В один из вечеров, ужиная с Лерой на кухне, Тео сообщил, что его семья собирается выехать из страны. Он хотел посоветоваться с подругой о своей участи, но ее озаботило собственное положение. Лера вмиг погрустнела. Большие серые глаза повлажнели от слез. Она еще не осознала, что ее больше волнует – разлука с Тео или ее житейские осложнения. Но ясно одно – райской жизни наступил конец. Только-только стала налаживаться профессиональная карьера, да и отношения с Тео складывались замечательно… Что ее ждет теперь? Она останется в Питере без квартиры, без легкомысленного, но доброго друга. Оплачивать жилье из скромных гонораров ей не по карману. Слезы покатились по щекам Леры.
– А как же я? Ты меня бросишь?
– Не говори так, Лера. Я еще ничего не решил. Потом, мы могли бы… переписываться. А после я сделаю тебе приглашение. Приедешь погостить к нам в Германию. Но скорее всего, я посмотрю, как там, и вернусь.
– Ты так легко говоришь об этом… А что будет со мной? У меня ведь никого нет в этом городе, кроме тебя. Только коллеги по работе, но они не в счет. А где я буду жить?
– Ну, не плачь, маленькая. – Тео встал с табурета, подошел к Лере и нежно прижал ее голову к своему впалому животу. – Зачем думать о плохом? Все как-нибудь уладится. Пошли-ка лучше баиньки. Во что мы сегодня будем играть?
– Оставь, пожалуйста. Мне не до игр. – Лера резко встала и убежала в комнату. Она легла на диван, отвернувшись лицом к стене.
Тео растерялся. Миновал всплеск эмоций, вызванный борьбой за обладание девушкой. Отвоевав Леру у соперника, он вновь обрел душевное равновесие. Нынче Тео и Лера напоминали праздных отдыхающих, дрейфующих на дешевой яхте вблизи береговой линии. Паруса ее наполнялись ветерком эротики, но руля и компаса на посудине не было и в помине. Яхту с равной вероятностью могло унести в море или выбросить на песчаный пляж. Молодые люди почти не спорили, не предъявляли друг к другу требований и не задумывались о будущем. Им было хорошо вдвоем здесь и сейчас. Лера после разрыва с Костей оставила все мысли о браке – они стали казаться ей старомодными. В ее новом окружении, в коллективе издательства, половина девушек жили в гражданском браке. А другая половина мечтала развестись со своими мужьями.
"Так что же мне нужно: присутствие Тео или его жилплощадь?" – спрашивала себя Лера, лежа на диване.
Предлагая Лере поиграть, Тео не имел в виду карты или шашки. Чтобы разнообразить свои отношения, они часто занимались любовными играми по сценариям. Бывали у них египетские ночи. Лера мастерила себе костюм Клеопатры – тунику через плечо и корону. Бывали инсценировки по русским народным мотивам. Тео таскал Леру туда-сюда за привязанную косу, прежде чем уложить в постель. Фантазии Тео были неиссякаемы, и Лера охотно подхватывала их. На этот раз Тео вошел к Лере в комнату и объявил, что сегодня у них будет французская ночь. Лера отбросила прочь раздумья и обратила внимание на Тео.
Он предложил Лере умаслить себя ароматными гелями, прикрыться вуалью (занавеска могла сойти для этой цели) и пить шампанское. Тео открыл настоящую бутылку, хранящуюся в холодильнике с очередной получки Леры. Все не было подходящего случая распить ее. И теперь он настал. Тео, обнажившись, надел лишь высокий головной убор французского легионера полузабытой эпохи. Его он склеил совсем недавно.
Облачась в экзотические наряды, Лера и Тео пили и пели, целовались и играли, изображая куртизанку и ее поклонника. Пока, наконец, не увлеклись настолько, что сами поверили в свои роли. Завершилось все как всегда – на счастливой ноте единения молодых и пылающих тел. А мысли о том, что будет впереди, отлетели в туманные сны.
