- Лорд Сент‑Джеймс только что приехал в город. Он остановился у лорда Бладжена в Гринвиче. Визит старого друга доставил мне большое удовольствие. Я пригласила его остаться на обед, что он и сделал. - Александра поймала себя на том, что буквально тараторит, не в силах восстановить сбившееся дыхание. - Кроме того, здесь - мои сестры. Они пообедали с нами. Это было восхитительно, не так ли?
Она одарила гостя притворной, вымученной улыбкой.
Оуэн пристально взглянул на Александру, и она по его глазам прочитала немой вопрос: "Почему ты так боишься своего любовника?"
Не в силах справиться с волнением, Александра продолжала трещать без умолку:
- Нам подали цесарок с абрикосами. И я пригласила сестер остаться на ночь - они в комнатах для гостей, устраиваются. Я думала, что вы не будете возражать. Сегодня мы должны затеять особенный ужин.
Оуэн по‑прежнему внимательно смотрел на Александру, теперь и Стивен следил за ней цепким взором.
- Вы так нервничаете, Александра, - спокойным, мягким тоном заметил герцог.
Ее тело напряглось, тревога переросла в панику. Клервуд превратился в ленивого, но опасного льва, а она находилась в его логове.
И без того хмурое лицо Оуэна стало еще более мрачным.
- Александра хотела, чтобы мне и ее сестрам было комфортно в гостях, ваша светлость. И ей это удалось: она - исключительная хозяйка, впрочем, как и всегда, - холодно произнес он и безрадостно улыбнулся. - Однако она обещала мне прогулку по вашему саду.
Ужас объял Александру, когда неподвижная улыбка на лице Стивена стала еще тверже. И она снова затараторила:
- Сейчас слишком холодно, чтобы гулять в саду. И кроме того, лорд Сент‑Джеймс, вы упоминали, что приглашены на поздний чай в городе. Не так ли? - солгала бедняжка, и в ее тоне послышались умоляющие нотки. Он должен был уехать! Стивен выглядел рассерженным. Александра понимала, что Клервуд не может ее ревновать, но на ум тут же пришли условия их соглашения: он ожидал, что любовница будет ему верна. Как только Оуэн уедет, она сможет объяснить Стивену его визит, и тогда все снова станет по‑прежнему…
А будет ли?
Оуэн выглядел так, словно вот‑вот откажется уезжать и раскроет ее обман. Но он с явной неохотой уступил:
- Я никогда бы не злоупотребил вашим гостеприимством, и вы правы, у меня есть другие обязательства. - Он неожиданно взял Александру за руку и сжал ее. - Я очень рад, что у нас была возможность увидеться после столь длительной разлуки. Спасибо за восхитительный обед и еще более восхитительную компанию.
Александра выдернула свою руку.
- Я тоже очень рада, - отозвалась она, с тревогой глядя на Стивена. Странная улыбка, казалось, намертво приклеилась к его лицу, но глаза превратились в две черные грозовые тучи. - Я провожу вас, лорд Сент‑Джеймс.
Стивен воинственно скрестил руки на груди и насмешливо бросил:
- Доброго пути, Сент‑Джеймс. Заезжайте в любое время.
- Благодарю за обед, ваша светлость, - в тон ему, язвительно заметил Оуэн. - Всенепременно воспользуюсь вашим приглашением.
"Они ненавидят друг друга!" - мелькнуло в голове Александры. Чувствуя, что щеки по‑прежнему лихорадочно горят, она прошла через холл с Оуэном, остро ощущая его близкое соседство и тонко улавливая присутствие Стивена, который стоял в дальнем углу комнаты и не сводил с них глаз. У парадной двери Оуэн понизил голос и с тревогой спросил:
- У тебя все будет в порядке?
- У меня все будет просто прекрасно, - ответила Александра, затаив дыхание. - Даже не сомневайся.
Ее губы тронула слабая, едва заметная улыбка.
Оуэн бросил взгляд через холл в угол, где стоял Стивен.
- Он кажется бессердечным ублюдком. Дай знать, если я тебе понадоблюсь. - Оуэн поклонился и вышел через распахнувшиеся двери, которые швейцар тут же поспешил закрыть за ним.
