Главная черта настоящего инструктора - терпеливость. Даже самый тупой ученик когда-нибудь сможет сделать то, чему ты его терпеливо учишь. Или, по крайней мере, бросит занятия. Надо только дотерпеть. И не срываться. Куколка Вероника сидела неправильно, и руль держала неправильно, и в зеркало смотрела неправильно, - но этим мы займемся потом. А сейчас главным было правильно выехать на свою полосу движения, и Ян терпеливо ждал, когда же сзади не останется ни одной помехи.
Машины опасливо огибали рычащий "Вольво". Наконец, позади осталась только грязная белая "пятерка", которая тоже собиралась отъехать от бордюра, но не делала этого, хотя ей никто не мешал. "Вот же соплежуй", - обругал Ян водителя, невидимого за тонированными стеклами.
- Трогаемся, - скомандовал он. - Куда, куда? В правый ряд. Поворотник не забывайте. Пропускаем пешеходов. Нейтраль, пожалуйста. Трогаемся. Поворотник. Во второй ряд. Нейтраль. Тормоз…
На кольце у Лавры он не выдержал и спросил:
- Вы всегда так ездили по Невскому? Или только со мной?
- Только с вами.
- Но почему?
- Ну, не знаю… Потому что с другими я сидела сзади. А на своей машине я по центру не езжу никогда.
- Стоп! Хватит.
Он поменялся с ней местами.
- И все-таки мы едем за город? - спросила Вероника.
- За городом вы справитесь и без меня, - сказал Ян, сворачивая на Обводный.
Грязная "пятерка", упорно державшаяся сзади, наконец-то обогнала их. "Или у меня мания преследования, - подумал Ян, - или позади сейчас появилась совершенно незаметная машина".
- За городом ничему хорошему не научат. Учиться будем в условиях, максимально приближенных к боевым. Есть у меня пара заветных улочек для тренировок с таким контингентом.
- С каким?
- Женским.
- А какие еще бывают контингента?
- Еще бывают гоблины. Академики. Сынки. Да разных людей приходилось натаскивать.
- А вы кого любите?
- Вы будете смеяться, но я люблю женщин.
- Я тоже, - сказала Вероника. - А почему? Их легче учить?
- Нет, не легче, - сказал Ян. - Я их просто так люблю. Помните анекдот? "Гиви, ты памадоры любишь?" - "Э, кушать люблю, а так - нэт". А я женщин люблю и кушать, и так, понимаете?
- Вы говорите, как Алина Ивановна. "Понимаете, понимаете?" А на вид такой молодой…
- А она что, старуха?
- Конечно, старуха, - сказала Вероника. - Ей уже тридцать.
- А тебе?
- Я тоже старуха, мне уже девятнадцать.
- Давай, старуха, садись за руль, - сказал Ян, сворачивая под "кирпич" на набережную.
- Ты что? Тут же знак! Я почти все знаки знаю!
- Это не для нас. Проезд закрыт в связи с ремонтом дороги, так что никто нам не помешает. За руль, бабуся!
Этот участок Фонтанки был перекрыт уже лет десять, и Ян Стрельник провел здесь немало уроков. Но, кроме педагогических задач, сейчас Ян собирался решить задачу психологическую. На этом участке негде было спрятаться. И если за ним следят, то сейчас все откроется.
Ничего не открылось. "Все-таки мания, - расстроился Ян Стрельник. - Мания преследования, порожденная манией величия. Кто я такой, чтобы за мной следить?"
Целый час Вероника каталась по набережной. Сначала она отрабатывала плавный, но стремительный старт, потом пыталась удержаться на прямой при заднем ходе. Для разнообразия Ян поучил ее парковаться.
Как Вероника ни старалась, все у нее получалось ужасно. Непонятно, как она получила права. Зато понятно, чем занимался с ней за городом прежний инструктор - отнюдь не вождением.
Впрочем, чем хуже начальный уровень, тем заметнее успехи. Вероника вскрикивала "Вау!", когда ей удавалось остановиться в намеченном месте или развернуться в три приема и ни разу не заглохнуть. Ян сидел рядом, обняв левой рукой спинку сиденья, а правой иногда поправляя руль. И когда он похвалил ее после особо удачной парковки, она восторженно поцеловала его, обвив шею горячими гибкими руками.
