Она слышала его тяжелое дыхание, чувствовала, как оно обдает нежным жаром ее кожу. Когда только он успел приблизиться к ней? Она не заметила, как он придвинулся, но теперь определенно был гораздо ближе, чем секунду назад.
Джейн заворожено взирала на него, очарованная золотым блеском его глаз. Он подвинулся еще ближе. Она опустила глаза, губы ее распахнулись, когда он поднял руку и коснулся ее щеки. Мягкая подушечка большого пальца погладила ее губы так эротично, что ее зеленые глаза распахнулись и потемнели.
Хок долго смотрел в эти изумрудные озера.
- Боже правый, Джейн... - простонал он.
Его губы нашли ее губы, руки обвили хрупкую фигурку и прижали ее к себе.
Несмотря на неопытность, Джейн сумела по достоинству оценить его широкие плечи, мускулистую грудь, подтянутый живот, сильные бедра...
И эти решительные губы - губы, которые так часто неодобрительно поджимались или изгибались в ироничной усмешке, - эти губы теперь наслаждались ее губами, упивались ими, заставляя сердце Джейн, бешено биться в груди, превращая ее тело в полыхающий факел, выгибающийся ему навстречу.
Ему не следовало целовать ее, раздраженно бранил себя Хок, вжимая Джейн в солому. Но тепло ее тела, ее собственный чарующий запах поймали его в свои сети, из которых он не мог выбраться.
Он лег на ее грудь и продолжил поцелуй. По тому, как тело Джейн изогнулось ему навстречу, как ее руки, проникнув под жакет, гладили его спину через тонкую материю рубашки, по всему этому он понял - Джейн возбуждена не меньше его, пусть даже из-за своей невинности она не знает, что делать с этим возбуждением.
Хок тоже не знал, куда это их заведет. Ему просто хотелось потрогать ее, попробовать ее на вкус. Его губы начали спускаться вниз, по нежной шейке к полушариям груди, пальцы действовали быстро, умело, расстегивая пуговицы ее платья. Вскоре он уже выпустил на свободу ее груди, прикрытые лишь тонкой рубашкой.
Его завороженный взгляд остановился на розовых бутончиках сосков, просвечивающихся через ткань, и пальцы принялись ласкать эти бутончики. У Джейн перехватило дыхание, и она изогнулась дугой.
Это было уже слишком. Джейн оказалась слишком сильным искушением для Хока, чтобы отвергнуть его. Он мимолетно заглянул ей в глаза, опустил голову и взял один из сосков в рот. Язык прошелся по съежившемуся шарику, он впился и него - жадно, неистово. Он слышал, как она стонет от удовольствия, чувствовал, как ее ногти конвульсивно вонзаются в твердые мускулы его спины, как руки крепче прижимают его к себе.
Хок накрыл ладонью вторую грудь Джейн, ощущая, как она наливается тяжестью от его прикосновения. Большой палец принялся гладить за твердевший бутончик соска в том же ритме, как он сосал его близнеца.
Он напрягся от возбуждения, бедра свело от острой жажды взять ее всю, без остатка, проникнуть в жар, который ждет его внутри ее, и подарить им обоим наслаждение, которого они оба страждут.
Он должен немедленно остановиться - отодвинуться от нее, пока страсть не накрыла их с головой и не лишила разума. Но он не смог совладать с собой, когда почувствовал, что руки Джейн расстегивают пуговицы на его жилете и рубашке и пробираются под ткань.
Ни одна женщина в мире не прикасалась к Хоку настолько невинно и в то же время настолько эротично. Неопытность Джейн в физическом плане сметала все границы и правила, ее пальцы трогали, гладили, ногти впивались в его мускулы, распаляя жар в его чреслах, делая его практически невыносимым.
Он хотел взять ее. Сейчас же. Здесь, на душистой соломе. Он страстно желал овладеть ею. От ее прикосновений, от сладкого, дурманящего запаха женщины его чувства будто пробудились от спячки.
