Мать помахала ему из лифта и уехала. Семен еще постоял на лестнице, покурил. Возле двери соседки валялись коробки и обрывки бумаги. А она на самом деле ничего, симпатичная. Это он заметить успел еще утром, когда пил ее кофе и ел бутерброды. Стройная, ухоженная, и пахнет от нее дорогим парфюмом. Чувствуется, что отдыхает она не на пляжах московской действительности, а где-нибудь в Хургаде. Впрочем, какое ему до этого дело?
- Спать! - приказал он себе, затушил сигарету, бросил окурок в железную банку, прикрепленную к перилам, и ушел к себе.
* * *
Алена, затаив дыхание, наблюдала за соседом в глазок: она едва не нарвалась на него, когда пошла выбрасывать пустые коробки. Семен курил и выглядел задумчивым и усталым. Чуть жалко его не стало.
Мимочка спрашивала, симпатичный ли он. Высокий, крепкий, руки - подковы гнуть. Алена представила в этих руках пистолет - по спине прошелся холодок. Наверняка ему приходилось стрелять в людей. И убивать… Жуть!
Иногда он поднимал глаза и в упор смотрел на дверь ее квартиры, словно видел сквозь нее. Алена вжималась в стену, чувствуя себя партизанкой.
Наконец он докурил и ушел домой. Алена на цыпочках вернулась в комнату и села в кресло. Оценила взглядом царивший вокруг хаос. Может, и не разбирать ничего, а просто переехать отсюда? Нужен был дельный совет.
- Ни в коем случае! - отрубила Мимочка, когда Алена позвонила ей полчаса спустя. - Ты пила чай с его матерью - считай, знакомство состоялось.
- Елизавета Дмитриевна очень приятная женщина. И видно, что обожает сына. Все беспокоится, что он без жены.
- В таком-то возрасте…
- При его работе это нормально. К тому же он недавно с кем-то разбежался.
- Обычная история, - заметила Мимочка. - Кстати… Сегодня меня атаковал твой бывший.
Алена нахмурилась. Когда же Куроедов уйдет из ее жизни?
- Чего надо было?
- Тебя искал. Телефон хотел или адрес. Но я не дала и вообще послала его.
Алена зло фыркнула. Мимочка тактичный человек, наверняка послала Жорика мягко. Нарвался бы он на нее, костей бы не собрал.
- Придется встретиться с ним еще разок и объяснить, чтобы он ко мне на пушечный выстрел не приближался! Так ты завтра придешь?
- Жди меня часов в девять, - пообещала Мимочка. - Дай слово, что успокоишься и будешь спать сегодня без задних ног.
Спать, если в голове мысли водят хороводы? Не получится. Алена переоделась, взяла сумочку и вышла из квартиры. Не дыша проскользнула мимо двери соседа и спустилась по лестнице. Потом долго гуляла, дышала воздухом, наслаждалась прохладным вечером. Рядом с бывшим мужем она забыла, что можно гулять просто так, ни о чем не думая, отдыхая душой. Да здравствует свобода! Да здравствует развод!
С мужчинами, стоит признать, ей пока не везло. Она искала надежное плечо, на которое можно опереться не только для того, чтобы поправить туфли на шпильке. Но мужик нынче измельчал и не то что женщину на руках удержать не сможет, но даже руки не подаст в случае чего.
Задумавшись, Алена попала каблуком в ямку, споткнулась и едва не упала. Проходящий мимо парень поддержал ее.
- Спасибо, - улыбнулась она.
- Да не за что, - кивнул тот.
Придется взять свои слова обратно, руку они еще подают.
Мужененавистницей Алена никогда не была. Она влюблялась до самозабвения и любила до тех пор, пока любили ее. Но стоило предмету обожания сделать ошибку, прощение получить было практически невозможно. Исключение она собиралась сделать для Жорика - все-таки пять лет совместной жизни из песни не выкинешь.
Алена дошла до реки, спустилась по склону к воде и присела на нагретый солнцем камень. Вокруг росла густая трава, торчали зонтики лопухов, квакали лягушки. Оказывается, кваканье успокаивает, заслушаться можно. Возле плеча прострекотала голубая стрекоза, закачалась на травинке. Но ее тут же спугнула серая трясогузка. Жорика подобные картины умиляли, особенно в телевизоре, по каналу "Дискавери".
А ведь у них с Жорой могла сложиться нормальная семья. И дети могли быть. Но они поговорили на эту тему и решили, что пока рано. Даже через пять лет брака - рано. И куроедовская мама активно возражала, чтобы кто-то называл ее "бабулей". Зато не пришлось делить после развода детей и решать, кто когда будет с ними сидеть.
