- Ну, теперь ты знаешь.
Внезапно Ханна почувствовала ужасную усталость. Годы, проведенные в большом городе, работа, поддерживание репутации, создание новой жизни с нуля, все усилия оставить тот период, когда умер ее отец, позади - этот груз внезапно свалился на нее, и ничего нельзя было поделать. Со стоном она уронила голову на стойку. Краем глаза она видела поигрывающие ключом пальцы Брэдли. Может, у ее истерики будут и хорошие последствия? Брэдли поймет, сколько его ждет сцен, и уйдет по-хорошему?
Подняв голову, она откинула челку с глаз. Брэдли стоял рядом, глядя куда-то вдаль. Наконец он повернулся к ней и сказал:
- Я иду на свадьбу твоей сестры.
Ханна снова поникла, но он вовремя подхватил ее, чем спас ее голову от еще одного удара о стойку.
Наверное, у нее был жалкий вид, потому что он держал ее точно куклу, полностью послушную его воле, и осторожно гладил шею, как раз под волосами. Она чувствовала, как учащается ее пульс, но ничем себя не выдала.
Он посмотрел ей прямо в глаза - серьезный, решительный.
- Судя по тому, что ты говоришь, тебе предстоит войти в клетку с голодными львами. И поддержки у тебя нет. Ты все время была рядом, и мне хочется помочь тебе в знак благодарности. Тем более что я создал новую трудность на твоем пути. Я буду твоим сопровождающим. - С этими словами он убрал руки в карманы.
Ханна смотрела на него в недоумении. Не мог же Брэдли Найт и вправду предложить ей сопровождать ее на приеме?
- Ханна…
- Я думаю.
- О чем?
О том, что в его предложении не было двусмысленности. Что он простил ей отсылку к стразам. Что он бескорыстно предложил поучаствовать в предстоящем спектакле, отлично зная, что его ожидает.
Ханна вздохнула:
- Очень любезное предложение, Брэдли. Я и прав да так считаю. Но тут дело семейное. Выходные нужны мне, чтобы отдохнуть от работы… И от тех, с кем я работаю.
Лицо Брэдли было непроницаемо, как всегда.
- Имеешь в виду меня?
Она кивнула:
- Тебя, Соню и всех "звезд", с которыми я каждый день ношусь. И Спенсера, который преследует меня, точно влюбленный щенок. И рабочую неделю в шестьдесят четыре часа. Я даже поспать подольше не…
- Ладно, понял. Я не знал, что ты воспринимаешь работу как тяжкое бремя…
Да что же это такое! Ну почему в одну секунду он такой умный, а в следующую - непроходимый болван?
- Не преувеличивай. Я люблю свою работу больше всего на свете. Но мне нужно подзарядиться. Эти выходные - моя единственная возможность.
Помолчав немного, он кивнул:
- Справедливо. Но я отлично понимаю, что семья, даже самая неблаговидная, может иметь невероятную власть над тобой. И это не означает, что ты должна все терпеть. По крайней мере, в одиночку. И если тебя это тревожит, то мое предложение еще в силе.
Ханна глубоко вздохнула: из скрытого стремления к самоистязанию или нет, но она решилась:
- Хорошо.
- Хорошо? - Брэдли оживился, словно наслаждался ролью спасителя.
Невозможная ситуация. Он просто невозможен. И ему предстоит быть ее спутником на свадьбе.
Она влипла.
Он подал ей руку, чтобы помочь спуститься с высокого стула.
- Пойдем, крошка, нам пора узнать, что же такого замечательного в здешних люксах.
- Приготовься к тому, что у тебя буквально съедет крыша.
Когда они шли через холл рука об руку, Ханна краем глаза увидела, что он улыбается.
Да, влипла она по уши.
Глава 5
Двери лифта открылись на цокольном этаже перед очередью ожидающих. Громкая музыка, доносившаяся из ночного клуба, отзывалась в груди Ханны неприятным грохотом. Не помогало и присутствие высокого и сильного мужчины. Всякий раз, когда она переминалась с ноги на ногу, его джинсы касались голой кожи ее ног.
