Прошло много времени с того холодного мартовского утра, когда судьба свела их вместе. Теперь они идут рука об руку, поддерживая друг друга, заботясь друг о друге. И каждый день Евдокия Ивановна видит, как взрослеет Мара, как набирается жизненного опыта, становится все более уверенной в себе. Ее красота расцветала, и Евдокия Ивановна уже не знала: радоваться этому или огорчаться? Не одна она замечала эти перемены. А ресторанная публика такая глазастая… Кажется, и сама Мара уже не считает себя дурнушкой. В ее движениях, походке появилось что-то вызывающее. Как будто она поставила цель обратить на себя как можно больше внимания. Наверняка ей это удавалось: высокая, стройная, с копной длинных, блестящих волос цвета меди, девушка выглядела очень эффектно. Ее синие глаза теперь смотрели не наивно, по-детски, а оценивающе, призывно, чуть насмешливо. Однажды Евдокия Ивановна даже пришла в ресторан, чтобы тайком понаблюдать за работой Мары. То, что она увидела, заставило ее волноваться еще больше: на Мару заглядывались мужчины. Некоторые вели себя с ней развязно, но она, нужно отдать ей должное, умела охладить их пыл. Однако недоступной Мара была не со всеми. Некоторые мужчины получали от нее недвусмысленный ответ на довольно откровенные знаки внимания.
Евдокия Ивановна решила, что пришла пора откровенного разговора с Марой, но начать его никак не решалась. Она настолько привязалась к этой рыжеволосой девчушке, что уже совершенно не представляла своей жизни без нее. Это был лучик света, который и согревал, и показывал дорогу. Они вместе уже второй год. Много ли, мало ли? Но для обеих это был отсчет новой жизни. И как только пожилая женщина задумывалась о том, что в то мартовское утро их пути могли разойтись, сердце начинало судорожно сжиматься, колоть острым копьем, пронзая грудь. Отгоняя от себя казавшуюся теперь убийственной мысль, что они могли так и не встретиться, Евдокия Ивановна тут же попадала под власть другой, не менее болезненной: Мара попала под влияние ресторанной жизни. Она стала более скрытной, задерживалась после смен, объясняя опоздания каждый раз по-новому, отшучиваясь, переводя разговор на другую тему. Но обмануть Евдокию Ивановну было непросто. К тому же Мара не умела врать. Покрасневшие уши, бегающий взгляд - все это выдавало ее с головой, но Евдокия Ивановна делала вид, что не сомневается в правдивости ее слов.
В гардеробе Мары появлялось все больше новых, модных вещей. На маленькой тумбочке стояла французская косметика.
- Мара, это же все очень дорого стоит, - Евдокия Ивановна осторожно открыла флакон с духами "Кензо", вдохнула незнакомый аромат.
- Не так уж и дорого, тетя Дуся. Я немного перекрутилась, перезаняла у Ларисы. Не могла устоять - такой запах, - оправдывалась Мара, уже перестав стыдиться того, что с каждым днем делала это все чаще. - Все в порядке, не волнуйтесь.
