и… Господи, но ведь он же уже кончил, он сейчас не хочет, я же чувствую, он что - для меня?…
От этой робкой и какой-то испуганной мысли и от его пальцев, снова ласкающих меня, все вокруг - ванная комната, сама ванна, раковина с уродливым смесителем "елочкой" - не то, чтобы исчезло, а куда-то отодвинулось, а пропало… Исчезло время. Вернее, не исчезло, а как-то перестало течь, или идти, или что там оно всегда обычно делает, словом, перестало двигаться, обволокло меня со всех сторон, сделало подвешенной в своем громадном, невероятном чем-то, и я, висящая, застывшая в нем, как в бесконечном густом желе, распахнула все свое нутро, всю свою суть, и… Кончила. Резким всплеском, ослепительной вспышкой, похожей на кривой росчерк молнии, полыхнувшей перед
(его пальцы скользнули внутрь меня… Нашли какую-то незнакомую даже мне точку… Матка вздрогнула, словно ждала этого, сама подплыла, подошла к пальцам… Господи, сейчас она разорвется, лопнет!..)
тяжелым громовым раскатом простого "рабоче-крестьянского" оргазма.
Перед глазами поплыли какие-то желтые круги, ноги у меня подогнулись, и я… присела на бортик ванной и прикрыла глаза.
До меня доносился слабый шорох его одежды, звук застегиваемой молнии на брюках, но я не обращала на это внимания. Я тщетно пыталась собрать свои мысли в какое-то подобие порядка и как-то высказать… Что? Что за сорок с лишним лет жизни - из них двадцать пять активной половой, - никто так не делал? Что мне очень понравилось? Что мне было очень хорошо? Но ведь это же чушь, это вовсе не нужно говорить, потому что… Он сам это знает!
Да и что он такого сделал? Просто доставил мне удовольствие - мне одной, когда сам уже был сыт… Сделал то, что нужно было мне, но вовсе не нужно ему, и вот я уже вся растеклась
(Господи, когда же я была такой мокрой!..)
и готова лизать ему…
Вдруг я ощутила странную злобу. Странную? А что в ней такого странного?
Почему мы, бабы, сплошь и рядом делаем то, что нужно им и вовсе не нужно нам… делаем для них… И это в порядке вещей, а стоит кому-то из них в кои-то веки сделать что-то для нас, как мы уже… И вот он, наверняка, стоит сейчас уже одетый, и гордо ждет похвал и комплиментов, ждет, что растекшаяся перед ним баба сейчас станет изливаться в благодарных восторгах и… Не дождется! Сейчас я ему…
Не поднимая головы, я постаралась растянуть губы в равнодушной и даже насмешливой улыбке, и когда решила, что мне это удалось, прикрыв глаза, встала, напоказ потянулась, раскрыла глаза и… Уставилась в хромированную сушилку с висящим на ней махровым полотенцем. Я растерянно моргнула и оглядела всю ванную комнату, даже как дурочка завертев головой, но…
Могла и не вертеть. Не считая меня, никого здесь уже не было. И только мои шмотки, которые я, раздеваясь, впопыхах пошвыряла на кафельный пол, теперь аккуратно лежали на крышке стиральной машины.
* * *
Выходя из ванной, я ожидала застать уже разбор колоды, в смысле, расходящихся или готовых расходиться гостей - мне казалось, прошло никак не меньше часа, - но вечеринка была в самом разгаре. Хозяйка, намудохавшаяся со сменой блюд, даже не переменила позы в кресле. Окурок длинной тонкой сигареты, которую она как раз собиралась закурить, когда мы с Котом слиняли из кухни в ванную (я краем глаза тогда засекла), еще дымился в стоящей перед ней пепельнице, а значит… Значит, мы пробыли в ванной минут пятнадцать - не больше? Ну и ну…
Я обогнула слипшуюся в танце пару ("дорогой костюм" все-таки дорвался до крашенной блондинки) и присела на ручку кресла. Хозяйка вскинула на меня глаза, удивленно нахмурилась, а потом пьяновато усмехнувшись поманила меня к себе пальцем.