- Перестань нервничать, - прошептал Брэдли, дыша теплом ей в ухо. - Ты отлично выглядишь.
- Спасибо, - отозвалась она.
Не могла же она сказать, что все нервы - от него?
Лифт заметно опустел, и Ханна воспользовалась возможностью, чтобы отойти от него подальше. Двери опять закрылись.
- Кстати, зря ты не согласился на экскурсию. Тогда тебе не пришлось бы сопровождать меня на эту предсвадебную вечеринку.
- Я не против.
- Слушай… - Она понизила голос на случай, если среди оставшихся в лифте гостей были подружки Элизы. - Там будет только кучка местных. Меня ущипнут за щечку, напомнят, как я голышом бегала по улице, и все. Ты со скуки заснешь.
Когда он не ответил, Ханна вынуждена была поднять на него глаза.
- Ты бегала голой по улице? - спросил он, стиснув зубы.
- Мне было два годика, и я ужасно не хотела мыться.
Странное выражение ушло из его глаз.
- Ты была сорванцом?
- Я была идеальной старшей дочерью. Вечно сидела за учебниками, вежливая, послушная. Мама хотела, чтобы я занималась танцами и пением, - я ходила на занятия четыре года, хотя мне медведь на ухо наступил и обе ноги у меня - левые. Но всякие глупости я тоже совершала - обычно на глазах у целой улицы.
- Заходите? - спросил охранник у входа.
Ханна поняла, что они с Брэдли стоят первыми в очереди, но она по-прежнему прижимается к нему, словно в лифте полно народу.
- Еще бы.
Охранник улыбнулся:
- Покажите им всем.
Ханна широко улыбнулась ему, в первый раз предвкушая успех. Все же она больше не застенчивая неуклюжая дочь местной королевы красоты.
- А знаете что? Я так и сделаю.
Брэдли положил ладонь ей на поясницу и вполне ощутимо подтолкнул вперед.
- Кое-кто завел поклонника, - пробормотал он, когда они вышли из лифта.
- А вот и нет.
- Этот мускулистый качок у дверей счел тебя очень привлекательной. Он думает, ты сногсшибательна. И знаешь что?
У нее даже голова закружилась.
- Что?
- Он прав.
Клубная вечеринка была в самом разгаре. Среди толпы можно было увидеть мужчин в запачканных медной пылью джинсах, с порезами на руках, и бизнесменов в деловых костюмах, и туристов, и типичных кутил.
И среди них - Ханна.
Брэдли никогда еще не был на свадьбе, но он присутствовал на нескольких мальчишниках, и оставлять Ханну без присмотра считал грубой ошибкой. Слишком уж она была хороша. Глаза с поволокой и розовые губы. Распущенные блестящие волосы и наряд, который только на первый взгляд казался скромным, но на самом деле открывал все нужные места. Его воображение и так было распалено до предела. Все эти разговоры о пробежке в голом виде заставили его вспомнить происшествие с ванной и воспроизвести его в трехмерном формате. В тысяче оттенков.
Если она вернулась на Тасманию в поисках интрижки, то приехала не зря. Даже не напрягаясь, Брэдли видел дюжину мужчин, жадно пялившихся на нее. У самого Брэдли даже в глазах потемнело от ярости. Он обнял ее за плечи, чтобы не потерять в толпе. Ее волосы упали ему на руку, шелковистые и мягкие. А если вдруг разглядывающие ее мужчины примут прикосновение как знак собственности - это не его проблема.
Может случиться так, что один из них завоюет ее и заставит сомневаться в том, что утомительная работа под началом упрямого перфекциониста так уж ей необходима.
Ханна почувствовала его настроение и, оглянувшись, вопросительно приподняла брови. Брэдли указал ей на бар и убрал руку с ее плеч, чтобы сделать заказ.
Она просияла; даже в сумраке помещения ее глаза взволнованно блестели. В ней было столько радости и непринужденности, что находиться рядом с ней было безумно приятно. Пускай все ее воздыхатели покурят в сторонке. Она незаменима.
