Вскоре, когда Тёма зашел к ним в Кривоколенный, он застал там черненькую симпатичную женщину, хлопотавшую на кухне. Она была моложе дяди Ильи и у нее уже заметно выпирал животик. Вместо свадьбы был устроен семейный ужин. Собралась вся их родня, и даже баба Ада поднялась с постели, чтобы выпить рюмочку за счастье молодых. Но протянула после этого недолго. Проводить ее в последний путь Тёме не довелось. Он был в дальней командировке уже в качестве работника Быковского авиаремонтного завода.
* * *
Тёма был зачислен на Быковский завод старшим мастером ОТК по ремонту транспортного биплана Ан-2, и ему тут же поручили расследовать рекламации, предъявленные эксплуатационными службами аэропортов Еревана и Тбилиси. Если бы не смерть бабушки Ады, эта замечательная командировка осталась бы в его памяти, как наиболее яркое впечатление того времени.
Был конец апреля, погода в Москве была на редкость скверная. То и дело шел холодный дождь и весной даже не пахло. А когда Тёма прибыл в Ереван, там уже царило жаркое лето. По пути очень низко летели над Севаном, и ему на всю жизнь запомнилась дивная красота этого необычного озера. Если в столице Армении стояла августовская жара, то в Тбилиси он окунулся в тепло конца мая. Зелень, в которой утопал этот чудесный город, была по весеннему свежей, и нарядно одетые люди гуляли по празднично украшенным улицам. Когда возвращались в Москву, самолет обходил край грозового облака и Тёме впервые довелось видеть, какая бушует в нем огненная стихия.
Вернулся на завод "на коне", так как отбился от обеих рекламаций, и был назначен ведущим инженером по самолету Ан-2, поскольку его предшественник перешел в главк. У Тёмы началась полоса везения. Китай заказал для высокого руководства переоборудование нескольких самолетов в комфортабельный пассажирский вариант. Вот когда ему пригодилось то, чему учили в МАИ! Вместе с главным инженером завода они с честью справились с этой задачей, получив авторские свидетельства.
Успех пробудил в Тёме творческую жилку. За короткое время ему удалось сконструировать ряд необходимых производству образцов оборудования, которые потом служили заводу еще долгие годы. Особенно важное значение имела диагностика объектов ремонта, а оснащена она была слабо. Тёма обобщил полученный опыт и написал об этом книгу. Называлась она "Дефектация самолетов".
- Я всегда говорила, что у Тёмочки есть способности к научной работе. Он умеет обобщать и пишет хорошо, - заявила Анна Михеевна. - Если бы он тогда попал в ЦАГИ, был бы уже кандидатом.
- А что? Вполне с тобой согласен, - поддакнул ей Сергей Ильич и, бросив любящий взгляд на сына, добавил: - Книжку ты написал здорово, осилишь и диссертацию. Думаю, что пришла пора поступать в аспирантуру.
- В МАИ очень большой конкурс, - неуверенно ответил Тёма. - Принимают тех, кого знают. Мне не пробиться!
- А ты не дрейфь, рискни! - мягко посоветовал Сергей Ильич. - Возможно, с первого раза и не пройдешь, зато, если напишешь стоящий реферат, тебя они оценят и в следующий раз примут. В твоем активе книга и изобретения.
- Отец дело тебе советует, - решительно поддержала его Анна Михеевна. - У тебя, Тёмочка, хорошие шансы! Они там, на кафедре технологии, это оценят. И я попробую нащупать какие-нибудь связи, - она была верна себе. - Министра-то еще не сменили, и референт у него тот же. - Она вдруг рассмеялась. - Кому же, как не тебе, быть ученым! Ведь ты у нас с детства рассеянный, как профессор. Непременно академиком станешь!
И Тёма рискнул. Всерьез занялся подготовкой в аспирантуру. Обложившись научной литературой и сделав несколько переводов из иностранных журналов, он написал реферат о технологических методах повышения гладкости обшивки современных скоростных самолетов. Затем, собрав все необходимые документы, подал их в свой родной институт. Однако на этом счастливая полоса и закончилась.
* * *
Вот когда Тёма столкнулся с пресловутым "пятым пунктом" анкеты! Раньше ему никогда не приходилось испытывать на себе дискриминацию, связанную с его смешанным происхождением и недостаточной "национальной "чистотой"". Считалось, что нацизм - это отвратительное и преступное проявлением фашизма. Однако в стране, где власть принадлежала коммунистам, исповедующим интернационализм, всеобщее равенство и братство, черносотенный шовинизм все же процветал и осуществлялся на практике в государственных учреждениях.
