– Что еще случилось, Сале?
– О… Ну вы же знаете про мои мигрени… А я вчера опять не успел за рецептом… И, видите ли, от этого происшествия…
– Сале, аспирин? Пойдите и возьмите. Вы знаете где.
– Но, доктор Брэбьи! Дело в том, что я уже пошел. Я уже в "Виктории", но вас тут нет… Мне так неудобно… но я подумал, что, если мсье Глиссе увел вас… то по внутренней связи…
– Сале, вы правильно догадались. И смело берите аспирин. Могли бы даже не разыскивать меня из-за таких пустяков.
– О, доктор Брэбьи! Я вам так благода…
– А что с леди Бруксвилл, Сале? Чем все кончилось?
– О, они ее связали и увезли… Видите ли…
– Кто? Куда?
– Санитары… Наверное, в психушку… то есть в психиатрическую клинику! Профессор Гидо поехал с ней!
– Да-да… Сале, а я больше не нужна мсье Анкомбру?
– Нет. То есть что вы! Вы нам всем нужны всегда!..
– Тогда идите и выпейте аспирин. И, если Анкомбр вам разрешит, можете опять поспать на диване.
– О… к сожалению, он не так добр, как вы!
– Сочувствую. Попрощайтесь с ним за меня. – Я отсоединилась и протянула трубку Глиссе.
– Все в порядке? – Он забрал ее у меня.
– Да. Тетушку по вашему рецепту отправили в психушку.
– Вы шутите?
– Нет. Так сказал Сале. Да положите вы на место эту трубку! И скорее пойте мне про королеву в пруду!
– Миледи! – Глиссе выглядел задыхающимся от счастья. – Вы тоже знаете эту песню?
– Значит, я угадала по мелодии? Моя бабушка всегда напевала что-то похожее, когда гладила.
– Вы знаете слова? Тогда подпевайте.
Но подпевать я не стала. Я просто откинулась на спинку и прикрыла глаза. Пион мягкой тяжестью дремал на моих коленях. Сиано посапывал, прижимаясь ко мне, пристроившись на оставшемся в кресле месте между мной и подлокотником. У Глиссе, как я и думала, оказался очень приятный голос, каким, например, в мультфильме мог бы запросто распевать, скажем, Кот в сапогах. "Королева в пруду, королева в пруду моего сердца, королева, что ты делаешь с ним, королева"…
– Глиссе… Как же с вами хорошо! Так спокойно.
– С котами всегда хорошо и спокойно. Я ведь по гороскопу тоже Кот.
Снова зазвонил телефон.
– Да что же такое! – воскликнул Глиссе и опять полез в стеллаж за стекло. – Але. Ну и что?… Пьеро, ну не смеши… Да все сегодня помешались, что ли, на его расписках?… Прелестно… Ладно, разберемся. – Он повесил трубку и улыбнулся в ответ на мой немой вопрос. – Да глупости, миледи. Химчистка. Ваше покрывало привезли. Ну после петуха. Мол, завтра выходные. Никогда в жизни они сами не привозили ни одну вещь! Причем им крайне надо, чтобы на квитанции расписался Рейно. А сдавал им покрывало вчера я!
Я не смогла не засмеяться.
– Глиссе! Но здесь же маленький город. И даже я знаю, насколько всем любопытно, что происходит в Манор дю Ласмар. Скажите спасибо, что они еще не требуют моей расписки!
– Требовали! Представьте себе. Но Вариабль все-таки сумел втолковать, что было только оглашение, и вы еще просто даже физически не могли бы успеть вступить в права наследства. И эти идиоты тогда возжелали подписи Рейно.
– А он что?
– Ничего. Телефон не берет. Жан-Пьер побежал к нему. Он не открывает дверь. Спит, наверное. Пьеро позвонил мне. Пойду с химчисткой разбираться. Извините, что придется бросить вас здесь на котов.
– Но, собственно… Я прекрасно отдохнула. Спасибо. – Я сдвинула Пиона с колен и решительно встала на ноги. – Судя по всему, опасности нет, иначе бы сюда давно позвонил Вариабль. Я могу идти к себе, собирать вещи перед отъездом.
– Миледи! Куда это вы собрались ехать?
– Домой. В Марсель. По закону вступление в наследство я могу начинать все равно только…
– Миледи! Нет! – Глиссе преградил мне дорогу и буквально взмолился: – Пожалуйста! Останьтесь!
