Голос сделался хриплым, низким, сексуальным. Нику стало интересно, действительно ли она заново переживает мгновения близости, рассказывая, как расстегивала пуговицы его камуфляжной военной куртки и срывала с себя розовую ночную сорочку. Он и сам как наяву видел все это, ловя каждое ее слово.
– А после того, как мы позанимались любовью…
– Эй, – тут же вмешался Ник, – ты пропустила самую захватывающую часть.
– Ничего подобного, – насмешливо парировала она. – Самая захватывающая часть случилась почти на закате, в 7.39 вечера.
– С десяти утра до семи вечера прошло много времени. – Они тогда были очень увлечены друг другом. На самом деле Нику не требовалось описание их занятия любовью. Ощущение шелковистой кожи Сидни, вкуса и запаха ее тела навсегда отпечаталось в его памяти.
– В 7.39 вечера мы были одеты, чтобы идти на ужин. На тебе был черный костюм с серой рубашкой и галстуком-бабочкой цвета бургундского вина. Ты опустился на одно колено.
– Самое главное, ты ответила согласием.
– А ты подарил мне кольцо с π-бриллиантом в 3,14 карата. – Она вытянула вперед левую руку, на которой не было колец. – Оно слишком прекрасно, чтобы его носить, правда. Прошлой ночью я сняла его перед тем, как идти на работу, убрала в сейф, который храню у себя в чемодане.
С тех пор она его так и не надела. Ник решил, что она чертовски зла на него. Более того, он подозревал, что это чувство станет острее, когда она узнает истинную причину, по которой он ее сюда привез.
– Ого. – Резко натянув поводья, она заставила лошадь остановиться. – Ты меня совсем заболтал. А ведь у меня есть вопросы.
– Пытаешься угадать назначение трости, да?
– Верно. Я заметила: при ходьбе ты слегка прихрамываешь, но трость тебе точно ни к чему.
– Театрализованное представление, чтобы порадовать Готорн, – пояснил Ник. – Это ее шоу, и у нее имеются идеи о том, как его лучше отыграть.
– Дело не в трости, а в истории, которая к ней прилагается.
Выпрямившись в седле, Ник осмотрелся по сторонам и заметил следящее устройство на столбике забора. Нужно выйти за пределы зоны охвата камер, прежде чем он сможет воспользоваться мобильным телефоном с предоплаченной сим-картой и лошадьми в качестве прикрытия.
– Не хочешь ли немного пройтись?
– Именно это я и имею в виду. Ты продолжаешь менять тему разговора и явно что-то от меня скрываешь.
Она слишком умна и слишком хорошо его знает. Ему не удастся ее обмануть, но и объяснить оплетающую его паутину лжи и интриг он тоже не в состоянии. Половина известных ему сведений – не более чем догадки, другая половина основывалась на интуиции. Нику не хотелось, чтобы Сидни увязла в этом деле еще глубже.
Ник направил лошадь к разбитой грязной дороге и спешился. Трава доходила ему до бедер.
Он подошел к Сидни, чтобы помочь, но она отстранила его руки, высвободила ноги из стремян и сама соскользнула на землю. Ее щеки порозовели от быстрой езды и, возможно, от гнева.
– Ник, ты обязан рассказать мне, что происходит.
Стоя спиной к камере слежения, он негромко произнес:
– Мне нужно послать эсэмэску, но из дома я этого сделать не могу.
– Почему не можешь? Никто не в состоянии подслушать текстовое сообщение.
– Как-нибудь в другой раз я преподам тебе урок слежения с помощью мобильных телефонов, а сейчас мне просто необходимо отправить эсэмэску. Не могу сказать тебе, кому я пишу и зачем.
– Так сделай это.
Ник задвигался, пытаясь спрятаться от камеры. Сидни схватила его за ворот рубашки и притянула к себе. Так они оказались стоящими между лошадей, скрытые от посторонних глаз.
– Вот так, – сказала она. – Выглядит, будто мы целуемся.
– Ты заметила слежку.
– Я не слепая. Посылай эсэмэску.
Ник вынул из кармана примитивный мобильный телефон, вставил аккумулятор и ввел в память три телефонных номера. Напечатав имя, дату и время, он отправил эти данные и снова отключил телефон.
– Не так я представлял себе нашу встречу.
– Это моя вина. Я прибежала слишком рано.
– Не вини себя. – С момента возвращения в Остин Ника не оставляло опасение, что Сидни может каким-либо образом вмешаться. – Это я привел тебя к себе.
Хотел, чтобы ты знала: я жив и здоров. Думал, что сумею защитить тебя.
– Что ты такое говоришь?
– Ты работаешь в нефтяной сфере и являешься одной из немногих в городе, кто хорошо знает Тикуанну. Я опасался, что тебе станет известно о встречах с Хуртадо.
