Глава 31
Проснувшись после дневного сна, я обнаружила, что Дмитрий сидит, прислонившись к спинке кровати, и смотрит на туман над водой. На нём были только рваные джинсы, торс оставался голым.
Я ещё никогда не видела, чтобы после пробуждения он был так неподвижен. И эта беззащитность во взгляде. О чём-то он думает? Вспоминает прошлое? Или мечтает о будущем?
Со мной.
Последние пару недель всё поместье было окутано плотным туманом, который усиливал невидимые всплески волн и пугающие крики чаек. В доме мы топили камины.
Это волшебное место теперь производило немного мрачное впечатление, но мне нравилась эта готическая атмосфера. Я словно оказалась где-то на краю земли наедине с моим таинственным мужем. Только сейчас я совсем не чувствовала себя бездомной бродяжкой. Каждый вечер я мчалась к тому шкафу с игрушками и восторженно выбирала новые штуки, которые потом мой мужчина демонстрировал в действии.
Эти недели были прекрасны. Недоставало лишь трёх вещей, чтобы сделать их идеальными:
Я очень скучала по своей семье.
Я очень скучала по работе - необязательно связанной с розыгрышами, просто хотелось делать хоть что-то полезное. Например, воплощать дизайнерские идеи.
И дожидалась, когда же, наконец, упадёт второй башмак моего слишком-прекрасного-чтобы-быть-на-самом-деле мужа.
Я изучала его притягивающее взгляд лицо. C каждым днём моё беспокойство лишь возрастало, внутренняя интуиция афериста уже просто била тревогу. На прошлой неделе мы гуляли в лесу, и мой свитер зацепился за ветку шиповника. Дмитрий сразу же храбро меня спас - я обнаружила, что ему нравилось быть моим героем - и мы пошли дальше. Но спустя некоторое время шиповник вцепился в мой свитер вновь.
С интуицией происходило то же самое: она, словно колючка, впивалась в меня снова и снова, несмотря на то, сколько раз меня спасали нежность, забота и щедрость Дмитрия. И эта тревога не давала мне полностью влиться в новую жизнь.
Не давала влюбиться в него без оглядки.
Мой взгляд упал на его пустой безымянный палец на левой руке. Пообещав купить ему обручальное кольцо - под влиянием момента и его великодушия - теперь я беспокоилась, что приняла слишком поспешное решение.
Кольца - это символы; разве я могу связать себя вечной клятвой, если между нами ложь и сомнения?
Дмитрий пошевелился в кровати, прервав мои размышления. По-прежнему не отрывая взгляда от окна, он рассеянно провёл пальцами по еле заметному шраму. Если муж когда-то пытался покончить с собой, сколько я могу сдерживаться, не задавая об этом вопросов?
Словно почувствовав мои внутренние метания, он повернулся ко мне:
- Ты проснулась.
Я тоже села, прижавшись к спинке кровати.
- Сколько я спала? - На мне была одна из его футболок, но только потому, что сегодня в доме была горничная.
- Недолго. Только что принесли чай. - На краю огромной кровати разместился поднос с серебряным чайничком и сладостями. Он налил мне чашку чая, добавив в него мёд, как я любила.
Я сделала глоток. Бесподобно.
Сев рядом со мной, он взял меня за руку, словно только и ждал моего пробуждения, чтобы переплести наши пальцы.
Жизнь была так прекрасна, когда я умудрялась забыться и жить настоящим моментом. Мы катались верхом, исследуя побережье. Он дважды возил меня в другие города с ночёвкой (по магазинам на Родео-драйв и осмотреть достопримечательности Сан-Франциско), постепенно приучая меня к путешествиям.
Если мы играли в шахматы, он всегда выигрывал, отчего мне до смерти хотелось сразиться с ним в покер. Но я поклялась навсегда распрощаться со всем, что было хоть как-то связано с моим прошлым, даже с простой колодой карт, моей любимой коробочкой два с половиной на три с половиной дюйма.
Спустя двадцать лет моя шулерская карьера окончена. Чёрт.