- Что? - наклонилась я к ней.
- Пошла на таран?
- В смысле?
- Ну… С переводчиком.
- Да ну… - я небрежно махнула рукой. - Зачем? Давай выпьем.
- Принеси, - кивнула она, и когда я собралась встать, добавила. - И лимон захвати.
- Тебе?
- Себе! - я вздрогнула и взглянула на нее, а она, усмехнувшись, пояснила: - Чтоб морда лица не такая довольная стала. А то ты прямо течешь вся…
Я попыталась удивлено вздернуть брови, но вместо этого… Хихикнула, кивнула и пошла к столу за рюмками.
Вернувшись к хозяйке, я снова уселась на ручку ее кресла, чокнулась с ней, выпила, и мы обе глянули в сторону стола, где за остатками пиршества сидел мой Кот и что-то оживленно рассказывал семейной парочке - наверное, анекдот, потому что и муж и жена как по команде откинулись на спинки стульев и расхохотались.
- Быстро вы управились, - протянула хозяйка. - Ты как будто и не стареешь… Дай сигаретку.
- На кухне пачку оставила, - сказала я, помолчала и спросила: - А что ты еще о нем знаешь?
- О ком? А-а… Да ничего, я же говорила, женат, дочка… Переводчиком стал еще до свистопляски - папа должно быть сунул… Он, ну, папа, в смысле, совпис, а сынок, стало быть, сыпис - знаешь как они называются меж собой? Ну, сыписы, жописы, в смысле, жены писателей, сыновья и прочие?..
Я кивнула.
- Ну вот, хотя теперь это все… - она махнула рукой. - С языком он, конечно, мог бы прилично зарабатывать, на фирме, там, или еще где, но… Он в этом смысле не ухватистый - даже сам про себя говорит, раздолбай, мол… А что, понравился?
Я пожала плечами, потом мы переглянулись, я усмехнулась и кивнула.
- Что ж, совет да любовь. Дашь ему телефончик?
- Он не просил, - помолчав сказала я, хотела добавить, что он вообще исчез, кинув палку, не попрощавшись, и… не добавила.
- Попросит, - пробормотала хозяйка. - Не у тебя, так у меня попозжей… Дать?
- Не знаю… Дай. Хотя…
- Что это ты неуверенная такая? На себя не похожа… Так классно выглядишь - попросит, куда денется, только…
Она запнулась.
- Что - только? Ну, чего замолкла? - меня вдруг уколола какая-то булавочка беспокойства.
- Ходил про него слушок один… Ну… Будто бы он деньги с баб тянул, но… Нет, - она махнула рукой и вытерла заслезившийся от дыма сигареты глаз, - это, конечно, Верка со зла… Стервозная баба! А он и для этого раздолбай, хотя по типажу - мог бы… Слушай, а у тебя финт не вышел, верно?
- Какой финт? - вздрогнула я.
- Да ладно тебе, - фыркнула она, - в неудачницу хотела поиграть, да? В скромнюшку такую невеселую? - она оглядела меня с головы до ног и усмехнулась. - Не-ет, Рыжик, не твой жанр. Ты вон без лифчика, а титьки почти стоят, - она вздохнула. - Не то, что у меня. Или… Это - после ванной?
Я глянула на нее и… глупо хихикнув, кивнула. Она тоже хихикнула, и в следующую секунду мы обе хохотали как сумасшедшие под любопытными взглядами сидевших за столом. Всех сидевших, кроме… Кота.
- Так дать ему телефончик? - отсмеявшись, негромко спросила моя проницательная подруга.
- Дай, - кивнула я.
- Ладно… Поможешь пересменку сделать? Пора уже чай-да-кофе…
- Конечно.
Ей не пришлось давать ему мой телефон. После чая-да-кофе все стали потихоньку расходиться. Когда остался лишь темный костюм с блондинкой (ей на сегодня уже было не отвертеться от него, да она, кажется, уже смирилась с таким раскладом - правильно, хавай, что дают), Кот и худой мужик в бабочке (они, кажется, опять перешли на водку и не собираются скоро линять), я пошла одеваться в переднюю. Хозяйка чмокнула меня в щеку и ушла на кухню, а я, набросив плащ, кинула последний проверочный взгляд в зеркало и… Встретилась с немигающим взглядом Кота, бесшумно
(правда, как кот…)
возникшего в передней.