Мара искренне хотела, чтобы Евдокия Ивановна не переживала на ее счет, но происходящие перемены скрыть полностью было невозможно. Мара быстро привыкала к соблазнам, которые подстерегали ее на каждом шагу. Отказаться от них она порой не могла. Далеким казалось ее первое приключение с мужчиной, имя которого она узнала только в их следующую, последнюю встречу. Мара с нескрываемым злорадством вспоминала, как он уговаривал ее уехать с ним отдыхать на Мальту, а она отрицательно качала головой, лукаво посмеиваясь. Его глаза горели огнем страсти. Сначала он пытался показать, что рассматривает Мару как очередное приключение, но потом стало ясно другое: Руслан попал под магию ее расцветающей красоты. Он просил, умолял, забрасывал подарками, угрожал, но Мара осталась непреклонной. Она вычеркнула этого мужчину из своей жизни раз и навсегда. Нет, ей не нужно две недели рая. Он нужен ей надолго, на всю оставшуюся жизнь. Забыв о существовании Руслана, Мара поспешила истратить свои "премиальные" на очередное пополнение гардероба и подарки для тети Дуси. Иногда Маре казалось, что это самое главное - сделать приятное этой милой женщине, бескорыстно предоставившей ей крышу над головой, окружившей заботой, вниманием. Самообман на какое-то время заглушал голос совести, до того момента, когда новому мужчине, сраженному ее красотой, Мара отвечала взаимностью. И в этом не было ничего, что делалось ради Евдокии Ивановны. Мара попросту шла на поводу у собственных желаний. Первый опыт близости с мужчиной пробудил жажду наслаждений, и с ней было трудно бороться, да Мара и не пыталась. Она говорила себе, что ничего зазорного в происходящем нет. Все познается в сравнении. Как обойтись без собственного опыта? Она дождется своего настоящего чувства, она не пропустит его. И распознать его помогут именно эти приключения, в которых она добровольно, осознанно принимает участие. К тому же окружение умело подливало масла в огонь:
- Ты умница. Елена Константиновна тобой очень довольна, - хвалила ее Ирина Петровна. За то время, что Мара работала в зале, выручка неуклонно росла. Желающих пообщаться с ней не только в официальной обстановке было, пожалуй, даже больше, чем надо. Мара чувствовала это и умело пользовалась щедро расточаемыми в ее адрес подарками: какие-то решительно отвергала, другие охотно принимала. Елена Константиновна просвещала ее относительно очередного желанного посетителя, и девушка принималась опутывать его сетями соблазна. Мара стала орудием в руках опытной, хладнокровной хозяйки, решавшей таким образом свои проблемы.
- И чем она их берет? - удивленно поднимала брови Елена Константиновна. Не в силах не признать красоту Мары, она видела, что кроме этого есть в ней какая-то изюминка, до которой так охочи мужчины. Ирина Петровна слушала хозяйку, недоуменно пожимая плечами. Обе не ожидали от Мары такой прыти, такого перерождения. Рыжая простушка на глазах превращалась в знающую себе цену львицу, от одного взгляда которой мужчины сходили с ума. - Она очень способная ученица, как я посмотрю. Кто дает ей уроки соблазна, ты не в курсе?
- Не знаю, кажется, ей не нужны советчицы, - отвечала Ирина Петровна.
- Сегодня ей предстоит познакомиться с одним важным для меня человеком, - продолжала Елена Константиновна. - Надеюсь, она окажется в его вкусе.
- Вы говорите об Эрнесте Павловиче?
- Угадала. - Елена Константиновна незаметно наблюдала за работой Мары. - Его связи нам будут нужны еще не один год. Для нормальной, спокойной работы такие люди незаменимы. Он уже не один раз выручал меня.
- Не слишком ли большая ставка на эту девчонку, Елена Константиновна?
- Ты, никак, завидуешь?
- Рыжая ведьма, - не отвечая на вопрос, шепнула ей на ушко Ирина Петровна. Она не скрывала своей нелюбви к Маре. Зависть к ее молодости, красоте росла в сердце Ирины с каждым днем. Эта девица одним фактом своего существования ежеминутно напоминала ей о том, что сама она давно перестала быть идеалом красоты, предметом вожделения. По правде, она отмахивалась от назойливой мысли, что ее и в молодости с натяжкой можно было назвать привлекательной. И никогда Елена Константиновна не делала на нее таких ставок. К тому же кроме красоты у девчонки была светлая голова, потому Ирина Петровна побаивалась конкуренции в ее лице.
- Ты несправедлива, Ира. - Хозяйка недовольно поморщилась. - Я думала, ты выше всего этого. Перестань.
Твой кусок хлеба с маслом никто не отнимает. Никто на него не претендует. Поняла?
- Да, конечно, я и не думала ревновать. Скажете тоже.
