* * *
Часа в четыре на небе появились облака. Мы оделись, собрали пустые банки и заторопились к машине - стал потихоньку накрапывать дождь.
Обратно мы доехали без всяких приключений и быстрее, чем сюда - на шоссе было меньше машин. Только… На том же месте, вскоре после кольцевой дороги, опять откуда-то выскочили желтые огни. Когда они метнулись на нас, я инстинктивно зажмурил глаза, но огни не исчезли. Вернее исчезли, но… Не сразу. Такие желтые фонари, не лучистые, а горящие ровными, слепящими кругами, и в каждом круге… Черт, пиво на жаре, конечно, кайф, но развозит… А Рыжей - хоть бы хны, ведет тачку так, словно и не пила…
Рыжая выругалась сквозь зубы и сбавила скорость.
- Опять эти фары? - спросил я.
- А черт его знает, я снова не заметила, откуда они взялись… Как-то вынырнули совсем рядом, и… Словно не по встречной, а прямо нам в лоб. Зараза х… хренова.
- Кель выражанс, мадам, - зевнул я.
- Я уже тебе говорила - "мадам" свою жену называй, - как-то нервно проговорила Рыжая.
Я хотел было спросить, чего ее так раздражает "мадам", но глянул на нее и решил промолчать. Кажется, она испугалась. Тоже наверно разморило чуть-чуть от пива, а тут эти… Я представил себе те фары, постарался мысленно увидеть их и вдруг понял, что они были похожи на… Ну, да, в середине каждого желтого круга зияла черная отметина - такая… Ну, вроде зрачка. Что за черт, везде мне кошачьи глаза мерещатся! Скорей бы до дому добраться…
Я механически отметил, что подумал о ее квартире, как о нашем доме, и… Ничего. Даже не удивился. Вообще никак не отреагировал. Ну, правильно, там же сейчас мой Кот - интересно, что он делает? Ждет в прихожей? Вряд ли. Наверное, залез в шкаф… С чем он там возится? Вот зажует туфли хозяина… Хотя у хозяина наверно столько штиблет, что он и не заметит.
* * *
- Эй, заснул?
Я вздрогнул и открыл глаза. Мы стояли перед воротами дома. Нашего дома… Привык ты к сладкой жизни - как отвыкать будешь? Ну, ладно, проблемы решают по мере их возникновения. Пара деньков у нас еще есть…
Я потянулся и спросил:
- Чего не въезжаем, моя донна?
- Нет никого в будке. Открой ворота.
- Там же замок…
- Да, он просто накинут… Откроешь?
- Запросто.
Я вылез и пошел к воротам. Замок действительно болтался просто так. Возле будки стоял какой-то парень в темном костюме. Моросил мелкий дождь, но он стоял без зонта (а к его костюму подошел бы зонт… и котелок) и смотрел куда-то в сторону. Я думал, он спросит, какого я тут вожусь с воротами, но он даже не повернул голову в мою сторону. Несмотря на это, от него исходило… Что-то неприятное. Мне стало не по себе. Он даже не глянул на меня, а мне все равно стало не по себе, словно он излучал какое-то… Какую-то угрозу. Или - предупреждение… Или не он, а что-то другое - что-то неподалеку. Совсем рядом…
Ладно, хватит лирики, Котяра уже наверняка злится на мое отсутствие.
17
А ты когда в Штатах был, где жил? - спросила Рыжая, присматривая за сковородкой, в которой что-то разогревалось, аппетитно ворча.
- В Вашингтоне, моя донна…
- У знакомых?
- Ага. В домике таком… с огородиком. Четырехэтажном… Ну, не этажном, а четырех - по ихнему сказать - уровневом. Недалеко от метро.
- Расскажи.
- Про что?
- Ну, как жил там, чего делал… Про Вашингтон. Я там только один день была.
- Ты целый год в Штатах прожила - тебе-то что рассказывать?
- Ну, расскажи… Пожалуйста. Я люблю слушать, как ты рассказываешь, - не отставала она.
- Не умею я по заказу… Только стишки. Хочешь, стишок расскажу?
- Не-а, - помотала она головой. - Хочу про Америку. Давай…
- Далека Америка от нашего… - пробормотал я. - А знаешь, как там кошек кличут? Ну, вместо нашего кис-кис-кис?
