Оливия поставила на кухонный стол тарелку со скудным завтраком, состоявшим из единственного яйца пашот и двух тоненьких тостов. Ветчина, колбаса и бекон исчезли из их кладовой много лет назад.
- Сквайр настолько без ума от тебя, что уверен, мы можем подать ему блюдо из куриных желудков, и он будет просто счастлив!
Безмерно взволнованная, сбитая с толку Александра попыталась вернуться к своей работе. Она осторожно перевернула платье, прижала к ткани утюг. Но он уже успел остыть.
- Александра, ты уже прогладила эту сторону, - мягко сказала Оливия, бросив в сторону сестры встревоженный взгляд.
Александра медленно подняла на нее глаза, не в силах изобразить на лице даже слабую притворную улыбку.
- Ты права. Ах, как глупо с моей стороны!
Что ж, теперь все было кончено. И не осталось больше причин переживать.
Но Александра грустила, теперь коварная память возвращала ее в давние дни встреч с Оуэном: ее чувства были столь же сильными, за исключением того, что никогда прежде она еще не чувствовала такого влечения, такого взрыва страстного желания. Как же она тосковала без Оуэна! Старые раны вскрылись снова, заставляя страдать от нестерпимой боли.
Между тем Эджмонт с жадностью накинулся на яйцо и тосты. Он уже объявил дочерям, что днем уедет - Александра не имела представления, куда он решил направиться, да это ее и не особенно заботило. Она вышла из кухни, аккуратно придерживая разглаженное платье, Оливия направилась следом.
- Убедись, что стол сегодня вечером будет накрыт по высшему разряду, Александра. И не вздумай экономить! - напутствовал Эджмонт старшую дочь.
Ничего не ответив, она принялась тщательно развешивать платье в прихожей.
Оливия пристально взглянула на сестру:
- Почему бы тебе не рассказать о том, что произошло вчера? Я так волнуюсь!
Менее всего на этом свете Александра хотела, чтобы сестры волновались о ней. Она поместила вешалку с платьем на большую стойку для одежды и обернулась:
- Волноваться тут совершенно не о чем. Я объяснила свою точку зрения герцогу. Никаких неуместных знаков внимания с его стороны больше не будет.
- Но ты же чуть не плачешь! - заметила Оливия. - Ты даже не можешь изобразить жалкое подобие улыбки. Что случилось? Неужели он был с тобой злым? Жестоким? Я уже не раз прокрутила в голове все возможные и самые ужасные сценарии!
Александра приобняла сестру:
- О, Оливия! Он сильно разозлился. И явно не мог спокойно принять мой отказ. Но все уже кончено, и у меня нет ни единой причины переживать.
- И все таки ты расстроена!
Александра ни за что не рассказала бы Оливии о поцелуе. Точно так же, как никогда бы не призналась сестре, что тоскует по Оуэну и их светлых чувствах, что думает о нем даже теперь - так, как не думала все эти долгие годы… Не поведала бы и о том, что образ Оуэна часто всплывает перед ее глазами, то и дело сменяясь лицом герцога. Нет, откровенничать явно не стоило: Оливия обязательно использовала бы эти признания в качестве аргументов против сквайра и его ухаживаний.
- Я просто переутомилась, - ответила Александра, почти не покривив душой, и наконец то заставила себя улыбнуться. - По крайней мере, у Бонни сейчас настоящий праздник. Она находится, вероятно, в самом лучшем стойле, которое когда либо видела, с таким огромным количеством сена, что даже не знает, что с ним делать.
Но Оливия не улыбнулась на шутку сестры, лишь еще больше впилась в нее всполошенным взглядом:
- В Клервуде явно что то произошло, и ты не хочешь мне об этом рассказывать. Раньше у нас никогда не было тайн друг от друга.
Александра больно прикусила губу, пытаясь сдержать готовые хлынуть из глаз слезы, и призналась:
- Он поцеловал меня.
Оливия чуть не задохнулась от потрясения.
