Аккуратно приземлившись на взлётную площадку, Рикэн с интересом наблюдал за охраной: не арестуют ли его, например, за неуважение к Величайшему? Но офицер на входе лишь наклонил голову в знак приветствия и уточнил его имя, а затем сказал, что его ждут.
Даже не успев удивиться, Рикэн тут же попал в руки хлопотливого, небольшого ростом чиновника, которой почти сразу выкатился навстречу и едва не бегом ринулся внутрь, вглубь прохладных запутанных помещений и коридоров, служа ему проводником в святая святых.
А пару минут спустя Рикэн уже оказался в просторной приёмной, где работали несколько человек, уткнувшись в экраны своих коммуникационных устройств. Но все они как по команде подняли голову, стоило ему войти, и эмоции большинства, к сожалению, коснулись его. Доминировали удивление, лёгкое осуждение и даже испуг.
О причине догадаться было несложно: вряд ли тут часто сталкивались с такими чудовищными опозданиями на встречи. Возможно, некоторые из этих клерков размышляли, не сумасшедший ли он, подумал Рикэн, но постарался быстро отвести взгляд и выбросить из головы эти мысли - ведь ему следовало сосредоточиться перед серьёзным разговором.
Сезара раньше он видел лишь мельком - когда ребёнком ходил на фестивали с его участием, и ещё на ежегодных соревнованиях Службы охраны - издалека, на трибунах. Никогда прежде ему не приходилось общаться с Величайшим напрямую, и Рикэн даже не думал, что когда-нибудь наступит такой момент, несмотря на то, что его отец входил в ближний к Сезару круг общения на Горре.
- Проходите, - негромко сказал тот самый чиновник, который встречал его, но даже не представился. Рикэн не упрекал его за это даже в мыслях: от нервозности даже перья на серых крыльях бедолаги стояли торчком, как и его волосы, а глаза лихорадочно блестели. "Наверное, это он отвечает за организацию встреч", - догадался офицер, проходя внутрь, и удивлённо замер: оказалось, что каждый входящий внутрь кабинета Сезара, напротив, оказывался снаружи.
В широком, немного вытянутом помещении отсутствовала внешняя стена, и удивлённому взгляду Рикэна предстал завораживающий вид на нежилую часть города, скалистую гряду, которая через пару мер, как он знал, переходила в так называемые застывшие - необитаемое никем, кроме птиц зоши, царство гор, скал, солнца и ветра.
Оцепенев в несвойственном ему замешательстве, он не сразу заметил хозяина удивительного помещения, больше похожего на террасу, чем на место для работы. Величайший разглядывал гостя, пока он уставился на скалы, словно провинциал, впервые посетивший столицу. Сезар стоял возле восточной стены, которая представляла собой сплошной монитор. Часть его была настроена на текстовые новостные каналы - причём не только горианские, заметил Рикэн, беглым взглядом выхватывая октианский язык, а также неизвестные ему языки других планет.
На экран, помимо новостей, транслировались изображения из публичных мест - центра города, водопада Шейи, но большая часть сейчас оставалась тёмной. В остальном обстановка походила на другие кабинеты чиновников, которые ему приходилось видеть раньше - несколько кресел, стол для переговоров, капсула для быстрого сна и отдыха, рабочее пространство, техника для коммуникаций, огромный настольный терминал для ведения записей и контактов с подчинёнными.
И всё же отсутствующая стена придавала этому помещению уж очень необычный вид. "Как же он работает, когда холодает или начинается дождь с сильным ветром?" - с недоумением подумал Рикэн, не успев пресечь дурацкую мысль.
- В таком случае стену можно и опустить, - с неожиданной доброжелательностью ответил ему Величайший, указав глазами на край потолка, в который, если присмотреться, был вмонтирован хитроумный механизм - выдвижная стена.