- Ага, - кивнула она. - Кри-кри-кри…
- Забавно, да? Совсем по-другому, и без шипящих…
- Какая разница, - она равнодушно пожала плечами. - Они-то все равно говорят "мяу"… Эй, ты где? Заснул?
- Как ты сказала? - я действительно, словно очнулся от сна, в который провалился… мгновение назад. От того старого, детского сна, где…
- Сказала? - нахмурилась Рыжая. - Ничего… Сказала, как их ни кличь, а кошки - все равно говорят "мяу". А что? Разве, нет?
- Да, - медленно кивнул я и механически повторил за ней: - Кошки все равно… говорят "мяу".
* * *
Когда она произнесла это простое предложение, у меня в мозгу словно… сдвинулся какой-то "рычажок". Я вспомнил - очень отчетливо, почти окунулся туда - свой детский сон: бесконечный красный песок и что-то… большое, что-то невероятно огромное, присутствующее там везде и словно что-то приоткрывающее, что-то равнодушно показывающее, от чего мне тогда, в детстве, стало чуть легче.
Вдруг я понял - через столько лет - что в этом огромном
(мерцало… светилось…)
было это. Все равно кошки… Вернее, и это. Оно было таким огромным, что
(таило… скрывало… )
вмещало в себя все, но там было и это - равнодушное, холодное и давящее подтверждение ясной и простой истины: все равно, кошки говорят "мяу".
Это была лишь маленькая песчинка в том огромном целом, крохотный кусочек… Но в том огромном целом были совсем другие измерения и пропорции… И на самом деле, в том целом не было ни песчинок, ни глыб, ни большого, ни крохотного - вообще, ни малого, ни великого, - там все было целым, и невозможно было ни мыслями, ни чувствами охватить, понять это целое, или "разбить" на кусочки, чтобы переварить, но все равно кошки говорят "мяу", и мне бы сейчас только шагнуть чуть дальше, еще чуть-чуть - и я ухватил бы что-то еще, но… Эй, ты где? Заснул? - и все кончилось.
* * *
- Эй, ты где? Заснул?.. Поболтай со мной, пока я готовлю. Ну, пожалуйста! Все равно - не отстану…
Я послушно рассказал анекдот. Потом подумал и рассказал еще два и с удовольствием послушал, как она хохочет.
- В смехе - твоя сила, - сказал я. - Какой мужик устоит, когда баба так смеется его дурацким шуткам? Да еще рыжая баба…
- Он - не устоит… А у него? - еще не совсем отсмеявшись, спросила она.
- У него и спроси, - пожал я плечами.
- А я у него и спрашиваю… И сила моя - не в смехе, - она резко перестала смеяться. - А вот твоя - в чем? Ты откуда ее берешь, а?
- Да, у меня и нет ее, - усмехнулся я. - Куда мне до вас - гнусь как тростинка на ветру, как…
- Как пружинка, - засмеялась она, правда, как-то не очень весело. - Гнешься-гнешься, а потом, когда кажется, что уже совсем размяк, вдруг можешь ка-а-а-к… Правда-правда, я чувствую. Где ты ее берешь? У кого? - она почему-то кинула задумчивый взгляд на Кота.
- Ну, не у него же, - я тоже взглянул на Кота. Тот ни мало не смущенный (он вообще не умеет смущаться) равнодушно облизнулся.
- Как знать? - она загадочно щелкнула языком, а потом тряхнула головой, словно отбросив что-то от себя. - Ладно, сейчас будешь жрать. И как следует… Мне силенки твои сегодня - о-о-ох, как понадобятся. Предпоследняя ночка ведь…
- Вряд ли, - раздался спокойный голос сзади меня.
Я с трудом оторвался от расширившихся зрачков Кота, уставившихся не на меня, а куда-то мимо, и тупо взглянул на Рыжую, словно загипнотизированный взглядом Кота, не понимая, откуда взялся этот голос, и почему она побелела, как смерть, и с полуоткрытым ртом пялится мимо меня - туда же, куда и Кот.
- Вряд ли, - повторил тот же голос, - они тебе понадобятся, Рыжик. И вряд ли - предпоследняя. Похоже, последняя - уже прошла.
