. Тогда мне показалось, что потолок осыпался частями и сквозь него на небе проглядывают звезды, или это были звезды в моей голове, но мне было все равно. Все, что я ощущала - это как он движется во мне, как его руки крепко держат меня и насаживают на него все глубже и глубже, и когда я почти задохнулась, не в силах выдохнуть, он стал двигаться назад.
Я застонала и судорожно обхватила его крепче, после чего стон слетел и с его губ.
- Моя крохотная фея, - прошептал он, - господи.
- Андрей, - эхом отозвалась я, еще никогда его имя не звучало так в моих устах.
Он приподнял меня и опустил снова, проталкиваясь внутрь, пока мои глаза не начали закрываться от наслаждения, а потом делал это еще и еще, пока реальность не стала растворяться для меня. Когда я многократно судорожно сжалась вокруг него, подрагивая, и, наконец, разжимая впившиеся в его плечи пальцы, он поднялся, продолжая удерживать меня руками, и прислонил меня к стене. Тогда его ритм изменился и стал резче, теперь он почти грубо брал меня, ударяя снизу вверх, и придерживая руками меня под ягодицы под удобным для него углом. Я больше не могла выговорить его имя, из моей глотки вылетали неясные, звериные звуки и стоны. Когда мне удавалось взглянуть на его лицо, я встречала его довольную улыбку и легкую сосредоточенность, с которой он продолжал брать меня. Он был неистов, и двигался, как машина. Казалось, что он так может до бесконечности, без остановок и передышки.
- Боже, - шептала я, задыхаясь от накатывавшего волнами удовольствия. Я уже сдалась ему единожды, и теперь мелкие оргазмы то и дело догоняли меня, пока он продолжал нестись вперед в бешеном темпе.
Наконец, он вогнал его до предела, и судорожно выдохнул, выгибаясь и вздрагивая всем телом. Я ощутила, как холодная жидкость разливается внутри меня, и не могла поверить в происходящее.
- Может быть, это не ты умер, а я, - пробормотала я.
- Я умер, но не до конца, - ответил он.
- О да, не до конца, - согласилась я, без сил сползая по стене.
Он поймал меня, подхватил без особого напряжения на руки и перенес на кровать.
- Это было великолепно, - произнес он, проводя пальцем по моей щеке, и отводя упавшую прядь волос.
- Кто ты? - спросила я, наконец, придя в себя и уставившись в его глаза.
- Тот, кто живет в ночи, - ответил он, и молниеносным движением склонился надо мной, целуя мою шею, сильно, страстно, и что-то теплое и густое потекло по ней на постель. Веки стали тяжелыми, и я провалилась в блаженную пустоту.
Рано утром, когда я проснулась, тихо спустилась вниз и незаметно скользнула в ванную. Там я рассматривала свое голое тело так, словно никогда его до сих пор не видела. Мне казалось, что я рухнула в самую пучину грехопадения. У меня раньше никогда никого не было, и тут я, вечная скромница, повела себя, как последняя проститутка. Набросилась на существо, которое оказалось у меня в комнате, у нас был дикий секс, и я знала, что это мне не приснилось. Я ощупывала себя, и находила отметины нашей последней ночи, что говорило о том, что все это происходило наяву. Потом я приподняла волосы с шеи и тупо уставилась на открывшиеся мне две маленькие дырочки. Вампир, все это время я заигрывала ночами с немертвым, и в последнюю - доигралась окончательно. Вот почему его так умиляли мои предположения о призраке, вот почему Виктория умерла от потери крови без кровотечения - это всего лишь означало, что они пропустили где-то на ее теле две крохотные дырочки. Я глядела в зеркало и не могла понять, что страшит меня больше: судьба Виктории, которая ждет меня впереди, или то, что ему так понравится последняя ночь, что участь Виктории настигнет меня еще нескоро. Он явно манипулировал моим разумом, потому что в своем уме такого пентхауса я бы не устроила. И это означало, что он мог повторить все, когда ему только вздумается, и защититься мне было нечем. Я не могла смотреть своему отражению в глаза, потому что вспоминала, что вытворяла, как ласкала его, и меня тошнило от меня же самой. Открыв воду, я присела на край ванной и беззвучно заплакала от бессилия.
***
- Паршиво выглядишь, - заметила Нина, присаживаясь рядом со мной в офисе.