- Мне очень жаль, - сказала Александра, безвольно прислонившись к стене. - Я уже успела забыть, что чувствуешь, когда тебя целует молодой красивый мужчина.
- Он не так уж и молод. Ему тридцать или около того, - отозвалась Оливия. - Надо же, какой презренный хам!
- Да, презренный, - вяло согласилась Александра и в этот самый момент, когда до нее донеслись приближавшиеся шаги отца, поняла, что не верит своим собственным словам.
Сестры переглянулись и натянуто улыбнулись отцу, когда он прошествовал мимо, чтобы взять свое пальто.
- Хорошего дня, отец.
- Не жалей денег, Александра, - еще раз напутствовал Эджмонт, радостно сияя. - Принарядись как следует.
И отец вышел из дома.
Сестры подождали, пока за ним закроется дверь, и снова обменялись взглядами. Оливия с досадой покачала головой:
- Выходит, я сильно ошибалась по поводу его намерений. Мне очень жаль, Александра.
- Все в порядке. Все кончено, - решительно отрезала Александра. В глубине души она понимала, что ничего еще не кончено, однако ей нужно было думать о грядущем вечере. Их ждала целая гора дел. - Нам нужно привести в порядок дом. Где Кори?
- Я приведу ее, - сорвалась с места Оливия.
Весь следующий час сестры подметали, терли и мыли дом, готовясь к предстоящему визиту важного гостя. Александра все еще не могла избавиться от воспоминаний о Клервуде. Не удавалось объяснить самой себе и внезапно одолевшее ее отчаяние. А еще она по прежнему скучала по Оуэну, мучаясь так сильно, будто Клервуд действительно растеребил былые раны острым ножом.
Александра и Кори принялись полировать деревянную мебель. Оливия вышла из дома, заметив, что погода сего дня хоть и холодная, но ясная, солнечная. Она принялась было подметать ступеньки перед крыльцом, но вскоре буквально ворвалась в дом, сгорая от нетерпения:
- Александра, пойдем, быстрее!
Сердце старшей сестры тревожно кольнуло. У нее тут же появилось странное чувство, будто Клервуд прислал еще один подарок, но она сразу сказала себе, что наверняка ошибается. Александра помчалась на улицу, следом из дома вылетела Кори. Оказалось, что Клервуд вернул в Эджмонт Уэй повозку, на которой вчера к нему приезжала незваная гостья, но теперь экипаж был запряжен отнюдь не старой Бонни. Карету тянул красивый, молодой, мощный вороной конь.
- А где же Бонни? - прошептала Оливия.
- Вы только посмотрите на этого коня! - восхищенно протянула Кори.
Мерин, безусловно, был ломовым конем. Он явно мог совершить путь в Клервуд и обратно, причем несколько раз за день, даже не устав и, вероятно, с повозкой, заваленной известковым раствором и кирпичами. Посмотрев чуть дальше, Александра заметила за экипажем изумительного коня Рандольфа де Уоренна, а потом разглядела и уже знакомого ей всадника. Он приветственно помахал им.
Что на этот раз собирался выкинуть Клервуд? Она снова забеспокоилась и затаила дыхание, напряженно ожидая очередного подвоха.
Рандольф остановил карету и легко спрыгнул на землю. Он неторопливо прошел по кирпичной дорожке к дому, туда, где стояли сестры.
- Добрый день, леди, - весело поздоровался гонец.
Александра в волнении обхватила себя руками, любопытная Кори спросила:
- А где Бонни?
- Ваша кобыла пока останется в Клервуде. Боюсь, она хромает, но не беспокойтесь, у его светлости превосходный ветеринар. Он считает, что кобыла сможет вернуться домой через пять шесть недель. Судя по всему, она потянула сухожилие.
- Пять или шесть недель! - В голосе Кори зазвучала неподдельная тревога. - Ведь это наша единственная упряжная лошадь! Что же мы будем делать?
Она обернулась к Александре, и та вздохнула:
- Отцу придется пожертвовать своего коня, ничего другого не остается. К тому же это лишь временные трудности.