Лера увидела себя в незнакомом лесу и поняла, что заблудилась. К счастью, день был солнечный, и временами между ветвями деревьев проблескивал солнечный шар. Лера шла на него, надеясь выбраться на дорогу, но каждый раз возвращалась на знакомое место – маленькую, заросшую высокой травой лесную поляну. И вдруг, на очередном круге, она обнаружила труп девушки. И хотя неизвестная девушка была прекрасна и лежала на спине, уставившись открытыми глазами в небо, Лере сделалось страшно. И тут она услышала мужской голос: "Это ты!" Лера стала озираться в поисках человека и вдруг… На поляне появился Сергей Артюшов, друг Анжелики. Он был серьезен и смотрел на Леру каким-то затаенным, угрожающим взглядом. И ей сделалось не по себе от этого взгляда. Она бросилась на него с кулаками, как бы защищаясь, упреждая нападение. Но Артюшов вдруг превратился в медведя, и Лера в страхе проснулась.
Какой странный сон! А вдруг это предостережение? По сну выходит, что Артюшов может убить ее. Хотя нет. Мертвая девушка была прежде его появления. Но именно он указал на девушку и сказал, что умершая – Лера. Девушка перевернулась на другой бок. Рядом посапывал Тео. Заснуть не получалось. Видно, выпила слишком много шампанского на ночь, вот и приснился кошмар. Лера встала, вышла в кухню, попила воды из графина. Страх, родившийся во сне, постепенно уступал место здравому смыслу. Нет, Сергей Артюшов не может ее убить. Лера вернулась в комнату и снова улеглась рядом с Тео.
Тео не забыл слез Леры, ее расстроенных глаз. Он решил поговорить с отцом, выяснить, как помочь Лере снять жилье подешевле после их отъезда. Было ясно, что возвращаться назад, в Гатчину, Лера не пожелает. Теперь она работала в городе, здесь ей удобнее жить. Квартиру на Большой Морской родители собирались продать. Отец удивил Тео:
– Ты с такой легкостью расстаешься с Лерой?
– Вовсе нет. Я наверняка буду скучать. Но что делать? Мы же не можем пожениться и уехать вместе. Надо вначале как-то устроиться с работой, жильем, а потом думать о семье.
– Знаешь, мой мальчик, сейчас складывается та редкая ситуация, когда лучше поступить наоборот. Вам надо пожениться с Лерой, если ты, конечно, любишь ее. Пожениться и вместе ехать в Германию.
– Конечно люблю! – с жаром воскликнул Тео.
Александр Манфредович уже просчитал плюсы и минусы этого решения. Его сын не такой, как все, он – вечное дитя. Черт его знает, почему так вышло! Может, изъян психики, может, жена тепличным воспитанием усугубила ситуацию. Она, как клуша, пестовала из него цыпленка, но не орла. Но теперь надо считаться с фактом: парень плохо приспособлен к жизни. И неизвестно, как будет чувствовать себя в чужой стране, в непривычной обстановке. Здесь-то, дома, он ушел от реальных проблем. На уме одни игры и друзья-бездельники. Хорошо еще, что не наркоманы и не бандиты. А под чье влияние он попадет за границей, трудно предсказать – там маргиналов тоже хватает. А если Федя приедет женатым человеком, он получит определенный статус. И квартира молодой семье положена, и пособие повыше. А там, глядишь, и дети пойдут. Так что Феде придется спуститься с небес. Создать в Германии семью самостоятельно ему будет непросто. Какая фрау захочет связать свою жизнь с безработным? Разве что эмигрантка с подобными проблемами. А Лера – достойная девушка, хозяйственная и с образованием.
