***
e/>
И наконец Машо нанес маркизе визит. Он принял решение. Дело в том, что он не решался говорить о ней с королем, но пока она оставалась в Версале, он чувствовал себя весьма неловко.
Если маркиза останется в фаворе, дни его будут сочтены - это-то он ясно понимал. Он зашел слишком далеко в демонстрации недружественных чувств - в первые часы после нападения он уверился в том, что дни короля сочтены и что менее чем через неделю королем станет дофин. И в стремлении показать свою преданность дофину он полностью предал маркизу.
Вскоре он понял, что поторопился, однако надежд не потерял. Если мадам де Помпадур убедят покинуть двор, король в конце концов с этим согласится. Луи был человеком привычки, и многие полагали, что он посещает маркизу только потому, что она находится поблизости. Если же ее не будет, он, возможно, скоро утешится и станет уделять больше времени другим своим друзьям.
В Метце, когда король тоже полагал, что смерть его близка, враги мадам де Шатору организовали ее отставку. Сейчас приспел срок столь же смелых действий в отношении мадам де Помпадур.
И вот маркизе, которая проводила время в окружении своих добрых друзей, доложили, что Машо собирается нанести ей визит. Она попросила друзей оставить ее в одиночестве и собрала все свои силы для достойной встречи.
- Итак, мсье де Машо, - сказала она, когда он наконец предстал перед нею, - давно я вас не видела.
- Мадам,- ответил хранитель королевской печати,- я глубоко сожалею о той миссии, с которой явился к вам. - О какой такой миссии?
- Я вынужден просить вас оставить Версаль.
- Вы вынуждены просить?
- Я действую по поручению короля, - солгал Машо. Маркиза была так потрясена, что побоялась выдать свои чувства. Перед человеком, которого она отныне по праву считала своим врагом. Она лишь молча склонила голову.
- Поверьте, мадам, - продолжал Машо, - мне трудно было выполнить это поручение. Но вы помните, как это было с мадам де Шатору в Метце. Король пожелал полностью изменить свой образ жизни, а вы, увы, представляете собою ту часть его жизни, которую он хотел бы оставить в прошлом.
- Что я должна делать? - спросила она, отчаянно пытаясь справиться с дрожью в голосе.
- Мадам, всего лишь без промедления покинуть Версаль. Послушайтесь моего совета: уезжайте как можно дальше отсюда. Тогда вы поступите мудро.
Маркиза не отвечала. Она словно замерла и не видела стоявшего перед ней хранителя королевской печати. Перед ее мысленным взором представали прежние времена: ее первая встреча с королем в Сенарском лесу, первые дни их любви, та ярмарочная гадалка, которая предсказала ей, девятилетней девочке, что она станет возлюбленной короля, и это предсказание определило ее судьбу.
И все это ради того, чтобы пережить такой ужасный момент! Теперь, когда молодость миновала, когда она превратилась в слабую, больную женщину - ее вышвыривали вон из той жизни, которая значила для нее все! Машо склонился к ее руке и вышел.
- Прощайте, - сказала она вслед. - Прощайте, друг мой.
***
e/>
В комнату вбежала мадам дю Оссэ.
- Мадам, дорогая маркиза, что случилось? Что совершил этот человек?
- Он сообщил мне о моей отставке, Оссэ. Вот и все. Все кончено. Я больше не подруга короля.
- Но это невозможно, мадам!
- Нет, Оссэ. Он принес мне приказ короля. Думаю, вам следует сразу же начать паковаться. Мы покидаем Версаль.
- И куда мы отправимся?
- Мы едем в Париж.
- Париж?! Мадам, но вам же знаком характер жителей этого города. Они ненавидят вас.
- Возможно, утратив любовь короля, я утрачу и ненависть парижан.
- О, мадам... Мадам, позвольте, я помогу вам лечь в постель. Вам надо отдохнуть. А то вы снова раскашляетесь, и тогда...
- И тогда, тогда... - с горечью повторила маркиза. - Ах, Оссэ, теперь это не имеет значения. Сколько еще недель мне осталось, как вы думаете, Оссэ?
- Много, много недель, и много лет, если вы будете заботиться о себе, мадам.
- У меня еще остались друзья, Оссэ. Возможно, эти недели послужат испытанием и для них.