Я медленно обернулся. В большом аркообразном проеме стояли трое: мужчина, примерно моих лет, с загорелым, волевым, слегка постаревшим по сравнению с фотографией на столике в спальне, но явно тем же лицом, в бежевой майке, небрежно накинутой на плечи лайковой (очень дорогой) куртке, черных джинсах и черных кожаных (безумно дорогих) мокасинах; за ним - двое одинаковых плечистых ребят (одного я уже видел - когда ворота открывал) в темных костюмах, белых рубашках, черных галстуках, с руками, сцепленными в аккурат перед промежностями, и лицами… Я не понял, какими. Никакими. Обыкновенными, только… От них - не от лиц, а от них целиком, - исходила ясная и прямая, физически ощутимая угроза. Они ничем мне не грозили, вообще даже не смотрели на меня, и угроза исходила не направленно в мою сторону, а просто в пространство, быстро заполняя всю огромную кухню-столовую.
От мужчины в майке, лайковой куртке и джинсах, никакой угрозой даже и не пахло. От него пахло чем-то знакомым, и пожалуй, приятным… Каким-то дорогим… Он тоже смотрел не на меня, а на Рыжую - смотрел без всякой злобы, без раздражения, без насмешки, с простым и легким любопытством. И пахло от него каким-то дорогим… Ну, конечно:
- Denim aftershave, - тупо пробормотал я и машинально добавил дурацкую реплику из рекламного ролика. - Все в его власти…
Мужчина весело усмехнулся.
- Неплохо сказано, маэстро. Но не преувеличивай. Всего даже в моей власти быть не может. Не все… Но кое-что - да. И боюсь, ты как раз входишь в это кое-что, - он окинул задумчивым, оценивающим взглядом мои потертые джинсы, мятую, расстегнутую до пупа рубаху, взлохмаченные (правда мытые его же шампунем) редеющие патлы.
- В принципе, неплох, - вынес он вполне оптимистический приговор, - хотя… За мои бабки ты, Рыжик, могла купить себе и помоложе. И поспортивнее. И вообще, покруче, - в его тоне не было никакой насмешки, одна ровная, спокойная констатация факта. - Впрочем, все по порядку. Сначала мы поужинаем, потом - побеседуем, а потом…
Он замолк, но не затем, чтобы сделать многозначительную или может даже, угрожающую паузу, а просто не желая забегать вперед. Я медленно перевел взгляд на Рыжую, двинувшуюся, как заводная кукла к плите, и в животе у меня резко упала температура. Градусов на… несколько. Она не упала (почему-то) от появления Ковбоя, не упала (почему-то) при виде двух его охранников, но упала при виде серых с зелеными крапинками глаз Рыжей.
Нет, в них не светился страх, не метался ужас, и температура в моем брюхе упала вообще не от того, что в них было, а от того, чего не было. В них…
В них не было надежды.
Никакой.
Ни проблеска.
18
… Не Хозяин Джунглей пришел к мальчику-волчонку, а пришел тот, кто боится, к тому, кто не боится ничего.
Р. Киплинг. Книга Джунглей.
Ужин был без свечей.
Самое интересное что атмосфера за этим ужином царила вполне непринужденная - Ковбой каким-то образом создавал вокруг себя такую… Ну, ауру, что ли, в которой, в общем, нормально дышалось. И это - несмотря на… ну, скажем, некоторый идиотизм и нелепый гротеск всей ситуации.
По его небрежному жесту, охранники остались в холле, один - уселся там в кресло так, чтобы видеть стол, за которым мы сидели втроем, а другой - прошел в прихожую и там и остался. Интересно, у них…
- У них есть стволы? - неожиданно для себя спросил я Ковбоя, кивнув в сторону холла, когда Рыжая накрыла на стол и уселась напротив меня, рядом с ним (он как и положено хозяину, сел во главе овального стола, лицом к телевизору).
- Зачем? - равнодушно пожал плечами хозяин, - они сами - стволы. Рыжик, - повернулся он к Рыжей, пустыми глазами уставившейся на шипящую под стеклянной крышкой сковородку, - дай нам чего-нибудь выпить. Пожалуй, водочки… Не возражаешь? - это уже мне.