- Величайший, - очнулся Рикэн, изобразив неуклюжий от неловкости поклон, с которого и следовало начать вместо того, чтобы стоять столбом, размышляя об обстановке.
- Командир эс-Фарфе, - с непроницаемым лицом и каким-то немного насмешливым спокойствием во взгляде ответил Сезар, обозначив еле заметный кивок. - Вы похожи на отца, Рикэн. Как его самочувствие сейчас?
- Спасибо лучше. Благодаря…
- Коэре, - медленно и чётко произнёс Сезар, когда он замешкался, прямо и жёстко глядя на него. Рикэну показалось, что его взгляд режет, как лазерный пучок, которым ремонтники прорезают суперпрочный пластик на корабле, чтобы вмонтировать оборудование.
Офицер эс-Фарфе с детства не краснел так густо, как под этим взглядом. Он прекрасно понимал, что за несколько минут, что он находился перед Величайшим, тот уже три раза мог просканировать его и наверняка сделал это. А значит, видел и поцелуи с его сестрой, и знал об их чувствах. И о том, как он себя слабо контролировал, позволив себе недопустимо неуважительное поведение.
- Итак, вы любите мою сестру, - ровным голосом заметил Сезар. Рикэн был достаточно взрослым, чтобы понимать: обвиняющие интонации в тоне - плод его собственной фантазии. Что бы Величайший ни чувствовал, что бы ни хотел этим сказать - он никогда не покажет этого простому смертному. Эмоции Сезара, разумеется, дозволяется ощущать только близким.
- Да, я люблю её, - стараясь точно также избегать эмоций в голосе, ответил Рикэн, хотя его потряхивало от нервозности. И даже появилось лёгкое головокружение.
- Присядем, - неожиданно предложил Величайший и, не дожидаясь реакции Рикэна, опустился в ближайшее кресло.
Смысла встречи Рикэн всё ещё не улавливал. В арсенале Сезара, безусловно, наличествовали десятки способов продемонстрировать недовольство, без очного контакта. Равно как и нейтрализовать горианца, осмелившегося угрожать душевному равновесию члена его семьи.
- Знаете, что меня всегда поражало в горианцах? - вдруг спросил Величайший, прервав ход его мыслей. И, не дожидаясь ответа, продолжил, - Ваша уверенность в том, что мы, центарианцы, мыслим так же, как вы. Хотя вы вроде бы и знаете, что мы другие. И в глубине души даже признаёте за нами превосходство.
Рикэн невольно поднял глаза, пытаясь, как обычно, хоть немного почувствовать эмоции собеседника, чтобы понять, к чему он клонит, но чувства Сезара по-прежнему скрывались за мощным блоком. Снова покраснев, он стиснул зубы и отвёл взгляд. Его пронзило чувство беспомощности, отчаянной слабости перед лицом такого явного телепатического доминирования.
- Я не понимаю, о чём вы, - выдавил он.
- Потому что вы слишком заняты своими мыслями. Попробуйте отвлечься от них, тем более что ваши выводы по большей части не соответствуют действительности.
Теперь Рикэн готов был поклясться, что слышит добродушную насмешку. Но с чего Сезару быть добродушным с ним? Разве он не хочет испепелить его? Он бы хотел, на его месте…
- Моя сестра настроена серьёзно. Что вы намерены делать, эс-Фарфе? - спросил Величайший, вновь не позволяя додумать мысль до конца.
- Простите?
Рикэн не ожидал вопросов - зачем, ведь Сезар может просканировать его и прочитать любую мысль вместе со всеми сопутствующими эмоциями. Для чего ему тратить время на беседу?
- Я хочу знать о ваших намерениях в отношении моей сестры, - чуть более нетерпеливо повторил Величайший. И Рикэн подумал, что это такое витиеватое предупреждение насчёт нарушения приличий и прочего.
