Стоп. Внимание: если я беспричинно недолюбливаю (ну ладно, положа руку на сердце – ненавижу!) коллегу, более молодую и симпатичную, не есть ли это первый признак старости? Может быть, именно в такие моменты внутри меня зарождается брюзгливая, вечно недовольная старая дева, которая через несколько десятков лет будет фыркать вслед девчонкам, осмелившимся носить мини?!
– Что, попало тебе? – усмехнулась Диночка.
Вот что удивительно – она-то за что меня невзлюбила? За то, что я – редактор рубрики, а она – простая секретарша, хоть и тоже заканчивает журфак? Но она моложе меня на восемь лет! У нее еще все впереди – и повышение оклада, и целлюлит.
– Нет, наоборот, похвалили! – выпалила я. – Степашкин сказал, что не видит лучшей кандидатуры, чем я, на место его заместителя!
Что я несу?! Зачем я это сказала? Теперь болтливая Диночка даст ход сплетне. Завтра вся редакция будет шушукаться за моей спиной. Естественно, в конце концов интересная "новость" просочится и в кабинет главного редактора. Вот тогда-то завравшуюся ленивую нахалку (иным словом, меня) вышвырнут вон.
Я это понимала, но остановиться не могла.
– Я, конечно, сказала, мол, что вы, Максим Леонидович, я не заслужила. Но ты же знаешь нашего Степашкина. Если он что-то решил, то так тому и быть… Ах да, он еще что-то болтал о двойном повышении зарплаты. Наконец-то я смогу покупать туфли "Гуччи" каждые два месяца, а не раз в полгода, – я мечтательно потянулась, точно сытая кошка. На какое-то мимолетное мгновенье я и сама поверила в то, что главный редактор газеты "Новости Москвы" считает меня бесценным специалистом.
При слове "Гуччи" в Диночкиных зеленых глазах мелькнул недобрый огонек. Как же приятно было наблюдать за ее вытянувшимся лицом. Эта секундная радость почти стоит потери карьеры, честное слово.
– Да? – недоверчиво переспросила она. – А у меня другая информация. Странно.
С самодовольным видом я пожала плечами – мол, мне, высококлассному профессионалу, наплевать, о чем вы сплетничаете за моей гордо выпрямленной спиной.
– Ну а как с личной жизнью? – быстро сменила тему Диночка.
Нет, вы только подумайте, если она уже в девятнадцать лет такая стерва, что же будет с нею, когда она вступит в возраст цинизма (то есть мой)?!
Наверное, ее ядовитая слюна будет прожигать в линолеуме огромные дыры.
– И с этим все в порядке, – хотя бы здесь мне не приходилось лукавить, – а почему, собственно, ты спрашиваешь? Какие-то проблемы и нужен совет?
– Это вряд ли, – процедила она, – в твоем возрасте у меня, наверное, дети будут.
Это было откровенное хамство, немного смягченное ее мечтательной улыбкой.
– Я ведь, Саша, замуж выхожу. Я тебе говорила?
Она вытянула руку, демонстрируя кольцо с небольшим (можно даже сказать – крошечным, и не исключено, что фальшивым) бриллиантом. С чувством глубочайшего удовлетворения я отметила, что кольцо не очень дорогое. В отличие – ха! – от моего.
– Раз пятьдесят, – зевнула я.
– Мой муж – иностранец. Он очень красивый и богатый, – завела привычную песнь Дина.
– И об этом мы тоже наслышаны. У ваших новостей истек срок годности, мадемуазель.
Она поджала подкрашенные перламутром губки.
– На твоем месте я бы так не веселилась. Ты знаешь, что Степашкин ищет нового редактора рубрики моды?
– Что? – опешила я. – Что значит нового редактора?
– То и значит, – радостно подтвердила Диночка, оседлав своего любимого конька – унижение окружающих. – Ты когда в последний раз заходила на интернет-сайт нашей газеты?
Если честно, я не заходила на наш сайт вообще никогда. Да и газету, в которой я уже семь лет работаю, мне нечасто читать приходится. И наверное, все это было написано на моем лице. Диночка пощелкала клавиатурой и приветливо пригласила:
– Вот, посмотри!