Узнав еще до объявления результатов конкурса, что Тёму не приняли в аспирантуру, Анна Михеевна одной ей известными путями выяснила, в чем причина неудачи сына.
- Ну и мерзавцы! А еще называют себя коммунистами и партбилеты в карманах носят! - возмущалась она. - Двурушники и лицемеры.
- Да ты успокойся, Анечка. Никакой трагедии ведь нет. Рассказывай! - мягко попросил ее Сергей Ильич. - Тёма туда не слишком-то и рвался.
- Но очень обидно, что такое творится, когда мы победили фашизм, - уже спокойнее сказала она. - Я точно узнала, что наш сын был признан лучшим, но его отвели, так как в анкете указано, что отец - еврей. - Она перевела дыхание и требовательно взглянула на мужа: - Объясни мне, что творится? Ты же член партии!
- А чего тут объяснять? Разве мало антисемитов среди наших коммунистов? - хмуро ответил Сергей Ильич. - Конечно, таких надо гнать из партии!
- Хочешь сказать, что Тёма напоролся там на черносотенцев? Напрасно ты сводишь это к частному случаю, - горячо возразила жена. - А как тогда объяснить "дело врачей", которое сейчас раздувает официальная пропаганда? Ведь поносят и клеймят, как врагов и предателей, одних профессоров-евреев! - Сергей Ильич ничего не ответил, и она гневно продолжала: - Даже царский режим был более человечен и справедлив! Преследовали евреев как иноверцев, а те, кто принимал христианство, считались равными. Не случайно в метриках и паспортах указывалась не национальность, а только вероисповедание. Твой отец никогда ни в чем не был ущемлен! - Муж продолжал удрученно молчать, и Анна Михеевна упрекнула: - Все ты отлично понимаешь, Сережа, но тебе, как члену партии, стыдно признаться. Это сознательная подлая политическая игра с целью найти "козла отпущения" на кого можно натравить недовольный народ, свалив свою вину за плохое руководство страной и его тяжелую жизнь. Это продолжение кампании против "безродного космополитизма", в еще более отвратительной форме!
- Но ведь врач Тимошук, написавшая донос на профессоров-отравителей, привела факты, - неуверенно возразил Сергей Ильич. - Уж очень громкий вышел скандал.
- Не лицемерь! Отлично понимаешь, что это - провокация, - вспылила Анна Михеевна. - Арестованные профессора - медицинские светила, люди с мировым именем. Они не способны на такое!
- Ладно, уйду от греха подальше, - буркнул Сергей Ильич, вставая. - Обожду, пока успокоишься. А ты, сын, не паникуй! Аспирантура от тебя никуда не денется. Способные люди науке нужны!
Он ушел в спальню, и Тёма, молчавший во время спора родителей, с сомнением произнес:
- А не может так быть, что тебе все наврали? На каждой кафедре найдутся склочники и интриганы.
- Все верно, сынок! И досадно то, что у самих-то этих мерзавцев в жилах неизвестно, какая кровь. Сколько нашествий пережила Россия! А твоя бабушка Вера - столбовая дворянка и окончила Смольный институт благородных девиц. Я от всех скрывала, так как это было не в чести и могло нам навредить.
- Ладно, мамочка, не переживай! Теперь-то уж я обязательно поступлю в аспирантуру, - заверил ее Тёма, желая поскорее успокоить. - Всем мерзавцам наперекор!
Говоря это, он в душе сильно сомневался в том, что выполнит данное ей обещание, и уж совсем не предполагал, что сумеет достичь вершин науки.
* * *
Потерпев неудачу с аспирантурой, Тёма решил взять тайм-аут, чтобы дать отдохновение душе и усладу телу. К этому времени у них с Симкой появился новый друг Жора, у которого была своя комната, и создались самые благоприятные условия для интимных развлечений с девушками у него "на хате". Жоре "хата" досталась от матери, которая вышла замуж за капитана рыболовного сейнера и уехала жить на Камчатку. С Жорой Симка тесно сошелся в Плехановском институте после перевода из Одесского университета.
Там, на студенческой вечеринке, Тёма познакомился с Зиной. Ее нельзя было назвать красавицей, но огненноволосая, худощавая и гибкая, как кошка, с кошачьими зелеными глазами, она была необычайно сексапильна и Тёме, давно уже не знавшему женской ласки, казалась пределом мечтаний. Он пригласил ее танцевать сразу, как увидел, и потом не отпускал от себя ни на шаг. Зоя была податлива в танце, аж трепетала, когда он тесно прижимал ее к себе, и охотно согласилась поехать с ними "на хату", чтобы отпраздновать знакомство.