Александру теперь била неукротимая дрожь, ее колени подогнулись, и она крепко обхватила себя руками. К горлу снова подкатывала тошнота, но совсем не из‑за беременности. "Они ненавидят друг друга!" - опять в отчаянии подумала Александра, на мгновение зажмурившись. Что же ей теперь делать - со всей этой запутанной ситуацией? Лишь две вещи казались очевидными: она должна объяснить суть своих отношений с Оуэном Стивену и теперь было не самое подходящее время, чтобы признаваться в своем деликатном положении. Медленно, нехотя Александра подняла глаза.
Стивен пронзил ее испепеляющим взглядом. Потом герцог повернулся и прошагал через холл, скрывшись из вида.
Александра нервно облизала пересохшие губы, сознавая, как же она боится теперь Клервуда. Однажды ей уже доводилось быть свидетельницей вспышки ярости герцога, и она надеялась, что никогда больше не увидит его гнева. Увы, в сложившейся ситуации не было ни единого шанса избежать ссоры. Александра бросилась за ним.
Она влетела в кабинет как раз в тот самый момент, когда Клервуд в ярости бросил свое пальто на диван.
- Итак, как же поживает твоя давняя потерянная любовь, Александра?
Она колебалась, не решаясь ответить.
- Оуэн - мой друг, Стивен. Я теперь с тобой.
Клервуд обернулся к ней:
- Ты любила его всем сердцем. Ты сама мне об этом говорила. Ты хотела выйти за него замуж. Но вместо этого пожертвовала собой ради своих сестер и отца. Поправь меня, если я ошибаюсь. - Его голос сочился сарказмом.
- Не, не ошибаешься, - прошептала она. - Ты прав. Но это было давным‑давно.
С его уст сорвался резкий фыркающий звук, напоминавший невеселый смешок.
- Чего он хочет? - настойчиво спросил Клервуд.
Александра затрепетала, не в силах произнести, что сказал ей Оуэн.
- Чего он хочет? - повторил герцог, его голос теперь звучал громче, глаза пылали от ярости.
- Не знаю, - еле слышно ответила она, не в силах унять дрожь. - Его жена умерла шесть месяцев назад, и он решил навестить меня, чтобы поговорить, вспомнить старые добрые времена.
Глаза Клервуда гневно распахнулись. Он явно не верил объяснениям.
Александра отвернулась, ее виски пульсировали. Теперь все было совершенно ясно. Оуэн все еще любил ее - сейчас она в полной мере осознавала это. А еще Александра вдруг поняла, почему он приехал в город - вовсе не для того, чтобы предаться воспоминаниям о былой любви.
Оливия была права. Оуэн готов был стать для Александры рыцарем на белом коне, если бы ей это понадобилось. А еще она по‑прежнему относилась к нему с большой нежностью.
Подойдя сзади, Стивен грубо схватил Александру за плечи, заставив ее повернуться.
- Я понимаю, - с горечью сказал он.
- Нет! - Она в неистовстве тряхнула головой. - Нет, ты ничего не понимаешь! Я бы никогда не нарушила условия нашего соглашения.
- И что же это за условия? - осведомился Клервуд, вперившись в нее недобрым взглядом. - Ты любишь его, Александра? Или это так очевидно, что не стоит и спрашивать?
- Я бы никогда не изменила тебе, никогда бы тебя не предала! - отчаянно закричала она.
- Правда? - Герцог еще крепче сжал ее за плечи. Повисло напряженное, вселяющее ужас молчание. Александра не могла отвести взгляд - сейчас она едва ли могла дышать. - Ты мне не ответила. Ты все еще любишь его, Александра?
Она уже задыхалась, хотела что‑то сказать в ответ, но не могла - мысли лихорадочно роились в голове и никак не могли сформироваться в слова. Сердце громко билось от страха и нараставшей паники.
- Существует немало способов, которыми женщина может предать мужчину, - резко бросил Клервуд. Он отшвырнул от себя Александру, и она, споткнувшись, отлетела в сторону.