Я склонилась поближе к монитору и почувствовала легкое головокружение. Вот что я увидела на экране: "Вакансии газеты "Новости Москвы". Требуется редактор отдела моды. Срочно!"
Постойте, но что же это такое?! Только что я была в кабинете главного редактора, он и словом не обмолвился об этом объявлении! Что значит – требуется редактор отдела моды? Ведь редактор отдела моды – это я! Я!! И в мои планы вовсе не входило скоропостижное увольнение. Да, я понимаю, мне предстоит много предсвадебных хлопот. Вся эта суета с покупкой платья и выбором ресторана… Ну и что – я, как настоящая бизнес-леди, вполне могла бы совмещать работу и личную жизнь.
Тут я вспомнила, что в последнее время Степашкин все чаще намекал на мое возможное увольнение. Но я думала, что он, как всегда, немного преувеличивает! С другой стороны… Я так много прогуливала. Положа руку на сердце совсем работу забросила со всей этой кипрской эпопеей. Знаете, я считаю, что это несправедливо – родившую женщину отправляют в декретный отпуск, а влюбленную – нет. По-моему, воспитать ребенка куда проще, чем завязать прочные отношения с мужчиной. Надо бы предложить этот вопрос на рассмотрение в Государственную думу. Может быть, мне вообще стоит подумать о создании своей партии, которая будет бороться за права влюбленных женщин? Все равно теперь у меня появится масса свободного времени – работы-то больше не будет!
Срочно требуется редактор отдела моды. Особенно меня добила ремарка "срочно"!
Я опустилась на стул и заставила Диночку вспомнить о прямых секретарских обязанностях, слабым голосом попросив кофе.
– Сейчас-сейчас, – засуетилась она, довольная впечатлением, которое произвело на меня ее сообщение.
Она приволокла не только кофе, но и вазочку с шоколадными конфетами "Коркунов". Должно быть, знала, стерва, что я на диете. Я запихнула в рот сразу три конфеты.
– Плохо тебе? – с елейной улыбочкой посочувствовала она. – Не переживай, ты себе быстро новую работу найдешь. Правда, я слышала, что сейчас журналистов больше, чем дворников. Но ты не отчаивайся… Можно ведь устроиться куда-нибудь еще. Вот одна моя знакомая недавно нашла работу массажистки, и очень довольна.
Я уничтожающе на нее посмотрела.
– Знаешь, мне, конечно, обидно, что меня не предупредили. Но ничего страшного. Я вполне могу не работать какое-то время. Ведь я, Диночка, тоже замуж выхожу.
– Да ты что? – живо заинтересовалась она. – А я слышала, что тебя бросил жених. Разве это неправда?
– Во-первых, это я его бросила, – я начала закипать, как масло на раскаленной сковородке, – а во-вторых, у меня есть другой мужчина. За него-то я и собираюсь замуж. Он иностранец.
– А ты ничего не перепутала? – усмехнулась Диночка. – Это я выхожу замуж, и мой муж – иностранец. По-моему, кто-то украл мою историю. И потом, если ты выходишь замуж, то где твое кольцо?
Вот тогда и настал мой звездный час. Я порылась в сумке и извлекла на свет свое замечательное, изящное, невероятно дорогое, самое лучшее на свете колечко, безмолвное свидетельство того, что в моей жизни и правда наличествует влюбленный жених.
Я надела кольцо на палец и сама им невольно залюбовалась. Никак не могу привыкнуть к тому, что этот ювелирный шедевр и правда принадлежит мне.
– Ух ты! – не смогла сдержать вздоха Диночка. – Ничего себе! А камень настоящий?
– Естественно, – улыбнулась я.
– Но почему же ты тогда носить его в сумке?
– Просто оно слишком дорогое. Сама знаешь, какие у нас люди. С пальцем оторвут.