Он протянул мне пачку сигарет и негромко сказал:
- Это твои. Ты оставила их на кухне.
Я кивнула, вязла пачку и потянула к себе. Она не тянулась - он не выпустил ее из своих пальцев. Я вопросительно вскинула на него глаза, чувствуя, как от прикосновений его пальцев, держащих пачку сигарет, к моим опять завожусь. Прямо с пол оборота…
Он смотрел не на меня, а вниз - на сигареты. Я тоже глянула вниз и при тусклом свете в передней увидела, что на пачке (без целлофановой обертки) синей шариковой ручкой написаны какие-то цифры. Я моментально поняла, что это номер телефона, и мне вдруг стало жутко приятно… Нет, как-то… Тепло и уютно. Как в самом начале, когда я только уселась за стол в малознакомой компании. И я поняла, что это ощущение тогда, за столом, оно… Оно возникло, оно шло, как и сейчас, от него, хотя тогда я даже не сразу заметила его, да и он не сразу обратил на меня внимание, да и когда обратил, смотрел вполне равнодушно,
(желтые глаза… Язычки пламени от свечки, конечно, но…)
он просто… Просто присутствовал…
- Если женский голос, сделай вид, что номером ошиблась, - услыхала я его негромкий, словно мурлыкающий голос и машинально кивнула, но…
Меня занимала сейчас другая мысль: цифры на синей пачке написаны синей ручкой, они почти сливаются с фоном, и при этом тусклом свете… Я не могу, не должна так хорошо их видеть, почему же я вижу?
Я подняла взгляд и встретилась с его глазами. Странно, они показались мне круглыми,
(у него же совсем не круглые… Что за черт…)
и я почувствовала… Нет, я знала, что они сейчас тоже так видят - как-то необычно, ненормально, не… И я чувствовала, что он тоже понимает это и так же, как я, не понимает…
- Ладно, - пробормотала я, сунула пачку сигарет в свою сумочку и… Хотела было потянуться и чмокнуть его - просто так, на прощанье, - но… Почему-то его немигающие глаза
(круглые глаза…)
не дали, не… Словно не подпустили к себе. И я просто кивнула, распахнула входную дверь и вышла на лестничную клетку. Дверь за мной захлопнулась - язычок замка лязгнул негромко, но твердо, как-то окончательно отделив меня от… Словно поставив барьер между мной и…
И чем, спрашивала я себя, легко спускаясь пешком по лестнице. Как-то очень легко - я чувствовала себя легкой, словно воздушный шарик. Между мной и чем, продолжала я пытать себя, садясь в свою тачку и включая зажигание. В боковое стекло с моей стороны постучали. Я нажала на кнопку, стекло сползло вниз и в окошке появилось встревоженная физиономия хозяйки.
- Слушай, мы здорово поддали, как ты поедешь? Может, я вызову такси, а? Ведь кругом гаишники и…
Я усмехнулась, покачала головой и резко тронулась с места. Мне не стоило беспокоиться о гаишниках. И даже не потому что "зелени" в моей сумочке хватило бы на откуп если и не всего столичного ГАИ, то по крайней мере, половины… С номерами моей тачки мне не надо было беспокоиться ни о ментах, ни об этой… как ее там… братве. Демократия, блядь, она на то и есть демократия… Блядь.
Между мной и чем захлопнулась дверь? Почему мне так легко, словно я от чего-то… Ну, да, я классно кончала в этой чертовой ванной, с этим чертовым… С его чертовыми руками! Но тут и еще что-то. С меня словно скинули, сняли, убрали… Что? Твою мать, от чего же я избавилась, что на мне было, а теперь - нет? Что…
И только уже недалеко от дома резко тормознув на светофоре, но не от внезапно включившегося "красного", а от вынырнувших откуда-то на встречной полосе желтых
(наверно, противотуманные… Нарочно, пидор, включил!..)
