Женщина немоих снов - Анастасия Эльберг 9 стр.


– Во-первых, измена – это не "своя" проблема. С того самого момента, как мы говорим человеку, что хотим быть с ним, наши проблемы становятся общими. И решать их надо тоже сообща, а не пытаться убежать от них и прыгать в другую постель. Во-вторых, мы подняли тему доверия. Я не представляю отношений без доверия – взаимного, разумеется. Какого черта я должен тратить драгоценные минуты своей жизни на женщину, которую подозреваю во всех смертных грехах?

Я допила мартини и вернула стакан на круглую бумажную подставку.

– Ты когда-нибудь влюблялся?

– Не знаю, можно ли назвать это влюбленностью. Но предположим.

– Ты был счастлив?

– Что ты подразумеваешь под словом "счастье"?

– Тебе было хорошо?

Он сделал паузу, и на его губах промелькнула усмешка, в которой было больше горечи, чем радости от приятных воспоминаний.

– Нет.

– Я не понимаю.

– И я не понимаю. Я думаю об этом уже почти десять лет. Постоянно задаю себе одни и те же вопросы, но не могу найти ответы. Сейчас мне двадцать шесть, предвосхищаю твой вопрос.

Я вздохнула.

– Тебе было шестнадцать.

– Тогда я впервые задумался о том, что такое счастье. Счастье ли это – когда тебе хорошо? Зачастую мы мыслим общепринятыми стереотипами. А любые перемены, даже самые незначительные, влекут за собой внутренние изменения. Вот мы и начинаем думать о том, что однозначные вещи – совсем не такие однозначные, какими кажутся на первый взгляд. Мне было плохо. Но я был счастлив.

Некоторое время я молчала, изучая его лицо.

– Ты не расскажешь мне, кто эта женщина, правда?

– Отцепим один вагончик с гадостями из моего прошлого. Поезд поедет быстрее.

– И сколько вагончиков ты мечтаешь отцепить?

Брайан щелкнул зажигалкой и снова положил ее на стол.

– Этот я мечтаю отцепить больше всего.

– Просто мне кажется, что это глупо. Даже если ты забудешь свое прошлое, оно будет существовать. Мы не можем вернуться назад и прожить какой-то отрезок своей жизни по иному сценарию…

– Ты действительно хочешь это услышать? Хорошо. Я спал с женщиной своего отца.

Я опустила глаза.

– Можно еще мартини?

– Разумеется. – Брайан жестом подозвал официантку. – Будьте добры, повторите заказ.

Мы молчали довольно долго. Брайан успел допить вторую порцию виски, после чего снова обратился к официантке и попросил стакан воды.

– У вас очень утомленное лицо, – заметил он.

Официантка получила пару зеленых бумажек и воспряла духом.

– Вы хотите что-то еще, сэр? – спросила она.

– Две рюмки водки. Для меня и для леди.

– Я не пью водку, – вполголоса проговорила я, когда официантка отошла.

– Странно, что ты до сих пор сидишь со мной за одним столом. Или это потому, что я дал тебе три тысячи долларов? Впрочем… три тысячи долларов – это деньги, на которые я смогу купить тайну. Так что я покупаю у тебя тайну. Ты, конечно, можешь отказаться – это твое право. В конце концов, мы с тобой уже договорились о покупке улыбки на вечер.

– И какой же должна быть тайна?

– Любой. Выбирать тебе.

– Когда мне было пятнадцать, я украла у отца золотые часы и продала их. А на эти деньги купила целую кучу нижнего белья.

– Здорово, – резюмировал Брайан. – К себе домой я тебя не поведу – два года назад коллеги подарили мне на день рождения золотой "Ролекс".

Я рассмеялась.

– А почему ты его не носишь?

– Лет через сорок. Когда совсем постарею и буду нуждаться в чем-то, что будет придавать моему облику шик и благородство. А пока он отлично смотрится в красивой коробочке.