- Угу, - кивнула я, не отрывая глаз от монитора.
- Да хватит тебе уже дуться. Я была зла, ляпнула первое, что пришло в голову. Я так не думаю на самом деле. - Произнесла она.
- Я не дуюсь, - сказала я, подымаясь и снимая со спинки кресла пиджак. - Идем, покурим.
- Как же, - усмехнулась Нина, - тоже мне курильщица нашлась. - Но она отлично понимала, что это лишь повод выйти и поговорить наедине.
Когда мы завернули за угол нашего здания, там оказался мужчина в возрасте с животиком. Он быстро докурил сигарету, пока мы напряженно молчали, и, наконец ушел, бросив на Нину выразительный взгляд.
- Старпер, а туда же, - прокомментировала Нина, когда он уже не мог услышать.
В кои-то веки я не стала говорить, что на меня даже старперы не заглядываются, а лишь затравленно смотрела куда-то вдаль, а губы начали предательски подрагивать.
- Что с тобой? Выкладывай. - Потребовала Нина.
- Я больше не девушка, - выдохнула я.
- Слава богу, поздравляю! - Нина протянула мне руку, но потом замерла на середине движения. - Что-то не так? Ты предохранялась?
- Мне кошмарно стыдно, - произнесла я.
- Чего? Вы занимались этим на центральной площади города? - С сарказмом произнесла она.
- Нет.
- Тогда о каком стыде ты говоришь. Тебе понравилось?
- Не то слово, - вырвалось у меня, и Нина улыбнулась.
- Тогда перестань себя пилить, бабушкина деточка. Представляю, какое у тебя воспитание, такого наверное в прошлом веке поискать.
- Нин, бабушка тут ни при чем. Просто я делала такое, чего никак не ожидала от себя.
- Боже ты мой, да тут радоваться надо. Значит, ты, наконец, повзрослела и нашла себе нормального парня.
- Нет.
- Что нет?
- Он ненормальный.
- Хм, - озадаченно произнесла Нина, - мне стоит начать завидовать?
- Едва ли, - отозвалась я.
- Да в чем дело? - терпение у Нины было далеко не железным.
- Он... это он убил Вику.
- Боже ты мой, - присвистнула Нина. - Ты знаешь и встречаешься с ним? - Потом она потрусила головой. - Подожди, что ты напридумывала такое: Вика умерла в больнице, ее никто не убивал.
- Это официальная версия, - начала я, но Нина остановила меня.
- Довольно, ты своими дурацкими фантазиями способна испортить хороший секс. Парень, видно, просто знает свое дело, а твое гипертрофированное чувство вины не может найти себе выход, вот и придумывает неизвестно что. Сходи к психотерапевту что ли, а хочешь - напьемся вместе вечером?
- Как ты думаешь, комары пьяниц меньше кусают? - вдруг спросила я.
- Ты к чему это? - поразилась Нина. - Не, в парк не пойдем к прудам, там по-любому зажрут. - Она улыбнулась и похлопала меня по плечу. Теперь мои проблемы были ей куда ближе и понятнее тех, что были раньше.
- Он так и не познакомил меня со своими родителями, - жаловалась Нинка заплетающимся языком, повиснув на моем плече.
А я так и не смогла толком напиться, потому что нервное напряжение съедало алкоголь. Исходя из выпитого мною количества, я должна была бы сейчас валяться на полу в глубокой коме, а я могла трезво или почти трезво рассуждать и спокойно держаться на ногах.
- Мне надо ему позвонить, - промямлила Нина, в десятый раз нащупывая в сумке телефон и пытаясь набрать номер Димы.
- Ты уже написала ему несколько смс-ок, - устало произнесла я, останавливая ее и пряча телефон обратно в сумку.
- И что? - уставилась она на меня.
- Он приедет через десять минут.
- Вот черт, - выругалась Нинка, - так я же совсем того. Может, по кофейку? - Она искоса взглянула на меню, пытаясь сфокусироваться.
