Он провел кисточкой по ее груди, рисуя завитки и изгибы вокруг ее сосков, а затем на животе. Нежная ласка стала терпкой, когда кисточка опустилась ниже, обводя ее бедра, и нежно коснулась возбужденных складок лона, заставляя Алину изнывать от томительного желания. Ее возбуждение нарастало, становясь жарким и требовательным. Но ей не оставалось ничего, кроме как изо всех сил терпеть. Алина поняла, что она совершенно беспомощна и не в силах противостоять этому изысканному удовольствию. Она ерзала в кресле, выгибая спину, но эти бесплодные попытки освободиться ни к чему не привели и ничуть не ослабили ее нарастающего горячего напряжения. Она попыталась успокоить себя мыслью, что в конце концов он подарит ей долгожданное освобождение.
Но Чэннинг не спешил. Он хотел, чтобы она поняла, что сегодняшняя ночь всецело принадлежит ему. Прошлой ночью вся власть была в ее руках, но лишь потому, что он сам это позволил. Он обмакнул палец в чашку и медленно облизал его.
– Еще не время, – заговорщически пробормотал он. – Возможно, сначала ты захочешь чего-нибудь выпить. – Он встал и окинул ее взглядом, затем сжал в руке свой пенис, и Алина все поняла. "Наслаждайся, глядя на меня, а я буду наслаждаться тобой…"
Алина застонала, не в силах совладать с желанием, которое стало столь сильным, что сладкое наслаждение, о котором говорил Чэннинг, абсолютно не соответствовало тому, что она испытывала.
Он вернулся к ней и, снова встав на колени, слегка коснулся губами ее живота, а затем медленно опустился к серебряному бугорку у нее между ног. Его горячее дыхание опалило ей кожу, когда он произнес страстные и нескромные слова:
– О боже, Алина, твоя девочка сводит меня с ума. – В этих впервые произнесенных словах прозвучало благоговение, и Алина неожиданно почувствовала, как это важно для нее. А затем он сказал, что ее лоно подобно Полярной звезде и что он никогда не видел столь прекрасных волос. Он назвал этот цвет сияющим платиновым шелком, этот изящный, аккуратный треугольник у нее между ног лишний раз напоминал о том, что она была из тех женщин, которые знают, как ухаживать за собой и быть в форме с головы до самых интимных мест.
Он медленно погрузил палец в ложбинку у нее между ног. Алина истекала страстной влагой, готовясь подарить себя ему. Она увидела, как потемнели его глаза, и поняла, что эта восхитительная игра будоражила его не меньше, чем ее.
– Попробуй, каковы мы оба на вкус, – прошептал он, проводя пальцем по головке своего фаллоса, а затем окуная его в остатки шоколада на дне чашки. Он поднес палец к ее губам, и она принялась облизывать сладкую массу, нежно щекоча его кончиком языка. Теперь он вполне мог довести ее до пика наслаждения. Шоколад постепенно остывал на ее коже.
– Тебе нравится облизывать? – спросил он, но этот вопрос оказался риторическим. – Тогда тебе понравится то, что произойдет дальше. – Он встал на колени и обхватил губами ее сосок, ясно давая понять, что собирается делать. О да, теперь у Алины не возникало сомнений, что это все делалось не только ради наслаждения, но и из мести. Обмазав ее тело шоколадом, он собирался облизать ее всю с головы до ног.
– Ты убиваешь меня, Чэннинг, – едва смогла произнести она, когда он кончиком языка коснулся ее пупка. Приходилось ли ей когда-нибудь испытывать столь неистовое желание? Полностью терять контроль над своим телом? И разве когда-нибудь ей нравилось это так сильно?
– Подожди, – прошептал он, слизывая шоколад с ее бедра. – Лучшее еще впереди.
"И пусть это произойдет как можно скорее, – подумала Алина, – пока я не взорвалась от желания, не умерла от прикосновений кисточкой". Хотя какая-то ее часть не торопилась, желая продлить это необычное соблазнение.