Я оглядела принесенные рюмки с водкой.

– Это не для того, чтобы пить, – сказал Брайан. – Сейчас яобъясню.

Он достал из кармана горстку мелочи и, положив деньги на стол, разделил их на две аккуратные кучки.

– Эта игра впервые появилась в Месопотамии. Наверное, тогда они использовали не водку, а что-то другое. Не суть. Ты бросаешь монетку в мою рюмку, и я рассказываю тебе тайну. Или что-то личное. Потом мы меняемся местами. И так – до бесконечности. После игры монетки мы должны сохранить.

– Зачем?

– Монетки – это тайны. Если ты забираешь мои тайны, то ты становишься моим другом. Жители Месопотамии верили, что деньги не выдают тайн. Начинай.

Я бросила монетку в его рюмку.

– Когда я учился в университете, у меня были длинные волосы, – заявил мой собеседник и жестом продемонстрировал их длину – по плечи. – Но мне они надоели. Кроме того, не хотелось иметь ничего общего с хиппи.

– Ты их не любишь?

Брайан пожал плечами.

– Против них я ничего не имею. Но война – это один из двигателей прогресса и других не менее важных процессов в мире. Пока есть война, есть военные, которые совершенствуют свое мастерство. Есть ученые, которые разрабатывают новые виды оружия. Есть правые и левые. Есть журналисты, которые пишут о войне. А мир – это статичность и скука. Рано или поздно люди сойдут с ума от скуки и начнут убивать. Я уже не говорю о том, что сама идея мира утопична. В мире никогда не будет равенства, которое является необходимым условием для достижения всеобщего перемирия. Всегда будут деньги, нефть, алмазы, золото. Будут люди бедные и богатые, смелые и трусливые, коварные и честные… будет все, кроме мира. А я не хочу относиться к какой-то группе людей. Я сам по себе. Мне так комфортнее.

– У тебя много таких теорий? – с улыбкой спросила я.

– Миллион. Буду делиться с тобой по мере возможности.

– Ты никогда не пробовал писать книги?

Брайан брезгливо поморщился.

– Пока что мне хватает стихов. Хотя… может, когда-нибудь и решусь. – Монетка из еще не тронутой кучки нырнула в мою рюмку. – А теперь послушаем вас, мисс.

– Я служила в армии. Целый год. Связисткой.

– Врешь! – удивленно ахнул Брайан.

Я обиженно выпятила нижнюю губу.

– Честное слово!

– Никогда не думал, что буду стыдиться того, что не служил.

– Думаю, ты немного потерял, – сказала я и бросила очередную монетку в его рюмку.

Брайан задумался.

– Даже не знаю что тебе рассказать. Ах да. Когда-то я почти три месяца встречался со своим сокурсником.

– Что? – расхохоталась я.

– Не волнуйся, я пошутил, – улыбнулся он. – У меня был роман с мусульманкой из Ирана.

– Так уж роман!

– И еще какой. Правда, всего лишь недели, иногда командировки кажутся такими короткими… Но, надо сказать, я расширил свой кругозор. Даже выучил несколько фраз на фарси.

– Вроде "а какого цвета у тебя сегодня белье, дорогая"?

– Да, что-то в этом духе, только более откровенное.

У моей монетки появилась соседка по рюмке.

– Я потеряла девственность в тринадцать лет. Самое страшное – я ничего не помню. Мы хорошенько выпили и покурили… надеюсь, все прошло хорошо.

– Я уверен, что ты держала марку, – с серьезным лицом сказал Брайан, и я не удержалась от улыбки.

Когда очередная монетка перекочевала в рюмку моего собеседника, он принял задумчивый вид.

– Наверное, на этот раз я поделюсь с тобой личной вещью. Задай мне любой вопрос. Нет. Два вопроса. А я отвечу.

– У тебя в бумажнике есть фото светловолосой женщины. Кто это?

Брайан достал бумажник и показал мне фотографию.