За эти месяцы Александр Манфредович успел присмотреться к Лере и составить положительное мнение о ней. И друг его, Станислав, хорошо о новой сотруднице отзывается. Лера сумела заявить о себе как ответственный работник и способная журналистка. Но главное, она умеет заботиться о его сыне – и кормит, и в чистоте содержит. Русская жена определенно предпочтительнее, чем эмансипированная жительница Германии. Александр Манфредович не раз бывал в гостях у своих дальних родственников и видел молоденьких феминизированных немок. Это в прошлые времена фрау знали только кухню, церковь да детей. Ныне все поменялось на Западе – у женщин куча прав и минимум обязанностей!
Совет отца был однозначен:
– А любишь, так делай предложение – не тяни. Уедем все вместе. Завтра же подайте с Лерой заявление на регистрацию брака, а на следующей неделе все пойдем в германское консульство.
Тео был одновременно и непокорный, и послушный сын. Он охотно следовал советам родителей, если они подкрепляли его собственные влечения. И отвергал, когда они шли вразрез с его представлениями. На сей раз решение отца пришлось сыну по душе.
Лера никак не ожидала, что Тео сделает ей предложение. Причем соглашаться следовало быстро, сейчас же. И зарегистрировать их обещали быстро, сократив принятые сроки ожидания, – деньги все могут. Стать женой Тео и уехать в Германию! Многие девушки мечтают выйти замуж за иностранца. А тут еще более удачный расклад. Уехать за границу с русским человеком. Язык, привычки – все родное, знакомое… И уже не оставалось сомнений, любит ли она его. Конечно любит. С самой первой встречи полюбила!
Многие девушки, собираясь замуж по расчету, уверяют себя, что вступают в брак по любви. Только самые циничные или отчаявшиеся производят расчеты сознательно. Но большинство невест облекают в романтические одежды не только свое тело, но и душу.
2
Все дни после подачи заявления в загс Лера находилась в беспокойном возбуждении. Она быстрее двигалась, громче разговаривала, хваталась сразу за множество дел одновременно. Новая жизнь, чужая благополучная страна манили ее, но одновременно и пугали. Да, они будут вместе с Тео завоевывать свое место под солнцем, искать свою нишу в Германии, и совместные трудности наверняка укрепят их союз. Но было здесь одно но. Тео свободно владел немецким, неплохо знал английский, для нее же иностранные языки представляли дремучую чащу. С трудом сдала в институте злополучные "тысячи" по английскому и в итоге заработала тройку, единственный "уд" за все годы учебы. Это удивительно: ведь ее профессия – работа со словом! Увы, она знала, а вернее, чувствовала только родную речь. К счастью, в редакции "Городов и весей" Леру заверили, что будут рады дальнейшему сотрудничеству. И если она пришлет интересные материалы о зарубежной жизни, им всегда найдется место в номере. Но беспокойство, овладевшее Лерой, по-прежнему гнало ее с места на место.
Дней за десять до свадьбы, вместо того чтобы выбирать свадебное платье и обсуждать меню праздничного стола, Лера вдруг заявила, что уезжает.
– Куда? – удивился Тео. – К маме, в Гатчину?
– Милый, я хочу махнуть к Анжелике, в Сортавалу. Тут всего-то несколько часов езды на поезде. Мы давно собирались с ней встретиться, но все нам что-нибудь да мешало, то одно, то другое. Пригласила ее приехать к нам на свадьбу, опять отказ: в школе конец учебного года, директор не отпускает. Я решила: как только у меня образуется свободное окошко, сама к ней съезжу. Ты не будешь сердиться?
– Когда я на тебя сердился? К тому же у меня самого подготовка к игре горит. Возможно, на этот раз – мой последний выезд в поле. Прощальный полет, что называется. Так что поезжай, дружок. У меня найдутся дела.
– Слушай, Тео, а что мы твоим предкам скажем? Надо же к свадьбе готовиться!
– Да чего там! Мать с отцом все сами приготовят – ресторан закажут, родственников созовут. Моим ребятам весь этот официоз, скатерти-салфетки не нужны. Мы и на лужайке сможем нашу инициацию, создание семейной ячейки, отметить.