Уже после первого прикосновения Хока Джейн поняла, что теряет голову, и не могла отвергнуть ее сейчас, когда его рука оставила ее грудь и подняла ее платье почти до талии. Он гладил ее бедро от колена до жаркого местечка, скрывающегося между ее ног. Ее бедра призывно поднялись ему навстречу, стоило ему коснуться ее интимного местечка, сжимая его, лаская, пробуждая наслаждение, о котором Джейн не мечтала даже во сне.
Она задохнулась и без сил рухнула на солому, пока рот, губы и язык Хока продолжали играть с ее грудью, а его пальцы гладили ее. Ее голова беспокойно металась из стороны в сторону, внутри нарастало напряжение, ноги раздвинулись в ожидании, жар потаенной пещерки обратился неистовым пламенем.
- Я говорю ему, нет, не видал я герцога тута нынче утром. А ты, Том? Видал его где-нибудь на поместье? - Голос старшего конюха ворвался в разгоряченный мозг Хока, возвращая его в реальность.
Герцога словно окатили ушатом ледяной воды. Он резко поднял голову. По испуганному выражению лица Джейн он понял - она тоже услышала, что они больше не одни.
Он мрачно смотрел на нее сверху вниз - платье помято, юбка задрана вверх, лиф расстегнут. Мокрая рубашка прилипла к груди, соски все еще напряжены от прикосновений его губ, языка, рук.
Он застонал от отвращения к себе, упав на солому рядом с нею и уставившись в деревянный потолок.
Боже правый! Несколько секунд тому назад, до того, как раздались посторонние голоса, он был готов заняться с Джейн любовью. Взять ее прямо здесь, на конюшне, как будто она была какой-то дворовой девкой, с радостью отдающейся своему патрону.
Забудь, драгоценный Хок, о том, что слуги могут усомниться в твоем здравомыслии, - ты и сам теперь в нем сомневаешься! - подумал герцог.
- Хок...
- Тише, Джейн! - прошипел он, накрыв ее губы своими пальцами. Он наклонил голову, внимательно прислушиваясь. Войдут ли старший конюх и Том, один из грумов, которого Хок привез с собой из Лондона, в конюшню, чтобы поискать его здесь?
- Не-а. Я б его увидал, если б он был тута, - уверенно заявил Том. - Иди-ка ты к мистеру Дженкинсу, скажи ему: мы знать, не знаем, где он.
Послышался звук удаляющихся шагов, входная дверь с грохотом захлопнулась.
Хок вздохнул с облегчением. Ушли. Но еще несколько секунд он продолжал держать руку на губах Джейн на случай, если Джек и Том передумают и все-таки решат проверить стойла.
В то же время он понял, что не зря принял меры предосторожности, чтобы Джейн ненароком не выдала их местоположение. В ее зеленых глазах полыхало яростное обвинение, было без слов понятно, что именно скажет Джейн, когда заговорит! И поделом.
Черт побери - Джейн не только невинная девушка, он привез ее сюда, в Малберри-Холл, чтобы защитить ее от таких вот нежелательных покушений!
Он медленно убрал руку, встал и отошел подальше, насколько это позволяло пространство стойла.
- Это было ошибкой, Джейн. Прискорбной ошибкой. - Он провел дрожащей рукой по густым черным волосам. - Мне не следовало...
- Да уж, вам определенно не следовало! - выдохнула Джейн, поспешно вставая и судорожно сжимая лиф платья.
Несколько секунд она смотрела на него, потом внезапно развернулась и бросилась прочь из конюшни.
И от него...
Глава 8
- Джейн, ты выглядишь просто чудесно! - Два дня спустя Арабелла с удовольствием разглядывала Джейн, преобразившуюся в новом платье, в котором она собиралась идти нынче вечером на званый ужин. Лицо девушки горело от возбуждения.
К огромному облегчению Джейн, она не видела герцога Сторбриджа после постыдного происшествия на конюшне, он постоянно был занят делами поместья.
Все, что касалось времени, проведенного с ним наедине, смущало Джейн. Ее смущала распутность ее ответной реакции. Очевидность этой ответной реакции, когда она заметила, что чуть не оторвала пуговицу на рубашке герцога в отчаянном желании добраться до его тела. А когда она увидела, что сама раздета едва ли не догола, и осознала, насколько интимными были ласки герцога, то пришла в ужас. Она была так сильно оскоблена и унижена тем, что позволила герцогу зайти слишком далеко, что в тот момент была способна лишь запахнуть лиф расстегнутого платья и вылететь из конюшни с такой скоростью, будто сам дьявол несся за ней по пятам.