- И тебе не стоит трудиться отвечать мне, - злобно прошипел герцог и величаво прошагал к камину, - потому что я знаю ответ!
Александра не могла сдержать слез.
- Нет, не знаешь!
Клервуд обернулся:
- Ты любишь его! Ты любила его девять лет назад, и ты до сих пор любишь его! Я - не слепой. Это же ясно, как божий день! - Он сорвался на крик. - Любому дураку ясно, что вы двое любите друг друга!
Горькие слезы струились по щекам Александры.
- Я люблю тебя, - прошептала она.
- Теперь ты будешь мне лгать? Отрицать, что любишь Сент‑Джеймса?
Александра покачала головой:
- Конечно, я люблю его, но… Побелев от гнева, Клервуд медленно двинулся на нее.
Александра сжалась в комочек и задрожала, решив, что он хочет ее ударить. Но герцог не поднял на нее руку.
- И ты будешь плести мне что‑то о его визите, когда я застал вас нежно держащимися за руки? - Его трясло от ярости. - Я видел, как ты касалась его ладони, Александра, поэтому не говори, что не предавала меня!
Она пыталась признаться Стивену в том, что давно следовало сказать, но с уст сорвался лишь слабый шепот:
- Нет… Слезы неудержимо лились из ее глаз.
- Сколько раз ты предавала меня? - грозно спросил Клервуд. - Сколько раз лгала мне?
Александра не понимала, что он имеет в виду, и лишь твердила:
- Я не предавала, не предавала тебя!
- Неужели? - Клервуд тяжело дышал, будто только что пробежал марафон. - А как же насчет ребенка? Моего ребенка? Сколько еще ты собиралась меня обманывать? Морочить мне голову? Ты что, рассчитывала бросить меня прежде, чем твоя беременность станет очевидна, - а потом подсунуть ребенка кому‑то еще, найти ему нового отца?
Александра съежилась от ужаса. Он знал. Стивен знал о ребенке!
- Когда ты об этом догадался? - только и спросила она.
- Я понял это еще тогда, когда подобрал тебя в той лондонской трущобе! - в неистовстве воскликнул он.
Александра отпрянула, и не только из‑за жестоких слов, слетевших с языка герцога, - его взгляд был полон ненависти.
- Пожалуйста, не надо, Стивен… Я ненавижу обман!
- Тогда почему, почему ты это скрывала? - закричал он.
Александра беспомощно покачала головой. Ну как она могла признаться Стивену, что его гнев приводит ее в ужас - что он сам сейчас пугает ее до смерти?
- У меня было полное право узнать, что ты ждешь ребенка - моего ребенка!!! - Клервуд резко махнул рукой, задев лампу, которая упала на пол и разлетелась на мелкие осколки. Александра бросилась в сторону, но герцог схватил ее за руку и рывком притянул к себе, прижав к своему мощному, кипящему от ярости телу. - Ты лгала мне с самого начала. Обычно я хорошо разбираюсь в людях, но на этот раз ошибся. Эта ложь никогда не прекратится, не так ли?
- Нет! - рыдала она. - Стивен, я собиралась сказать тебе о ребенке!
Он выпустил ее и, покачивая головой, сделал шаг назад.
- Убирайся, - с угрожающим спокойствием произнес Клервуд.
Когда она не двинулась с места, он взревел:
- Вон отсюда!
И Александра убежала прочь.
Теперь было уже слишком поздно. Клервуд смотрел в окно своей кареты невидящим взором, чувствуя, как все внутри наполняется ненавистью к человеку, которого он даже не знал. Герцог никогда прежде не ощущал столь сильной ярости. В его сердце поселилась глубокая привязанность к Александре. Теперь Клервуд осознавал это - но было слишком поздно, потому что он потерял свою нищую швею.
В ушах так и стучали ее недавние признания: "Я любила Оуэна всем сердцем… моя мать умерла… у меня не было выбора. Конечно, я люблю его…"
Клервуд выругался.
Он потерял женщину, к которой чувствовал несказанную нежность, - потерял, когда появился другой мужчина.