Толпа расступилась, и вперед вышел пьяный парень с подносом, нагруженным пивом. Брэдли инстинктивно обхватил Ханну за талию и чуть приподнял, оттаскивая в сторону. Она вскрикнула и с трудом увернулась от крайней банки с пивом, которая чуть не вылилась прямо на нее.
Он нашел более или менее укромное местечко возле колонны, обвитой искусственным плющом, и поставил ее на землю.
- У тебя вошло в привычку меня спасать, - поддразнила его Ханна, подвинувшись так, что его рука, все еще лежавшая у нее на пояснице, сползла на бедро. - Мой рыцарь.
- Нет, - прорычал он, изумленный собственным необъяснимым желанием погладить нежную кожу у нее на спине, проверить, такая ли она на ощупь, как он думал. - Я не сэр Галахад. Я все время думаю только о себе. Сколько неприятностей достанется на мою долю, вымокни ты с ног до головы в пиве.
В его голове тут же возникла картинка: блестящая кожа, белый топ, прилипший к телу и просвечивающий насквозь, язык, облизывающий губы…
Он никогда еще так быстро не возбуждался.
Но это же Ханна. Женщина, которой по работе положено делать его жизнь проще. Ханна, чьи волосы пахли яблоками. Которая смотрела на него снизу вверх огромными, ясными глазами не мигая.
Он пару секунд собирался с мыслями и все же осторожно, не спеша снял руки с ее талии, засунул одну в задний карман джинсов, а другой оперся о колонну над ее головой.
- Ну и, - произнес он, - ты до сих пор хочешь выпить?
Она кивнула, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не запустить пальцы в ее роскошные локоны и не притянуть ее к себе для поцелуя.
- Виски с вишневым соком? - спросил он.
Она снова кивнула, и на этот раз его нос уловил вкусный запах ее духов. Его пальцы так крепко впились в колонну, что на ладонях остались следы от пластика.
- Тебе пиво? Импортное. С кусочком лайма. - Она улыбалась, и в голосе улавливались несмелые игривые нотки, которых он прежде от нее не слышал.
Она знала его любимый напиток. Он знал ее.
- Оставайся здесь, - приказал он. - Никуда не уходи. Не для того я спасал тебя от высокоградусного душа, чтобы ты ввязалась в какую-нибудь переделку, пока меня нет.
Он сделал шаг в сторону, чтобы принести ей выпить и налить себе что-нибудь по-быстрому, но она успела протянуть к нему руку и смахнуть воображаемую соринку с рубашки.
- Хочешь ты это признать или нет, но за фасадом грубияна скрывается очень добрый парень.
Добрый? Правда об ее отношениях с матерью нашла в его душе отклик: у него самого была похожая история. И в порыве солидарности он вызвался помочь. Он не был добр. Он просто выбрал сторону в сражении. Но границы между противниками расплывались с каждой минутой. Пора было подвести черту, чтобы она поняла, что к чему.
- Милая моя, - протянул он, - моя забота о тебе в эти выходные будет просто вложением в бизнес. Мне надо, чтобы ты вернулась на работу во вторник, не похмельная и не скучающая по дому, вся в романтических мыслях о свадьбе. Вот и все. Конец истории. Думаешь, твоя мать эгоцентричная? Я ей фору дам.
Брэдли приблизился к ней вплотную, вынуждая ее запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Она вздрогнула, когда их бедра соприкоснулись, и залилась румянцем. Толпа танцующих, ревущая музыка, вибрация вокруг… Он только хотел преподать ей урок. Вместо этого сам чуть было не слетел с катушек.
Ханна прижала руку к его груди и замерла. Ему внезапно показалось, что к этому моменту они шли все время, начиная с приземления на этом райском острове.
Внезапно Ханна оттолкнула его в сторону, прошмыгнула у него под мышкой и скрылась на другом конце танцпола. Да, нечасто от него сбегали девушки - в прямом смысле.
Обескураженный, он хотел было последовать за Ханной, но тут заиграла новая песня, от которой у него из крови испарились последние крохи возбуждения. Он внезапно продрог до костей.