Диночка потрясенно молчала. Я посмотрела на нее и подумала, что, в сущности, она еще совсем ребенок. Взрослые, умудренные опытом женщины (ну, к примеру, такие, как я) умеют скрывать зависть за фальшивым энтузиазмом и ложной доброжелательностью. А вот такие маленькие глупенькие стервочки не могут сдержать подступивших слез, когда видят, что обручальное кольцо подружки куда дороже их собственного. Мне даже жалко ее стало.
– Ну ладно, пойду я. И спасибо, что рассказала мне об этом дурацком объявлении.
В последний раз я бросила взгляд на компьютерный экран. Срочно требуется редактор отдела моды. Почему-то эти слова уже не казались мне такими зловещими. Ну и пускай поищет нового редактора. Посмотрим, кого он найдет. Наверняка это будет какая-нибудь прилежная дева, которая думает, что "Луи Виттон" – это французский комедийный актер.
И тут я увидела в самом углу экрана другое объявление, совсем крошечное: "Заходите на сайт Валерии Солнцевой "Мужской зоопарк"". Я улыбнулась – ох уж эта Лерка! Все-таки сдержала свое слово и приступила к "рекламной кампании" своего интернет-сайта. Я машинально щелкнула компьютерной мышкой, и весь экран заполонила огромная фотография Паникоса.
– Что это? – заинтересовалась Диночка.
– Да так, – я махнула рукой, – просто Лерка развлекается.
– Нет, постой. Эта фотография… – Дина близоруко прищурилась, – откуда она у нее?
– Да это наш один знакомый мужик, – нехотя объяснила я.
– А почему здесь написано: "Этот мужчина опасен"? – допытывалась Диночка.
– Потому что так оно и есть, – вздохнула я, – у одной нашей подруги был с ним роман, – я решила не говорить, что "одной подругой" на самом деле была Лерка. – А потом выяснилось, что он параллельно крутил роман с другой девушкой. И обеим предложил выйти замуж.
– Что значит, обеим предложил выйти замуж?! – что-то в ее голосе показалось мне странным. Появилась в нем какая-то, доселе неизвестная мне истерическая нотка.
Я пожала плечами:
– Вот так. Так бывает. Хотя, знаешь, в твоем возрасте это тоже казалось мне удивительным.
– Но это невозможно…
Тут только я заметила, что естественные краски покинули Диночкино хорошенькое лицо, и теперь румяна выглядят вульгарно-яркими.
– Тебе нехорошо? – Я уступила ей место.
Дина плюхнулась на стул. Она по-прежнему смотрела не на меня, а на компьютерный экран, с которого сальновато улыбался Паникос.
– Это невозможно, – тупо повторила она.
– Да почему невозможно?
– Потому, что это мой мужчина! – выпалила Дина. – Мужчина, за которого я собираюсь выйти замуж! Кашеварова, это что, какой-то розыгрыш?!
– Да нет, – покачала головой я, – постой, ты говорила, что твой будущий муж иностранец, но я почему-то и подумать не могла, что он…
– Киприот! – перебила она. – Его зовут Паникос. Я познакомилась с ним полгода назад, когда отдыхала с подругой в Лимассоле.
– Ничего себе, – только и смогла сказать я, – но, может быть, все-таки это не он…
Я и сама понимала, что мое предположение не выдерживает никакой критики. Все сходится, имя, город, лицо. Но… какое идиотское совпадение!
– Это Паникос! – ошарашенно повторила Диночка. – Что же мне делать? Что делать?! – На ее глазах выступили слезы. Она перевела взгляд с экрана компьютера на собственную руку, на пальце которой тускло поблескивало кольцо.
Мне захотелось сказать ей что-нибудь хорошее. Хотя она на моем месте наверняка начала бы злорадствовать.
– По крайней мере, Лерке он кольца не дарил, – сказала я.
– Лерке? Так, значит, невеста моего жениха – это Лерка?
Я прикусила язык, но было поздно.
– Да ладно, не расстраивайся так, – беззаботно воскликнула я, – ну мало ли, с кем не бывает… Хочешь, я сбегаю к метро за пирожными?…
– Я на диете! – отрезала она. – Значит, все-таки это Лерка.
– Я оговорилась! – цеплялась за соломинку я. – Не Лерка, а просто наша общая подруга.