Отоварившись по дороге в гастрономе, пешком отправились к Жоре, благо он жил совсем рядом, в районе Серпуховки. По дороге Зина откровенно призналась Тёме, что уже год как замужем за офицером, который служит на границе, в Хабаровском крае. Живет она в общежитии, заканчивает институт, и скоро отправится к нему насовсем.
- Но зачем тебе это, раз ты его не любишь? - удивился Тёма.
- А почему ты так решил? - прищурив кошачьи глаза, взглянула на него Зина. - Потому, что пошла с тобой? - Она немного помолчала, как бы решая, стоит ли объяснять, но все же сказала: - Ты плохо знаешь женщин. Я люблю своего лейтенанта, но не могу жить без мужчин. Видно, такой уродилась.
Тёме казалось, что он повидал уже страстных женщин, но такой, как Зина, не встречал. Она была неутомима и возбуждала желание, говоря ласковые слова и комплименты. А испытав высшее блаженство, благодарила его и покрывала поцелуями. Когда он утром собрался идти на работу - все еще отсыпались - Зина, прощаясь, прошептала:
- Мне хорошо с тобой, Тёмочка. Может, до моего отъезда снимем комнату?
- Я тебе позвоню, - бросил он на ходу, уклонившись от прямого ответа.
"Хороша, ничего не скажешь, - думал о ней Тёма, трясясь в электричке по дороге в Быково. - Но уж больно ненасытна. Если снимем комнату, она меня до смерти загонит, - мысленно усмехнулся он. - Нет уж! Будем встречаться время от времени. А не захочет, не велика беда! Все равно скоро к своему лейтенанту укатит".
Зина охотно продолжала с ним встречаться и разговора о комнате не возобновляла. Они по-прежнему проводили ночи компанией у Жоры, только друзья Тёмы меняли партнерш, а у него была постоянная. Если это случалось в субботу, утром ехали на пляж. В будни он отправлялся на работу, а остальные продолжали спать. И вот однажды ему позвонил Жора и сказал:
- Нам надо поговорить, но не по телефону.
- Вот-те раз! О чем же? - поразился Тёма. - Что за секреты?
- Встретимся, узнаешь, - коротко ответил Жора. - Жду тебя в пивном баре на Пушкинской.
Когда Тёма туда прибыл, приятель его уже ждал.
- Ты будешь неприятно удивлен, но скрывать это больше я не могу, - сказал Жора, отводя глаза. - Тёма молча ждал объяснений. - Давай по-дружески договоримся! Мне очень нравится Зина и я хочу, чтобы она жила у меня.
- Ты это серьезно? Хочешь, чтобы я тебе ее уступил? - поразился Тёма. - А она, думаешь, согласится?
Тогда Жора сообщил ему сногсшибательную новость.
- Прости меня, Тёмка, но мы с ней… - он замялся, - в общем, с первого дня, когда ты уехал на работу. Я всех выпроводил, а она осталась. Не знал ведь, что станешь с ней постоянно встречаться.
- Ну и ну! Дела-а, - растерянно протянул Тёма, не зная, что делать и как на это реагировать. - А чего ей тогда от меня надо? Не говорила?
- Говорила, - потупился Жора. - Нравишься ты ей больно.
- Но тогда зачем же она… с тобой? - непонимающе воззрился на него Тёма.
- Наверное, у нее… болезнь… такая. Все время хочет, - пожал плечами Жора. - Бешенство матки называется. А мне только этого и надо! - усмехнулся он. - Такую охочую чувиху! - Он просительно посмотрел на Тёму. - Ну как, не жаль тебе ее будет? Может, продолжать так, как есть? Поверь, Зинке и нас двоих мало.
Но Тёма уже все решил.
- Можешь взять ее себе. Я групповухи не признаю, ты знаешь.
На том и порешили, однако Зину у Жорки он не встречал и о ней разговора у них больше не было. А вскоре их холостяцкий триумвират распался. Отдыхая в Хосте, Симка познакомился с семнадцатилетней Мариной и так в нее влюбился, что совершенно серьезно заявил, что женится. У Марины была своя веселая компания, и Симка втянул в нее Тёму.
- Примыкай к нам, не пожалеешь, - агитировал он. - Жору не зову - его только шлюхи устраивают, - а подружки Марины - порядочные девчонки, а не подстилки. Тебе же, как и мне, - подмигнул он, - пора бросить якорь и остепениться.
Анна Михеевна давно уже "обрабатывала" сына в этом направлении.
- Не знаю, о чем ты думаешь! Есть ли вообще у тебя голова на плечах? - выговаривала она Тёме после ночных похождений. - Хочешь истаскаться и к тридцати годам стать импотентом? Какой жене ты тогда будешь нужен? - И неизменно требовала: - Все, сынок! Погулял и будет. Пора тебе заводить семью!