Не герцог, нет. Он не был дьяволом, преследующим ее. Джейн преследовало доказательство собственной распущенности.
Видимо, герцог тоже был шокирован ее поведением. В последующие дни он даже не обедал с дамами.
Стремясь оградить себя от общения с Джейн, Хок с еще более неиссякаемой энергией занялся хозяйственными делами: ходил по округе, проверял скот или урожай в полях вместе со своим управляющим, нимало не заботясь о состоянии одежды и обуви. Как и о состоянии Долтона, в которое он мог впасть при виде барского платья. Однажды вечером Джейн стала свидетелем последнего - Долтон с несчастным видом вышел из покоев герцога, удрученно разглядывая хозяйский жакет и сапоги, все в пятнах грязи.
К счастью, по долгим отлучкам брата леди Арабелла вскоре поняла, что Джейн ему нисколько не ближе, чем она сама, и стала сперва неохотно, а потом со все большим удовольствием проводить время с Джейн. Единственным неприятным моментом для Джейн было то, что теперь сбежать из Малберри-Холл и продолжить путешествие в Сомерсет представлялось теперь затруднительным.
Иногда ей приходило в голову, не специально ли леди Арабелла почти не оставляет Джейн свободного времени. Может быть, герцог, заподозрив что-то неладное из-за ее походов на конюшню, велел сестре присматривать за ней? Но поскольку Арабелла обращалась в льдинку при упоминании имени герцога, Джейн пришла к выводу, что ошибается.
Единственное распоряжение брата, которое Арабелла приняла всей душой и с энтузиазмом, - это покупка нового наряда для Джейн. Чтобы осуществить эту покупку, девушки посетили ближайший городок, а на следующее утро отправились туда повторно, чтобы подогнать платье по фигуре.
- Разве я не говорила тебе, что кремовый шелк с более бледным кружевом идеально тебе подойдет? - с удовлетворением констатировала Арабелла.
Да, Арабелла уверяла ее в этом. А поскольку опыт выбора ткани и фасона у самой Джейн совершенно отсутствовал, она с радостью отдалась на волю Арабеллы.
Одного взгляда в зеркало Джейн хватило, чтобы понять - она полностью преобразилась. Кремовое, шелковое платье с завышенной талией, приспущенными плечами и рукавами-фонариками, казалось, обволакивает стройную фигурку Джейн. Прическу с модными кудряшками и свободно падающими на шею локонами сегодня вечером ей делала камеристка Арабеллы.
Трудно поверить, что она видит перед собой ту же девушку, которая сидела за праздничным столом в "Маркхам-парке" в чудовищном желтом платье, думала Джейн, глядя на свое отражение. А ведь прошло всего несколько суток!
- Интересно, что скажет Хок, увидев тебя? - весело проворковала Арабелла.
Джейн и сама об этом думала, хотя, возможно, по другим причинам!
Сегодня она выглядела элегантно - даже мило, наряд делал ее статной и стильной, придавал зрелости, которой до сих пор не наблюдалось. Полная противоположность желтому чудищу, в котором она походила на кусок неаппетитного фрукта!
Настроение портила лишь терзавшая ее мысль о том, что, несмотря на все ее протесты, герцог решил сам оплатить ее новый наряд.
Но могло ли быть иначе, ведь у Джейн почти не было денег? Сэр Барнаби положил ей небольшое содержание, и Джейн удалось скопить кое-что, но она не была уверена, хватит ли ей этого даже на проезд до Сомерсета, не говоря уже о приобретении дорогого платья и перчаток.
Заверения Арабеллы, что герцог не заметит этой покупки среди ее собственных колоссальных расходов, не принесло Джейн облегчения, ведь она принимала этот дар из рук мужчины, который был о ней не слишком хорошего мнения.