- Кое-кто уже сейчас ждет вас у порога.
- Пойдите и посмотрите, кто это.
Мадам дю Оссэ вернулась с мадам де Мирепо.
- Что происходит? - спросила посетительница.
- Присядьте со мной, моя милая болтушка, - сказала маркиза. - Дело в том, что я покидаю Версаль.
- Но почему?!
- Потому что таков приказ, моя дорогая.
- Приказ короля?
Мадам де Помпадур кивнула.
- Вы получили письмо об отставке?
- Почти что то же самое. Час назад здесь был Машо, он и объявил желание короля: я должна не медля уехать.
- Машо! Этот лис!
- Но он хранитель печати.
- Дай ему Господь сохранить хотя бы собственную голову! Скажите, вы получили какое-либо письменное предписание короля?
- Нет, никакого.
Мадам де Мирепо саркастически расхохоталась.
- Тогда это просто происки Машо! Поверьте, Луи об этом ничего не известно. Разве он мог бы вот так просто расстаться с вами, не сказав, не написав ни слова?
- Но вы же знаете Луи! Он пойдет на что угодно, лишь бы избежать неприятной миссии.
- До того, как все это случилось, он проявлял к вам ту же теплоту и привязанность, что и прежде?
- Да, чувства его не изменились.
- Сначала они запугали его разговорами о покаянии, к тому же он не мог с вами видеться. Теперь ему лучше и, будьте уверены, через несколько дней он за вами пришлет. Вспомните мадам де Шатору.
- Которую изгнали!
- И которая вернулась. И вскорости врагам мадам де Шатору пришлось очень несладко.
Мадам дю Оссэ объявила, что к маркизе пришел доктор Кенэ. - Правда ли то, что я слышал? - спросил он.
- Мой Бог, значит, они уже вовсю об этом болтают! - воскликнула маркиза.
- Машо был здесь, - пояснила мадам де Мирепо, - и заявил, что он пришел от имени короля просить маркизу оставить Версаль.
- Машо - тот самый лис на праздничном ужине, - сказал доктор, - который объявил своим сотрапезникам, что надвигается опасность и что им надлежит разбегаться. И все для того, чтобы лакомые куски остались ему одному.
- Доктор прав, - согласилась мадам де Мирепо. - Король не давал Машо никаких полномочий. Он действует исключительно по собственной инициативе. Не обращайте на него внимания. Оставайтесь. Помните: тот, кто выходит из игры, всегда в проигрыше.
- О, мои друзья, дорогие мои друзья! - вскричала маркиза. - Как вы меня успокаиваете... И, что гораздо важнее, даете мне ценный совет. Я верю - король никогда меня не покинет. Оссэ, если вы уже что-то успели упаковать, быстро распакуйте. Мы остаемся в Версале!
***
Все теперь были уверены, что опасность, нависшая над королем, миновала. Однако он сам продолжал пребывать в унынии. И ничто не могло его отвлечь. На приемах он сидел молча, уставившись в пространство. Он решил изменить свой образ жизни и предаться благочестию, однако эта новая жизнь нисколечко ему не нравилась.
Придворные уже головы сломали, придумывая реплики, которые могли бы ему понравиться. Но ни одна из острот не вызывала на лице короля улыбки и даже самые блестящие замечания порождали лишь слабое ворчание, после чего король снова погружался в прострацию.
С этой задачей не мог справиться даже сам Ришелье. Он живописал свои многочисленные любовные приключения, и хотя с каждым разом истории становились все рискованнее, король не реагировал на них никак.
Было два часа дня. В частных апартаментах короля собралась маленькая компания, присутствовал и король, облаченный в халат и ночной колпак. Здесь были и дофин с супругой, и хотя пришло время обеда, покинуть апартаменты без позволения короля никто не мог. Он же, казалось, забыл о времени и, опираясь на палку, стоял у окна.
Ришелье расположился рядом, тщетно пытаясь развлечь короля очередным своим повествованием.
- Это, сир, произошло с мадам де Попелинье. Ее муж прознал о нашей интрижке и твердо решил положить ей конец. Так что он отправил ее в Париж, окружил стражами и был твердо уверен, что уж теперь она в безопасности. Ах, сир, пробраться в дом было совершенно невозможно. Преданные слуги тщательно охраняли все входы и выходы. Многие другие признали бы свое полное поражение, но только не я.