- Ты глянь, васнецовская Аленушка расселась! - донесся сверху гогот ребят.
Алена хмыкнула. Неужто похожа? Приятно, что пока никому в голову не взбрело назвать ее кикиморой.
Она выбралась по берегу наверх и побрела по протоптанной в траве дорожке. Мимо проходили собачники. Может, тоже завести себе кого-нибудь? Маленького очаровашку йорка или шелти. Рядом просипел толстый мопс, оглянулся на Алену и вздохнул.
- Тебе тоже грустно? - спросила она.
Мопс потрусил за идущей впереди хозяйкой.
Зазвонил сотовый, Алена кинула взгляд на экран. Наконец-то!
- Алена Владимировна? Это из сервиса…
- Да-да, как там поживает моя машинка?
- Все отладили, можете завтра забирать.
- Правда? Спасибо!
Она успела соскучиться по своей машине, да и ездить в метро, где каждый норовит обтереться и прижаться, надоело.
* * *
Вадим любил смотреть по телевизору вечерний выпуск криминальной хроники. Он наливал себе чай, садился в кресло рядом со столиком, на котором стояла фотография матери, и открывал пакет кукурузных палочек. Перед этим он непременно извинялся:
- Мам, я немного поем, а потом обязательно почищу зубы!
Ему казалось, что мать на фотографии улыбается: значит, разрешает съесть палочки. Если он не видел улыбки - мама сердилась на него. Но сегодня он был хорошим мальчиком.
- Смотри, мама, начинается…
Сводку происшествий о пожарах, разбоях и кражах он смотрел без интереса. Напрягся тоща, когда стали показывать людей, объявленных в розыск. Голос у ведущей был низкий, жесткий, поэтому слова о пропаже людей слышались еще отчетливее, ярче. Но того, чего ждал, Вадим пока не услышал. Хотя…
- В подвале одной из московских пятиэтажек сотрудниками уголовного розыска был обнаружен труп женщины. Никаких документов у жертвы найдено не было. Просьба ко всем, кто знает или видел эту женщину, позвонить по телефонам оперативной части…
На экране появилась ее фотография, и Вадим подумал, что тот, кто снимал, ничегошеньки не понимает в женской красоте.
Вадим привстал с кресла, напрягся каждый мускул в теле. На лбу выступил холодный пот. А потом все разом прошло, он обмяк и свалился в кресло кулем. На фотографии она совсем не выглядела Золотой Рыбкой - женщина как женщина. И на маму абсолютно непохожа.
- Я опять ошибся, - повернулся он к фотографии матери. - Это не ты. Но я буду искать и обязательно найду, я знаю!.. Спокойной ночи, мама!
Вадим выключил телевизор, поцеловал фотографию матери и отправился в ванную комнату чистить зубы. Внутри тлела обида. Они не поняли его. Испортили его работу, и о нем опять ни слова не сказали. Словно его и нет. Но ведь он есть!
- Я есть! - сказал он своему отражению в зеркале, впрочем, оно смотрело на него безучастно. Тоже, наверное, думает, что он маленький винтик в огромном механизме.
Но это не так! Он, тот самый винтик, может заставить ходит на ушах десятки человек! Или еще больше. Главное, чтобы о нем узнали.
Перед тем как лечь в постель, он проведал больную рыбку. Зизи плавала вяло, на стук по стеклу не отзывалась.
- Бедная моя рыбка! Выздоравливай, пожалуйста!
Он отодвинул шторы, открыл настежь окно: ночь была душной. Разделся, надел пижаму и лег, закинув руки за голову. Впрочем, маме это не нравилось. Вадим лег на бок, свернулся калачиком и, тихонько раскачиваясь из стороны в сторону, заснул.
Глава 7. Встречи
Встречаться с родственниками жертв всегда непросто. Но в их работе без этого никак нельзя.
С утра Семен навестил Ивлевых. Они жили в обычной двухкомнатной квартире без роскоши, но и не бедствуя. Он разглядывал недавно купленную мебель, книги в шкафу за стеклом, ровный ряд хрустальных фужеров. Чистенько, ухоженно, но как-то одиноко, безрадостно.
Мать Веры Ивлевой пригласила Семена на кухню, налила ему чай, подала печенье. Сама села напротив, перебирая старческими пальцами складки на фартуке. На ее лице застыло смирение, покорность тому, что произошло. Иногда она поднимала голову, и на Семена смотрели выцветшие пустые глаза.