фар, я поняла, от чего избавилась. Поняла, что с меня сняли, что на мне было,
(и давило… Господи, твою мать, как же давило!..)
а теперь - нет.
Разворачивающие меня из стороны в сторону, жесткие и холодные ладони Седого. Не грубые, не потные, но отвратительно жесткие. И отвратительно липкие, словно их чем-то намазали - чем-то таким, что остается потом на теле навсегда вместе с самими ладонями, как… Как вечное клеймо, как какая-то…
Так вот, этого - больше не было. И не захлопнувшийся язычок входной двери поставил между мной и этим жесткий барьер, а руки… Странные, удивительные, знающие руки Кота - знающие, где, как и сколько… Даже не чувственные, а чувствующие и дающие - легко, просто, даже равнодушно. Да, руки и, может быть, еще - как довесок, как нечто, сопутствующее, - глаза… Вдруг становящиеся то желтыми,
(отблеск пламени свечек…)
то круглыми, и все время, несмотря на их цвет, остающиеся холодными. Как же это можно - давать тепло и уют и… быть такими холодными? Кто вообще может быть одновременно равнодушным и теплым, чужим и уютным, холодным и близким?
Заезжая на нашу стоянку перед домом, я вдруг громко хихикнула (весь день, начиная с расколотой тарелки меня преследовала это глупое хихиканье) - мне пришла в голову забавная мысль: кто-кто? Ну, конечно, кот - только не этот, кого я мысленно наградила этой кликухой, а… Нормальный, всамделишный кот, с его круглыми желтыми глазами и мягкими нежными лапками, только… Всамделишный кот никак не сможет заставить тебя кончать - на это его лапки не годятся, там, внутри, в подушечках его лап таятся такие когти, что…
Продолжая хихикать от этих дурацких мыслей, я грамотно припарковалась на своем месте и… Сладко потянулась. Мне было жутко хорошо. Просто сладко. Потому что серди всех дурацких полупьяных мыслей одна была ясная, трезвая и верная - насчет ладоней Седого и рук Кота. И потому что в моей сумочке лежала пачка сигарет с нацарапанным на ней
(почти незаметно… Синей ручкой на синем фоне…)
номером телефона.
Если женский голос, сделай вид, что ошиблась номером… Сделаем, котик, не беспокойся - мы тоже ученые. Этой "химии" мы тоже обучены.
14
Я позвонила ему через неделю.
Муж рано утром отвалил по каким-то бизнес-делам в северную столицу, я покрутилась было в кухне, изображая для поблядушки Таньки въедливую хозяйку, а потом мне это надоело (и ей тоже), я убралась в спальню, потрепалась через океан с дочкой и… Звякнула Хорьку.
Он сразу изъявил полную готовность, мы договорились, что я подхвачу его через часик на Масловке и мы смотаемся на дачку. За пол часа я как следует намарафетилась в ванной
(зачем?.. Все равно все сотрется, но… Хорек все-таки моложе, и хочется выглядеть на его уровне - рядом с ним… и под ним… и над ним…)
и, распрощавшись с Танькой отбыла. Та проводила меня вежливо-равнодушным взглядом, в котором промелькнули завистливые искорки (наверняка стучит мужу, сволочь), и с преувеличенным рвением принялась возиться с пылесосом, давая понять, что у молодых трудолюбивых домработниц нет времени на пустую болтовню с блядями-хозяйками. Хорошо стоишь, подумала я, кидая последний взгляд на ее оттопыренную попку, еле прикрытую задравшимся халатиком, и наверное, хорошо подмахиваешь моему, но… все-таки ножки-то вон гнуться в коленках, а я легко могу так, не сгибая, а ведь я много тебя старше…
Через час с небольшим мы с Хорьком уже въезжали на огромный участок…
Он как всегда был недоволен, что я не везу его на настоящую дачу, то есть виллу, фазенду, или как там ее назвать, словом, в наш огромный роскошный домище, но… Я никогда никого туда не возила - по молчаливому, негласному, никогда не оговоренному уговору с мужем это был наш дом. Точно так же, как и с квартирой, хотя… С квартирой-то этот уговор, случалось, нарушался и с моей, и наверняка, с его стороны, а вот с домом… Вряд ли. То есть, с его стороны - вряд ли, а с моей-то точно нет. Я знала, что Хорьку очень хочется трахнуть меня там, почувствовать себя хоть на короткое время настоящим хозяином, но… Перебьется. Потому что здесь он получает удовольствие от меня и только от меня, а там он сможет упиваться и кое-чем другим. Сможет? Да, и сможет, и будет - уж я-то его знаю, - и потому хрен ему с маслом!