Король зевнул и продолжал смотреть в окно. Но Ришелье это смутить не могло.
- И что я сделал, сир, спросите вы?
- Я не собираюсь спрашивать.
- Сир, вы ослабли после недавнего печального происшествия, а то непременно спросили бы. Так что сделал Ришелье? Сир, он купил смежный дом. Узнал, где располагается спальня прекрасной дамы. В этой комнате был огромный камин. В моей комнате также был камин. Я пригласил рабочих, и вскорости наши камины превратились в дверь, ни для кого незаметную и известную только нам обоим. Это было замечательное приспособление! Оно позволило нам видеться друг с другом в любой час дня и ночи. Поверьте мне, сир, в Париже сейчас продают камины в стиле "мадам де Попелинье"!
- Я вам верю, - сказал король, - потому что вы способны на любое злодейство.
- Сир, готов заложить свою жизнь, что когда вы окончательно выздоровеете, вы попросите меня снова рассказать эту историю и с удовольствием посмеетесь.
- Таких историй множество, - возразил король. - Я прекрасно осведомлен о том, что дамы считают, что быть любовницей герцога Ришелье - одна из непременных обязанностей жизни при дворе.
- Возблагодарим святых за то, что этого не говорят о короле, который так верен предметам своей любви.
Король не улыбнулся и не выбранил Ришелье он продолжал скучать. Потом объявил:
- Я вижу, супруга дофина проголодалась. Пора вам отобедать, моя дорогая.
- Благодарю вас, сир, - сказала Мария Жозефина и удалилась. Король мрачно смотрел ей вслед и вдруг, казалось, принял какое-то решение.
Он оглядел собравшихся и увидел на одной издам, на герцогине де Бранка, длинный плащ.
- Мадам, вы не одолжите мне свой плащ?
Она удивленно протянула плащ королю. Он набросил плащ на плечи и пошел к двери. Все собравшиеся в потрясении глядели на него. Дофин двинулся следом, но Луи повернулся к сыну и сказал:
- Я хотел бы остаться один!
Дофин поклонился и вернулся к остальным придворным. В апартаментах царило молчание. Но никто не сомневался в том, куда направился король. Мадам дю Оссэ объявила:
- К вам посетитель!
Маркиза вскочила - она не могла сдержать крик радости.
- Дорогая моя, - заявил король, - как же давно мы с вами не виделись... Слишком давно.
Она встала перед ним на колени и принялась целовать ему руки, и вскорости они стали влажными 6т ее слез.
- Но почему вы в халате?! - воскликнула она, поднявшись. - И какой-то тоненький плащ на плечах! В такую погоду...
- Возлюбленный друг мой! Пусть это вас не тревожит, я уже совсем здоров.
- Хвала всем святым! О, сир, это время было для меня самым страшным в жизни.
- Сожалею, что доставил вам такие огорчения.
- Ах, сир, сейчас это уже неважно, сейчас я снова счастлива.
- Давайте поговорим, - предложил король, - это доставит мне удовольствие.
- Все, что доставит удовольствие моему королю, будет радостью и для меня.
- Знаю, знаю. Они пытались превратить меня в монаха! Она засмеялась и он засмеялся вместе с ней.
- Жизнь короля не всегда полна радостей и. счастья, - прокомментировал он, - однако я все же предпочту ее монашеству.
- Ваше Величество... монах! О нет! Мы этого не позволим!
- Согласен. Мы этого не позволим.
- Ах, видеть вас вновь... Я просто не могу прийти в себя от счастья.
- Я просто сбежал от своих собеседников, - объявил король. - Они такие скучные! А теперь, когда я с вами, настроение у меня улучшается и я снова могу улыбаться.
- Сир, могу ли я пригласить вас сегодня вечером отужинать со мной?
- Приглашение принято с большим удовольствием.
- Тогда это будет наш интимный ужин! Мы пригласим только тех, кто сможет нас порадовать. Какое счастье, что я не позволила мсье де Машо изгнать меня из Версаля!
- Машо пытался вас прогнать?