- Думать нужно всегда, Ирочка, каждую секундочку.
Елена Константиновна увидела, как лицо Ирины покрылось красными пятнами от волнения. "Какой невыносимой она становится. Мешает работать", - подумала хозяйка, резко обрывая разговор. Она бросила последний взгляд на улыбающееся лицо Мары, на довольных посетителей, которых та в этот момент обслуживала, и направилась по длинному коридору в свой кабинет. Пока шла, все время вспоминала лицо Ирины. Что с ней происходит? Никогда она так не реагировала ни на одну из молоденьких официанточек, добровольных помощниц в деле процветания предприятия. Стареет Петровна. Так ведь куда от лет деваться? Елена Константиновна вздохнула и мельком взглянула на себя в одно из зеркал, которыми изобиловал коридор. Да, ее красавицей никто никогда не называл, она и сама все прекрасно понимает, не слепая. Но разве в этом главное? В свои годы Елена Константиновна знала, что красота сама по себе никогда не была залогом успеха, счастья. Здесь нужно еще много дополнений, которые лишь на первый взгляд кажутся недостойными внимания. У Мары они, несомненно, есть. Ирина Петровна знает это, боясь, что в один прекрасный момент в этой бывшей простушке увидят самую достойную замену. Пока планы Елены Константиновны не заходили так далеко, а к красоте Мары она относилась совершенно равнодушно. Для нее существовала лишь прибыль, а способ, которым она попадает в ее карман, был ей безразличен. Главное, что беспокоило хозяйку ресторана сейчас: сумеет ли Мара запасть в душу такому привередливому знатоку женщин, как Эрнест Павлович? Вот это было бы здорово. Такую услугу он дорого оценит. Елена Константиновна с волнением ждала визита своего всемогущего покровителя. А когда он приехал, Мара как раз собиралась сдавать смену Ларисе.
- Задержись, - выйдя в зал, шепнула хозяйка ей на ушко. - Зайди ко мне в кабинет.
- Хорошо, - безропотно согласилась Мара, но позволила себе вопросительно посмотреть ей в глаза.
- В кабинете поговорим, - заметив ее взгляд, сказала Елена Константиновна и тут же на время забыла о Маре, переключившись на двух охранников.
Мара зашла на кухню, издалека помахала Надежде Васильевне, та - ей. Переодевшись, подкрасила губы, поправила волосы, собранные в тяжелый узел на затылке, и отправилась к хозяйке. Почему-то на ходу Мара вздумала распустить волосы и, вытащив шпильки, с удовольствием тряхнула рассыпавшимися волосами. Они доходили уже до пояса. Последнее время Мара чувствовала себя уверенней, когда ощущала их легкое прикосновение. Она подошла к двери кабинета Елены Константиновны. Как всегда, перспектива общения с ней не доставляла Маре удовольствия.
- Можно? - постучав, она решительно открыла дверь.
- Да, да, проходи. - Голос Елены Константиновны был напряженным.
Мара закрыла за собой дверь и тут же увидела, что в кабинете кроме нее и хозяйки есть еще один человек. Он стоял у окна, облокотившись на подоконник. Это был мужчина лет шестидесяти, невысокого роста, практически лысый, с маленькими усиками, темными смеющимися глазами. Темно-серый костюм, белоснежная рубашка с галстуком придавали ему солидный вид, а начищенная до блеска обувь завершала картину. Мара быстро отвела от него взгляд, решив, что так внимательно рассматривать незнакомого человека просто неприлично. Ей показалось, что она уже видела его однажды в ресторане, именно здесь, но уверенности не было. Она успела заметить, что на лице его застыло выражение крайней степени изумления. Он поглядывал то на Елену Константиновну, то на Мару и не спеша делал одну затяжку за другой.