– Ты имела в виду эту женщину? – уточнил он.

– Да.

– Это моя жена.

Он испытующе посмотрел на меня.

– Твоя… жена? – переспросила я недоуменно, переваривая сказанное.

– А я не выгляжу женатым человеком?

– Я не могу на вид отличить женатого мужчину от неженатого.

– Это моя мать. За пару лет до смерти.

За прозрачным полиэтиленом разместились три фотографии. Помимо вышеупомянутой, там было фото маленького Брайана. Он смотрел в камеру с серьезным видом, почти нахмурившись. На третьей фотографии я узнала Брайана без труда. Он улыбался и одной рукой прижимал к груди диплом, а второй придерживал профессорскую шапочку, на которой можно было разглядеть стилизованную букву "H" – Гарвардский университет.

– А почему тут нет фотографии твоего отца?

– Не нашел маленькой. В альбоме есть большие… при случае я тебе их покажу. Кстати, с тебя второй вопрос.

– Он будет немного личным.

– Придется ответить, я ведь обещал.

– Что ты сейчас чувствуешь?

Брайан поболтал в руках рюмку. Монетки перекатились по дну, сделав круг.

– Не знаю. Но я думаю о том, что есть что-то странное во всем этом. У нас с тобой нет и не может быть ничего общего. Мы живем в разных мирах, у нас разные проблемы, разные взгляды на жизнь. Я бы сказал, полярные. До этого я практически не общался с таким женщинами, как ты, но те, с кем меня сводила судьба, произвели на меня немного тягостное впечатление.

– Чем именно?

– Озабоченностью теми вещами, которые мне незнакомы по определению, интеллектуальной ограниченностью, которую они объясняют отсутствием денег.

– При чем тут деньги? – нахмурилась я.

Брайан снова передернул плечами – "не спрашивай, я сам не знаю".

– Вероятно, в наши дни и интеллект можно купить за определенное количество зеленых бумажек.

– Мне жаль таких женщин.

– Они сами выбрали себе дорогу. Во всяком случае, я рад, что ты другая.

– Ты меня совсем не знаешь.

– Мы с тобой сидим тут довольно долго. Общество глупой женщины наскучило бы мне минут через тридцать.

– Тебе знакомо понятие "просто секс"?

– Отлично знакомо. А я бы обиделся, если бы ты расценила все это, – он обвел рукой стол, – как попытку затащить тебя в постель.

– Просто для того, чтобы провести с женщиной ни к чему не обязывающую ночь, не требуется устанавливать уровень коэффициента умственного развития.

– Согласен. Но она должна быть достаточно умной, чтобы понять, что эта ночь ни к чему не обязывает.

Я развела руками и рассмеялась.

– Не буду спорить. Ты прав.

Брайан посмотрел на часы.

– Ничего себе! Уже третий час! На работу ты завтра точно не встанешь…

– Ты что! Завтра же воскресенье!

Он виновато потрепал волосы.

– Точно. Вот что делает с людьми гибкий график. Я даже не помню, какой завтра день. Ну так что, пойдем? Я ложусь под утро, а вот ты, как я вижу, засыпаешь на месте. Как я могу позволить, чтобы дама уснула в моем обществе? Какой из меня тогда джентльмен?

… Все места для парковки были заняты, и Брайану пришлось оставить машину в другом квартале.

– Ты найдешь ее потом? – с легким опасением спросила я.

Брайан надел очки в тонкой золотой оправе.

– Хоть я и слеп в такое время суток, но на местности ориентируюсь отлично. Максимум мне придется коротать ночь у тебя.

– Только вот кровать у меня одна.

– А кто говорил про кровать? Мы купим ящик пива, тонну семечек и сядем смотреть бейсбол.

– Ты любишь бейсбол?

– Ненавижу. Я вообще не смотрю телевизор. Но мы могли бы почитать друг другу вслух.