- Почему вы снова пришли? Выяснилось что-то новое? - спросила она.
- Убили еще одну женщину, - не стал он скрывать. - Мы считаем, что это тот же человек.
- Как страшно! - выдохнула она. - Еще одна! Как ее убили?
- Так же…
В подробности он вдаваться не стал.
- А от меня вы что хотите? - спросила собеседница.
- Простите, Марья…
- Николаевна, - напомнила она. - Я все рассказала в прошлый раз. Вера… Вера была замечательной дочерью, любящей матерью… Что еще? У нее было много друзей, на работе ее уважали. С детьми она ладила. С личной жизнью вот не везло… Первый муж умер, оставив с двумя детьми на руках. Потом Миша… Он неплохой человек, но очень ревнивый. Следил за каждым ее шагом. Она так устала от этого, что решила бросить его. А Миша стал приходить и скандалить. Но я уверена, что он не мог убить Веру… Михаил любил ее.
Семен слушал внимательно, но ничего нового пока не всплыло.
- Скажите, Марья Николаевна, после того как Вера рассталась с Михаилом, у нее кто-то был?
- Был, - кивнула та. - Я уже говорила… Но кто он, понятия не имею. Вера сказала о нем как-то вскользь - стеснялась, что ли.
- Почему?
Марья Николаевна покачала седой головой.
- Не знаю. Только думаю…
- Что? - подтолкнул ее Семен.
- У них была большая разница в возрасте.
- То есть он мог быть моложе? Почему вы так решили?
Марья Николаевна замешкалась, подбирая слова.
- Вера… была очень… чистоплотна, что ли, в таких делах. Она никогда не связалась бы с женатым мужчиной или с тем, кто моложе, с иным социальным статусом… Не стала бы встречаться с пьяницей - всегда думала о детях.
Она заплакала, вспомнив о внуках-сиротах. Семен налил в стакан воды, поставил перед Марьей Николаевной и подождал, пока она немного успокоится.
- Марья Николаевна, давайте еще раз подумаем, вдруг вы знаете что-то, но не обращаете внимания? Любая мелочь.
Она ничего не припомнила, развела руками.
- Вот разве что…
Семен сделал стойку:
- Что?
- Она очень хотела завести золотых рыбок.
Семен сдулся, едва скрыв разочарование.
- Рыбок… Ваша дочь любила животных?
- Да не особенно как-то. Дети просили, а она отнекивалась обычно. А тут вдруг сама захотела завести рыбок. От одиночества, может быть?
- Может, и так.
Семен поблагодарил Марью Николаевну, собрал записи, которых было мало, и ушел.
* * *
Утро началось недобро: возле косметического салона ее поджидал Жорик. Алена слишком поздно заметила загнанную в кусты старую ладу "Калину". Бывший муж тусовался на ступеньках, шепча что-то на ушко одной из массажисток. Наверняка пошлый анекдот рассказывал. Жорик всегда так клеил недалеких бабенок.
Алена хотела было развернуть ауди, но Куроедов оказался проворнее - загородил выезд.
- Аленушка, милая, давно тебя жду! - запел он. - Что же ты от меня прячешься?
- Принесла нелегкая…
Алена вылезла из машины, успев заметить, как Жорик облизал тачку взглядом.
- Во-первых, Куроедов, если ты не забыл, мы разведены. И прятаться мне от тебя нефиг! Во-вторых, чего ты засоряешь местность своей физиономией? Не во всех она вселяет радость. И в-третьих…
- Да-да, я знаю! - он не дал ей договорить, приобнял за плечи, повел в сторону. - Я плохой, очень плохой, но ты меня уже наказала. За одно и то же дважды не наказывают!
Его руки на плечах отозвались в душе тоской. Пожалуй, из всех мужчин Жорика она любила по-настоящему, раз детей от него подумывала завести.
- Ты еще про презумпцию невиновности вспомни! - она оттолкнула его руки. - Чего притащился? У тебя десять минут. Хватит?
- Десять минут? Ты сегодня необычайно щедрая! - рассмеялся он, сморщив тонкий нос.
Жорик всегда был утонченным эгоистом. Он любил себя в первую очередь, себя во вторую и маму - в третью. Все остальные, в том числе любимые женщины, плелись в конце очереди. И все же чем-то он привлекал, притягивал, очаровывал и удерживал около себя.
- Милая, не сердись, что тебе снова приходится видеть меня. - Его пальцы коснулись мочки ее уха - как током ударило. - У меня к тебе маленькое дельце…
- На сколько тянет это твое дельце?