– Так это по твоей просьбе меня привезли в офис ЦРУ, – догадалась она. – И ты велел Филипсу указать мне нужное направление.
Ник кивнул:
– Не хотел, чтобы ты появилась в неподходящее время.
– Неподходящее время? – С ее губ сорвался короткий ироничный смешок. – Что может быть более неподходящим, чем перестрелка прямо у дома?
– Вот и скажи, это ведь ты научилась стрелять и планировала в одиночку отправиться в Тикуанну мне на выручку.
– Откуда они узнали, Ник? Откуда повстанцам стало известно о нашем доме? Зачем они устроили там засаду?
– Если за этим вообще стоят повстанцы.
– Рико Суарез. Он не мятежник, а один из людей Хуртадо.
Маловероятно, чтобы Рико вел двойную игру. Его главной целью являлись деньги, а их у повстанцев очень немного. Если бы его не убили, что бы он сказал? Кого выдал бы?
Смерть забрала Суареза в весьма подходящий момент. От внимания Ника не укрылось, что застрелить его могли и Батлер, и Филипс, и Готорн, все они находились у дома. Так же как и агент Грегори, бухгалтер. Сидни его там видела.
Нику очень хотелось все ей рассказать: она умна и прозорлива и могла бы помочь ему понять суть всех этих интриг.
– Я не допустил бы, чтобы ты подвергалась опасности. – Ник обращался не столько к Сидни, сколько к самому себе. – Больше мне нечего добавить.
Опустив руки, она отвернулась от Ника.
– Прежде у тебя никогда не было от меня секретов.
Нику очень хотелось ей рассказать, но с чего начать? Невозможно поведать одно, умалчивая о другом, третьем. Он проходил подготовку в спецназе ВМС США и знал, что лучшая стратегия – хранить молчание.
Бросив взгляд на наручные часы, он заметил:
– Пора возвращаться, если хотим успеть к назначенному Батлером времени.
Сидни повернулась к нему:
– Я отношусь с подозрением к специальному агенту Грегори. Мне бы хотелось посмотреть на собранные им данные по нефтяным месторождениям и инфраструктуре Тикуанны.
– Сидни, остановись. Ты же не следователь.
– Возможно, стоило бы им стать. Думаю, я справилась бы не хуже Готорн.
– Пора возвращаться.
Она положила правую руку ему на плечо:
– Ник, я прочла часть сообщения, что ты написал.
– Что?
– Я не слепая.
– Я же прикрывал экран рукой.
– А я считывала буквы, которые ты печатал. Цифры я не запомнила, но ты набрал имя Елена.
"Она чертовски умна. Это до добра не доведет".
Глава 8
Сидни наблюдала за тем, как Ник садится на гнедого: брови нахмурены, челюсти крепко сжаты. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он злится.
И она тоже. Жена диктатора славится красотой. И дело тут не столько в ее длинных густых струящихся волосах и сияющей чистой коже, сколько в харизме. А Ник полгода провел в ее обществе.
В действительности все это время он был не с ней, но очень близко. И текстовое сообщение, отправленное в связи с его тайной миссией, свидетельствовало, что между ними существует связь.
В обычных обстоятельствах Сидни не считала себя ревнивой. Не хотелось верить, что жених состоит в романтических отношениях с Еленой, но он всего лишь простой смертный. Если в самом деле влюбился в другую женщину, понятно, почему не может смотреть Сидни в глаза. Он стал другим, его поцелуй тоже изменился.
Неверность – ужасное слово. Ничего подобного с Сидни прежде не случалось. Множество ее подружек жаловались, что партнеры им изменяют, но она всегда советовала прежде проверить все факты. Теперь и она оказалась в подобной ситуации. Лошади размеренно двигались вперед.
– Расскажи мне о Елене.
– Я должен встретиться с ней в отеле в Остине и отвезти в определенное место, а там передать под опеку проверенных людей. Я отправил эсэмэску, чтобы подтвердить дату и время.
– Почему она не может обратиться в посольство в Тикуанне?
– Хуртадо что-то подозревает и держит ее на коротком поводке. Узнав, что она намерена предать его, он не задумываясь убьет ее.
Сидни потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить полученную информацию.
– Как ты сумеешь это провернуть?
– Люди Хуртадо знают меня. Если я буду сопровождать Елену с собраний, они не станут нас задерживать.
– Из-за того, что вы с Еленой друзья?
Ник натянул поводья, заставив лошадь остановиться.
– Сейчас не время вдаваться в детали, но вот что я тебе скажу: Елена помогла мне бежать. Я в долгу у нее.
С каждой минутой история принимала все более скверный оборот. Теперь оказалось, что Елена не только прекрасна, но еще и отважна настолько, что спасла Ника. Как можно не влюбиться в такую женщину?
– Почему она хочет остаться в США?
– Потому что жаждет положить конец своему браку.