– Почитать друг другу вслух. – Я помолчала. – А это, наверное, здорово.

– Да, – кивнул Брайан. – Иногда я читаю сам себе. Это странно, но мне нравится.

Мы остановились у моего дома.

– Покурим? – предложила я.

Мы присели на хлипкую скамейку, закурили и замолчали.

– Нет, это все же странно, – заговорил Брайан.

– Что именно?

– Весь этот вечер. У меня такое ощущение, что я прожил эти несколько часов в другом мире, другой жизнью. Через пару часов я пойду спать, но я чувствую себя так, будто мне вообще не нужен сон… а, может, я влюбился? Можно влюбиться в женщину, которую я знаю всего лишь три дня?

– Думаю, можно влюбиться даже с первого взгляда.

Брайан помотал головой.

– Какой ужас.

– Почему же?

– Меня пугает зависимость от чего-то… или от кого-то. – Он задумчиво потер лоб. – Наверное, я выгляжу полным идиотом. Раньше у меня был сценарий. Ресторан, постель, подарки, постель, прощай. А теперь я подумал… и этот сценарий показался мне такой глупостью…

– Поцелуй меня, – попросила я.

Он легко сжал мое лицо в ладонях.

– А вы начинаете наглеть, леди. В следующий раз – одна порция алкоголя. Не больше.

– Я буду хорошей девочкой.

– Не стоит. В твоих глазах я вижу совсем другое.

Думаю, наш поцелуй продлился всего несколько секунд, но мне он показался самым долгим в моей жизни.

– Черт, откуда ты взялся, Брайан? – шепотом спросила я, глядя ему в глаза. – Сначала ты ругаешь мою подругу, потом приглашаешь меня в ресторан, выписываешь чек на три тысячи долларов, ведешь в бар, рассказываешь то, что не рассказал бы и священнику на исповеди, говоришь, что влюбился… и все это за какие-то три дня. Откуда?

– Это важно?

– Думаю, не очень.

Он осторожно убрал мои волосы в сторону, коснулся губами уха и поцеловал в шею.

– Мне нравятся твои духи.

– Шели говорит, что ее от них тошнит.

– Пусть нюхает свой яд.

Брайан снова нашел мои губы, и на этот раз мы отправились в другую реальность на бесконечно долгий промежуток времени.

Моя соседка, женщина лет пятидесяти, недовольно шикнула на нас, и мы подпрыгнули от неожиданности.

– Добрая ночь, мэм, – улыбнулся Брайан, с ловкостью профессионала вытирая мою помаду.

– Не пора ли вам домой, молодой человек? Скоро рассвет. И вообще, в университетах сейчас экзамены. Лучше бы вам сидеть за книгами.

– Вы правы, мэм, – ответил он с серьезным выражением лица (наверное, для этого ему пришлось сделать нечеловеческое усилие воли). – У меня скоро разговорный арабский…

Соседка ухватила за ошейник своего сенбернара.

– Арабский? Вы что, дипломатом будете?

– Востоковедом.

– Стране нужны учителя, врачи, а молодежь идет учить всякую ерунду. Идите в армию, молодой человек. В Ираке выучите ваши иероглифы.

И соседка, гордо подняв голову, прошла мимо нас.

– Может, зайдешь? – спросила я.

– Нет. Я и так слишком много себе позволил… да и поздно уже. Тебе пора спать.

– Я позвоню.

– Буду ждать. – Он коснулся пальцами моих губ. – В следующий раз мы поедем ко мне в гости. Я покажу тебе фотографии. Как и обещал. Сладких снов.

Брайан помахал мне рукой и побрел по направлению к машине.
Я проводила его взглядом, открыла сумочку и в мутном свете фонаря стала искать ключи.