- Я чем-то расстроила тебя, дорогая? Почему ты хмуришься? - Арабелла взяла руки Джейн в свои и с тревогой заглянула в зеленые глаза. - Или несчастной тебя делает упоминание о моем высокородном братце?
- Скорее всего, ответом на последний вопрос будет "да", Арабелла, - внезапно прозвучало у них за спиной. Девушки обернулись и увидели герцога - Арабелла удивилась, у Джейн упало сердце. - Ну и ну! - протянул он, стоя на пороге. - Я не уверен, что Малберри-Холл или его гости достойны присутствия двух таких очаровательных леди.
Щечки Джейн зарделись, ее бросило в жар, когда золотые глаза принялись разглядывать ее. К ее счастью, Арабелла подошла к брату и с победоносным видом улыбнулась ему, тем самым, избавив Джейн от необходимости отвечать на насмешливое высказывание герцога.
- Разве я не расстаралась, Хок? - сияла Арабелла. - Разве Джейн не красавица?
- Ты очень хорошо потрудилась, Арабелла, - сухо признал он.
По правде говоря, он был более чем потрясен красотой Джейн, он был убит наповал. Кремовое платье с изысканным кружевом наполняло ее нежную кожу внутренним сиянием, глаза сверкали незамутненным зеленым светом, а кремовая лента в волосах еще сильнее разжигала рыжий огонь.
Он заметил, что в последние два дня Джейн избегала встреч с ним, отводила глаза и тихо покидала комнату, стоило ему появиться. Хок знал, что получает по заслугам. Знал и скрывался от ее холодности в библиотеке, когда не работал в поместье.
К несчастью для него, сегодня вечером Джейн выглядела красивой и уверенной в себе юной леди. Такой красивой, что Хок не мог оторвать от нее взгляда.
Он прокашлялся.
- Я принес кое-что для Джейн.
Он протянул жемчужное ожерелье и серьги, надеясь, что они послужат им знаком примирения.
Похоже, в последние дни Арабелла была слишком занята организацией приема и нарядом Джейн, чтобы заметить холодность, сквозившую между ним и Джейн. Но как только мероприятие останется позади, сестра непременно осознает это, Хок даже не сомневался в этом.
Он уныло улыбнулся:
- Но теперь, когда я увидел, насколько Джейн прекрасна, я подумал: не будет ли это излишним, как позолота на лилии?..
- О нет, Хок! Жемчуг - идеальный выбор! - радостно захлопала в ладоши Арабелла. - Ты согласна со мной, Джейн?
Джейн стояла и смотрела на ожерелье и серьги, такие восхитительные и хрупкие в больших, но изящных руках герцога.
Откуда, интересно, эти украшения? - подумала она. Герцог ведь не купил их специально для нее?.. Если это так, принять драгоценности от него было бы неприлично.
- Из всех маминых украшений эти лучше всего подойдут Джейн, - одобрила выбор брата Арабелла.
Джейн перевела ошеломленный взгляд с жемчуга на герцога. Тот стоял с невозмутимым видом. Ожерелье и серьги его матери? Бывшей герцогини Сторбридж?
Она решительно покачала головой:
- Вы очень добры, ваша светлость, но я даже представить не могу, что надену на себя вещи столь... дорогие для вашего семейства.
Хок испытующе посмотрел на Джейн. Ее зеленые глаза превратились в бездонные озера. Она отказывается надеть украшения, потому что они принадлежали другой женщине? Или из-за того, что это он их принес? Неужели Джейн так сильно обижена на него, неужели он настолько противен ей, что она даже не может принять его извинения?
Хотя Джейн избегала его после инцидента на конюшне, Хок радовался, что девушки проводят вместе много времени, и был благодарен Джейн за искренний интерес к его младшей сестре. Поэтому, припомнив, что никаких драгоценностей у Джейн нет и надеть ей сегодня нечего, он подался импульсу и принес ей жемчуг.
Но одного взгляда на потрясенное выражение лица Джейн хватило, чтобы понять - он вновь совершил ошибку...