Чувствуя на себе его взгляд, я сделала очередной глоток. Дмитрий изучал меня, словно пытаясь взломать какой-то код.
Пару раз я чуть не прокололась.
Когда вокруг него уж слишком назойливо стала вертеться официантка, он заметил, что я ревную.
- Не забывай, что я официально принадлежу тебе, - поддразнил он меня, когда официантка удалилась.
Я гневно сверлила взглядом спину девушки:
- В таком случае, это меня примиряет… - я едва успела прикусить язык, чтобы не ляпнуть "с законом".
И, чёрт возьми, мухлёж с парковочным автоматом был просто моей второй натурой!
Да все мои будут рано или поздно прокалываться. Родители ведь обожают рассказывать истории о детстве своих детей? А мамочке нельзя будет признаться в том, что уже с четырёх лет я разыгрывала трёхкарточный фокус. "Вы смозете уследить за дамой, сэл?"
Делая очередной глоток, я вздохнула над чашкой.
- Как в твоей семье обычно празднуют День Благодарения? - спросил Дмитрий.
Я быстро сглотнула.
- Что, прости?
- Можем пригласить их сюда.
Я по-прежнему не представляла, получится ли свести Дмитрия с моей семьёй. Дилемма? "Как сильно я соскучилась по родителям" против "Как сильно я боюсь потерять Дмитрия".
- Посмотрим.
Может, со временем я стану в нём более уверена. Общение - это ключевой принцип отношений; как только мы получше узнаем друг друга, он сможет по-настоящему меня полюбить, заменив свою стремительную одержимость чем-то более прочным. А если он меня полюбит, его чувства не изменятся, когда он узнает, что я натворила.
Только вот узнать его было непросто, потому что он ничего не говорил.
- Вика, так больше не может продолжаться. Мы и так пропустили много семейных воскресений.
Я отставила чашку.
- Я поговорю с ними, когда ты расскажешь, почему поссорился с Максимом.
Он вздохнул.
- Со временем я всё тебе расскажу, - его дежурный ответ. - Думаю, придётся тебе и дальше посылать своей семье подарки, пока мы не встретимся по-настоящему.
На прошлой неделе по его предложению, пока он занимался своей работой, я основательно потратилась в интернете, купив Бенджи пилотируемую летающую фотокамеру, Spa-отдых для мамы, бабушки и Кэрин, членство в гольф клубе для папы, Эла и Пита, а также игрушки для Кэша и моих младших братиков и сестричек.
По истечении часа Дмитрий просмотрел список покупок.
- Я хочу, чтобы ты с большей лёгкостью тратила деньги.
- Не думаю, что это возможно. - Он больше не был клиентом, которого я намеревалась ободрать. Занял ли он место в моём сердце, отведённое членам семьи? Нет. Но вполне мог это сделать.
С компьютера он распечатал таблицу, жирно выделив конечную сумму.
- Одними лишь патентами мы ежегодно зарабатываем такую сумму.
Я поморщилась. Не может быть, чтобы в этом числе действительно было столько знаков. Я перепроверила, но число не изменилось.
- Мне… надо… присесть.
Он усадил меня на диван.
- Хочу, чтобы мы провели жизнь, пытаясь потратить наше состояние - даже если это кажется невозможным. Может, завтра попробуешь ещё раз? Постарайся меня впечатлить.
На следующий день перед компьютером я хрустнула пальцами. Потом купила машины, одежду, драгоценности и тридцать билетов в круиз. Основала для Кэша фонд на обучение в колледже и купила родителям подлинную коллекцию предметов искусства. И снова показала результат Дмитрию (за вычетом горного велосипеда и других подарков, тайно заказанных для него).
- За ночь мы получили дополнительный доход, - прокомментировал он. - То, что ты потратила - всего лишь капля в море. Возможно, завтра ты будешь более агрессивна…
И вот сейчас он склонил голову, снова пытаясь расшифровать выражение моего лица.
- Если тебя что-то тревожит, то, давя на тебя, я никак не помогаю. Я прошу прощения. - Он поцеловал мою ладонь. - Наверняка у тебя есть причина не встречаться с ними сейчас. Буду ждать, когда ты сможешь ею поделиться.