Мысленно он видел перед собой женщину, стоявшую у кухонного стола, тянущуюся к бокалу вина, покачиваясь в такт тихой мелодии, струящейся из маленького приемника. Одна из его тетушек? Нет. Не та кухня. Женщина в его воображении повернулась, но он не видел ее лица. Но ему и не нужно было. Он весь напрягся, сжался, и непреодолимое чувство вины подсказало ему, кто она такая.
Это была кухня его матери. Неодобрение его матери напоминало ему о том, что он был для нее не более чем постоянным напоминанием о незапланированной беременности, когда она была совсем юной. Его отец сбежал от нее в ту же минуту, как услышал "радостную" новость. Он виноват в том, что ее жизнь не удалась.
- Нет-нет-нет! - послышался рядом знакомый голос.
Брэдли вырвался из когтей прошлого, едва увидел Ханну. Она стояла, прижав руки к ушам, и смотрел куда-то вдаль. Она как раз вовремя. То, что ему нужно.
- Ты как? - спросил он, положив руку ей плечо.
Ее тепло рассеяло все плохие воспоминания. Он позволил себе обнять ее за талию, нуждаясь в чем-то знакомом и надежном.
Она перевела на него глаза, молча спрашивая, в чем дело.
Желание нахлынуло на него, неожиданное, неприкрытое, такое сильное, что он едва ему не поддался. Ему хотелось взвалить ее себе на плечо, словно какому-нибудь неандертальцу, и отнести к себе в номер. В их общий номер.
Песня сменилась, и Ханна моргнула, приходя в себя.
- Я точно не знаю, но там моя мать, да?
- Ты имеешь в виду женщину, которая поет в караоке?
Ханна закивала.
Брэдли осмотрел клуб, и его взгляд задержался на матери Ханны - она стояла на сцене и, покачивая бедрами, мурлыкала одну из песен Клиффа Ричарда. Слушатели хлопали в ладоши и поддерживали ее, словно рок-звезду. К ней присоединился какой-то молодой мужчина - по возрасту он годился ей в сыновья, но, судя по тому, как они прижимались друг к другу, вряд ли он был ее родственником.
- Да, она, - пробурчал Брэдли себе под нос.
Печальная женщина из воспоминаний, всем своим видом выражавшая упрек, и искрометная мать Ханны были непохожи, как небо и земля, но было у них и нечто общее. Ни одной звание Матери года не грозило.
Повинуясь воле инстинкта, он притянул Ханну ближе к себе, и она доверчиво прильнула к нему. И кто тут играл с огнем?
- Давай же, крошка, - громко произнес он, стараясь перекричать музыку. - Пойдем выпьем.
Но не успели они пройти и пары шагов, как толпа заставила их разойтись, и Ханна затерялась где-то в толпе. Брэдли, засунув руки в карманы, наблюдал за тем, как то один, то другой знакомый заключал Ханну в радушные объятия. Она была права; ее бег голышом по улице остался у многих в памяти.
Через минуту Ханна послала ему извиняющийся взгляд. Он покачал головой, мол, все в порядке. Так и было: смотреть на то, как окружают именно ее, было для него в новинку. Он никогда не искал славы, внимание со стороны поклонников приводило его в смущение. Ханна, напротив, принимала привязанность как должное. Словно прирожденное право.
Точно по сигналу, Элиза вынырнула из толпы, буквально вырвала Ханну из чьих-то рук и привела ее обратно к Брэдли. Перекрывая шум, она прокричала:
- Я хочу тебя кое-кому представить! - и взмахом руки пригласила еще одного мужчину присоединиться к ним. Светло-каштановые волосы, ямочки на щеках, накачанные руки, на вид лет двадцать пять. "Жених Элизы", - предположил Брэдли.
Они были созданы друг для друга. Парочка жизнерадостных щеночков.
- Это Ханна, - прощебетала Элиза, обхватив сестру за плечи.
До Брэдли только тогда дошло, что это не Тим: в глазах незнакомца горел хищнический огонь.
- Роджер, - представился щекастый. - Шафер.
Элиза, ты недооценила красоту твой сестры, когда рассказывала о ней. - Он прикрыл рот ладонью и продолжил театральным шепотом: - Она просто отпад. Элиза расхохоталась и ущипнула Ханну за руку. Та притворилась, что не заметила. Брэдли почувствовал, что в груди у него зарождается совсем не щенячий рык.