– Ну да, – прищурилась Диночка, – понимаю… Спасибо за информацию, я уж лучше разберусь с ней сама!!!
С этими словами Диночка сорвалась с места и вылетела из комнаты. Заплаканная ведьма в красных туфельках от "Поллини". Я втянула голову в плечи. Язык мой – враг мой, и это про меня. Теперь Лерка меня обвинит в том, что я натравила на нее эту малолетнюю психопатку.
Я убрала свое кольцо обратно в сумку. Пожалуй, уйду с работы пораньше. Все равно меня, скорее всего, уволят, так что статью о моде в унисон можно и не дописывать. Сейчас для меня самое главное – не встретиться случайно с Лерой. Моя лучшая подруга в гневе страшна. Попасть под ее язвительный словесный обстрел – это еще хуже, чем обнаружить на упаковке только что съеденного пирожного издевательскую надпись "тысяча калорий".
* * *
Из телефонного автомата я позвонила родителям. Пора бы и с ними поделиться радостным известием.
Трубку сняла мама.
– Сашенька… – У нее был угасающий голос смертельно больного человека.
– Что с тобой? Что-нибудь случилось? – переполошилась я.
– Случилось, – таким же бесцветным голосом подтвердила мама.
– Что?!
Терпеть не могу, когда она вот так тянет резину.
– Ты не выходишь замуж, – наконец выдала она.
Я облегченно вздохнула.
– Мама, но ты знаешь об этом уже не первый день! За это время многое успело измениться.
– Я так мечтала о внуках, – монотонно говорила мама, она словно меня и не слышала, – шапочку начала вязать. С поросенком.
– Мама! – гаркнула я. – Не знаю, как насчет внуков, но свою шляпку с ромашками можешь не выбрасывать. Потому что она пригодится тебе в самое ближайшее время!
– Что? Сашенька, что это значит? Вы помирились?
– Нет. Мама, я понимаю, что это звучит странно, но я выхожу замуж. За другого мужчину. Да, все произошло быстро. Но я уверена в том, что поступаю правильно.
На другом конце трубки воцарилось молчание. Мне даже пришлось подуть в трубку, чтобы убедиться, что моя родительница все еще там. В ответ незамедлительно раздалось:
– Прекрати дуть мне в ухо… Сашенька, это розыгрыш?
– Никаких розыгрышей, мама! – весело воскликнула я. – Чистая правда. У меня даже есть кольцо. Мы думаем пожениться в начале осени.
– Но это же… Замечательно! – Ее голос расцвел, как розовый бутон после дождя. – Значит, я могу продолжить подшивать фату!
Только никакой фаты. Я всегда мечтала быть стильной невестой, а не бабой на чайник, которую не видно за фатой и пышным платьем. Ладно, не буду ее пока разочаровывать. Пускай подшивает фату, если ей это доставляет такое удовольствие. В крайнем случае я смогу и правда соорудить из нее отличную кухонную шторку.
– Сашенька! И еще я присмотрела такой хорошенький сервиз! Чашки, заварной чайничек, молочник, и на каждой чашечке нарисован такой миленький бегемотик!
Час от часу не легче.
– И еще! Я сошью для вас покрывало. Такое красивое, розовое, в рюшечках.
– Ладно, мам, делай что хочешь, – устало вздохнула я, – хоть с рюшечками, хоть с бантиками. Главное, чтобы ты была довольна.
– Довольна – это не то слово. Да я же всю жизнь мечтала, что когда-нибудь из тебя получится… невеста!
* * *
Невеста.
Смотрю на свою руку и глазам не верю. Я невеста. Я! Та самая Александра Кашеварова, которая к двадцати семи годам полностью убедилась в животном происхождении мужчин, теперь собирается сочетаться браком с одним из них.
Я невеста. Со всеми вытекающими из этого факта обстоятельствами. Конечно, я имею в виду покупку шикарного белоснежного платья. И, само собой разумеется, туфелек. И еще, может быть, летящую накидку из искусственной норки – кто знает, вдруг день моей свадьбы будет дождливым и ветреным. Да, чуть не забыла про тиару, длинные шелковые перчатки и белые чулки с подвязками.