– Но сейчас конец семестра, потом сессия…
– Хотя бы на эти выходные! – перебил он, умоляюще сложив руки. – Пожалуйста!
– Зачем?
– Идите-ка сюда.
Он поманил рукой и повел меня за стеллаж, заходя за него с другой стороны. Там оказался маленький уютный домашний офис. Он усадил меня за стол и включил компьютер.
– Для начала почитайте историю Манор дю Ласмар. Я быстро разберусь с химчисткой, вернусь и начну знакомить вас с нашим бизнесом и его текущей документацией. Вы ведь математик, вы быстро разберетесь с бухгалтерией и всяким прочим занудством.
– Но, Глиссе!
– Вы должны полюбить это место. Чтобы не возникало идей насчет продажи. Миледи, я открыл вам все свои карты.
Глава 23,
которая в "Виктории"
Около шести я вернулась к себе. В прекрасном настроении! Предвкушая многообещающие выходные и чувствуя себя победительницей. Сейчас у меня достаточно времени, чтобы совершить омовение в этой дурацкой ванне, уложить волосы и нарядиться во вчерашнее "карменское" платье. На ужине Рене увидит меня в нем, и все встанет на место.
Кровать под балдахином была накрыта вычищенным покрывалом. Следы петушиного помета исчезли практически бесследно. Все-таки Глиссе ужасно милый – и притом серьезный и деловитый, помнит наизусть столько цифр и объясняет толково. Я сказала ему:
– Из вас получился бы превосходный преподаватель!
А он своими длинными ногтями потрогал усы с эспаньолкой и, жмурясь, промурчал:
– Что ж, миледи, если вы меня уволите, значит, я буду выживать частными уроками музыки…
С улыбкой думая о Глиссе и его котах, сосредоточенно дремавших среди бумаг на столе, пока мы сидели за компьютером, я бросила на кровать брюки и пиджак, разулась и пошла в ванную. Щелкнула выключателем, но это никак не сказалось на освещении ванной комнаты. Попробовала включить бра над раковиной. Тоже без толку. Через дверь я посмотрела на свою одежду на кровати в ярко освещенной спальне. Ладно. Помоюсь и так. После ужина кто-нибудь наладит мне свет. Конечно, желательно, чтобы Рене…
Открыв воду, я начала неторопливо снимать блузку и белье, однако ванна почему-то практически не наполнялась. Фу, пропасть, в этом мраке я заткнула ее пробкой для раковины!
Я вставила в слив правильную пробку и, чтобы обтереть мокрую руку, потянулась за полотенцем, которое по местным порядкам аккуратно лежало на изголовье ванны. Но стоило мне лишь подвинуть полотенце к себе, как из-под него в ванну что-то скользнуло. Вспышка и треск.
Я остолбенела. Моя любимая плойка и определенно – включенная в сеть! Если заискрила, попав в воду, которой уже успело все-таки немного скопиться на дне.
С треском заискрила теперь и розетка.
– Черт! Все ж сгорит!
Я подобралась к розетке, стиснула зубы и быстро дернула шнур. Вилка брякнулась на кафель.
Стремительно одевшись, я позвонила Сале.
– Какие-то проблемы? Да? Я могу помочь?
– Сале, просто я уезжаю, – сказала я и поняла, что сейчас разрыдаюсь в голос.
– Прямо сейчас? Но я не уверен, есть ли сегодня еще поезд на Марсель. Подождите, я позвоню в справочную. Але! Вы меня слышите?
– Да. – Я всхлипнула. – Простите, я сейчас не могу разговаривать.
– Но что случилось? Вы плачете? Они все-таки…
– Да! Да! Это невыносимо! Вы были абсолютно правы!
– Не выходите из комнаты! Я сейчас приеду за вами!
– Не надо. – Наконец я справилась со слезами. – В гараже полно машин. Встретимся на вокзале. Я сама доберусь до города. Но мне обязательно нужно вам все рассказать!
– Честное слово, я очень волнуюсь! Как вы там одна по темноте пойдете в гараж? Все-таки лучше дождитесь меня!
– Правда, Сале, не стоит. Сегодня хорошая погода и яркая луна. По дороге я вам позвоню.