Алина вцепилась в ручки кресла, впервые порадовавшись тому, что шелковые путы надежно удерживают ее на месте. Иначе она просто соскользнула бы на пол, окончательно лишившись сил. Но в следующий момент она пожалела, что ее руки связаны и она не может запустить пальцы в его волосы, ухватившись за них, словно за спасительный якорь в бурном море желания. Она безумно хотела освободить ноги, чтобы крепко сжать их и ощутить спасительную вспышку сладостного наслаждения.
И ее последнее желание наконец сбылось. Чэннинг добрался до ее возбужденного бугорка и слегка коснулся его языком, и, выведя ее из беспамятства неутоленного желания, освободил ее, чувствуя, как ее тело сотрясает дрожь наслаждения. Восторженный крик сорвался с ее губ, и она провалилась в туман забытья.
Алина не помнила, как он развязал ее, и, лишь придя в себя, обнаружила, что свободна.
– Как ты себя чувствуешь? – Чэннинг сидел напротив, потягивая шампанское с таким видом, словно не произошло ничего необычного.
– Прекрасно. – Алина смотрела, как Чэннинг наполняет бокал для нее. Она и в самом деле чувствовала себя прекрасно, но немного хотела спать, теперь, когда буря миновала, принеся ей невероятное удовлетворение.
– Рад это слышать. – Он улыбнулся, глядя на нее поверх бокала. – Мне хотелось бы, чтобы ты оказала мне маленькую услугу.
– Что бы это могло быть? – спросила Алина, хотя прекрасно знала, о чем идет речь. Мужчина, доставивший женщине столь невероятное удовольствие, не мог не попросить о маленькой услуге для себя. И она будет только рада вернуть себе хоть каплю былой власти.
Чэннинг улыбнулся и игриво провел кончиком пальца по краю бокала.
– Знаешь, Амери рассказал мне, что ты была для него слишком сложной. Теперь я начинаю его понимать.
– Я никогда не спала с Амери, – напомнила ему Алина. И она была вдвойне рада, что это так. Конечно, у них с Чэннингом были другие любовники, но хорошо, что они оба не знают, кто эти люди. Их прошлое было слишком богатым, ничего уж тут не поделаешь.
– Я знаю. Страшно представить, что ты могла бы сотворить с бедным мальчиком, – поддразнил ее Чэннинг, но Алина заметила, что он рад тому, что между ней и Амери ничего не было. Амери был его коллегой, другом, но, скорее всего, то, что было связано с ней, он держал в строжайшем секрете и ни с кем не делился этой тайной.
– Но ты-то отлично справился со своей задачей. – Она взглянула на него с притворной робостью и улыбнулась, отставив свой бокал. А затем встала, смело демонстрируя свою наготу. Он тоже встал, пожирая ее горящим взглядом, и Алина ощутила, как в ней снова начинает нарастать желание, будто и не было умопомрачительной вспышки утоленной страсти, пережитой ею всего несколько минут назад.
– Пойдем в постель, Алина, и я покажу тебе, на что способен. – Чэннинг не стал дожидаться ответа, а вместо этого подхватил ее на руки и понес к кровати. Возможно, она и собиралась перехватить у него инициативу, но все мечты о прежней власти на этот раз были напрасны. Все должно было произойти жестко и быстро и принести им обоим облегчение.
Чэннинг усадил ее на себя сверху. Она потянулась к лампе, чтобы погасить свет, но он схватил ее за запястье.
– Оставь свет. – Его голос был хриплым, и просьба прозвучала решительно и твердо. И похоже, он не допускал никаких возражений. Чэннинг улыбнулся: – Хочу увидеть, как ты кончаешь на мне.
Возможно, она находилась сверху, но главным по-прежнему оставался он.
– Я хочу видеть всю тебя.
Вот этого она и боялась. Они уже видели друг друга обнаженными, но никогда при ярком свете. В комнате всегда царил легкий полумрак, скрывавший ее шрам. Ей придется стараться изо всех сил, чтобы отвлечь его, чтобы заставить его потерять голову и не замечать ничего вокруг. Она слегка приподнялась, вбирая его в себя, ее волосы рассыпались по плечам и по груди. Она начала медленно двигаться, а затем наклонилась, чтобы поцеловать его в губы, но Чэннинг удержал ее.