- Он стал так важничать, сир. Разве что не провозглашал: "Король мертв!" - и поспешил засвидетельствовать свою преданность дофину.
- Я разочарован в Машо.
- Он и д'Аржансон доставили мне немало беспокойств и страхов.
- Это непростительно, - заявил король. Глаза маркизы победно сверкнули, но больше о своих врагах она не произнесла ни слова. Это был очень важный момент - ни жалоб, ни упреков, только планы на будущие радости и развлечения.
Она видела, что он растревожен всем, что ему пришлось пережить, и первейшей ее задачей было возродить его уверенность в себе. Он взял себе за правило не обращать внимания на нелюбовь к нему его народа, но то, что народ ненавидел его до такой степени, что кто-то решился на покушение, глубоко его поразило. Она поспешила развеять его мрачные мысли.
- Вы знаете, сир, что многие хотели бы уверить вас, будто этот чудовищный поступок был совершен по воле народа. Но это вовсе не так. Этот Дамьен просто безумец, никакого заговора не существует.
- О, если бы я мог быть в этом уверен!
- Но, сир, это же очевидно! Когда люди узнали о том, что произошло, они перепугались. Я посылала своих слуг в Париж, послушать, о чем там говорят. Не было никого, кто не был бы разгневан и возмущен происшедшим. И о вас все говорили с такой любовью! О Боже, да разве не подвергся нападению иезуитский коллеж Людовика Великого? Париж был потрясен, как и парламент.
- Вы как всегда дарите мне успокоение.
- Ах, сир, в том, что случилось, есть и свой смысл: теперь будут приняты все возможные меры, дабы подобное не повторилось.
Король кивал, улыбался и слушал планы маркизы на вечер. Это будет очаровательный вечер, такой, какими король давно уже не наслаждался. Нет, без карт - он, может быть, больше не будет больше играть в карты. И никаких балов - он еще не совсем окреп для танцев. А пьеса? О, пьеса - это замечательно. Да, пьеса ему подойдет, в особенности если она будет играть главную роль.
Мадам дю Оссэ слышала смех своей госпожи, перекликавшийся со смехом короля.
Нет, мадам маркиза - положительно гений, подумала она. Она снова прошла через тяжелейшие испытания и вышла из них без потерь.
И когда король вернулся к себе в апартаменты, все увидели, что скука исчезла из его взгляда и что он чему-то улыбается. Новости распространялись быстро.
- Маркиза снова в фаворе, а король предан ей, как и прежде, - шептались придворные.
Д'Аржансон и Машо услышали эти разговоры и содрогнулись от ужаса. Теперь перед маркизой стояло две задачи. Нельзя сказать, что их решение доставляло ей удовольствие, ибо маркиза старалась, насколько это было в ее силах, не наживать себе врагов. Но могла ли она сомневаться после всего случившегося, что дальнейшее пребывание при дворе этих двоих людей будет. постоянно грозить ей опасностью?
Добиться у короля отставки д'Аржансона не составляло особого труда. Но в то же время король очень дорожил таким человеком, как Машо.
Тем не менее пренебречь оскорблениями и обидами, которые эти люди причинили ей, маркиза не могла, и король, столь быстро избавившийся от грусти и уныния, преисполнился желанием вознаградить маркизу за то, что она вернула ему способность снова радоваться жизни.
Шла война, положение Франции было не из легких, и страна нуждалась в проницательных и опытных государственных деятелях. Все так, но не оставлять же без внимания обиду, причиненную маркизе. Первого февраля д'Аржансон получил от короля lettre de cachet: "Монсеньор д'Аржансон, ввиду того, что ваша служба больше не нужна мне, я освобождаю вас с поста военного министра и от выполнения прочих служебных обязанностей и приказываю вам отбыть в ваше поместье в Орме".
Такой отставки боялись все, кто надеялся сделать карьеру при дворе короля.
Д'Аржансон был взбешен. Свершилось! Он знал, с каким нетерпением ждала этого маркиза. И вот победила! А ведь месяца еще не прошло с тех пор, как победа в единоборстве между ними, казалось, улыбнулась ему.
Мадам д'Аржансон пыталась утешить своего супруга.
- Еще не все потеряно, - сказала она ему. - В конце концов не сошелся же свет клином на Версале, можно жить и за его стенами.