Мара стояла у двери, не смея пройти хоть на шаг в глубь кабинета, а хозяйка словно забыла сказать свою дежурную фразу: "Проходи поближе ко мне, детка", - она всегда так говорила, когда предстоял разговор по душам. Сейчас она молчала, и Мара не знала, что думать. Она ловила на себе изучающий взгляд незнакомого мужчины и напряженный - Елены Константиновны. Чувствуя неловкость от затянувшегося молчания и этой бессловесной перепалки, Мара покраснела. Она старалась, чтобы ее волнение больше ни в чем не выражалось, но пальцы сами собой принялись одергивать короткую юбку, проверять, на все ли пуговицы застегнута блузка.
- Я хотела сказать тебе, Мара, - наконец произнесла хозяйка, - что я довольна твоей работой. Ты молодчина.
- Спасибо, - тихо ответила девушка, быстро соображая, что за представление разыгрывает Елена Константиновна. И вдруг поняла: все это для мужчины, пристально разглядывающего ее. Это открытие не испортило Маре хорошего настроения, которое было у нее целый день: она сдала свою первую сессию, и теперь впереди был небольшой перерыв в учебе. Значит, можно было немного расслабиться и на время выпасть из жесткого жизненного ритма, в котором она пребывала с начала семестра. Что ни говори, а экзамены есть экзамены - без волнений не обошлось, но теперь все было позади. Мара чуть не летала по залу с самого утра. Правда, она надеялась, что сегодня приедет домой без задержки и бухнется в постель. Как же ей хотелось выспаться! Все-таки она устала. Евдокия Ивановна освободила ее от всякой работы по дому, но и без этого Мара чувствовала, что нуждается в отдыхе. Даже ее молодой, здоровый, энергичный организм требовал тайм-аута.
- Ты заслужила отдых, - словно читая ее мысли, произнесла Елена Константиновна.
- Отдых? - насторожилась Мара. Она покосилась на застывшего у окна мужчину и, поймав его пронизывающий взгляд, отвела глаза.
- Да, небольшие зимние каникулы. Ты не против? - Хозяйка многозначительно посмотрела на Мару. - Ты ведь уже сдала экзамены?
- Да, вчера - последний.
- Вот и молодец. Отдохнуть нужно, наверняка нужно.
- Честно говоря, я даже мечтать об этом не могла.
- Значит, мне удалось приятно тебя удивить, - улыбнулась Елена Константиновна и закурила. - У тебя есть четыре выходных. Проведи их с пользой, а в понедельник выходи на работу.
- Спасибо.
- Не стоит.
- Я могу идти? - Мара улыбнулась в ответ.
- Конечно.
- Постойте! Так не честно, - прозвучал приятный мужской голос. - Елена, разве так можно?
- В чем я провинилась, Эрнест Павлович? - нарочито быстро извиняющимся тоном спросила та, обращаясь к решившему дать о себе знать мужчине.
- Я бы попросил вас представить меня этой очаровательной девушке.
- Мара! - Елена Константиновна довольно улыбалась: прозвучала фраза-пароль, которая говорила о том, что Маре удалось произвести впечатление на капризного, привередливого Эрнеста Павловича Гурина.
Послушно остановившись, Мара повернулась к идущему ей навстречу мужчине. Улыбнуться никак не получалось: у нее дрожали губы, все тело ее оказалось скованным пронизывающим и пытливым взглядом приближающихся черных глаз. В какой-то момент Маре показалось, что ее гипнотизируют. Такого странного ощущения ухода от реальности она не чувствовала никогда. Как будто все происходило не с ней, а она лишь наблюдатель, которому весьма интересно продолжение. Мужчина остановился перед ней, протянул руку.
- Разрешите представиться - Эрнест Павлович.
- Мара. - Вместо предполагаемого ею рукопожатия Гурин нежно поцеловал руку девушки, изящно касаясь ее тонких пальцев своими. - Очень приятно.
- Взаимно. - Не выпуская ее дрожащих от волнения пальцев, он оглянулся на Елену Константиновну: наблюдая за этой прелюдией, она нервно щелкала зажигалкой. - Какое редкое имя. Никогда раньше не слышал, а ведь я прожил немало.