– Если ты ляжешь на меня, я не смогу видеть тебя. Выпрямись, – нежно потребовал он. – Так гораздо лучше. Я могу касаться тебя, ласкать твою грудь, а ты можешь раскачиваться на мне. – И он потянулся к ней, обхватив ее груди снизу и обводя соски кончиками пальцев. Она надеялась, что он ничего не заметит. Но в следующее мгновение поняла, что ошибалась, когда его ладонь коснулась шершавого шрама под ее грудью.
Он вопросительно вскинул бровь.
– Что это? – Чэннинг плавно опрокинул ее на кровать и оказался сверху.
Алина подумала о том, чтобы все-таки потушить свет, но было уже поздно. Если она сейчас выключит свет, то тем самым признается, что здесь есть на что посмотреть.
– Ничего, – пробормотала она, но Чэннинга уже было не остановить.
Он приподнял ее грудь и внимательно изучал отметину на ее коже, складка между его бровей сделалась глубже.
Наконец он взглянул ей в глаза:
– Как это произошло?
Алина пожала плечами. Она испытывала удивительное чувство, когда Чэннинг, опершись на локти, устроился над ней. Но она не собиралась рассказывать ему о прошлом, как и о своих делах с Сеймуром. Он ничего не знал о ее браке.
Чэннинг придвинулся ближе.
– Я скажу, что это мне напоминает, а там уж ты решишь, рассказывать тебе всю правду или нет. – Его голос звучал резко, даже гневно. – Это похоже на след от ожога. На коже видны остатки изображения. Прошло много времени, и оно немного стерлось, но кожа по-прежнему сморщена, и остатки изображения сохранились. Когда-то этот ожог причинял тебе сильную боль. Я могу представить только один способ получить такой специфический ожог в столь сокровенном месте. – Он умолк, пристально глядя на нее. – Ты не смогла бы сама так обжечься.
Жесткий взгляд его голубых глаз был полон нескрываемого гнева.
– Если это не дело рук твоего мужа, тебе лучше сразу мне сказать. Ты поступишь отвратительно, позволив мне плохо думать о покойном.
Она смело взглянула на него горящими глазами.
– Он не хотел, чтобы я забывала о том, что принадлежу ему.
– Тогда ему повезло, что он уже мертв, а иначе мне пришлось бы его убить.
Алина наконец дотянулась до лампы и погасила свет. Теперь она сама не хотела видеть лицо Чэннинга. Когда он так смотрел на нее, Алина начинала верить, что между ними возможны серьезные чувства, словно они снова оказались в Фонтенбло, в то время, когда все было по-другому.
– Чэннинг, мне не нужен защитник. Кроме того, все уже в прошлом. И ты ничего не можешь изменить.
Повернувшись на бок, Чэннинг крепко прижал ее к себе и зашептал ей на ухо в темноте:
– Ты ошибаешься, каждой женщине нужен защитник. Даже тебе, Алина.
Она так и заснула, уютно свернувшись калачиком в его теплых объятиях, представляя, что в эту ночь он принадлежит только ей одной.
Алина проснулась рано. Что-то было не так. Солнце уже взошло, а Чэннинг до сих пор лежал в ее постели, слегка похрапывая. Она улыбнулась. Лучший любовник в Лондоне лежит рядом с ней и похрапывает. Совершенство. Хотя не такой уж он оказался совершенный. Защитник. Вот, что здесь не так. Теперь она все вспомнила. Он собирался стать ее защитником. Алина застонала. Именно с этой прекрасной мыслью она и заснула.
Но все дело в том, что это всего лишь иллюзия. А иллюзии не вечны. При свете дня эта прекрасная мечта непременно померкла бы и оставила лишь неприятное чувство неловкости и стеснения. Именно так и произошло с ней. Теперь Чэннинг знал о ее клейме. Он был потрясен до глубины души, и его эмоции вызвали ответные чувства в ее душе. Ей вдруг показалось, что она в безопасности и ей уютно, как дома, почувствовала, что он дорожит ею. Но это не более чем иллюзия.