Глава 5 (Брайан)
На коктейль к Рэю я так и не поехал. Более того, обманул не только его, но и себя, и на пробежку не отправился. Но зато покрасил забор, на который было страшно смотреть, и постриг траву на лужайке перед домом, после чего сделал заметку в ежедневнике: "Пригласить садовника". Кусты приводить в порядок самостоятельно я не умел, а они совсем разрослись и потеряли всякую форму.
Было начало восьмого, когда я закончил все дела и присел на крыльце, с довольным видом оглядывая плоды сегодняшних трудов. Кошки примостились рядом – режим дня у них был отлажен не хуже швейцарских часов, они знали, что через несколько минут я накормлю их ужином.
У одной из кошек должны были родиться котята, и я понятия не имел, куда их пристроить. Будущая мама лежала на крыльце, устало жмурясь, и даже не думала, что ее котята могут сделать кому-то проблемы. В прошлый раз котят забрал Рэй – он раздал их своим многочисленным друзьям. У меня друзей было меньше, и оставалось надеяться, что Рэй выручит меня и в этот раз. А одного котенка можно подарить Мадене. Не думаю, что она откажется. Да и кто может остаться равнодушным к этим крошечным пушистым комочкам? Перед ними не устоял даже Рэй. А он кошек никогда не любил.
Подумав про Мадену, я в очередной раз вспомнил вчерашний вечер. Я не кривил душой, когда говорил ей о том, что чувствую себя другим человеком. Меня даже посетила соблазнительная мысль продлить отпуск на пару недель и уехать туда, где есть море и солнце. Я не видел пляжа как минимум года два. Но Мадена со мной, разумеется, не поехала бы, а торчать в одиночестве в незнакомом месте, да еще и целых две недели, мне не хотелось. Тем более, что настроения заводить курортные романы у меня не было.
Больше всего меня поражал (раздражал, нервировал?) тот факт, что я влюбился в незнакомую женщину. А в том, что я влюбился, сомнений у меня не было. Наверное, так оно и происходит, думал я, рассеянно поглаживая пушистый животик одной из кошек. Это происходит со всеми, так чем же я отличаюсь от других? Только вряд ли что-то из этого получится. Уж слишком разные мы с Маденой. Хотя, если посмотреть на это с другой стороны, то мы, люди, сами выдумали все эти статусы. Не для того ли, чтобы оправдать свои неудачи?

… На следующий день я решил искупить свою вину и напросился к Рэю на кофе.
Несмотря на ранний час, обе помощницы были заняты делом. То, зачем Рэю понадобилось двое секретарей, оставалось загадкой для всех. Девушки были удивительно похожи друго на друга. Одну из них звали Нина, а другую – Нинет. Никто, кроме Рэя, их различить не мог, и Агата в свое время настояла на табличках с именами.
Одна из девушек копалась в бумагах, а вторая, поудобнее устроившись за столом, склонилась над учебником по арабскому языку.

– Доброе утро всем, – поздоровался я.

– Доброе утро, – ответили девушки хором.

– Как дела?

– Потрясающе, просто потрясающе, – ответила сидевшая за столом Нинет. – Брайан, как говорят по-арабски "я хочу пригласить вас на ужин"?

– А кого ты собралась приглашать? – рассмеялся я.

– Пока что никого. Рэй сказал мне выучить несколько основных фраз.

– А фразу "можно попросить номер вашего телефона" ты уже выучила?

Нинет сердито махнула на меня рукой и снова уткнулась в книгу.
Появившийся в приемной Рэй бросил на стол три папки.

– Разберите это, – сказал он девушкам. – Ну? Живо! Вам не просто так платят!

– Чувствую, кто-то сегодня встал с левой ноги, – заговорил я.

Рэй испуганно вздрогнул и повернулся ко мне.

– О, я тебя не заметил. Доброе утро.

– Что-то случилось? – поинтересовался я, пожимая ему руку.

– Пойдем, расскажу, – кивнул он головой в направлении своего кабинета. – Нинет, приготовь нам кофе. И учи этот чертов арабский в то время, когда у тебя нет работы!

Назад Дальше