Фрэнк нахмурился, сдвинув брови, но кивнул. Один раз. Быстрым движением.
Все это очень странно, подумалось Николасу. Однако интересно.
- Давай купим парочку мясных пирогов, - предложил он. - Перекусим и потолкуем о бочонках.
- Эй, подождите! - воззвал к нему владелец лавчонки. - Какое будет ваше решение насчет вот этого бочонка?
- Я зайду к вам попозже! - крикнул ему Николас и выразительным движением подбородка призвал Фрэнка к молчанию. - Я хочу сначала побольше узнать об этих бочонках.
- Ладно, - не слишком охотно согласился Фрэнк, но морщины исчезли с его лба.
Николас решил про себя, что это прогресс, и впервые за несколько лет в сердце у него шевельнулось нечто похожее на нежность к младшему брату. Всего лишь капелька, однако. Не более…
И все же это было хоть что-то.
Часом позже, сидя за столиком в буфетном зале тихой гостиницы, они отведали пирога с мясом и почками, запивая еду элем, потом съели, разделив пополам, небольшой пудинг. Николасу казалось, будто он познакомился с неизвестной ему ранее личностью. Фрэнк только и говорил что о бочонках. Об их разных размерах. О различных видах дерева, из которых делают бочки. О том, что в лавке торговца постоянно горит сильный огонь.
Господи, подумал Николас, а ведь парню хотелось бы стать таким же торговцем. Возможно, для того он и родился на свет, чтобы стать торговцем!
Но кто бы стал утверждать, что это достойное будущее для сына герцога?
Душой Фрэнк был купцом.
- Как бы ты отнесся к тому, чтобы научиться торговому делу? - спросил он брата.
- Я? - только и выговорил тот.
Николас кивнул.
- Но я… Нет, я не могу научиться торговать.
- Почему нет?
- Это тяжелая работа. Я не знаю, как ею заниматься. Я не-на-ви-жу тяжелую работу.
- А тут есть секрет. - Николас слегка наклонился. - Работа не тяжела, если она доставляет тебе радость. Тогда ее можно считать развлечением. Ты можешь работать долгие часы и почувствовать к концу дня сильную усталость, но лечь в постель счастливым.
- Счастливым? - нахмурившись, недоверчиво спросил Фрэнк.
- Это может случиться с тобой, - сказал Николас. - Ты можешь стать счастливым.
- В самом деле? - Глаза у Фрэнка просветлели, и на Николаса глянул из них некто более пристойный, нежели неисправимый шалопай и пьяница. - А что подумали бы мать и отец?
- Но ведь они желали тебе счастья. Хотели, чтобы из тебя вышел дельный человек. Да и ты сам этого хочешь.
- Я?
- Да. Ты просто был чересчур озлобленным, чтобы замечать это. Я хочу явиться вместе с тобой к тому самому торговцу. Попробуем заключить с ним соглашение о твоем обучении. Если он откажет, найдем другого предпринимателя. И не оставим этого до тех пор, пока ты, Фрэнк Стонтон, не возьмешься за изготовление бочек. У тебя есть мускулы, и у тебя есть мозги. Настанет день, когда все и каждый станут покупать бочки Стонтона.
На лице у Фрэнка промелькнула гримаса.
Однако Николас сообразил, что на самом деле то была улыбка, едва уловимая, но все же улыбка. Он даже припомнить теперь не смог, когда видел Фрэнка улыбающимся.
- Но тебе придется прекратить неумеренные возлияния, - сказал Николас. - И больше не воровать чайные ложки в клубе "Уайтс", а также….
- О, с этим я покончу. Я займусь изготовлением бочарной клепки, - перебил брата Фрэнк.
- Отлично. - Николас улыбнулся, обрадованный тем, что Фрэнк почти не прикасался к своему элю, и тем, с каким увлечением рассуждал о бочках. - С нетерпением стану дожидаться твоих успехов. Буду навешать тебя каждую неделю.
- Вместе с княгиней?
- Нет! - жестко произнес Николас. - Я не собираюсь жениться на ней.
Фрэнк изменился в лице.
- Но ты обязан. Она заплатила мне хорошие деньги.
- Где же они?
Фрэнк передернул плечами и ответил:
- Я их пропил. И еще купил отличную глубокую бочку.
- Я не видел ее у тебя в номере.
Фрэнк округлил глаза.
- Это потому…
- Что? Да говори же, братец!
Фрэнк съежился на стуле.
- Потому что я купил ее для княгини. Наташа сказала, что было бы лучше, если бы это я купил бочку, куда надо посадить леди Поппи, а потом отвезти на телеге в порт и погрузить на пакетбот, который отплывет в Австралию, а выпустят ее тогда, когда судно уже отплывет. Я держу эту бочку в особом месте, где ее никто не найдет, в маленьком сарайчике на задах особняка лорда Хауэлла.
- Ты шутишь…
Фрэнк отрицательно помотал головой.
- И ты собирался похитить леди Поппи?
Фрэнк с шумом выдохнул воздух из легких.