– Все равно я еду вам навстречу! Возьмите "ягуар". Его пропустить невозможно! Он такой один на весь город!
– Хорошо, Сале. Спасибо. До встречи.
– Да-да! Не будем терять время! Но, прошу вас, пожалуйста, осторожнее. Берегите себя!
– Вы – мой ангел-хранитель!
Я кое-как побросала в дорожную сумку пижаму и косметичку, оставила плойку в ванне, надела пальто, повесила обе сумки на плечо и, не выключая свет – пусть все думают, что я здесь, – осторожно открыла дверь и на цыпочках устремилась к лестнице. Сбежала вниз и на полной скорости чуть не сбила с ног Жишонгу и Глиссе, кативших из кухни груженые тележки, видимо помогая Жан-Пьеру накрывать ужин.
– Боже мой, миледи!
– Куда вы, патронесса?
– На вокзал. – Я хотела их обойти, но они своими тележками загородили мне дорогу. – Пропустите!
– Миледи, что-то произошло?
– Произошло.
– Но мы ничего не слышали, патронесса! – прижав руку к груди, сказал Жишонга.
– Я тоже ничего не слышала, зато видела кое-что.
– Привидение?! – воскликнули они хором.
– Можно назвать и так. Идите и сами увидите. – Я показала рукой вверх. – Оно в ванне. Правда, я уже выдернула его из сети.
Глиссе ошалело замотал кудрями, а Жишонга поинтересовался:
– Оно что, работает на электричестве?
– Идите-идите, очень любопытно.
Пользуясь их замешательством, я юркнула между тележками и помчалась к выходу. Но, похоже, обоих мужчин электрическое привидение интересовало мало, потому что они молниеносно устремились за мной.
– Миледи, подождите! – Глиссе схватил меня за руку.
– Мне больно! – Я дернулась.
– Простите. Но, миледи, если вы все-таки решили перебраться в гостиницу…
– Конечно же, патронесса, это ваше право!
– …так позвольте нам проводить вас!
– Оставьте меня в покое! – Я отпихнула их и со всех ног выскочила из дома. – Гарантирую, скоро здесь будет полиция!
– Миледи, да подождите же!
Но я, не сбавляя ходу, неслась к гаражу, однако Глиссе и Жишонга практически не отставали, правда, больше не заводили разговоров. Так мы достигли гаража, и мне все-таки пришлось позволить им помочь открыть ворота.
– Патронесса, пожалуйста, объясните, что произошло? – переведя дыхание, спросил Жишонга, а я уже усаживалась за руль "ягуара".
– Вы сами все прекрасно знаете! – Я завела мотор. – Не знали бы, заглянули бы в ванную вместо погони за мной!
Глава 24,
в которой меня уже нет
Серебристый "ягуар" газанул с места и, едва не снеся левую створку ворот, смерчем вырвался из гаража. Жишонга беспомощно смотрел ему вслед. Глиссе откашлялся, справившись с дыханием, и заявил, жмуря зеленые глаза:
– Как хочешь, Паскаль, но она права. И, знаешь, она мне нравится все больше.
– Планируешь с ней переспать?
– А вот это тебя не касается! – Глиссе шумно выдохнул.
Жишонга отступил на шаг и оценивающе скользнул по Глиссе взглядом, как если бы тот демонстрировал ему одежду.
– Э, похоже, с масштабами прожектов я ошибся. Кто-то размечтался повести кого-то под венец…
– И поведу! – воскликнул Глиссе с таким напором, что Жишонга даже вздрогнул, но заговорил вполне безразлично:
– Тома, не забывай, что богатые женщины всегда хотят иметь за свои деньги нечто эксклюзивное. А что ты можешь дать ей, кроме своих котов?
– Покой, Паскаль, и заботу. Именно то, чего хотят все женщины. То, чего ты не мог дать всем своим трем женам. Или четырем? Скольких ты водил под венец, гений современности?
– На всякий случай, я их содержал, а не они меня! Но тебе вполне пойдет роль жиголо.
– Хватит острить, Паскаль. Лучше скажи, что ты там ей подложил в ванну?
– Я?!
– А кто? Кроме тебя и маразматиков Анкомбра с Гидо, я не вижу здесь никого, кому выгодны эти игры в полтергейст.
– Тома, ты в своем уме?!