"А что, пожалуй, она права, - все чаще задумывался Тёма. - Наверное, пора мне жениться и по-настоящему заняться делом. Как знать, быть может, у Марины найдется и для меня подходящая подружка?" Потеряв такую шикарную любовницу, как Зина, он и не думал о ее замене.
Ну что ж, решил он наконец - надо подыскать себе подходящую жену.
Глава 18
Кто же победитель?
Решение жениться заставило Тёму всерьез задуматься о своем будущем. Становясь главой семьи, он обязан был обеспечить ей достойное существование.
Работа на заводе ему нравилась, там он был на виду. Но на свою зарплату содержать семью не мог, да и жить было негде. На первых порах Тёма, конечно, мог привести жену к себе домой, но это был лишь временный выход из положения.
- Вот ты все время твердишь мне: женись! Плешь проела, - упрекнул он мать, когда та в очередной раз навалилась на него с нравоучениями и потребовала остепениться. - А на какие шиши и где жить прикажешь? Сесть к вам с отцом на шею? Вам одного меня мало?
- Очень рада, что ты задал мне эти вопросы, Тёма, - на удивление спокойно отреагировала Анна Михеевна. - Теперь вижу, что ты и впрямь всерьез задумал жениться. - Она сделала паузу, как бы взвешивая то, что собиралась сказать. - О материальной стороне не беспокойся. Пока сами твердо не встанете на ноги - мы с отцом поможем. Поступай в аспирантуру - ученая степень позволит тебе содержать семью. Более трудный вопрос с жильем. Ты прав - двум семьям у нас нет места. Конечно, лучше всего, если у твоей жены будет своя площадь. А если нет - то вместе с ее родными подумаем, как вас устроить, пока не получишь жилье.
- Ну да, будто это так просто, - скептически заметил Тёма.
- Очень даже не просто, и все же это не главное, - заключила Анна Михеевна. - Ищи порядочную девушку. Такую, как Ира. Такую, которая будет тебе верным другом не только в радости, но и в горе.
Тёма мрачно усмехнулся.
- А как узнаешь наперед? Ведь правильно говорится: все девушки - ангелы, но откуда берутся ведьмы-жены?
- Это верно! - заулыбалась Анна Михеевна. - Поэтому присмотрись получше! Поспешная женитьба тоже ни к чему.
- Есть еще один вопрос, мама, - сказал Тёма, немного замявшись. - Я очень рассчитываю встретить подходящую девушку среди подруг невесты Симки. Уж больно он их нахваливал. Но не спешу знакомиться, потому что возникает проблема, - он умолк, как бы сомневаясь, стоит ли продолжать дальше.
- И какая же? Говори, не стесняйся! - приказала мать. - Денежная, что ли?
- В общем-то да, - кивнул Тёма, - хотя дело не в деньгах, а в том, что мне срочно требуется приодеться. По словам Симки, у подруг Марины родители - состоятельные люди, а у нас, как известно, встречают по одежке.
Лицо Анны Михеевны приняло озабоченное выражение.
- С деньгами нет вопроса. Твой отец зарабатывает достаточно. Но ведь сам знаешь, что достать хорошие вещи в магазинах невозможно, а блата у нас нет. Хотя ты прав. Раз уж надумал жениться, надо предстать перед невестой и ее родителями в самом лучшем виде!
Они задумались, напряженно соображая, как быстрее решить эту трудную проблему. А подумать было над чем. Жилось по-прежнему тяжело. Легкая промышленность работала плохо. Хороших товаров выпускалось мало и купить их в магазинах было практически невозможно. Даже "из-под прилавка" с большой переплатой. Заграничное можно было приобрести втридорога у спекулянтов, и то не без труда.
Было невыносимо обидно, что прошло столько лет после войны, а в СССР, по сравнению с Европой, не говоря уже об Америке, люди одевались как нищие. Лишь граждане, которым повезло работать за границей, покупали там роскошные вещи, и им все завидовали. Молодые ловкачи, прозванные "фарцовщиками", приставали к иностранцам, чтобы те продали им хотя бы мелочи. Это было позором и роняло престиж страны.
Все же с помощью энергичной и находчивой матери Тёме удалось решить эту проблему. Обувь и рубашки он сам достал у фарцовщиков и в комиссионных магазинах. А Анна Михеевна сумела тем же путем раздобыть шевиотовый отрез и у хорошего портного сшить ему отличный костюм. Удалось купить и модный в то время светлый габардиновый макинтош.
Теперь Тёма был вполне готов влиться в компанию "золотой молодежи".