- Я не хотел её обижать, поверьте, - сухо ответил он. - Поверьте, этого больше не…
- Я не об этом вас спрашиваю, - с неожиданным раздражением в голосе оборвал его Сезар. - Эс-Фарфе, вы глухой? Я спросил, что вы намерены делать?
- Ничего, - процедил Рикэн, инстинктивно защищаясь от агрессии прохладным тоном. - Я оставлю вашу сестру, если только она сама…
- Значит, её чувства для вас ничего не значат?
- Как вы смеете…
- Значит, снова просто сдадитесь?
- Что значит - просто? - вспылил Рикэн. Он не повысил голоса, но тон, безусловно, мог бы считаться неуважительным. Вот только Величайший его спровоцировал. Выходит, он может показывать эмоции голосом собеседнику, только это наверняка какая-то хитрая манипуляция…
- Это значит, без борьбы.
Рикэн сжал зубы так, что едва не сломал их. Ему хотелось броситься на своего собеседника и ударить его или, как минимум, произнести нечто, о чём он, разумеется, потом пожалеет. Он бы, возможно, так и сделал, но в последний момент вспомнил об отце. Его гордость не стоит многолетней карьеры Яксина. Сделав несколько вдохов, Рикэн поднял взгляд на Сезара. Они оба знали, что тот уже все прочитал в его мыслях - но за мысли не наказывают.
- Я люблю Коэре, - твёрдо сказал Рикэн, с наслаждением произнося её имя. - Я бы многое отдал, чтобы быть с ней. Но это просто нево…
- А если было бы возможно? - нетерпеливо перебил Сезар. Его глаза блестели.
- Вы хотите поиздеваться надо мной?
- В каком-то смысле - да. Но не в том, о котором вы думаете, - с лёгкой телепатической улыбкой ответил Величайший, удовлетворённо откидываясь в кресле. Словно уже дождался от Рикэна ответа на какой-то вопрос, который даже не был задан.
Глава 16
Ариадна.
Счастье, которое она чувствовала, напоминало прозрение. Словно всё в мире стало ярче, вкуснее, интереснее. Она ощущала огромную любовь не только к Эльтесеину, но ко всем окружающим людям. И ещё внутри неё теперь колыхалось целое море нерастраченной энергии, которую срочно требовалось направить в нужное русло.
Поэтому Ариадна легко и без колебаний согласилась на предложение Аккалы эс-Фарфе посетить детскую больницу в северном городе Амделе. Впрочем, Амдела была не больше севером, чем столица, где они проживали - просто располагалась в паре сотен мер на север от неё. Как и все города на Горре, Амдела располагалась в тропическом поясе - остальные территории не использовались для жизни теплолюбивыми горианцами.
Аккала, красивая и уверенная в себе синеволосая горианка, занималась в основном социальными проектами. Жена одного из самых успешных горианцев, она не нуждалась в источнике заработка, но горела желанием помогать тем, кто в этом нуждался. А больше, чем больные дети, в этом, очевидно, не нуждался никто.
Полная энергии, она встретила Ариадну в Сезариате, и они вместе сели на личный транспортер Аккалы.
- В этот раз мы едем без моих сотрудников, я хочу сама вам всё показать и проследить, чтобы вы не устали, эста, - сказала она Ариадне.
- Не беспокойтесь об этом, мне всё интересно, я очень хочу вам помогать, - заверила тут же она, разглядывая одежду Аккалы. До этого они встречались дважды, и горианка обычно одевалась довольно ярко, но в этот раз она выбрала простенький линос, забрала волосы в скромную прическу и не надевала украшений. К счастью, и Ариадна оделась примерно так же, еле отыскав в своём гардеробе простой элегантный линос белого цвета. Она понимала, что больница - не место для демонстрации новинок моды.
- У детей есть всё необходимое: лекарства, лучшая еда и уход, всё для развития и развлечений. А мы делаем так, чтобы их жизнь максимально была приближена к жизни обычных детей. Мы используем индивидуальный подход, чтобы решить проблемы каждого ребёнка в отдельности.