Махнув рукой старику-сторожу,
(бывший полковник, а ныне давно отставничок… В жизни не осмелится настучать хозяину, хотя и боготворит его, и боится, но… Меня тоже боится, и еще… С какой-то странной симпатией ко мне, а у меня… Тоже какое-то странное - и жалость, и симпатия, и еще что-то…)
Я не стала загонять тачку в гараж, бросила ее прямо посреди участка и молча потащила Хорька прямо в дом, на второй этаж, в одну из двух маленьких комнат, примыкающих к большой зале с камином, прямо в койку - разложенный "книжкой" польский диван. Я даже поленилась стелить как следует постель, так завелась, пока ехали, - просто накинула простыню…
Через час я лежала на спине, уставясь в потолок, и старалась понять, чего мне хочется и что вообще со мной происходит. Чего мне хочется, я поняла довольно быстро - мне хотелось уехать отсюда. Да-да, встать, одеться и поехать домой, причем, стараясь не смотреть на Хорька, не разговаривать с ним, вообще забыть о его присутствии, пока он, мать его, будет присутствовать рядом. Итак… стало быть я поняла еще, и чего мне не хочется - мне не хотелось больше трахаться с Хорьком, во всяком случае, сегодня, здесь и сейчас. Но вот со вторым вопросом… Второй вопрос - что со мной происходит, - ставил меня в тупик.
С самого утра я жутко хотела. И едва успев набросить на диван простыню, набросилась на Хорька так, что даже он слегка удивился, что… Что, впрочем, не помешало ему быстро и умело утолить мою первую голодуху - то есть как следует трахнуть меня, - а потом, передохнув несколько минут, закрепить успех - то есть трахнуть меня еще разок, но уже не впопыхах, а как говориться, с чувством, с толком, с расстановкой… Нет, первое - вряд ли. Насчет чувства, это не тот номер, чувства у Хорька - это явно не по адресу. У Хорька имелось много достоинств, но с чувствами… У него имелся прекрасный инструмент - послушный, безотказный, всегда способный насытить проголодавшуюся женщину… Ну, чем не вибратор, только я…
Вдруг я ясно поняла, что со мной происходит: сегодня, с самого утра и до сих пор, мне не нужен "вибратор", мне не нужен Хорек с его замечательным инструментом, мне…
В следующую секунду я поняла, что мне нужно, и стала действовать без колебаний. И без промедлений. Резко встав с дивана, я начала одеваться.
- Ты чего? - с недоумением вытаращился на меня Хорек и потянулся ко мне с дивана. Его инструмент шевельнулся и тоже потянулся ко мне, как совершенно автономное существо. Обычно это действовало на меня безотказно, но сейчас…
Сейчас я отступила от дивана на шаг - мне было неприятно даже подумать о том, что его рука может коснуться меня, - и пробормотала:
- Совсем вылетело из головы… Мне же дочка должна звонить. Извини…
- Так позвони ей сама с моего мобильного, - предложил он.
- Нет-нет, - я торопливо натянула колготки и энергично закачала головой. - У нас договорено… Я должна быть дома. Пошли. Извини, что так вышло, но сам понимаешь. Может быть, завтра…
- Завтра же твой приезжает, - вставая и потягиваясь всей своей стройной фигуркой (нарочно, сукин сын), проворчал Хорек. - Ладно, сейчас только душ приму.
Пружинистой походкой он двинулся к двери, кинув на меня косой насмешливый взгляд - я обожала трахаться с ним под душем, не сгибая коленей, легко упираясь руками в пол,