- Он никогда на это не согласится, - тихо заметила Оливия.
- Леди, не стоит так расстраиваться, - с улыбкой вмешался в их разговор Рандольф. - Его светлость хочет, чтобы вы использовали Эбени до тех пор, пока ваша кобыла не сможет вернуться домой.
Александра в изумлении посмотрела на него.
- Прошу прощения? - Она перевела взгляд на сильного вороного мерина.
- Вы можете взять Эбени на время лечения вашей лошади, - твердо отозвался Рандольф. - Его светлость настаивает на этом.
Александра резко отвела глаза от изумительного коня. Рандольф смотрел так, будто ожидал ожесточенного спора.
Клервуд прислал им коня. Это был заботливый, глубокий жест, а еще конечно же щедрый. "Я могу быть очень щедрым покровителем, - вдруг зазвучал в ушах Александры голос герцога. - Я предлагаю вам еще раз обдумать все преимущества…"
- Он восхитителен! - прошептала Кори. - Это самый красивый конь из всех, что мне доводилось видеть! Он может скакать под седлом?
Рандольф взглянул на нее:
- Да, на нем можно проехаться с ветерком. Вы любите верховую езду, мисс Болтон?
- Конечно, очень люблю, но давным давно ей не занималась. - Кори пожала плечами, и в этом жесте засквозило что то типично женское, беспомощное. - У меня никогда не было собственной лошади, сэр, но, когда я была ребенком, обычно скакала на Бонни без седла по всей нашей сельской местности.
- Кори, - с упреком оборвала словоохотливую сестру Оливия.
Александра едва ли их слышала. Она была потрясена. Что крылось за этим жестом - проявление заботы и доброты? Или все таки любезность Клервуда означала, что он собирался продолжать свои назойливые ухаживания после всего того, что произошло?
Александра снова взглянула на Рандольфа, тяжело дыша - словно несколько раз обежала вокруг дома.
- Мы ценим это предложение, этот чуткий и чрезвычайно великодушный жест. Но боюсь, мы не можем принять такого коня даже во временное пользование, - вежливо объяснила она, хотя на самом деле хотела сказать, что не собирается принимать этого коня ни теперь, ни когда бы то ни было в будущем.
- Почему нет? - пронзительно закричала на нее Кори.
Глаза Рандольфа распахнулись от удивления, но он, казалось, старательно сдерживал улыбку.
- Мисс Болтон, его светлость настаивает. Почему бы не сделать ему приятное?
Александра рассеянно смотрела на посланца герцога. Как же непросто ей сейчас было думать здраво!
- Можем ли мы поговорить наедине, сэр?
Прежде чем Рандольф успел ответить, Кори сжала руку старшей сестры, ее зеленые глаза лихорадочно горели.
- Александра, я уже обожаю этого коня! Нам все равно нужен кто то вместо Бонни. Мы не можем обходиться без упряжной лошади целых шесть недель! Ты только взгляни на этого коня! Если ты отошлешь его назад, я не буду с тобой разговаривать, никогда!
Оливия взяла Кори за руку:
- Пойдем в дом.
Перед тем как удалиться, средняя сестра многозначительно посмотрела на старшую:
- Я склонна согласиться с Кори, Александра. Нам действительно нужна упряжная лошадь. Мы ведь просто возьмем этого коня на время, взаймы. Не отправляй его обратно.
Александра ничего не ответила. Она подождала, пока сестры не скроются в доме, и обернулась к Рандольфу:
- Полагаю, я уже объясняла вам ситуацию, сэр.
- Но это всего лишь конь!
- Это очень дорогой конь, к тому же принадлежащий Клервуду.
Рандольф скрестил руки на груди.
- Он предупреждал, что вы будете отказываться.
Александра с удивлением посмотрела на Рандольфа. Он улыбнулся.
- Ну же, мисс Болтон, почему вы отказываетесь? Герцог не отступит, особенно в этом, - он на самом деле хочет помочь, только и всего.
И что она могла ответить на это?..
- Если бы я только могла поверить вам, сэр!