Алена была готова заплатить определенную сумму, чтобы больше не видеть его.
- Что ты так набрасываешься на меня? - надул Жорик губы. - Я пришел с миром. Да, мы развелись, но это не означает, что мы должны быть врагами. Ты переехала, спряталась от меня, запретила Людмиле давать твой адрес…
- Еще чего не хватало - видеть тебя снова! Обалдел, Куроедов? Мне еще твоей мамы не хватало.
- Кстати, о маме… Она тоже считает, что нам не стоит совсем рвать отношения. Кто знает, что нас ждет в будущем.
Алена взглянула на него так, как глядят на севшую на дорогу тарелку с инопланетянами.
- Куроедов, даже не мечтай вернуться!
- Почему?
Наивный до идиотизма вопрос! Алена возмущенно вспыхнула:
- Ты еще спрашиваешь?! Отправляйся лучше к своей лахудре!
- Я с ней порвал. Навсегда, - скромно заявил Жорик и опустил глаза.
- Так я тебе и поверила! Однажды сглупила, но не буду же я всю жизнь дурой?
Алена обошла Жорика, направляясь к дверям. Но он ловко схватил ее за руку, прижал пальцы к губам.
- Аленушка, дай машинку на вечер!
- Ах, вот что тебе надо… У твоей лахудры машина так и не появилась?
- Я же сказал, что бросил ее! Честно…
Личная жизнь бывшего мужа не волновала.
Пусть живет хоть с сотней женщин сразу! Алена задевала его по привычке.
- Зачем тебе машина? Опять мозги будешь кому-нибудь дурить?
Жорик опустил руки в карманы, сально ухмыльнулся:
- Знаешь, почему ты злишься на всех? Трахать тебя некому!
- То не твоя печаль, Жорик! - Алене хотелось звездануть ему в глаз, но она сдержалась.
Все же его насмешка задела, от этого никуда не деться. Ответить надо.
- К твоему сведению, есть кому.
- Да ну? - искренне удивился он. - Неужели нашелся супергерой, который может терпеть твой гадкий характер?
Почему бы не позлить его? Жорик взбеленится, если поверит, что она так быстро нашла ему замену. Кому бы доверить эту роль? Должен быть кто-то, от чьей персоны Жорику станет тошно.
- Представь, нашелся. Он красивый, сексуальный, сильный… Короче, замечательный. Не тебе чета.
Пока она перечисляла достоинства несуществующего кандидата на тело, Жорик хмыкал.
- Где ж ты такого взяла?
- А у меня за стенкой живет! И знаешь, где он работает? В уголовном розыске! - от собственного вранья кружилась голова. - Так что, если будешь надоедать, Куроедов, я пожалуюсь ему.
Жорик опешил. В его голове ворочались со скрипом мозги. Он не верил ей, но сказать об этом вслух не решился.
- Правда, что ли? - наконец выдавил он. - Ты променяла меня на… легавого?
- Ага, на мента! - подтвердила она.
- Ну ты… даешь! До сих пор не верю. Ты и… мент!.. А чем вы по ночам занимаетесь? Он читает тебе Уголовный кодекс?
Ее понесло. Захотелось стереть ухмылку с лица Жорика навсегда.
- Мы играем в ролевые игры, - прошептала она Жорику в ухо. - Ты даже не представляешь, как это заводит! Он приковывает меня к спинке кровати наручниками… медленно стягивает блузку… нет, последняя пуговица не поддается, он отрывает ее зубами!.. Страсть! Жесткий секс! Ах… м-м-м…
Алена стонала так натурально, что по лицу бывшего мужа заструился пот. Он стер его рукавом и вытаращился на нее:
- Ну ты даешь!.. А чего же со мной-то такой не была?
- Этот вопрос ты задай себе! - ткнула она его пальцем в лоб. - Мне пора. Машину даю до завтра. Утром чтобы стояла здесь в целости и сохранности! Держи ключи.
Жорик еще долго торчал под окнами салона, но внутрь не заходил. Когда Алене надоело смотреть на него, она задвинула шторы. Вошедшая в комнату Мимочка покачала головой, уперла руки в бока:
- Что ты с мужиком сделала? Он ушел и машину забыл взять. Вот ключи.
- Показала, что не он один носит брюки. С чего бы он решил унижать меня из-за личной жизни? Какое ему до этого дело? Теперь он сто раз подумает, прежде чем нарываться на грубость! У нас все в порядке?
- Не совсем, - призналась Мимочка. - Кажется, на нас наехали…