- Нейтраль… - промычал он ей в рот.
Ее острый язычок скользнул между его зубов и не дал закончить очередную инструкцию. Машина дернулась и заглохла, а Вероника все не отрывалась от него.
Ян Стрельник не любил целоваться, особенно в машине. Особенно, когда был влюблен в одну женщину, а целоваться приходилось с другой. Но эта другая была такой непосредственной, и такой пылкой, и так зажмуривалась от удовольствия и чуть постанывала, а что вытворял ее язычок…
- Так, что дальше? - невозмутимо спросила она, выпустив его и вернув руки на руль.
- Можно попробовать проезд перекрестков, - неуверенно сказал Ян. - Только ты соберись.
- Это ты соберись, - улыбнулась она. - Жалко, ты не видишь, какие у тебя сейчас губы. Красные и дрожащие. Жутко эротично. Обязательно отпусти усы. Нельзя ходить с такими губами. Я же не могу смотреть на дорогу. Думаю только о твоих губах.
- Отставить разговорчики, бабуся. Никогда не думай за рулем. Все внимание на дорогу. Следи сразу за двумя светофорами. За ближним и за дальним, на следующем перекрестке, чтобы зря не разгоняться. Поехали. А поворотник кто будет включать?
- Так нет же никого! Какой зануда.
Они благополучно добрались до Садовой, и Ян попросил ее остановиться у аптеки. Когда он вернулся, она насмешливо спросила:
- Что, за валидолом ходил?
- Почти угадала, - сказал он. - Поехали. За первым светофором поворот налево. Выезжаешь на перекресток и спокойно всех пропускаешь, потом быстро уезжаешь.
Она выполнила все почти безукоризненно, только после поворота оказалась на встречной полосе. Ян успел резко дернуть руль к себе, и машина увернулась от черного "мерса". Завизжали чьи-то тормоза, еще чьи-то, и еще. Вероника, почуяв неладное, газанула испуганно, и "Вольво" испарился с перекрестка.
- А вот здесь я живу, - сказал Ян.
- Ой, я так устала, - простонала она. - Может, посидим у тебя, кока-колы попьем?
- Не насиделась?
- Ну, полежим тогда, - сказала она просто. - Так хочется ножки протянуть. Загонял ты бедную старушку.
Поднимаясь по лестнице, Вероника обняла его за талию.
- Как я устала, как устала, - приговаривала она.
- Я тоже просто как лимон выжатый, - сказал он, отпирая дверь. - С таким контингентом ездить никаких нервов не хватит. Посиди пока здесь. В холодильнике остатки вина, остатки минералки. Можешь смешать себе коктейль, сегодня ты за руль уже не сядешь.
- А ты?
- А я в душ.
- Нет, а за руль сядешь? На тебя разливать?
- Разливай, - решил он. - Выпью. Тем более, повод есть.
- Какой повод?
- Да знакомого моего убили. Хороший повод выпить.
- Дурак. Я думала, ты за знакомство хочешь…
- Одно другому не мешает.
Стоя под холодной струей, он слышал, как она смеется, читая вслух его записи на Стене Мудрости.
"Фига о вкусной и здоровой пище. Пельмени Холостяцкие. Взять пачку пельменей и положить в холодильник. Холодильник отключить. Через день включить. Через неделю достать пачку, утоптать ее в кастрюлю и залить кипятком. Поставить на медленный огонь и включить телевизор. По окончании футбольного матча содержимое кастрюли расчленить на порции по количеству гостей. Перед тем, как подавать на стол, приготовить надежное укрытие для повара…"
- Пусти меня, - она распахнула дверь и вошла в ванную с двумя чашками. - Вот, не нашла другой посуды. Хочешь?
- Хочу, конечно, хочу.
- Вижу. Какой у тебя живот пушистый. Можно потрогать?
Когда он на руках нес ее к дивану, она по пути прихватила свою сумочку, успела ее открыть и, уже падая в постель, держала в кулачке презерватив.
- Надевай скорее, я уже не могу, - простонала она.
- Зря, значит, в аптеку бегал, - сказал он.