Проблемы многих, действительно, уникальны, потому что генетические заболевания дают очень разные симптомы: кто-то постоянно страдает от слабости, кто-то, наоборот, не чувствует усталости, пока не падает. Физические недостатки большинства детей сопряжены с аномалиями телепатического развития, и вот здесь врачам порой годами приходится искать причину.
Особенно, если ребенок при этом лишён слуха или возможности говорить, или страдает от неправильной работы других органов чувств. У некоторых проблемы с координацией, даже восприятием температуры.
- Такое бывает и на Земле, - кивнула Ариадна и замерла: она знала об этом, но не помнила откуда. Если бы только она могла вспомнить…
- Всё в порядке? - переспросила Аккала, и момент был упущен. Ниточка, которая, казалось, на секунду протянулась из её сознания в подсознание, скрытое блоками, тут же оборвалась.
"Нет", - подумала Ариадна. Но растянула губы в улыбке и ответила:
- Да.
И только потом вспомнила, что улыбаться не следовало - по крайней мере, лицом. Ей надо было послать телепатическую улыбку…
Должно быть, ход её мыслей отразился на лице, потому что горианка тут же поспешила её успокоить:
- Дети будут обожать вас. Им очень нравится, когда взрослые улыбаются. Мы иногда так с ними делаем в шутку.
- Правда? - изумилась Ариадна. Она никогда не видела улыбающегося лицом горианца.
- Да. Вот так, - сказала Аккала и выдала нечто среднее между гримасой от электрошока и боевым оскалом туземца, идущего в атаку. Ариадна ответила нервным смешком, но тут же послала вежливую телепатическую улыбку:
- Полагаю, дети от этого просто в восторге, - сказала она.
Амдела удивила её - до этого Ариадна знала из школьных уроков, что горианские города-провинции больше похожи на земные мегаполисы. А столица, наоборот, напоминает земную провинцию своим пейзажем. На Горре, с её более плотной жилой застройкой, охватывающей только тропический пояс, и более развитой транспортной системой, в столице жили только те, кто мог позволить себе частный дом.
Но высотные здания в целях экономии ещё строили в городах попроще, и в них жили самые простые, не слишком состоятельные горианцы. Их транспортёр приземлился в таком квартале, станция располагалась на пересечении оживлённых трасс - и здесь Ариадна впервые увидела своими глазами наземный, а не летающий, транспорт.
Ей даже захотелось протереть глаза - настолько это было похоже на Землю. Точнее, она думала, что похоже. Только вот попытка вспомнить конкретные детали из прошлого приводила лишь к повышенному образованию тумана в голове и перед глазами, и даже заломило виски.
- Эста, с вами всё в порядке?
- Да. Да, я в порядке, - тут же ответила она Аккале и на этот раз улыбнулась правильной, вежливой телепатической улыбкой.
- Мы пройдём пешком один квартал, если вы не возражаете, - предложила горианка, указывая направление.
Пока они шли, прохожие поглядывали на крылья Аккалы - здесь их почти ни у кого не было, и Ариадна чувствовала себя гораздо лучше, чем в столице, дома. Там, стоило ей показаться где-то в публичном месте, люди сразу выхватывали её взглядами из толпы из-за отсутствия крыльев, затем распознавали в ней землянку, а в последнее время и невесту Сезара, поскольку её фотографии постоянно публиковали горианские газеты.
Здесь она словно мимикрировала, и никто не обращал на неё внимания - их привлекала лишь крылатая Аккала, а по ней мельком скользили взглядами, не задерживаясь.
Точно не зная, что именно она ожидала увидеть в горианской больнице, Ариадна всё же была несколько удивлена её обликом. Прежде всего тем, что она располагалась не в здании, и даже не в комплексе зданий, а представляла собой оазис посреди городской инфраструктуры. Сначала ей даже показалось, что они просто идут к больнице сквозь парк, а потом выяснилось, что они уже в ней.