– Я-то да, и она тоже, как бы тебе ни хотелось объявить ее сумасшедшей.
– Мне?
– А Рене, оказывается, вообще нет в завещании. Зато есть твой чертов фонд в случае ее смерти или недееспособности. И ты наверняка это давно знал от Анкомбра.
– Да как ты смеешь!!! – Жишонга схватил Глиссе за грудки.
– Эй, дружок, полегче. Не нужно со мной так. – Зеленые глаза управляющего сузились, но хватка Жишонги не ослабела. – Убери руки, иначе, когда здесь будет полиция, я непременно поставлю их в известность, что ты еще и на меня покушался, когда я пытался образумить тебя.
– Полиция? Образумить?! – переспросил Жишонга, отступая и отпуская руки. – Меня?!
– Вот так-то лучше. – Глиссе одернул сюртук. – И на твоем месте я бы давно извинился перед мадемуазель де Ласмар за всех ваших крыс, петухов, привидений в париках, голоса!
Жишонга грозно пыхтел, глядя управляющему в глаза. Тот насмешливо выдерживал его взгляд.
– Уж сегодня-то, когда уже утром окончательно стало ясно, что она не ведется на ваши хитрости, сегодня-то какая была вам нужда подкладывать ей очередную дохлую крысу?
– Крысу? С чего ты взял?
– Ах да! Не крысу, мои извинения, мсье полтергейст! Сегодня вы подсунули ей что-то там электрическое. Так что же? Заводной скелет? Чудище из магазина страшилок? Или экологическое вибрирующее пластиковое дерьмо?
– Я не собираюсь перед тобой оправдываться! – Жишонга решительно зашагал к выходу, бросив через плечо: – Тем более в таком тоне! – И вдруг замер, блуждая взглядом по гаражу.
Глиссе хмыкнул и достал мобильник.
– Дело твое. Тогда я прямо сейчас звоню в полицию. Они найдут и весь ваш экологический инвентарь, и сообщников…
– Да помолчи ты! Слушай!
– Паскаль, я не женщина, духами меня пугать бесполезно, – съехидничал управляющий, но застыл с мобильным в руке.
– Ну, слышишь? – поинтересовался Жишонга.
Красивое лицо Глиссе бледнело на глазах.
– Д-да, с-слышу, П-па-аскаль…
– Как будто какой-то стон и стук? Вроде из-под земли?
Глиссе, соглашаясь, мелко затряс головой:
– В-вроде т-о-о-ого…
Глава 25,
в которой дорога
Ворота Манор дю Ласмар сомкнулись за моей спиной. Никакой погони не было. Я испытывала облегчение. Собственно, мне сразу стало легче, стоило лишь сесть за руль, хотя еще на территории усадьбы я поняла, что насчет проблемы с рычагом коробки передач Рене не соврал: рычаг двигался жестко, даже будто со скрежетом.
По абсолютно пустой дороге я катила на приличной скорости, пока очень далеко впереди не заметила огоньки фар, двигавшиеся мне навстречу. Наверняка Сале. Я решила остановиться и подождать его здесь. Чем скорее "братцы" найдут "ягуар", тем спокойнее для всех. Я направила машину к обочине и хотела выжать сцепление, но рычаг не послушался вообще! Я дернула посильнее, и он бесполезной железкой остался в моей руке!
– Проклятье! Только этого не хватало!
Все-таки я вовремя успела выровнять машину и нажала на тормоз. "Ягуар", дергаясь, пролетел еще сколько-то вперед и замер посреди дороги. Останки рычага я в ярости швырнула на соседнее сиденье, почти ударом распахнула дверцу и выскочила наружу. Фары встречной машины приближались. Я замахала над головой руками и отчаянно закричала:
– Сале! Сале! Я здесь! Я сломалась!
И только когда встречная машина была уже совсем близко, я с опозданием поняла, что это – полиция.
Машина остановилась. Передние дверцы открылись одновременно, как крылья жука. Две мужские фигуры тоже синхронно выскочили наружу и метнулись ко мне.
– Мадам! Все в порядке? Что случилось? Вы целы?
– Цела, цела. Машина сломалась.
– Мотор? Тормоза?
– Нет… Рычаг коробки передач.
– Рычаг? – изумленно уточнили они хором и заглянули в "ягуар". – Ну дела! – крякнув, изрек тот что постарше, а молодой присвистнул и сказал:
– Как же вы без него ехали, мадам?