- Да, имя действительно редкое, - совладав со своим волнением, ответила Мара. - Это папина фантазия. Этим все объясняется.
- А что еще, кроме имени? - продолжая сверлить Мару взглядом, вдруг спросил Гурин.
- О чем вы?
- О вас, Мара, только о вас. О том, что есть только вашей сутью.
- Но зачем?
- Не отвечайте вопросом на вопрос хотя бы из уважения к моему возрасту.
- Хорошо. Вам нужны мои сильные или слабые стороны? - откидывая назад прядь волос, спросила Мара.
- И то и другое.
- Тогда все просто. Слабое место - я женщина, а сильное - я хочу добиться чего-то в этой жизни. И обязательно добьюсь! Так устраивает?
Мара не чувствовала, как изменился тон ее речи. От мягкого, заискивающего он неожиданно перешел к вызывающему. Ей стало противно, что этот лысый, старый ловелас устраивает ей экзамен, цель которого так прозаична. И ни к чему обманывать ее наигранным вниманием. Нужно ему больно все то, что действительно у нее в душе, то, что является ее сутью. Дело не в сути, а в молодом, красивом теле. Ишь, руки за спиной держит - чешутся, наверное, предвкушая прикосновения, ласки. А Елена скоро просто из кожи выскочит, переживая за результат своего очередного сводничества. Нужен ей этот мужичок, ой как нужен. Надо же, раньше она всегда предупреждала, что планируется важная встреча, а сегодня все - сплошной экспромт, на ходу. Видимо, важная шишка, является без предварительного оповещения. Хоть важная персона, хоть нет, одно слово - мужчина, а потому ублажить его просто. Ему хочется новых ощущений и не с пустоголовой дурочкой. Ему нужны слова, слова со смыслом, увлекающие, интригующие, немного романтики к тому, что случалось с ним за долгую жизнь сотни раз. Что ж, она может побаловать напускной экзотикой, ее не убудет. А может, сделать так, чтобы выгнали ее из этого кабинета как не оправдавшую "высокого доверия"? Она уже начала движение в этом направлении. Наверняка ему не понравился ее тон. Пусть же поскорее даст понять хозяйке, что дерзость - не то, что его возбуждает. Но теперь настал черед Мары удивляться. Через несколько мгновений неловкой паузы Эрнест Павлович произнес:
- Давно я не был у вас, Елена Константиновна. Иначе как объяснить, что этот бриллиант укрылся от моих глаз?
- Да, вы нас забыли, Эрнест Павлович, - пропела хозяйка, не сводя глаз со своего гостя. - Наша кухня стала еще изысканнее, обстановка - привлекательнее. Мы стараемся, растем. Может быть, вы захотите в этом убедиться?
- Захочу. Прямо сейчас. - Он снова пристально смотрел Маре в глаза. - Я рискну предложить вашей прекрасной сотруднице начать свой четырехдневный отдых в моей компании. Я не поломаю ваших планов, если попрошу вас отужинать со мной?
- Я… - Мара растерялась. Она не могла определиться в отношении к происходящему. То ей казалось, что этот мужчина вызывает у нее отвращение, и она хотела поскорее, любой иеной покинуть кабинет. То вдруг она попадала под магию взгляда его черных глаз и чувствовала, как от возбуждения мурашки бегут по телу. Что это с ней такое? Он явно не похож на героя ее романа. Очередная прихоть Елены Константиновны, беззастенчиво пользующейся своей властью. Кажется, сегодня она более чем когда-либо хочет, чтобы Мара угодила Эрнесту Павловичу. От него наверняка зависит что-то важное. Она может отказаться, но тогда ее быстро лишат работы, а главное - не только ее, но и Евдокию Ивановну. А этого допустить нельзя. Нужно было сразу отказываться - теперь поздно.