Не знаю, что означает надвигающаяся свадьба для мужчины. Может быть, то, что его больше не пустят в стрип-клуб, куда он привык наведываться с друзьями по субботам. Может быть, то, что ему больше не разрешат питаться быстрорастворимыми супчиками и стирать в раковине носки.
Зато я знаю точно – для женщины свадьба в первую очередь означает покупку платья.
Именно поэтому, как только у меня выдалась свободная минутка, я отправилась в самый роскошный салон свадебных нарядов в городе.
А все-таки здорово, когда твой будущий муж не стеснен в средствах. Нет, не поймите меня превратно, на первое место я ставлю глубину ума и широту души, но все-таки… Отбросим ложное кокетство, ведь это так чертовски приятно – войти в свадебный салон с четким осознанием того, что ты можешь купить любой приглянувшийся наряд. А моих личных сбережений с натяжкой хватило бы на расшитую бисером ленточку, которой будет перевязан невестин букет.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – приветливо обратилась ко мне продавщица с внешностью кинозвезды.
И я ответила:
– Да… Я… Я замуж выхожу!
Ну вот. Опять я произнесла это вслух. Кажется, я и правда начинаю привыкать к новому статусу.
Продавщица-кинозвезда начала оживленно щебетать о новинках в мире свадебной моды. А я послушно переходила вслед за нею от одного манекена к другому. Я думала: и почему все так странно получается? С Эдуардом я встречалась почти целый год. Иногда меня даже посещала крамольная мысль: а не поселиться ли нам вместе? Но я гнала ее прочь: мне не хотелось никого пускать в маленький, до мелочей продуманный, уютный в неприбранности мир моей квартиры. Что же касается его территории… Ну-у, начнем с того, что на кухне у него стоит тренажер для пресса. Пол гостиной украшает не шикарный туркменский ковер, а гимнастический коврик. А на подоконнике ровными рядами, точно яйца в корзинке, устроились гантели. В окружении всего этого я как-то особенно остро чувствую свою неспортивность и даже в некотором роде дрябловатость.
К чему я все это?
Ах да, когда Эдик предложил мне стать его женой, внутри меня прозвучал назойливый сигнал тревоги: а не слишком ли мы торопимся? А теперь… Теперь мне срочно надо решить, будет ли на мне платье с корсетом и какого цвета будут цветы, которые я собираюсь приколоть к декольте. Потому что не так много времени осталось до свадьбы с человеком, которого я знаю меньше месяца.
Меньше месяца! А если сказать точнее, двадцать четыре дня, то есть пятьсот семьдесят шесть часов, то есть тридцать четыре тысячи пятьсот шестьдесят минут; короче, досчитайте до двух миллионов семидесяти трех тысяч шестисот – вот вам и все наши отношения.
– Обратите внимание на золотую вышивку, которой украшен подол, – хорошо поставленным голосом экскурсовода Третьяковской галереи вещала продавщица, – а теперь посмотрим направо. Вон в том углу представлена наша итальянская коллекция.
Монотонная лекция о моде мне порядком надоела, но машинально я посмотрела в указанном ею направлении и увидела…
… Эдуарда!
Нет, правда Эдуарда!
Совершенно точно, это был он.
Мой экс-кандидат на роль спутника жизни стоял напротив одного из манекенов и печально смотрел на пышное белое платье, похожее на перевернутую вверх ногами вазу со взбитыми сливками.
Моя первая реакция была инстинктивной.
Я резко села на корточки, спрятавшись за прилавком с образцами тканей.
– Что с вами? – ахнула продавщица.
– Тиш-ш-ше! – страстно прошипела я.
– Вам плохо?
– Нет! У меня… шнурок развязался, – я выставила ногу вперед и для вида поводила над ней руками. Наверное, со стороны это выглядело глупо, потому что на мне были кожаные босоножки, состоящие из нескольких ремешков.
– Шнурок? – растерянно повторила она, с удивлением наблюдая за моими манипуляциями. – Но на вас же сандалии… Шнурков нет.