- Какая аптека… Ну где ты… Скорее, скорее… О!
Она сладостно вздохнула, когда он только коснулся ее мокрой мышки и застыл на миг. "Что я делаю, - подумал он. - А как же прелюдия, как же ласки, как же прогулка по эрогенным зонам…" Но тут она с неожиданной силой обхватила его так, что безо всяких прелюдий он вошел в нее по самый копчик, и думать уже было некогда и незачем.
Ее страстные всхлипывания и вздохи иногда чередовались с изумленными вскрикиваниями, а то и повизгиваниями. Однако все это исполнялось в рамках звукового приличия, поэтому чирикание пейджера было услышано сразу. Стоя на коленях, она дотянулась до сумочки, извлекла пейджер и кинула на него быстрый взгляд - не прекращая ритмично вскрикивать. Наверно, сообщение было очень важным, потому что она вдруг взвинтила темп, и Ян отвалился от нее раньше, чем рассчитывал.
- О, как хорошо, как чудесно, - промурлыкала она блаженно. - Ты просто зверь. Можно, я позвоню? Где у тебя телефон?
Ян нащупал на полу шнур, вытянул телефон из-за дивана и подключил его. Пока она набирала номер, он ушел в кухню, чтобы не мешать разговору, и заглянул в заветный шкафчик, где была припрятана бутылка шампанского. Сегодня за руль он уже не сядет.
- Какой у тебя телефон странный, - сказала она.
- Специальный. Для слабослышащих, с усилителем. Петрович соорудил. Годы берут свое, - горестно вздохнул Ян. - Знаешь, какие приборы нужны мужчине в старости? Усилитель для ушей, увеличитель для глаз. И выпрямитель.
- Ах ты мой старичок… Интересная татуировка, - она погладила его плечо. - Что она означает?
- Ничего. Якорь и все.
- Ты матрос?
- Судоводитель.
- Да? Ты плавал по морям?
- Плавают бычки в унитазе, - ответил он. - По морю ходят. Ходил и я. На плавучей тюрьме с красивым именем.
- Ты что такой злой? Расстроился из-за того знакомого? Ну, которого убили?
- Не будем об этом, старушка.
- Не будем. Расскажи о себе, - нежно попросила она.
- Зачем?
- Ну, все любят рассказывать о себе.
- Тогда начнем с тебя, - сказал он.
- Да что обо мне говорить?
- Ну, например, о чем ты мечтаешь?
- Вообще или сейчас? - она села в позу лотоса и поставила чашку с шампанским между ног. - Вообще я мечтаю… О многом. Ну, например, поскорее за границу уехать. Но сейчас… Сейчас я мечтаю о тебе. Чтобы снова увидеть тебя в первый раз. Такой строгий, такой зануда. И в первый раз тебя поцеловать, и почувствовать, что ты заводишься, хоть и зануда, и в первый раз тебя трахнуть.
- Второй раз иногда получается лучше.
- Я знаю.
- Потому что во второй раз никто уже не притворяется, - продолжал Ян. - Уже можно не орать дурным голосом и не рычать от страсти, а просто и спокойно делать ритмичные движения.
- Тебе не нравится, как я себя веду? - удивилась Вероника. - Какой же ты все-таки зануда! Разве тебе не приятно, когда я показываю, что мне хорошо?
- Мне все в тебе приятно, - сказал он, - особенно сейчас, когда ты злишься.
- Я никогда не злюсь, - просто ответила она. - Какой смысл? А если ты думаешь, что я притворялась, когда кричала и стонала, то да, я притворялась. Старалась для тебя. Мне-то лично на фиг не нужны все эти вопли. Мне-то лично вообще все это не больно-то нужно. Просто хочется, чтоб тебе было хорошо. А мне все равно, что трахаться, что картошку жарить. Картошка даже приятнее иногда.
- Ну, за неимением картошки… - Ян наклонился над ее грудью и бережно поймал губами бледно-розовый, почти бесцветный шарик сосочка.