- Нет. - Он имел совесть выглядеть пристыженным. - Я при случае собирался рассказать об этом тебе. Но княгиня ужасная женщина. Настоящая ведьма.
Николас понимал, что брат имеет в виду.
- Ладно, рассказывай остальное.
Фрэнк испустил стон.
- Княгиня сказала, что если я не сделаю, как она велит, то она больше не будет со мной спать.
- Она с тобой спит?
- Это было всего один раз… и не очень приятно. Мы с ней были в твоих апартаментах…
- В моих апартаментах?
- Ну да. Мы читали твою корреспонденцию. Обыскали письменный стол.
- Дьявол побери! - Николас встал. - Ты проник в мои апартаменты?
- Я сказал привратнику, что я твой брат, а она сказала, что она русская княгиня, а потом сунула руку ему между ног и тискала до тех пор, пока он не заорал от боли и не отпер дверь.
- Милостивый Боже, что вам там понадобилось?
- Она хотела узнать, есть ли у тебя новая любовница, искала ее следы. Плюс к тому Наташа перещупала все твои вещи и, самое главное, обшарила карманы пиджаков.
- И ты в этом участвовал?
Фрэнк снова передернул плечами.
- Она красивая. Потом она швырнула меня на пол, велела достать бочку и объяснила, что с этой бочкой нужно сделать. И мы с ней малость пошалили, и мне кажется, что я ее удовлетворил.
- Точно не помнишь?
- Нет. Дальше получилось, что я уснул, а когда проснулся, ее уже не было.
- Тебя она, значит, тоже опоила снотворным.
- Полагаю, да. А потом пришел этот старикан и увидел меня, и я рассказал ему почти все. Только не о бочке. Рассказал, что услышал от друга моего друга, будто кто-то заинтересован в разрыве твоей помолвки с леди Поппи, и о том, что княгиня говорила мне.
- Значит, какой-то старик вошел в мои апартаменты?
- Да. Уродливый такой. Длинное лицо, вылупленные глаза.
Шеф.
Чего и следовало ожидать.
- Он объяснил, почему и зачем явился?
- Как оказалось, он ехал следом за мной и княгиней и забеспокоился, когда она вышла из дома с багрово-красным лицом и вообще с каким-то безумным видом, а я не появился. Он сообщил, что знаком с тобой и что нам с ним тоже стоит познакомиться. Как-никак мы с тобой братья, и он взял меня с собой, купил мне горячей еды и дал немного денег.
Николас недоумевал, с чего это шеф проявил такую заботу о Фрэнке. Он не из тех, кто озабочен приобретением репутации доброго самаритянина, и вообще ему не пристало часто появляться на людях. Обычно он поручал тайную слежку за представляющими интерес для секретных служб личностями своим подчиненным.
Странно.
Даже отчасти приятно. Хотя Николас был вне себя от ярости по поводу того, что все это имело место в его собственном доме, а Он ничего об этом не ведал.
А еще более он негодовал по поводу того, что княгиня, намереваясь посадить Поппи в бочку и отправить в Австралию, воспользовалась услугами его брата.
Нет, он просто должен прекратить размышления об этом, иначе он отправится к княгине прямо сейчас, усадит в бочку ее и отправит на корабле к ней на родину.
Что полностью противоречило тому, чего ожидали от него секретные службы.
Глава 42
К большому огорчению Поппи, когда она вернулась в Лондон, слухи уже распространились и здесь. В одной из газет даже появилась статейка о сумасбродном предложении Сергея, сделанном на проезжей дороге, и о том, что Поппи до этого была помолвлена с герцогом Драммондом.
Поппи не выезжала. Вместо этот она продумывала грандиозный план.
Она решила выкрасть картину для собственной семьи.
И хранить в открытую, не пряча. Разве не то же самое сделала леди Дерби, заплатив за портрет и при этом являясь одним из видных агентов секретных служб?
И Поппи станет тоже действовать в открытую. Также дерзко, как и ее мать. А если ее схватят с поличным, она предъявит расписку из документов матери, подписанную Ревником, и пусть хоть кто-то посмеет усомниться в ее подлинности.
Игра рискованная, что и говорить. Однако Поппи была уверена, что секретные службы не станут оглашать факты. Ведь Николас говорил ей, что тайное агентство не более склонно обнаруживать свою роль в чем бы то ни было, нежели малыш признаваться в том, что украл конфетку у своей няньки из кармана передника.
И, собственно говоря, зачем секретным службам эта картина, во всяком случае, уже после того, как они осмотрят ее и наконец установят личность пресловутого "крота", то есть агента-предателя? Она позволит им сделать это, как только завладеет картиной, - и только в святилище своего родного дома.
Но ей понадобится помощь ее знакомых по Клубу Старых Дев.
Она пригласила Беатрис и Элинор в любимое место их встреч, магазин конфекции, где никто не мог бы предположить, что они говорят между собой о чем-то более существенном, чем эти самые ленточки.
Они соединились в крепком объятии.