Мда. Слишком хорош, чтобы быть на самом деле.
В голове по-прежнему звучало предупреждение Кэрин, подкреплённое моим собственным опытом, но остановить растущее чувство к Дмитрию я не могла. Мама говорила, что люди жадные. Сами знают, чем это грозит, но игнорируют очевидные знаки.
И я была жадна до Дмитрия.
Хотя так мало его знала. Сделай попытку, Вайс.
- Когда я проснулась, ты задумчиво смотрел на волны. - И касался шрама. - О чём ты думал?
- О многом.
- Например?
- У тебя должны были наступить месячные, - сказал он, застав меня врасплох.
- Ты заметил? - я вытаращила глаза. - Эй, погоди-ка, ты решил…? Дмитрий, я не стала делать перерыв в таблетках, так что в этот раз месячные не начнутся.
Широкая грудь приподнялась и опустилась в глубоком вздохе.
- Ты рад? - Я нахмурилась. - Но ты ведь хочешь детей.
- Не сейчас. Нам ещё столько предстоит сделать, и беременность, мне кажется, сильно тебя расстроит.
Он же сказал, что я буду замечательной матерью.
- Почему ты так считаешь?
- Потому что ты даже не знаешь, каким я стану отцом. Не можешь знать, ведь я тебе почти ничего не рассказал ни о себе, ни о своей семье. - Наконец-то возможность!
- Мы можем это исправить.
Он расправил плечи, будто готовясь принять удар.
- Что бы ты хотела узнать?
Повинуясь импульсу, я провела кончиками пальцев по шраму на запястье.
Он напрягся, отдёрнув руку.
- Ты очень наблюдательная, правда? - Детали - это моя работа. Была ею. - Даже я едва его замечаю. Несколько месяцев назад я свёл шрам лазером, предполагая, что когда-нибудь женюсь.
- Дмитрий, вид шрама меня нисколько не беспокоит. Но… ты пытался покончить с собой?
Короткий кивок.
- Несколько лет назад. Максим остановил меня, пока я не добрался до второй руки.
Когда я подумала, насколько он был близок… Спасибо, Максим!
Дмитрий отвёл взгляд.
- Я старался не говорить ничего особенного во время, как я думал, нашего последнего разговора, но брат, должно быть, что-то почувствовал в моём голосе. До сих пор не знаю, что заставило его приехать ко мне.
- Зачем ты это сделал? - Насколько это физически и морально мучительно - вонзить нож в собственную плоть!
Он явно взвешивал, много ли мне рассказать.
- Я не представлял себе лучшую жизнь, потому что… не знал, что появишься ты.
Эти взгляды утопающего! Он вообще понимает, какой груз взваливает на мои плечи?
Он хмуро на меня посмотрел.
- Это одна из тех вещей, которые я не должен произносить вслух, да?
Слишком большая ответственность за счастье другого человека. А если наш брак не продлится долго?
Я же всего лишь аферистка!
Мы смотрели друг другу в глаза, пока я не успокоилась достаточно, чтобы сказать:
- Ты можешь объяснить, что подтолкнуло тебя к такому решению?
Он потёр ладонью загривок.
- Максим сказал, что я должен полностью рассказать о своём прошлом, чтобы мы могли двигаться дальше. Ты тоже так считаешь? - Дмитрий действительно спрашивал моего совета.
- Думаю, это будет полезно. - Я вспомнила, как мучился Бэнжи, его боль. - У моего сводного брата было сложное детство. Если бы он держал всё в себе, то, уверена, это бы его просто уничтожило.
Дмитрий встал и принялся ходить из стороны в сторону.
- А сейчас ему лучше?
- Это заняло несколько лет. Но, да. - Я не чувствовала, что Дмитрию действительно нужно выговориться, скорее он просто прощупывал почву, чтобы укрепить наш брак. - Не надо что-то рассказывать чисто для галочки.