- Все притворяются, только по-разному, - не реагируя на его ласки, продолжала мурлыкать Вероника. - Нельзя без этого. Это как одежда, как макияж. Все хотят казаться лучше. Все хотят нравиться. Если тебе нравится, когда женщина лежит, как бревно, тогда пожалуйста, я буду лежать, как бревно. Меня первым трахнул учитель физкультуры. Вот это был учитель, всему научил. Я к девятому классу уже всех его приятелей обошла, и все с ума сходили. Всем нравилось, один ты такой зануда.
Ян ущипнул ее за крестец, и она удивленно ахнула. Он почувствовал, что сосок между его губами вдруг отвердел и потянулся вверх. Продолжая покалывать ногтями ее тонкую кожу ниже поясницы, он поцеловал и вторую грудь. Вероника замолчала и закрыла глаза. Ее щеки вдруг порозовели, и губы приоткрылись.
- Почему ты остановился? - прошептала она. - Я сама не знаю, когда притворяюсь, когда нет. Но ты не останавливайся.
И он больше не останавливался.
Она ушла поздно вечером. Ян проводил ее до Садовой.
- Отвезти тебя? - спросил он, надеясь, что она откажется. - Я уже абсолютно трезвый.
- Иди, отдыхай, - засмеялась она, останавливая такси небрежным взмахом пальцев. - Только знаешь что? Если тебя завтра спросят, скажи, что я ночевала у тебя, ладно?
- Кто спросит?
- Кто бы ни спросил. Так и скажи. Всю ночь, ладно?
- Тебе нужно алиби?
- А кому оно не нужно?
Он побрел к своему дому, расслабленно шаркая и сунув руки в карманы. Но, не сделав и пяти шагов, вдруг остановился. Опустился на одно колено, пытаясь развязать и снова завязать шнурок. И при этом незаметно выворачивал голову, чтобы посмотреть вдоль Садовой.
Наверное, у всех инструкторов по вождению вырабатывается сверхъестественное умение видеть затылком. Во всяком случае, сейчас Ян эту способность у себя обнаружил, оставалось ее только проверить. Именно затылком он увидел, что вслед за такси, на котором уехала Вероника, от тротуара оторвалась грязно-белая "пятерка", почти неразличимая в неверном свете белой ночи.
Он выворачивал шею, он даже привстал, забыв о конспирации, но ничего не увидел - ни такси, ни "пятерки". Обе машины свернули в сторону Фонтанки, и Яну оставалось только снова поставить себе диагноз. Мания преследования.
Когда он вернулся домой, телефон трещал уже охрипшим звонком.
- Ты где шатаешься? - укоризненно спросил Петрович.
- Уже неважно. Слушай, дед, есть новости. Как думаешь, нас прослушивают?
- Не обобщай, Яшка. Не нас, а тебя. Мои разговоры никому не интересны. Что стряслось-то?
- Машину к гонкам можешь не готовить, вот что. Некому на ней будет гонять. Некому больше. Понимаешь намек?
- Понимаю, - помолчав, ответил Амурский. - Гонщик сошел с дистанции?
- Сняли его с дистанции, Петрович. Одним выстрелом сняли.
В трубке долго не было слышно ничего, кроме шороха и вздохов. Наконец, Амурский произнес:
- Ну, все там будем. Приезжай, помянем.
- Сегодня я не могу, - сказал Ян. - Завтра в бассейне увидимся с утра, есть о чем потолковать.
- До утра я не дотерплю. Приезжай, потолкуем.
- Нет, извини.
В ответ Петрович пожелал спокойной ночи, используя матросский лексикон.
9. Засада в лесу
Послав ежедневный отчет в московский офис "Юноны", Алина получила в ответ длинный, на восьми страницах, перечень неотложных дел. К счастью, к этому времени она уже успела выполнить почти всю намеченную программу, но несколько позиций из перечня заставили ее призадуматься.
3.1. "Природоохранные мероприятия на территории лесного лагеря.
Выполненные: (перечислить с указанием произведенных затрат).
Намеченные к выполнению: (перечислить с указанием срока и ориентировочного размера сметы)".
3.2. "Схема водоснабжения лесного лагеря".
3.3. "Система и схема канализации лесного лагеря. Канализационные сооружения (год постройки, конструктивные признаки отстойников - горизонтальные/вертикальные/ радиальные)".
Как только в офисе появился Артем, она спросила:
- Ты знаешь, что такое радиальные отстойники?