- Приятно познакомится, Роджер. - Ханна протянула ему руку.
Щекастый принял ее, поднес к губам и поцеловал.
Элиза захлопала в ладоши.
Ханна вежливо заулыбалась.
Брэдли стоял, выпрямившись в полный рост, и замышлял убийство.
Элиза, должно быть, заметила его внушительную фигуру, занимавшую все свободное место, и махнула в его сторону рукой:
- Роджер, это Брэдли Найт, босс Ханны. Он на свадьбе вместо двоюродной бабушки Матильды.
В таком уничижительном тоне его еще никому не представляли.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Щекастый сжал руку Брэдли сильнее, чем было позволено приличиями. Вот негодяй. Брэдли в ответ предостерегающе сдавил пальцы мальчишки и улыбнулся, увидев, как тот поморщился.
Слабак.
- Я слышал, вы инструктор по аэробике? - поинтересовался Брэдли.
- Личный тренер, - поправил Роджер, казалось не заметив намеренной издевки.
У Ханны, с другой стороны, был зоркий глаз. Она кашлянула, наступив Брэдли на ногу проклятущим тонким каблуком. И Брэдли предпочел убрать "раненую" конечность подальше. Ханна тяжело вздохнула.
Пока Элиза восторженно описывала удобства отеля, Ханна опустила руку ему на бедро. Он сразу же напрягся всем телом, ожидая, как именно она покажет свое недовольство. Постукивание мизинца по его ноге, впрочем, Ханна сочла достойным наказанием, и Брэдли успокоился.
- Как хорошо поет ваша мама! Разве я не прав? - спросил Роджер, по-дружески хлопнув Ханну по руке.
Ханна заморгала, точно забыла, где находится.
- Простите? Ах да, вы правы.
- Она пела в ночном клубе, там ее папа и заприметил, - сообщила Элиза. - Она готовила свое выступление на конкурс "Мисс Тасмания". Он попросил ее спеть "Как ты прекрасна сегодня", а это ее любимая песня. Это была любовь с первого взгляда.
- Ваш отец был сообразительным малым, - сказал Роджер, становясь поближе к Ханне.
Брэдли с трудом удержался от того, чтобы не убрать Ханну с его пути. Пришлось ограничиться пристальным взглядом.
И тем не менее Роджер был не таким уж болваном, каким казался. Он ухмыльнулся Брэдли с таким видом, словно хотел сказать: "Попробуй одолеть меня, дедуля, если осмелишься".
- Вы, должно быть, поете как соловей? - спросил Роджер, заиграв ямочками на щеках.
Ханна замотала головой:
- Нет-нет. Ни за что! Только не я. Не-а. Ни в коем случае! Нет слуха. Аллергия на микрофоны. Страх сцены.
- Значит, это "нет"?
Ханна рассмеялась:
- Это гигантское "нет".
Роджер широко улыбнулся.
Элиза исполнила изящное танцевальное па.
Даже не задумываясь о том, на что он нарывается, Брэдли положил руку Ханне на талию так, что его пальцы проскользнули за ремень ее брюк. Она подпрыгнула от неожиданности и накрыла его руку своей.
Брэдли ожидал, что она стукнет его. Или нанесет непоправимый ущерб с помощью каблуков. Нарушение правил приличия она всегда принимала в штыки. Однако она не стала сопротивляться, наоборот - придвинулась ближе. Видно было, как покраснела у нее шея, как вздымается ее грудь. Он опять почувствовал запах знакомого парфюма. Но что он мог сделать в полутьме, на глазах щекастого и ее сестры, да и всего города, раз уж на то пошло? И позволит ли ему эта роковая версия Ханны? Его пульс участился так, что в глазах потемнело.
- Легка на помине, - внезапно прервал его размышления несчастный голос Элизы.
Ханна словно оцепенела, когда из динамиков послышалось вступление к "Как ты прекрасна сегодня". И неудивительно. Вирджиния пела хит сороковых, который ассоциировался у ее детей с их покойным отцом.
Пела с другим мужчиной.