И как же чертовски больно было это понимать!
Клервуд разразился нервным, невеселым смехом и выпил бокал виски. Подумать только: он, самый желанный холостяк королевства, самый богатый, самый влиятельный аристократ, потерял любовницу, которая предпочла ему другого! Возможно, не будь ему так плохо, он сумел бы увидеть в этой ситуации злую иронию судьбы.
Никогда прежде Клервуд не относился к женщине с такой нежностью. Никогда прежде он не проводил часы напролет разговаривая с женщиной, даже в постели, и никогда прежде не улыбался столь часто и искренне. Александра принесла так много света в его жизнь, и Стивен только сейчас осознавал, каким мрачным и тоскливым было его существование, пока рядом не появилась она.
Раньше Клервуд был доволен, но не испытывал счастья. С Александрой все изменилось: она показала ему, какой радостной и счастливой может быть жизнь.
Неужели он влюбился?..
Впрочем, какое это имело значение?
Она любила другого. И это, черт побери, было ясно, абсолютно ясно! И даже несмотря на то, что она никогда не была с Сент‑Джеймсом в постели, они с трогательной нежностью смотрели друг на друга и понимали друг друга с полуслова, словно были любовниками на протяжении многих лет.
В памяти снова всплыли слова Александры: "Оуэн был не только моим возлюбленным, он был моим лучшим другом".
Он, Стивен, никогда не станет ее лучшим другом. И как только эта мысль раньше не приходила ему на ум! Он хотел защищать Александру, заботиться о ней, заниматься с ней любовью. Стивен всегда считал своим лучшим другом Алексея и теперь, черт возьми, хотел знать, почему так и не смог стать лучшим другом для Александры!
Сейчас в Клервуде клокотала ревность, такая же горячая и необузданная, как владевший его душой гнев. Да, Сент‑Джеймс был лучшим другом Александры! Стивен в ярости отшвырнул бокал и стал пить свой виски прямо из бутылки.
Он ревновал - это было очевидно. И что же означала острая боль, терзавшая грудь, как не то, что его сердце разбито? Но это ведь казалось невозможным, не так ли? Клервуд был холоден и бессердечен, об этом говорили все вокруг. Он был таким же, как старый Том.
Стивен закрыл глаза, ощущая нестерпимую муку, нисколько не сомневаясь в том, что отец стоит где‑то рядом, злобно смеясь над ним. "У герцогов не бывает разбитых сердец. Выкинь эту чепуху из головы!" - отчетливо слышал Стивен резкий голос отца.
Да, в свое время Том приложил все усилия, чтобы вылепить Стивена по своему образу и подобию, превратить его в холодного, расчетливого и неуступчивого человека, который подчиняется лишь чувству долга. Все было именно так, за исключением одного но: Стивен не был родным сыном Тома. По крови он был де Уоренном.
А де Уоренны влюбляются один раз - и навсегда.
Стивену захотелось плакать, и он снова выругался. Могущественный Клервуд потерял женщину, к которой так привязался! И если уж быть до конца честным, он любил Александру Болтон. Это была любовь - не существовало никакого другого объяснения его нынешним чувствам и тому свету, что она принесла в его жизнь. Стивен никогда не встречал такой женщины, как Александра, - он понял это с первого взгляда, еще тогда, на балу. Она была такой отчаянно смелой, такой непреклонной и сильной, такой мудрой и независимой… А еще пылкой. Поразительно, но именно Александра научила Стивена настоящей страсти. Он никогда не хотел ни одну женщину с такой неистовой силой, с какой вожделел ее. Стивен даже не осознавал, что сам был страстным мужчиной, - до тех пор пока не занялся с ней любовью.
Сколько раз он смотрел на Александру во время мгновений их страсти, желая признаться ей, какую нежность ощущает? И каждый раз рядом появлялся Том, глумившийся над его слабостью.
Стивен так и не сказал Александре, что любит ее. Но это было даже к лучшему, не так ли?
Он застыл на месте, внутри все болезненно сжалось. Ни один мужчина в здравом уме не стал бы объясняться в любви женщине, которая не может ответить на его чувства.