- Возможно, если я поделюсь своим прошлым, ты мне расскажешь что-то о себе. Я бы хотел этого. Я хочу, чтобы мы… - Он чуть замедлил свои шаги, чтобы взглянуть на меня. - Мы становимся ближе друг к другу?
- Ты имеешь в виду, устанавливается ли между нами связь?
- Именно.
- Я думаю, да. А ты?
Он кивнул.
- Каждая проведённая с тобой минута заставляет меня желать ещё тысячу. Я просыпаюсь, вижу твою голову на моей груди и чувствую, что попал в сказку.
Бешено заколотилось сердце.
- Когда ты так говоришь, у меня пальцы на ногах подворачиваются. Но потом я спрашиваю себя, как ты можешь испытывать такие сильные чувства, если мы по-прежнему мало знаем друг друга.
Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но затем, видимо, передумал.
- Когда я решил, что ты могла забеременеть, часть меня обрадовалась этому, потому что ребёнок бы нас объединил.
С Уолкером и Кэрин это не сработало.
- Дмитрий, есть много других способов стать ближе.
Вновь отведя взгляд, он произнёс:
- Я буду… я готов рассказать о своём прошлом. - Он сел на кровать, вновь прижавшись спиной к спинке кровати. - Как ты думаешь, что со мной случилось?
Вопрос меня не смутил.
- После смерти отца тебя отправили к человеку, который тебя растлевал.
Он резко выдохнул.
- Ты очень проницательна. На самом деле это его отправили к нам.
Глава 32
- Я… это было очень давно, - казалось, Дмитрий начал терять выдержку.
- Сколько тебе было лет, когда всё началось?
Он прочистил горло.
- Семь. С семи до девяти.
Ещё такой невинный малыш. Желание защитить Дмитрия взорвалось внутри, как инферно.
- Этот человек был вашим опекуном? - Тот, кому надо было доверять.
- Да. Его фамилия была… Орлов. - Кулаки Дмитрия сжались. - Он… домогался меня и многих детей до этого. И мальчиков и девочек. Он мучил Максима, избив и заперев на несколько месяцев в тёмном подвале.
Я наклонилась к нему.
- Мне очень жаль, Дмитрий.
- Не знаю, хочу ли я сейчас всё тебе рассказать. Не выношу жалость.
- Не нужно ничего говорить, если ты ещё не готов, но знай, что я вовсе не жалею того мужчину, которым ты стал сейчас.
Успокоившись, он продолжал:
- Орлов не был нашим первым мучителем. Мой отец был жестоким алкоголиком. Самые ранние воспоминания - как он бьёт меня, братьев и нашу мать. Особенно по ночам. А зимой ночи бесконечны.
Боже мой. Неудивительно, что он и его братья почти не пьют.
- Когда мне было почти шесть, я проснулся однажды от страшных криков. Отец пришёл в ярость от какого-то незначительного проступка Максима и Алекса, и собирался жестоко их наказать. Я никогда не слышал, чтобы он был так разъярён. Мать бросилась на него, отчаянно пытаясь защитить сыновей. Он столкнул её вниз по лестнице. - Голос у него стал совсем глухим. - Никогда не забуду внезапно наступившую тишину. Я почувствовал, что её больше нет, но не мог к ней пойти, опасаясь отца. Он оставил маму там, чтобы я нашёл её следующим утром.
Я бы всё на свете отдала, чтобы изменить его прошлое! Представляя Дмитрия, напуганного до смерти мальчика, мне хотелось его обнять, но выглядел он так, словно готов был сбежать в любую секунду.
- Лишь недавно я сказал братьям, что она умерла, защищая нас, - хрипло сказал он.
"Бесконечное терпение, безусловная любовь и защита ценой собственной жизни", говорил Дмитрий. Его мать отдала свою жизнь, защищая сыновей.
- Наверное, тебе ужасно её не хватает.
Его лицо стало злым:
- Пойми, она ничего не могла сделать. Приютов там не было. Если бы она сбежала с нами, наш могущественный отец всё равно бы её отыскал. И даже если бы ей удалось ускользнуть от него среди зимы с тремя детьми, ей всё равно было бы некуда пойти.