– Теперь уже не важно… Слушайте, а у вас есть сигареты?
Они дружно протянули мне каждый свою пачку. Я, не раздумывая, взяла из той, которая оказалась ближе.
Щелкнули две зажигалки, осветив большие кулаки.
– Спасибо, – прикуривая, сказала я.
Они тоже задымили, и я заметила, как на левом мизинце пожилого блеснул знакомый перстенек.
– А вы, должно быть, новая хозяйка Манор дю Ласмар?
– По "ягуару" угадали? – сказала я и невольно зажмурилась от света фар еще какой-то приближавшейся со стороны города машины.
– Точно! – Полицейские повеселели. – Он такой один на всю округу! – Но пожилой опять посерьезнел. – Мадам, так что же произошло в Манор дю Ласмар?
– То есть? Что вы имеете в виду, офицер?
Пожилой вздохнул, прокашлялся. Молодой – долговязый и светлый, очень напомнивший мне механика Шарло, – смотрел на него влюбленными глазами.
– Мадам, мы ведь ехали сейчас туда по вызову. Поступил звонок, что там произошло покушение. – Он выразительно помолчал. – Покушение на вас. Это так?
Я вздохнула, посмотрела на красноватый кончик сигареты.
– Поэтому вы уехали, не проверив исправность автомобиля? – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес пожилой.
– Я не думала, что "ягуар" может быть неисправен.
Ослепившая меня машина была уже близко, и я точно видела, что это "пежо".
– А почему вы не дождались нашего приезда?
– Я просто уехала, – ответила я, наблюдая за "пежо", который сейчас остановился за полицейской машиной. – И я понятия не имела, что кто-то вызвал полицию.
– Доктор Брэбьи! – Сале выскочил из "пежо" и побежал к нам, забыв даже захлопнуть дверцу. – Расскажите им все!
– О! Гастон! Очень кстати! – увидев его, обрадовался пожилой полицейский. – Ты ж наверняка знаком с ней! Но как ты здесь оказался?
– Дядя Бернар! – Они обнялись. – Как хорошо, что ты здесь! Я давно хотел тебе рассказать! Там… – Сале махнул рукой в сторону имения. – Там творится такое! Ой, мадемуазель де Ласмар! Это мой дядя. Мой дядя Бернар Оз…
– Майор Бернар Озон! – вытянувшись в струнку, отрапортовал тот.
– Начальник нашей полиции, – закончил за него племянник. – И любимый кузен моей мамы.
– Очень приятно, мсье Озон. – Я подала ему руку.
– Мне тоже. Очень. – С сияющими глазами он осторожно подержал ее своей лапищей и представил мне засмущавшегося молодого: – А это сержант Мэню. Жак Мэню. Кстати, его брат у вас там, в гараже, механик. И как только он мог так с "ягуаром" оплошать?… Ну и что же, миледи, творится там у вас?
Я вздохнула, собираясь с духом, но уже заговорил Сале:
– Дядя, да черт-те что! Они там призраками притворяются, гробы под дверь подкладывают, голоса устраивают по ночам!
– Чтобы опекуна, что ли, назначить? – Озон сочувственно посмотрел на меня.
– Видимо, да. Но сегодня, когда оказалось, что в случае моей недееспособности имение отходит фонду "Зеленая трава", кто-то попытался меня убить.
– Ну-ну. – Озон покачал головой и снова закурил. – А, простите, кому оно достается в случае… э-э-э…
– Моей смерти? Все равно этому фонду.
Озон пару раз сильно затянулся и отшвырнул сигарету.
– Ладно. Поехали, миледи.
– Куда?!
– В Манор дю Ласмар. Гастон, ты тоже давай с нами. А насчет вашего "ягуара", миледи, не переживайте. Мэню дождется "аварийки", составит протокол…
– Нет! Пожалуйста, пусть Мэню тоже едет в усадьбу. А с "ягуаром", я уверена, ничего не случится. Все же здесь знают, чей он, не так ли?
– Хорошо, миледи. – Озон усмехнулся. – Присаживайтесь. – Он распахнул передо мной заднюю дверцу полицейской машины и озабоченно спросил, когда мы уже поехали: – Ну и как же они пытались сегодня вас убить?