Чэннинг был неплохим актером. В конце концов, это была его работа, и именно мастерство актера принесло ему такой успех. Он создавал фантазии, в которые так хотелось верить женщинам, и это касалось не только секса, но и чувств. Алина сама в этом убедилась, воспользовавшись его услугами, и наблюдала, как он ведет себя с другими женщинами. Она не была единственной, для кого он превращал мечту в реальность, хотя прошлой ночью она почти поверила, что мечта осуществима.
Она должна помнить, что сейчас, находясь рядом с ней, он тоже выполняет свою работу. Конечно, все было не совсем так, как в то Рождество, когда она наняла его. Ему пришлось заменять Амери. Она могла бы сделать вид, что верит в то, что он предлагал, но ни на секунду не забывать, что все это – не более чем фантазия, которая скоро рассеется и никогда не станет явью. Для Чэннинга все это только бизнес, не более того. Ей надо уяснить это для себя раз и навсегда. С сегодняшнего утра она постарается держать Чэннинга на расстоянии.
Алина вдруг уловила в комнате едва слышный шорох и поняла, что странное чувство неловкости, с которым она проснулась, было связано не только с присутствием Чэннинга. Что-то еще было не так. Шорох повторился. В комнате кто-то притаился.
– Селеста? – позвала Алина. Ее охрипший со сна голос прозвучал несколько грубовато, удивляться нечему, они уснули далеко за полночь.
– Графиня. – Селеста подскочила к кровати, одобрительно улыбнулась, взглянув на спящего Чэннинга, и с торжеством в голосе объявила:
– Я подумала, что вы сразу захотите узнать новости. Экипаж Роланда Сеймура вместе с его вещами покинул дом на рассвете.
Эта новость, несомненно, заслуживала внимания. Алина села в постели, ее мысли лихорадочно крутились в голове. Негодяй должен был остаться до завтрашнего дня, как и другие гости. Он прибудет в Лондон сегодня еще до закрытия всех контор. Она не желала, чтобы ему удалось что-нибудь разнюхать до тех пор, пока она сама не вернется в город, чтобы связаться со своей командой стряпчих. Все дьявольски осложнялось. Оставался лишь один выход. Алина отбросила покрывало и выскочила из постели.
– Нам надо собираться, Селеста. – Она решила броситься в погоню за этим жалким ничтожеством.
– Прямо сейчас? – поинтересовалась Селеста, кивнув в сторону Чэннинга.
– Прямо сейчас. Нельзя позволить, чтобы он оказался в городе раньше нас. Приготовь мое дорожное платье.
Алина совсем не так представляла себе сегодняшнее утро. Хозяйка дома специально приберегла этот день для отдыха и восстановления сил. Гости должны были выспаться, провести день в подготовке к отъезду, а кто-то, возможно, отправился бы на прогулку в компании новых друзей. Она предвкушала этот неторопливый день, чтобы отпраздновать успехи, которых она добилась на этом загородном приеме. День отдыха, когда можно было просто наслаждаться жизнью. Ведь по возвращении в Лондон ей предстояло многое обдумать. Впереди начало сезона, и она собиралась доказать, что ее репутация не так плоха, как многие считали, а также разоблачить Сеймура с его грязными делишками. Ей хотелось провести хотя бы один день в полном покое. А теперь…
– Думаю, настало время рассказать мне, что происходит, – раздался скрипучий голос.
Чэннинг. Замечательно. Он проснулся.
Сидевшая за туалетным столиком Алина медленно повернулась к нему. Селеста возникла в дверях гардеробной.
– Возможно, это к лучшему, мадам. У вас появился бы союзник.
Алина мрачно взглянула на Селесту. Ей не слишком хотелось доверять свои тайны Чэннингу, но все же в словах Селесты был свой резон. Если она ничего не расскажет Чэннингу, он все равно выудит информацию по своим каналам и может помешать ей. Возможно, сейчас как раз тот случай, когда врагов нужно держать ближе к себе. Конечно, Чэннинга нельзя было назвать врагом, но все же он сильно мешал ей сейчас.
Что ж, если другого выхода нет, придется ей последовать совету Селесты.
– Если ты обещаешь не мешать мне, я все расскажу. Но ты должен дать мне слово, Чэннинг.