- Брось, Джейн, это же на время, - раздраженно успокоил он ее, проходя вслед за ней в спальню. - Повернись спиной, чтобы я мог застегнуть ожерелье, - приказал он, злясь и на свое поведение в отношении Джейн, и на ее опекунов, которые ни во что ее не ставили.
Хок не сомневался, что в "Маркхам-парке" Джейн не страдала ни от холода, ни от голода, голой она тоже не ходила. Но теперь, когда он получше узнал Джейн - не слишком ли хорошо?.. - он понял, что эмоциональная холодность Салби стала для девушки с ее темпераментом, куда большим испытанием, чем отсутствие еды или одежды.
В тот злополучный день он пошел за Джейн на конюшню, чтобы поделиться с ней своими планами относительно ее будущего. Он хотел навести справки и, быть может, разыскать других, более добрых родственников Джейн. Тогда он так ничего ей и не сказал, а потом их отношения уже не располагали к беседам личного характера.
Ответа на свой запрос Хок пока не получил, но, как только это случится, он не сможет и дальше оттягивать разговор о ее судьбе. И верит Джейн ему или нет - вряд ли первое! - он руководствуется исключительно заботой о ней.
Причем это дело не терпит отлагательств, мрачно признал он, особенно после того случая на конюшне!
Джейн подозрительно покосилась на герцога, застывшего перед ней в ожидании. Она не знала, как ответить на его приказание. Ее отказ надеть украшение расстроит не только герцога, но и Арабеллу. За последние дни девушки очень сдружились, и, если Джейн откажется принять жемчуг матери Арабеллы, это может поставить эту дружбу под удар.
Герцог сам разрешил эту дилемму, решительно взяв Джейн за обнаженные плечи и развернув ее спиной к себе.
Джейн напряглась. Через несколько мгновений пальцы герцога коснутся ее шеи, когда он будет застегивать замок.
Его руки сомкнулись, чтобы повесить ей на шею нитку жемчуга, и у девушки перехватило дыхание. Невесомое прикосновение этих длинных, изящных пальцев обожгло ее оголенную кожу, она невольно вздрогнула и затрепетала, пока он убирал с ее шейки пушистые локоны.
Будь они наедине, Джейн уже давно повернулась бы к нему лицом и заявила, что она и сама способна застегнуть замок. Но они были не одни. Арабелла стояла поблизости молчаливым свидетелем их возможной беседы.
Джейн оставалось надеяться, что герцог не попытается надеть на нее и серьги...
Не важно, что с тех пор, как герцог поцеловал се, прошло уже два дня. Не важно, что все это время они почти не разговаривали. Джейн знала, что она утратит над собой контроль, если герцог не перестанет до нее дотрагиваться.
Отчего одно лишь его прикосновение заставляет ее переживать подобные эмоции? Прикосновение мужчины, который вызывал в ней из-за его высокомерия и заносчивости такое чувство антагонизма, что она постоянно с ним спорила?
Джейн не хватало опыта, чтобы самой ответить на эти вопросы. Задать их она тоже никому не могла - ей не с кем было поделиться, некому было довериться. Не могла же она в самом деле рассказать Арабелле о том, какой огонь разгорался у нее внутри, стоило герцогу дотронуться до нее! Хок целую вечность возился с замком - или Джейн просто так показалось? У нее закружилась голова, стало трудно дышать...
- Ну вот, - произнес он, справившись, наконец, с ожерельем, и сделал шаг назад, подальше от волнующей близости Джейн.
- О, оно тебе идеально подходит! - Арабелла взяла Джейн за руки и с любопытством окинула ее взглядом. - У тебя безупречный вкус, Хок! - добавила она, впервые за долгое время искренне улыбаясь брату.
Однако ответить на эту улыбку Хок не успел - Джейн повернулась к нему лицом, и все его внимание переключилось на нее.
Желтоватые жемчужины уютно устроились на соблазнительном возвышении ее груди, выглядывавшей из низкого выреза платья. Груди, которая поднималась и опускалась при ее дыхании, заставляя Хока сжимать челюсти до зубовного скрежета. Он никак не мог оторвать взгляда от этих мягких полушарий!
Какой он мрачный! - с испугом подумала Джейн, дотрагиваясь одной рукой до жемчужин.