- Мне запрещено возвращаться с Эбени, - сказал Рандольф и лукаво добавил: - Так что мне ничего не остается, кроме как оставить коня здесь, в вашем стойле. Я так и поступлю, а если уж вам так хочется вернуть его, придется делать это самой.
Поражение Александры было очевидным. Она никогда не поехала бы в Клервуд снова, даже ради того, чтобы вернуть лошадь. Ничего не остается, кроме как принять подарок… Герцог Клервудский победил.
- Тебе кто нибудь когда нибудь говорил, что ты очень умна? - с улыбкой спросила Элис, когда солидная карета Сен Ксавье свернула на Пэлл Мэлл.
Ариэлла улыбнулась подруге:
- Если честно, это была идея Эмилиана. Он обратил внимание на то, что мистер Джефферсон добивается сотрудничества с моим отцом, и я наверняка могу использовать это в наших интересах.
На душе у Ариэллы потеплело, когда она подумала о своем муже. Супруги Сен Ксавье были вместе вот уже семь лет, растили двух замечательных детей, но сейчас Ариэлла любила своего Эмилиана даже сильнее, чем прежде. Несмотря на то что в момент первой встречи Сен Ксавье казался мрачным, холодным и даже устрашающим, теперь он стал для Ариэллы большим, чем любовник и муж, - ее лучшим другом и самым близким доверенным лицом. Эмилиан был удивлен, когда жена стала говорить ему об их с Элис задумке игнорировать коварные планы Стивена и устроить брак между вдовствующей герцогиней Клервудской и большим, красивым американцем. Но он тоже заметил этих двоих на балу и согласился с тем, что определенная симпатия между ними уже наметилась.
- Мы скажем мистеру Джефферсону, что мой отец попросил меня показать ему Лондон. Поскольку этот американец так стремится установить деловые контакты с моим отцом, сильно сомневаюсь, что он откажется от нашего предложения, - улыбнулась Ариэлла, довольная их интригой.
- И как только он присоединится к нам, мы как бы невзначай проедем мимо Констанс Холл. Когда мы окажемся поблизости, с нашей стороны будет слишком невежливо не нанести визит, - усмехнулась Элис и сжала ладонь подруги.
- А дальше мы можем лишь оставить их вдвоем в од ной комнате, дать им возможность побыть наедине, - подхватила Ариэлла. - После этого все пойдет по накатанной колее.
- Необязательно, - отозвалась Элис, отпуская ее руку.
Ариэлла осторожно бросила взгляд на свою красавицу подругу, которая вдруг помрачнела. Она тут же догадалась, что Элис вспоминает начало своего брака и те пять ужасных лет разлуки, которые последовали за свадебными клятвами.
Как же Элис тогда страдала! Алекси, вероятно, никогда не признался бы, что тоже изнывал от тоски, но Ариэлла хорошо знала своего брата и была уверена в том, что и для него расставание казалось невыносимо тягостным. Его гнев был лишь маской, за которой он обычно прятал истинные чувства. К счастью, Элис и Алекси удалось в итоге помириться, и Ариэлла не уставала радоваться тому, какими счастливыми они были вместе. Она и представить себе не могла, что ее распутник брат может превратиться в верного, любящего мужа.
- Иногда паре просто необходимо протянуть руку помощи, - мрачно улыбнулась Элис подруге. - Возможно, мы с Алекси все еще жили бы в разлуке, если бы те, кто нас любит, не постарались бы хорошенько ради нашего воссоединения.
- Это были ужасные времена, - тихо сказала Ариэлла. - И я рада, что они давно позади, а вы двое теперь просто без ума друг от друга.
Элис широко улыбнулась, решив оставить все переживания в прошлом.
- Мне кажется, Джулию и Джефферсона разделяет целая бездна. Она - вдова, сохранившая титул герцогини, он - владелец ранчо. Она - англичанка, он - американец. У нее - целое состояние, у него такого богатства нет. Если между подобными людьми существует сильное влечение, им, возможно, нужно немного помочь преодолеть их очевидные различия.