- Конечно. Кто же не знает таких элементарных вещей? Алиночка, не забивай голову всякой ерундой. У нас сегодня будет тяжелый день. Проверка из администрации. Приедет Фира, ей надо все показать в лучшем виде.
Он опустился в кресло, положил ноги на журнальный столик и закурил.
- Как тебе мои девчонки? Не капризничают?
- Подожди, сейчас это не главное, - Алина встала из-за стола и открыла окно. - Мне надо отправить отчет в Москву. И я не знаю, что писать про наш лагерь. Понимаешь, я не могу ответить на вопросы, пока не увижу все собственными глазами. А в Москве хотят знать подробности. Вот, к примеру, какие там, в лагере, отстойники?
- Да какая разница? - Голопанов с интересом перелистывал рекламный проспект. - Классный слоган, полюбуйся. "Ибица ждет юных". Фиру надо будет отправить на Ибицу, наверное. Пусть почувствует себя юной. Как, одобряешь?
- Хорошо, отправим. Артем, давай съездим в лагерь. Корша я не могу поймать, его нигде нет.
- Он сидит в лесу, занимается ремонтом. Ему сейчас не до нас с тобой. А может быть, Фира захочет в круиз по островам Адриатики? Нет, на три недели она не решится из города уехать. Уик-энд на Ибице - еще туда-сюда, но оставить без присмотра город на три недели…
Алине стало понятно, что Артем ни под каким видом не пустит ее в лагерь. Настаивать на своем? Спорить? Неизвестно, что из этого выйдет. К тому же гораздо важнее понять - почему он так себя ведет? Почему он прячет от нее этот лагерь?
- Я бы и сама не прочь слетать на Ибицу, - вздохнула она.
- Нет проблем, - оживился Голопанов. - Вот сдадим объекты и махнем.
- Когда ждать Фиру?
- С шестнадцати до семнадцати. Потом кормим ее в ресторане.
- В каком?
- Она скажет. Фира - баба непредсказуемая. Будь с ней поласковее. А если тебе так хочется увидеть лагерь, я организую прогулку на катере. Только имей в виду, на это уйдет целый день.
- Когда?
- Ну, давай завтра. Или послезавтра.
- Завтра, - сказала Алина, делая пометку в ежедневнике.
- Кстати, о катере. Чуть не забыл. Нужна твоя подпись, - он достал из папки несколько бланков. - Вот здесь, договор о покупке катера. Все четыре экземпляра, подпись на каждой странице. Так, хорошо. Это счет за катер, в углу напиши "оплатить". И подпись. А это счет за ГСМ, на следующий квартал. Вот так, умница.
- Люди, которые работали на катере, они остались? Или ты их уволил? - спросила Алина, подписав счет.
- Формально они и не работали ни на каком катере. Но я их оставил. Надо будет заключить соглашение. Или взять на постоянную работу, на какую-нибудь должность при бассейне. Учти это, когда будешь пересматривать штатное расписание. Я еду осматривать новую квартиру. Поедешь со мной?
- У меня свои планы.
- Тогда встречаемся у бассейна в полчетвертого.
Алина с облегчением закрыла за ним дверь. Если бы он спросил о ее планах, снова пришлось бы хитрить, выдумывать, изворачиваться. Не могла же она ему сказать, что собирается предпринять новую попытку добраться до лагеря.
Она развернула новую карту, купленную в туристическом магазине. Здесь был отмечен и лагерь, и дорога к нему. Теперь Алине было понятно, что в прошлый раз они со Стрельником не промахнулись. Они были на верном пути, но им помешала преграда на дороге. Очевидно, это был как раз мусор из лагеря, ведь там идет ремонт. Надо было не тратить время, а дойти до лагеря пешком.
Алина посмотрела на часы. Двенадцать. Успеет ли она обернуться за четыре часа?
За окном раздался шум подъехавшей машины. Алина отогнула занавеску и увидела Стрельника, выходящего из боевого "Вольво" цвета кубинского лимона.
"Вот кто мне нужен", - подумала она.
Зайдя в ее кабинет, инструктор неловко остановился на пороге. Сегодня он был почему-то в сапогах и в камуфляжной куртке с капюшоном.