Он думал, я буду осуждать маму, которую он так любил.
- Дмитрий, тогда было другое время и место, которые я и представить себе не могу. Я бы никогда не осудила её за то, что случилось, - но осудила бы её мучителя.
Удовлетворившись моим горячим ответом, Дмитрий продолжал:
- Когда Алексу было всего восемь, отец попытался проделать с ним то же самое. Но Алекс смог за себя постоять, в результате убив отца. Опасаясь попасть за решётку, он сбежал, бросив нас с Максимом. И вскоре приехал Орлов.
Столько жестокости и ужаса.
- Вот почему ты так долго не общался с Алексом. - Ведь его не было рядом, когда Дмитрий так в нём нуждался. В семилетнем возрасте ему нужен был защитник.
Он кивнул.
- Алекс был мне как отец. А потом он… исчез. Своим детским умом я воспринял это как предательство. Он бросил нас и забыл своё несчастливое прошлое, а потом его усыновил очень богатый и благородный человек, биологический отец Натали - Ковалёв.
Значит вот как познакомились Алекс и Натали?
- Его наградили новым отцом, а нас с Максимом наказали пребыванием с монстром. Во всём, что с нами случилось, я винил Алекса. Максим чувствовал то же самое, хоть и в меньшей степени. Логически рассуждая, я понимал, что Алекс не виноват, но моей ярости это не уменьшало.
- Он думал, что с вами всё будет в порядке?
- Da. И гораздо лучше, чем было при нашем отце. Он и предположить не мог, что с нами случится. Узнал обо всём лишь два года назад.
Представляю, какую он почувствовал вину.
- Ты расскажешь, что случилось после приезда Орлова?
Дмитрий колебался.
- Вначале… он был ко мне добр, не делал ничего особенного. А когда он начал меня трогать, это было настолько не похоже на прежнее жестокое отношение, что я принял его поведение за искреннюю привязанность. Он говорил, что всех мальчиков в моём возрасте целуют и гладят их опекуны.
Под одеялом у меня сжались кулаки.
- Максим чувствовал, что что-то не так. Он спросил, не обижает ли меня Орлов, и я честно ответил, что нет, потому что тот никогда не делал мне больно. Он бы скорее умер, чем причинил боль своему "сладкому мальчику". - Дмитрий содрогнулся от омерзения.
Я сглотнула ком в горле и представила, как Орлов горит на костре из покрышек.
- А потом он принялся увольнять прислугу, ещё сильнее изолируя нас. В то же время он вынуждал меня делать то, на что я никак не мог согласиться. Тогда он пригрозил убить Максима. Я, наконец, понял, что представляет собой Орлов. Он внушил мне такую злость и отвращение к себе, что мой разум и мысли начали от него отстраняться. Иногда я отключался надолго.
- Как это обнаружил Максим?
- В канун Рождества брат пробрался в мою комнату, чтобы положить подарки, но меня там не было. Он нашёл меня в постели Орлова.
О, боже.
- Тогда Орлов его избил? Потому что брат попытался тебя защитить?
Дмитрий кивнул.
- Орлов исполосовал его спину и на несколько месяцев запер в подвале.
Я даже и не подозревала об ужасном прошлом Максима. Сейчас он выглядел уверенным человеком, который находится в мире с собой и с Люсией.
- Как же вы сбежали? Орлова взяли под стражу?
- Нет, он… умер. За нас стала отвечать пожилая женщина, но заботился обо мне Максим, и мне стало лучше. Так, по крайней мере, казалось до подросткового возраста. - Он потёр ладонью лицо. - Чувствуя сексуальное удовольствие, я начинал отключаться. Я сопротивлялся всеми силами, но не мог ничего поделать. После секса я ничего не помнил. Это делало бессмысленным сам акт, и с каждым разом уплывать становилось всё легче.
Теперь я лучше понимала то, что случилось в нашу первую брачную ночь. Он боялся, что потеряет контроль.
- Ты обращался за помощью?
Он оскалился.