И в памяти невольно всплыли мучительные детские воспоминания. Стивен ощущал себя маленьким мальчиком, который отчаянно хотел услышать хоть несколько слов одобрения от человека, объявившего себя его отцом.
Увы, Том ни разу не похвалил его, вырастив жестоким, циничным. Неудивительно, что Стивен так и не смог признаться Александре в любви. И все же Клервуд был уверен в том, что она чувствовала к нему такую же нежность. Она прикасалась к нему так, будто любила его. Ее глаза светились ответной страстью. Но с ее стороны это была не любовь - лишь притворство, новая коварная игра.
Она любила Сент‑Джеймса.
Стивен швырнул бутылку на сиденье кареты с такой силой, что она тут же разлетелась на мелкие осколки. Он закрыл лицо руками, не в силах больше терпеть эту муку, которая становилась просто невыносимой! Герцог Клервудский никогда еще не ощущал такой тоски. Ему никогда ни в чем не отказывали, не обделяли тем, в чем он так отчаянно нуждался!
А как же их ребенок? Собиралась ли Александра хоть когда‑нибудь рассказать Стивену о ребенке, его ребенке?
Клервуд не был уверен в этом, к тому же он так злился, что даже не подумал истолковать свои сомнения в пользу любимой женщины, не предоставил ей своего рода презумпцию невиновности. За время их отношений возникало немало моментов, подходящих для подобного рода признания, - Стивен специально создавал Александре благоприятные возможности. Но она не воспользовалась ни одним из удобных случаев сообщить о том, что беременна. Александра так умело, со знанием дела обманывала Стивена! Она солгала о своей невинности, солгала о своей беременности. Его кровоточащее сердце теперь раскалывалось на части. Клервуд нисколько не сомневался в том, что любовница намеревалась обманывать его так долго, как это только было возможно.
Но что, если Александра была честна, когда говорила, что собиралась открыть ему правду о ребенке? Непокорное сердце кричало на Стивена, умоляя его поверить в это.
Но разве можно было доверять доводам какого‑то сердца? Клервуд был здравомыслящим, рациональным человеком! И то, что собиралась сделать Александра, не имело значения - потому что любила она Сент‑Джеймса.
А Клервуд никогда не позволил бы другому мужчине воспитывать своего ребенка.
Стоило герцогу представить подобный сценарий, как его сердце учащенно забилось. Он в полной мере осознал это в тот самый момент, когда карета остановилась. Бросив мрачный взгляд в окно, Клервуд увидел величественный оксфордский дом Алексея, ярко освещенный в сумраке облачной ночи. Алексей купил десять акров земли еще в те времена, когда они с Элис были в разлуке, и позже возвел на этих покатых холмах изумительной красоты особняк с угловыми башенками и роскошным парком. Стивен выбрался наружу и прошествовал мимо лакея, который старательно притворился, будто не заметил, что герцог сильно напился и разбил бутылку старого и весьма дорогого шотландского виски прямо в своей чистой, роскошной карете.
Швейцаров у Алексея не было, поэтому Стивен резко нажал дверной звонок и принялся грубо, оглушительно колотить дверным молотком. Алексей появился мгновение спустя: босой, без рубашки, в одних только брюках - и с пистолетом в руке. При виде лучшего друга его глаза округлились.
- Входи, - быстро сказал он. - Что случилось, кто‑то умер?
Стивен прошагал мимо него.
- Мне нужно выпить, - на ходу бросил Клервуд и направился через холл в кабинет, где провел так много времени в компании Алексея и других своих кузенов.
Заперев парадную дверь, Алексей двинулся следом. Он нашел Стивена у огня, едва заметно тлеющего в камине. Клервуд задумчиво смотрел на угли, желая лишь одного: чтобы острая боль, терзающая его грудь, отступила.
Алексей зажег несколько ламп и сказал:
- Ты проделал длинный путь ради того, чтобы выпить. Но ты выглядишь так, будто уже пропустил стаканчик‑другой, - и от тебя, кстати, несет спиртным. Да, и почему на тебе нет пальто, когда на улице так холодно?