- А у меня есть выбор? - спросил я.
- В этом плане, да, - кивнул он. - Ты ешь белый хлеб? Напрасно. В нашем возрасте… Потому и смокинг у тебя на брюшке топорщится.
- Смокинг? - тупо переспросил я.
- Ну да, мой смокинг, - охотно пояснил он. - Впрочем, я могу тебе его подарить. Он неплохо сидит на тебе, но в талии… Не ешь белый хлеб и побольше двигайся. Я понимаю, у тебя сидячая работа, но есть ведь недорогие спортзалы…
- С барского плеча… - механически пробормотал я, думая совсем о другом: смокинг, который я надевал вчера, давно висел в шкафу, откуда же…
- Ну, брось, что за комплексы, - поморщился хозяин, - наливая себе и мне водки и вопросительно глядя на Рыжую. - Тебе налить? - она медленно покачала головой, он поставил бутылку "Абсолюта" на стол и взял свою рюмку. - У меня их несколько, а этот я, по-моему, и не надевал никогда… И вообще, что за счеты между дворянами? - он подмигнул мне и выпил, не чокаясь. - Ты же, когда ее трахаешь, не комплексуешь, хотя ее-то я надеваю довольно часто, а? Или, да?
- Или нет, - сказал я и тоже выпил. - Я что же, так вот, просто… уйду?
- Почему - уйдешь? - пожал плечами хозяин, снял крышку со сковородки и подцепил вилкой кусок мяса. - Бери, пока горячее… А ты, Рыжик? - она все так же медленно покачала головой. - Она отлично готовит… Ну, ты-то знаешь. - он стал изящно резать мясо ножом. - Зачем тебе тащиться на своих двоих и на, - он еле заметно усмехнулся, - муниципальном транспорте? Мы выясним с тобой один маленький вопрос, а потом товарищ, - кивок в сторону холла, - отвезет тебя домой. Вместе со смокингом. Ну, и сопутствующими товарами, разумеется - у тебя же вряд ли есть такая рубашка, бабочка и… Ну, и туфли заодно. Доедешь с комфортом…
Я пристально посмотрел на него. Ковбой не отвел взгляд и… Он не шутил. Не издевался и не паясничал. Он спокойно и равнодушно излагал… свой вариант развития событий, который действительно собирался претворить в реальность, если… Только что же там за "маленький вопрос" маячит впереди?..
Я скосил глаза к аркообразному проему, выходящему в холл, и неожиданно для себя буркнул:
- Тамбовский… санитар - ему товарищ…
Хозяин резко вскинул глаза и вперился в меня цепким, холодным взглядом - на мгновение я физически ощутил тяжесть этого взгляда у себя на переносице. Потом он отпустил меня, перевел взгляд на бутылку водки и снова налил себе и мне.
- Острый у тебя глаз, маэстро, - с ноткой уважения задумчиво произнес он, взял рюмку, и кивнув мне, снова выпил, не чокаясь. - После того, как расшерстили девятку, эти ребята, и правда, какое-то время работали санитарами… В психушке, - Рыжая еле заметно вздрогнула. - Потом… еще кое-где, а потом - уже у меня. Пей… - он снова взял нож и вилку, а я выпил. - Не знаю, говорила она тебе, но… Мне нравятся твои переводы. Ты неплохо просек стиль автора и вообще - неплохо справился. Одобряю. Кстати, ничего, что я тебя - на ты? В конце концов, мы же ровесники, да и, - он едва заметно усмехнулся, - почти родственники…
То ли от водки, то ли от его слов, а скорее всего, и от того и от другого в животе у меня стало теплее, и я потянулся к сковородке, заметив:
- Родственники - вряд ли. Я - холопских кровей, а ты…
- Брось, - поморщился он. - Ты ж прекрасно видишь, что я - не мудак. А кто, кроме полных мудаков, будет играть в эти игры, - он фыркнул, и в глазах его промелькнула злоба… знакомая злоба, - Мы возьмем этот город… Взяли, бляди… Извини, Рыжик, - Ковбой взял пульт и включил телевизор, сразу убрав звук.