- Я закажу, - произнесла я и сделала знак официанту. Мы уже пару часов сидели в одном из кабаков недалеко от Нинкиного дома. А до этого пили всякие шейки на улице, гуляя вдоль набережной. Я подумала о том, что бабушка, должно быть, волнуется обо мне, но не могла заставить себя позвонить домой и объясняться с ней, и еще больше не могла даже подумать о том, чтобы вернуться домой. Мне казалось, что стоит только снова оказаться в своей комнате, как воспоминания прошедшей ночи сожрут меня заживо, либо все вообще повторится вновь, а этого я никак допустить не могла, не желала.
Когда Нина уже досербывала свой прощальный кофе, в дверях появился свежий и улыбчивый Дима, и мое сердце снова болезненно сжалось. Он увидел меня и улыбнулся еще шире.
- Привет, - сказал он, - ну что, девчонки, по домам?
Нина согласно кивнула, едва не стукнув головой по столу.
- У-у, Нина, я вижу, совсем хороша, - произнес он, и я, ощутив себя неловко, попыталась оправдаться:
- Я медленно пьянею.
Дима подхватил Нину под руки, и мы втроем вышли по лестнице на улицу. Там Дима осторожно загрузил Нину на заднее сидение, а потом открыл дверь мне.
До самого Нинкиного дома мы ехали в полном молчании, потому что я просто не знала, о чем с ним говорить. А он сосредоточился на дороге и словно бы не нуждался в беседе.
- Подожди в машине, - сказал он, вытаскивая Нину наружу.
- Зачем? - удивилась я.
- Что значит зачем - я вернусь и отвезу тебя домой.
- Да не надо, не стоит. Оставайтесь с Ниной, - замахала я руками.
- Нине сегодня уже никто не нужен, - усмехнулся он. - Подожди меня, - и потащил свою подругу с заплетающимися ногами в подъезд.
Я рассматривала освежитель воздуха на веревочке, болтающийся посередине в его машине, наклейки, радио. Машина, как и дом, могла кое-что рассказать о своем владельце. И по упаковке бутылок с водой за водительским сидением, и по тряпочкам и жидкости для очистки стекла, можно было сказать, что он неплохой нормальный парень. Брат вампира, с которым я сплю. Мне снова стало зябко и неуютно.
- Вот и я, - Дима открыл дверь и радостно уселся на водительское сидение. - Ты тут совсем замерзла? Чего печку себе не включила? - Он протянул руку, чтобы дотронуться до моей руки, и я невольно отшатнулась.
- Что с тобой? - спросил он, всматриваясь в мое лицо.
- Ничего, - ответила я. - Может, я и правда, доберусь сама, а ты останешься с Ниной?
- Она спит, - пожал он плечами. - Можешь не переживать по поводу Нины. Я отвезу тебя и останусь у родителей. Они живут недалеко от твоего дома.
- Ладно, - сдалась я, но в моем голосе не прозвучала ни радость, ни спокойствие.
Так мы и проехали всю дорогу до моего дома молча. Когда машина протрусилась по нашей улице и, наконец, остановилась у калитки, Дима вынул ключ из зажигания и взглянул на меня:
- Не пригласишь на чай?
Я смотрела на него так, словно он только что попросил пригласить его в замок с привидениями. Но потом все-таки сумела взять себя в руки и кивнула.
Он ощущал, что со мной что-то не так, но не мог понять, что именно.
- Чего это вы с Ниной так нализались? - спросил он, когда мы подходили к дому.
- В знак примирения, - солгала я.
- Тогда вам лучше пореже ссориться, - усмехнулся он.
Я вставила ключ во входную дверь, но пальцы так дрожали, что он вывалился у меня из рук и жалобно звякнул по бетону. Дима наклонился, поднял его и легким движением открыл дверь.
- Что с тобой сегодня происходит? - спросил он, пропуская меня внутрь и возвращая ключ.
Я не знаю, почему именно в этот момент, но я не выдержала и заплакала, прижавшись к нему, и пряча у него на плече свое лицо.
- Тебя кто-то обидел? - спросил он.
Я кивнула, потом закачала головой. Он был единственным, кто хотел меня утешить, и единственным, кому я не могла сказать, что виной всему был его умерший брат.
- Тебе лучше возвращаться домой, - произнесла я.
- Нет, я никуда не поеду, - уверенно сказал он, открывая двери и входя вместе со мной на кухню.
- А я тут с ума схожу, не знаю уже, в какую больницу звонить, - запричитала бабушка, увидев нас. - Неужели сложно было поднять трубку и позвонить старухе?