У Сидни перехватило дыхание.
– Она влюблена в другого мужчину?
– Да, – быстро ответил Ник. Слишком быстро.
– В кого? – едва слышно спросила она.
– В самого что ни на есть неподходящего кандидата. Хуже и придумать нельзя.
Нет, нет, нет, только не в него, не в Ника.
– Назови мне его имя.
– Мигель Авилар, предводитель повстанцев.
Сидни шумно выдохнула. Международный тайный заговор по свержению правительства, ставящий на кон миллионы долларов инвестиций в нефтяные месторождения, не шел ни в какое сравнение с тем обстоятельством, что Ник может быть влюблен в красавицу Елену.
Глядя на него снизу вверх, Сидни в который раз восхищалась его широкими плечами и торсом. Какой же он привлекательный и мужественный!
– Есть ли что-то еще, что ты хочешь рассказать мне о Елене?
– Помнишь, как Ева Перон сделалась самым влиятельным человеком Аргентины? Елена Хуртадо воспринимает себя в том же ключе.
И снова Ник говорит о политике. Интерес Сидни был исключительно личного характера.
– Что ты к ней испытываешь?
– Она очень авторитетна и даже немного пугает.
Сидни никогда не отличалась умением делать тонкие намеки, ходить вокруг да около тоже не привыкла.
– Ты в нее влюблен? – напрямик поинтересовалась она.
– Черт подери, нет. В моем сердце есть место только для одной женщины, и эта женщина – ты.
Ее Ник, мужчина, с которым она хотела прожить всю жизнь, вернулся.
– Как же я по тебе соскучилась.
– Разлука с тобой стала самым тяжелым испытанием, когда-либо выпадавшим на мою долю. Не стоит тебе здесь находиться. Это небезопасно.
– Есть только одно место, где я хочу быть, – рядом с тобой.
Еще раз пожав ей руку, он выпрямился в седле. От его теплой, нежной улыбки у Сидни затрепетало сердце.
– Тогда придется научиться следовать нехитрым правилам.
– Хорошо.
– Старайся не попадать на линию огня. Также не стоит тебе начинать собственное расследование. И, самое главное, не верь никому.
Сидни кивнула:
– Справлюсь.
Ударив пятками в бока коня, Ник пустил его галопом, Сидни последовала за ним.
Вернувшись в дом, они уединились в ванной наверху. Сидни уселась на краешек ванны, Ник стал осторожно снимать повязку с ее раны.
– Как там мой шрам? Похожа я на подружку байкера?
– О да, настоящая заноза в заднице. – Его пальцы легко заскользили вниз по ее руке, лаская чувствительную кожу с внутренней стороны запястья. – Ты невероятная женщина.
– Ну, я стараюсь держаться в форме.
– Инфекции нет, но я хочу, чтобы, когда мы вернемся в город, твою рану осмотрел настоящий доктор.
– А когда это случится?
– Встречи назначены на вторник. Думаю, в понедельник вечером нас перевезут в отель в Остине.
А сегодня суббота.
– Значит, через пару дней. Мне нужно позвонить в офис, предупредить, что я не выйду на работу в понедельник.
– О телефонных звонках пусть заботится Готорн. В таком случае она точно будет уверена, что ты не сказала неправильных слов неправильным людям.
– Намекаешь, что я могу проболтаться своим боссам о разработке нефтяных месторождений в Тикуанне? Моя компания в них не заинтересована и открыто заявила об этом еще три года назад.
– Возможно, ситуация с тех пор изменилась.
Сидни стало интересно, могли ли эти изменения представлять интерес для "Техасского тритона". Насколько ей известно, их компанию не пригласили на встречу с Хуртадо. Политические интриги могут оказаться полезными для нее и для людей, с которыми она работает.
Она не решалась напрямую спросить Ника, было ли предложено иное финансовое стимулирование или привилегии. Подобные разговоры запрещены в помещении, где каждое слово прослушивается и записывается.
Ник осторожно нанес антисептик на швы и забинтовал рану.
– Все готово.
Она поднялась и посмотрела на него в упор. Черт с ними, с камерами, она хочет поцеловать его, и немедленно. Скользнув рукой по груди, она обняла его за шею. Долгое мгновение просто всматривалась в глубоко посаженные карие глаза, в которых плясали золотые искорки. Его ресницы были густыми и такими же черными, как волосы. Мать-природа поступает несправедливо, одаривая мужчин такими великолепными ресницами. В глубине его глаз отражалось их прошлое. Ник снова превратился в того мужчину, в которого она влюбилась.
Когда Сидни прильнула губами к его губам, ее будто током ударило, все чувства разом пробудились к жизни. Во рту у Ника было жарко и медово-сладко. Ее кожу закололо от предвкушения, пульс участился. Она могла бы поклясться, что ощущает ток крови по венам.