Работа журналиста непредсказуема – возможность вырваться к подруге появилась у Леры в середине недели. Днем она позвонила Анжелике, надеялась застать ее в школе и предупредить о своем внезапном приезде, но абонент не отвечал. Возможно, телефон в записной книжке записан неверно или на линии сбой. Лере не оставалось ничего другого, как сообщить о своем приезде привычным способом, по электронной почте. Однако уверенности, что Анжелика прочитает послание до вечера, у Леры не было. Однако на всякий случай она отстучала подруге весточку на емейл:
"Дорогая Анжелика! Мне очень жаль, что ты не сможешь присутствовать на нашей свадьбе. Но нам все равно надо пообщаться, так ведь? Ведь потом я уеду с Тео из страны, и бог знает когда мы увидимся. Поэтому я решила нагрянуть к тебе. Сегодня вечерним поездом буду в Сортавале, встречай. Целую. Лера".
Прямой поезд на Сортавалу ходил один раз в сутки. Отправлялся в четыре часа дня и прибывал на место в десять вечера. Девушка поспешила на вокзал.
Лера вышла из вагона на платформу и остановилась, озираясь по сторонам. Встречающих было немного, и Анжелики среди них не просматривалось. Опаздывает? Или не проверяла сегодня электронную почту и не знает о приезде подруги? Или муж не отпустил, с него станется. Вскоре пассажирский состав, дав длинный свисток, вновь тронулся в путь, и девушка поняла, что ждать дальше бесполезно. Лера вышла на привокзальную площадь и здесь узнала, как добраться до поселка со смешным названием Пуйккола – там, в окрестностях Сортавалы, и жила подруга. Автобус довез ее до нужного места довольно быстро. Теперь предстояло найти дом и улицу.
Хотя время близилось к одиннадцати вечера, было еще достаточно светло – белые ночи в Карелии наступают уже в конце мая. Однако людей на улице почти не наблюдалось. Лишь один припозднившийся гуляка, покачиваясь, брел посередине проезжей части. Он и показал Лере, в какую сторону идти. Сумка, перекинутая через плечо девушки, была почти невесома, и Лера легко шагала по проселочной дороге, напевая в такт своим шагам солдатский марш – их она в детстве наслушалась немало. Лера шла вдоль низких деревянных заборчиков – эпидемия высоких каменных оград еще не добралась до этих мест – и любовалась зеленоватым, ранним пушком, осыпавшим кусты сирени и боярышника. Они источали ранящий аромат свежести и чистоты. После задымленного мегаполиса Лера пьянела от чистого воздуха, вдыхая его полной грудью. Природа в этих краях пробуждается поздно, и девушка оказалась свидетелем необыкновенного таинства.
Домишки за заборчиками в большинстве своем были приземистые, старые, еще финской постройки, а маленькие окошки темны. Но поселок еще не спал. Кое-где светился в глубине дома рябой прямоугольник телевизора, раздавался плач детей, лай собак или слышались крики ссорящихся супругов. Эти звуки выдергивали Леру из созерцания. Мыслями она возвращалась к Анжелике. А ну как ее дальнобойщик не пустит Леру на порог?
Вот и домик с записанным у Леры номером. Залаяла маленькая собачка, выскочив из будки. Девушка осторожно приоткрыла калитку. Собачка яростно подпрыгивала, кидаясь на девушку, но цепь удерживала ее прыть. Лера опасливо прошла краем Дорожки, поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Никто не ответил. Она толкнула дверь и вошла в избу. На кровати возлежала на подушках сухопарая старушенция и смотрела телевизор.
– Здравствуйте! – громко сказала Лера.
– Здорово! Это кто там, Настюха? Чтой-то не разгляжу!
– Анжелика Ивановна здесь живет?
– Анжелка-то? Да жила, но съехала уже давно. А ты кто ей будешь, сродственница аль подружка?