- Тебе кто нибудь когда нибудь говорил, что ты очень умна? - улыбнулась Ариэлла.
- Только мой чересчур смелый муж.
Тайн Джефферсон отказался занять место по направлению движения, хотя две молодые леди так рьяно настаивали на этом. Вместо этого он уселся напротив них, скрестив свои длинные, сильные ноги. Мистер Джефферсон мог быть американцем, который трижды пересекал страну еще до появления трансконтинентальной железной дороги, - а это означает, что он покорял горы и пустыни, страдал от сильной жары и снежных бурь, выдерживал столкновения с индейцами и волками, не говоря уже просто о плохих парнях - но в том, что касалось прекрасного пола, Тайн считал себя джентльменом. По крайней мере, он всегда старался вести себя как можно лучше - предупредительно и вежливо.
Дочь Клиффа де Уоренна показывала очередную достопримечательность, на сей раз - дом знаменитого британского художника. Тайн был поражен и смущен таким вниманием. Он сильно удивился, когда в его отеле появились эти две леди и, мило представившись, принялись сладкими голосками зазывать его на экскурсию по Лондону. И даже когда дочь Клиффа объяснила, что отец попросил ее навестить мистера Джефферсона, чтобы тот чувствовал себя как дома, Тайн чутко уловил заговор, какую то хитрую женскую интригу. Но он даже представить себе не мог, что за ка верза таилась за гостеприимством двух молодых леди. Да и отказываться от предложения дочери Клиффа не собирался - только не теперь, когда он пытался убедить этого знаменитого мореплавателя проложить судоходный путь в Сакраменто. Кроме того, время пребывания Тайна в городе было ограничено. Именно поэтому он был просто счастлив осмотреть как можно больше достопримечательностей.
Но вот истекли два часа прогулки, и они оказались за городом. Джефферсон никогда никуда не ездил, не изучив предварительно карты, поэтому точно знал, что они находятся в Гринвиче. Это было фешенебельное предместье города, в котором проживали знатные и богатые. Прекрасная часть Большого Лондона была заполнена роскошными домами размером с дворцы и особняками поменьше, с безупречными, ухоженными садами и усаженными деревьями дорогами. Происходящее удивляло Тайна все больше и больше.
- Не пора ли нам вернуться в город? Если вы, леди, окажете мне честь и присоединитесь, мы могли бы выпить чаю в отеле. У меня была бы возможность отблагодарить вас за гостеприимство.
Леди Сен Ксавье одарила его загадочной улыбкой:
- Не стоит благодарить нас, мистер Джефферсон.
- Лучше просто - Джефферсон, - поправил он.
В этот момент миссис де Уоренн невинно похлопала глазками и сказала:
- О, вы только посмотрите! Это Констанс Холл. Интересно, герцогиня вдова дома?
Сердце Тайна учащенно забилось.
- Полагаю, вы знакомы с герцогиней, не так ли? - сладкозвучно пропела леди Сен Ксавье. - Если она дома, мы должны нанести визит. Наши семьи очень близки, а мне так и не удалось хорошенько поболтать с ней на балу в Херрингтон Холл.
Он окинул взглядом белые столбы и закрытые железные ворота, охранявшие владения герцогини от нежелательных посетителей. Тайн быстро взял себя в руки, его дыхание восстановилось. И все же его настораживала собственная реакция на этот случайный проезд мимо дома герцогини.
Джефферсон посмотрел на двух своих спутниц, которые по прежнему бесхитростно улыбались ему. "Нет здесь ничего случайного!" - догадался он. Но Тайн и вообразить не мог, для чего малознакомые леди устроили этот визит к герцогине. Никаких дел с вдовой он не вел. А если здесь крылась лишь обычная светская любезность, почему нужно было устраивать визит к ней с таким количеством разнообразных ухищрений?
Уж не сватовство ли задумали эти наивные с виду леди? Образ герцогини ярко вспыхнул в памяти Тайна, он уже видел перед собой ее светлую кожу, белокурые волосы, прекрасное лицо.