Ник обвил ее рукой за талию и, теснее прижав к себе, углубил поцелуй. Он обнимал ее так крепко, что она едва могла дышать. Так ли уж необходим кислород, когда можно вдыхать Ника?
Их приветственный поцелуй не шел ни в какое сравнение с нынешним. Полгода Сидни ждала Ника, и теперь он начинал оправдывать ее надежды. Как она вообще могла в нем сомневаться? С трудом дыша, она прервала поцелуй и, слегка отстранившись, чтобы смотреть ему в лицо, сказала:
– Ник, я верю тебе. Я такая…
– Тише.
Он приложил палец к ее губам.
– Мне так много нужно тебе сказать.
– Ты лучше покажи, – промурлыкал он.
Сидни упала в его объятия, стремясь как можно теснее прижаться к нему, сплавить их тела воедино. Обвив его ноги своими, она даже через плотную ткань джинсов ощутила мощное возбуждение. Просунув руку ему в пах, принялась ласкать его мужское достоинство, заставляя напрячься еще сильнее.
Такая реакция чрезвычайно распалила Сидни, по телу прошла дрожь. Как же долго она жила без него! Воспоминания об их занятиях любовью взрывались в памяти подобно фейерверкам.
Внезапно Ник отстранился:
– Мы должны остановиться.
– Нет, только не это.
– Кто-то стоит за дверью.
Она услышала голос Готорн, произносящей его имя, и тут же представила, как тощая агентша, понаблюдав за ними в камеру, решила вмешаться в самый неподходящий момент.
– Ник, – повторила Готорн, – у нас внизу совещание.
– Буду через минуту! – прокричал он в ответ.
– Поторопитесь, это очень важно.
Сидни упала ему на грудь и чуть слышно спросила:
– Можно я ее убью?
– Это не самая блестящая идея. – Ник отстранился. – Идем со мной.
– Я бы предпочла не слушать, что бубнит эта женщина.
Он забеспокоился:
– Что ты намерена делать?
– Обещаю держаться подальше от неприятностей. Буду сидеть в своей комнате. Или лучше спущусь-ка я на кухню и посмотрю, что на обед.
Она принимала установленные им правила и не имела ни малейшего желания нарушать их.
Ник не доверял обещанию Сидни избегать неприятностей. Конечно, она не станет нарочно провоцировать его, но, будучи любознательной по натуре, непременно захочет найти ответы на свои вопросы. Он не хотел, чтобы она изменилась, ему нравился ее пытливый ум. Жажду докапываться до сути вещей, по ее словам, она унаследовала от родителей-ученых. Ник надеялся, что они с Сидни и своих будущих детей будут воспитывать в том же ключе.
Придя в кабинет, он присоединился к группе и, устроившись на диване, демонстративно посмотрел на часы:
– Надеюсь, мы надолго не задержимся. Уже время обеда.
Филипс, Грегори и лейтенант Батлер поддержали его. Все были голодны, но никто не мог никуда уйти, пока Готорн не выскажется.
– Джентльмены, у нас проблема. В последнее время несколько верных последователей Хуртадо переметнулись на сторону врага. Рико Суарез был лишь вершиной айсберга.
– А теперь он обложен льдом, – пошутил Филипс.
– Ничего смешного, специальный агент Филипс.
– Да, мэм.
– Мы не можем позволить, чтобы президент другого государства находился под угрозой, посещая США.
Ник вполуха слушал, как Готорн вносит изменения в первоначальный план. Единственной его заботой было отыскать Елену и доставить ее к кураторам Центра разведывательного управления.
Не так-то просто организовать ее бегство. Много недель Ник передавал информацию о состоянии ее финансов и активов нужным людям. Разводы никогда не проходят легко, а развод диктатора сопряжен с особыми проблемами, главная из которых – избежать массового убийства, когда он поймет, что его предали.
Ник позволил себе вклиниться в монолог Готорн:
– Простите, что вы сказали?
– Будьте внимательнее, Ник. Присутствие вашей девушки в доме вовсе не означает, что вы в деле не участвуете.
– Моей невесты, – поправил он.
– Лучшее, что мы можем сделать в условиях нависшей над нами угрозы, – доработать первоначальный план действий. Я уже переговорила с региональным директором, он дал согласие.
Терпение Ника было на пределе.
– Вы говорите об изменении плана. Отлично. Что именно изменилось?
– Я хочу, чтобы Хуртадо находился под нашей защитой, и в связи с этим меняю график. Диктатор с приближенными прибудут в воскресенье, а не в понедельник.
– Завтра? Они будут здесь завтра?
– И прибудут в этот конспиративный дом, где мы сможем за ними присмотреть.
Нику казалось, что отключенный мобильный телефон вот-вот прожжет дыру в кармане. Нужно немедленно отправить эсэмэску о смене планов.