– А сейчас она где? Вы знаете ее адрес?
Беспокойство охватило Леру. Почему Анжелика не сообщила о своем переезде? Может, она по соседству перебралась? А на дворе почти ночь, хоть и светлая. Время для поисков не лучшее: ни людей расспросить, ни транспортом воспользоваться.
– Она не сказывала. Да ты откуда? Не здешняя, что ли?
– Я из Питера, из Ленинграда, – пояснила Лера, полагая, что такая древняя бабуся только старое название города и помнит. – Как же мне быть?
– Да чего быть-то. Ночевать, что ли, негде? Так оставайся здесь, постелю тебе в ейной светелке, где зараз Анжелка жила. Там теперь никто не квартирует.
Только в деревнях еще сохранился обычай привечать гостей. В большом городе чужого человека никто на ночевку не пустит – опасаются злоумышленников. А здесь народ еще непуганый, гостеприимный, новому человеку всегда рады. Лера умылась с дороги, сняла запыленную ветровку и теперь с блаженством распивала со старушкой чай с черствым печеньем. За чаепитием она узнала от бабуси не больше, чем в момент своего прихода. Была Анжелика здесь и съехала. Оказывается, еще прошлым летом. Про семью подруги – мужа-дальнобойщика и злую свекровь – она ничего не знает. Про приятеля ее, Сергея Артюшова, тоже не слыхивала. Вообще, старушка показалась Лере слегка выжившей из ума. Она будто не понимала, о чем допытывается гостья. Но может, плохо знала русский язык – в речи явно слышался финский акцент. Наконец, Леру осенило.
– А в какой школе Анжелика работает, вы знаете?
– Верно, в школе. Детишек учит.
– Где эта школа? У вас тут одна или их несколько?
– Как пойдешь пряменько, так и наткнешься на школу. Двухэтажный такой домик. А то еще в городе есть, но туда ехать надо, на автобусе.
Утром Лера проснулась оттого, что старушка громыхала ведрами. Девушка тотчас встала, наскоро перекусила (бабушка свежими яйцами угостила) и попрощалась с гостеприимной хозяйкой, положив ей на горку с безделушками сколько-то там рублей – плату за ночлег. В руки дать постеснялась, вдруг та откажется – хотя очевидно, что лишние деньжата старушке не помешают.
Сначала Лера отправилась к ближайшей школе. Там имя Лериной подруги слышали впервые. Объезжать все школы Сортавалы и окрестностей оказалось затруднительно, их было несколько в этом старинном городке Приладожья. Но директриса подсказала Лере адрес РОНО и объяснила, как доехать туда. Ехать надо было в центр.
Сортавала имел вид европейского городка позапрошлого века, как Рига или Таллин, – узкие улицы, дома из серого камня, кое-где сохранились булыжные мостовые. Лера зашла в похожее на маленький замок здание городской администрации (журналистское удостоверение помогло), отыскала отдел народного образования, толкнула дверь одной из комнат. В кабинете сидела полная пожилая женщина-инспектор, в строгом пиджаке, с волосами, убранными в высокую, старомодную кичку. Она расчерчивала карандашом на листе бумаги какой-то график. Лера представилась ей, тоже показав журналистское удостоверение, и сказала, что разыскивает учительницу младших классов Анжелику Ивановну. Она спохватилась, что не знает нынешней фамилии подруги, и назвала девичью. Ответ инспекторши ошеломил ее.
Оказывается, Анжелика Ивановна действительно преподавала в одной из школ города, но прошлым летом познакомилась со шведом – в город приезжает много туристов из северных стран – и уехала с ним в Швецию.
– Извините, может, вы ее с кем-то путаете? Я имею в виду Анжелику Ивановну, у которой муж – шофер-дальнобойщик. И мать у него с трудным характером. Мне казалось, он наш, русский, и они живут здесь. Когда же она уехала? Мы постоянно обмениваемся с ней письмами, и она ничего…