На экране возникла умная, ироничная физиономия ведущего эн-тэ-вэшных новостей, Осокина, он что-то сказал, а потом камера скользнула по какому-то подземному переходу, задерживаясь на нескольких старухах-нищенках с бумажными плакатиками и просто с протянутыми сморщенными ладошками.
- Старушки, - буркнул Ковбой. - Неплохо зарабатывают старушки, особенно центровые. Там за одно место в день надо отстегивать столько… И все равно, жалко их. В отличие от поручиков и корнетов… А тебе жалко? - рассеянно спросил он, не отрываясь от экрана.
- Нет, - сказал я, налил себе водки, вопросительно глянул на него, он кивнул, и я налил и ему. - Не очень. - я выпил, следуя его примеру - не чокаясь.
- Почему? - он перевел на меня взгляд, и я увидел, что он не удивился, а просто хотел бы знать - почему.
- Моя бабка, - вежливо стал объяснять я, стараясь искусственно разжечь в себе злость, чтобы… чтобы не прогибаться до конца, чтобы хоть в чем-то возразить, не согласиться… - моя бабка жила на двадцать три рубля пенсии… Потом - на сорок шесть. Называлось, за кормильца. До свистопляски, понятно… ну, перестройки унд демократии, - он понимающе кивнул. - Где тогда были эти… или такие же старушки, не знаешь? - он смотрел на меня с легким интересом. - А я - знаю. Сказать? - он кивнул. - Рядом. В ее коммуналке. Получали по сто двадцать, плюс скидку в квартплате и прочих… А про нее, знаешь, что говорили? - он продолжал смотреть на меня с интересом. - Говорили, и правильно, поделом ей, и того много - стажа не наработала, а еще жалуется, все они - хитренькие… за чужой счет… Так что за жалостью, - я улыбнулся, - не ко мне. С этим - в другую инстанцию… А вообще, - вдруг вместо желаемой злости на меня накатила какая-то странная и вялая усталость, - вообще жалко, конечно… они ведь еще живые… а когда видишь, как живое мучается, всегда жалко, - я вяло усмехнулся. - Непонятно объяснил?
- Понятно, - кивнул он, я посмотрел на него и увидел…
Нет, не сочувствие, а понимание. Что ж, он и не говорил, что сочувствует, он сказал "понятно", и ему действительно было понятно, а мне… Мне стало приятно. Приятно - оттого, что сижу с ним, как равный, говорю с ним, как равный, и он понимает… Я скосил глаза на Рыжую. Она смотрела на нас обоих своими серыми с зеленоватыми крапинками глазами и… Как-то странно смотрела. Словно старалась что-то понять, но одновременно и отталкивала от себя это понимание, не хотела его, может быть, немножко боялась…
- А тебе нравится мой автор? - вдруг спросил я. - Ну, которого я переводил - "король ужасов"? Ты, я слышал читал в натуре… В смысле, на его родном. От перевода все равно что-то… утрачивается, даже, - я усмехнулся, - у такого маэстро, как я.
- Утрачивается, - кивнул он, и взял себе еще кусок мяса. - Но что-то и… резче проступает. Хотя из стакана, конечно, можно вылить…
- Только то, что было в нем, - подхватил я, как-то забывая, где я сижу и с кем. - Главное только - не пролить мимо… Но хрен с ними, с переводами, сам автор тебе…
- Да, - кивнул он. - Очень. Что-то - больше, что-то - меньше, но в целом у него все… - он щелкнул пальцами, ища слово, - все…
- Правильно, - тихонько подсказал я.
- Ну, может, и не совсем пра…
- Если смотреть сверху, - перебил я, он слегка поморщился, видимо не любил, когда его перебивают, но тут же что-то ухватил и вопросительно глянул на меня. - Ну, не для нас правильно, а сверху… Ну, как для зайца, может и неправильно, что он морковку жрет, а волк - его самого, но сверху…
- Да, - сказал он. - Сверху - да… Заяц умеет делать скидку, и это… Компенсация. Не равность, не…
- Не равенство, - поправил я, - а как бы равновесие…
- Баланс. Верхний баланс - чужой, не наш, не для нашего… Ты прав. - он повернулся к Рыжей. - А ты что скажешь, Рыжик?