Это место изобиловало зеленью, детскими площадками, и малыши бегали такие довольные, что с первого взгляда их болезнь невозможно было разглядеть. Те, кто не мог бегать самостоятельно из-за болезни ног или их врожденного отсутствия, также весело играли, как и другие: они использовали качели, управляли игрушечными машинками и даже невысоко летающими флаерами. Один из них пролетел совсем близко, и даже пришлось увернуться.
Аккала погрозила пальцем смеющемуся ребёнку, и мальчик лет семи тут же приземлился, отстегнулся и невероятно резво подбежал к ним, учитывая тот факт, что обе ноги ему заменяли искусственные протезы.
- Это Патис, - представила мальчика Аккала, разворошив ему волосы. - Он тут старожил. Как ты себя чувствуешь на этой неделе?
- Отлично, - быстро ответил ребёнок, с любопытством поглядев на гостью. - Ты с другой планеты?
- Да. Ты понял по волосам?
- И по глазам. И по эмоциям, - с готовностью добавил маленький горианец с горящими глазами.
- По эмоциям?
- Они другого цвета.
- Правда? - Ариадна улыбнулась мальчику, принимая его слова за фантазию. Аккала послала ей телепатическую улыбку и вновь обратилась к ребёнку:
- Патис, ты не мог бы собрать вашу группу вон там, на полянке? Мы немного пообщаемся и поиграем.
- Здорово!
Едва ли не подпрыгивая, Патис помчался собирать детей, крича им на ходу, а Ариадна с горианкой не спеша направились к нужному месту.
- Он кажется немного перевозбуждённым, - заметила она осторожно вслед мальчику.
- Патис - сплошная травма, - кивнула Аккала. - Он родился без ног, но эта проблема, как видишь, разрешима за счёт хороших протезов. Другое дело, что у него также искажённая телепатическая чувствительность, он часто неправильно понимает эмоции, а потому бывает полностью дезориентирован. Здесь он ведёт нормальный образ жизни, но фактически не может обходиться без присмотра врачей и дня.
- А где сама больница? - не выдержала Ариадна.
- Мы в ней, - развела руками горианка. - Если ты имеешь в виду помещения для осмотра и процедур, то часть из них находится в тех коттеджах. Исследования здесь не проводят - это всё снаружи, в городе, там есть специальные диагностические центры и для детей, и для взрослых. Здесь - только лечение. За детьми смотрят психологи, некоторые живут здесь с родителями. Физиотерапия, игры, приём лекарств, правильное питание и физическая нагрузка - всё это основа лечения почти от всех болезней и ничего из этого не требует специальной обстановки.
- Это похоже на курорт.
- Так и должно быть. Есть и другие детские больницы, которые расположены на берегу моря, но именно эту туда перенести нельзя - здесь находятся дети, которые годами под присмотром врачей, и для их родителей важно быть рядом. А они работают, как правило, в городе, и некоторые ещё прилетают на выходные из столицы.
- Я поняла, - задумчиво отреагировала Ариадна, всё ещё думая о Патисе, невольно выискивая его глазами. Вскоре он прибежал обратно, и на свободной полянке вокруг них образовалась небольшая группа детей в возрасте от пяти до десяти лет. Некоторые из них улыбались, другие стояли, насупившись, а двое никак не могли остановиться, кружась волчком. Перевозбуждение одних и угрюмость других были заметны невооруженным глазом, лишь двое-трое детей выглядели относительно нормально.
Одна девочка отошла в сторону, и Аккала подошла к ней, мягко что-то говоря, приглашая присоединиться к ним - но та лишь дёрнула плечом, хмуро глядя исподлобья, отступая, так что горианке пришлось оставить её.
- Так, всем привет, сейчас мы немного поиграем, - деловито объявила она, вернувшись к основной группе.