– Похоже, у меня нет другого выбора. – Чэннинг облокотился на подушки, простыня сползла, открыв взорам дамы и горничной его мускулистый торс. Селеста стыдливо опустила глаза при виде обнаженной груди мужчины. Алина сердито подумала, что ему стоило хотя бы из вежливости прикрыть свою наготу. Одно дело, когда она видела его обнаженным, но ей совсем не нравилось, когда на его нагое тело глазели другие женщины, пусть даже это была ее верная и преданная горничная.
Алина глубоко вздохнула.
– Роланд Сеймур – мошенник, обманывающий доверчивых женщин. Он предлагает свою помощь в трудный финансовый момент, одалживая деньги под залог имущества на некоторое время. В конце концов собственник получает обратно свое имущество, но, пока негодяю разрешено пользоваться собственностью, он берет огромные ссуды, используя чужую землю в качестве залога. Он не выплачивает свои долги, банк является забрать землю у ничего не подозревающего владельца, ставшего жертвой мошенника. А поскольку Сеймур не является прямым владельцем, то ответственность за все несет собственник имущества. – Она пыталась говорить спокойно, стараясь не вспоминать о том, как подло Сеймур поступил с ее семьей.
Чэннинг взъерошил свои уже и без того спутанные волосы и застонал. И этот стон сильно отличался от его вчерашних стонов.
– Селеста, мне понадобится кофе. – Он оглядел комнату. – И еще мне понадобится одежда. Мой слуга знает, что передать. В одетом виде я соображаю быстрее. – Он бегло взглянул на Алину в белом халате. – А вы, графиня? Не желаете одеться?
Алина покачала головой и нахмурилась.
– Случилось то, чего я и опасалась.
Чэннинг склонил голову набок:
– Что же? Одевайся, или предпочитаешь размышлять в обнаженном виде? Я бы мог попытаться, но, боюсь, когда мы с тобой оба не одеты, я не способен рассуждать здраво.
Алина испытывала невероятное разочарование. Она изо всех сил пыталась посвятить их "утро после" деловому общению, свободному от намеков на их ненужную близость прошлой ночью. Но Чэннинг только все портил. Он избрал совершенно другой стиль поведения, с удовольствием играя, флиртуя и вмешиваясь в ее дела.
– Не вижу здесь ничего смешного. Я подписала бумаги, дающие ему право распоряжаться моей собственностью, чтобы поймать его с поличным.
Он должен был сказать: "Вижу, у тебя есть важные дела, не буду тебе мешать".
Но вместо этого Чэннинг заявил:
– Я предлагаю тебе одеться. Нам надо все хорошенько обдумать. – Его улыбка исчезла. – Это может быть очень опасно. Люди вроде Сеймура не любят, когда им мешают, а тем более пытаются разоблачить. Ты думала об этом? – В его голосе послышалась злость. Кроме того, Алине показалось, что ему хватило ее короткого рассказа, чтобы сразу понять всю сложность ситуации. Она уже и забыла, как быстро он умел схватывать детали.
– Мне не хотелось бы думать, что мир предпочтет закрыть глаза на зло, боясь вступить с ним в схватку, – твердо ответила Алина. Но она знала, что не совсем честна перед ним. Вряд ли у нее возникло бы столь острое желание вывести Сеймура на чистую воду, если бы речь шла не о ее семье. Когда случилась беда, она была во Франции и не могла помешать этому, а потом было уже поздно. Но, вернувшись в Англию, она полтора года собирала досье на Сеймура, чтобы расправиться с ним. И если теперь до конца жизни придется носить титул своего бывшего мужа, она найдет ему достойное применение. Теперь графиня де Шаренте обладала властью.
– Боже, да тебя не сбить с пути. – Чэннинг вздохнул. – Селеста, приготовь нам кофе.
Он собирался остаться. А она так хотела избавиться от его присутствия. Такого результата Алина никак не ожидала. Но существовали и другие способы сохранить дистанцию и не позволить ему подобраться ближе, чем она того желала. По крайней мере, сегодня утром ей удалось переключить его внимание в другую сторону. Чем больше они станут обсуждать Сеймура, тем меньше он будет вспоминать о том, что произошло прошлой ночью.