- Мы так рады, что ты вернулась в город, - сказала Элинор.
- И очень сожалеем о Драммонде, - пробормотала Беатрис.
- Я не верю рассказу княгини, - заявила Элинор.
- Я тоже, - поддержала ее Беатрис, глаза у которой имели озабоченное выражение. - Она охотится за Драммондом и добивается его любой ценой.
Поппи пожала руку той и другой, потом сказала:
- Ирония заключается в том, что в последние несколько недель я была вынуждена заботиться о ее счастье.
- По чьей воле? - спросила Беатрис.
- Я не могу сказать. Однако возможно, что это вопрос… - Поппи быстро оглянулась по сторонам, убеждаясь, что их никто не может услышать. - Национальной безопасности, - прошептала она.
Элинор нервно рассмеялась.
- Ты говоришь так, будто выполняешь секретное задание правительства.
Поппи широко раскрыла глаза, но ни слова не ответила.
- Это так и есть, да? - пискнула Беатрис.
- Я не могу сказать.
- Возьми розовую ленточку, если да, и зеленую, если нет, - предложила Элинор.
Поппи взяла розовую.
- Не могу поверить! - вскрикнула Беатрис.
- Как это здорово! - захлопала в ладоши Элинор.
- Мне просто до смерти хотелось бы рассказать вам об этой… розовой ленточке, - с улыбкой проговорила Поппи, - но вам совершенно не следовало об этом знать.
- Ну а Драммонд? - Элинор поспешила схватить желтую ленточку и сделала вид, что разглядывает ее. - Он работает над этим вместе с тобой?
- Ох, Господи! - Поппи начала нервничать. - Право, я не могу сказать, но…
Она взялась за розовую ленточку.
- Значит, он тоже в этом замешан! - возликовала Беатрис.
Брови Элинор взлетели вверх.
- Господи, Поппи, что происходит?
Поппи вспыхнула:
- Девочки, мне ужасно хотелось раньше поделиться этим с вами, но я не могла. Вам следует, вам необходимо знать, чем я теперь занимаюсь! Потому что это гораздо больше, чем вопрос национальной безопасности. Это стало одной из проблем Старых Дев, и мы должны решить ее вместе.
Три подруги обменялись серьезными взглядами.
- Скажи, что мы должны делать, - произнесла Элинор.
- У меня нет более солидных подтверждений того, что мама оплатила это, - сказала она, - кроме расписки, которую мы с Николасом сумели раздобыть, а она, как говорит Драммонд, может оказаться фальшивой.
- С какой стати она может быть фальшивой? - удивилась Элинор.
Поппи глубоко вздохнула.
- Потому что моя мать… - Она взяла еще одну розовую ленточку. - Можете ли вы предположить?
Беатрис прижала руку к горлу.
- Твоя мама работала на правительство? Все это становится шокирующим.
- Просто немыслимым, верно? - согласилась Поппи. - Но я знаю маму и доверяю собственной интуиции. Она и Ревник могли договориться о том, что отправят сообщение в картине, но если я правильно сужу о своей матери, эта идея пришла ей в голову уже после того, как она заказала Ревнику портрет в качестве подарка для папы.
- Мы верим тебе, - сказала Элинор.
- И мы поможем тебе получить картину, - подхватила Беатрис.
Поппи была рада услышать это.
- Еще я хотела вам сообщить следующее. Я нашла мужчину, который, как мне кажется, совершенно мне подходит.
- Кого? - спросила удивленная Беатрис.
Поппи собиралась сказать, кто это, но имя буквально застряло у нее в горле. Она обозлилась. Ощутила боль. И почувствовала себя неуверенной.
- Боже мой! - выдохнула Беатрис. - Это герцог Драммонд, верно?
Поппи отрицательно мотнула головой. Голос к ней вернулся.
- Вы же знаете, что он собирается взять в жены Наташу. И даже если бы это было не так, его бы я не хотела… Он… ему невозможно доверять. Зато мне сделал предложение Эверсли. - Она помолчала. - И возможно, я его приму.
Беатрис стиснула руку Поппи.
- Но ведь ты его не любишь. А истинная Старая Дева никогда не должна выходить замуж за нелюбимого.
- Я это знаю. - Поппи не могла овладеть собой. У нее застрял комок в горле. - Вспомните, я ведь вам сказала, что это не только проблема национальной безопасности, но и проблема, имеющая отношение к уставу Клуба Старых Дев.
- В конечном счете так оно и есть, - успокаивающим тоном произнесла Элинор. - И мы никогда через это не переступали.
- А я просто решила, что ты имеешь в виду тот пункт устава, который требует, чтобы члены клуба поддерживали друг друга даже в тех случаях, когда одна из нас совершает кражу, ну, скажем мягче, возвращает картину, - пояснила Беатрис.
- Это я тоже имела в виду, - сказала Поппи.
- Давайте выйдем отсюда, - предложила Беатрис. - Присядем где-нибудь и обсудим все по порядку.
На улице она подвела их к парковой скамейке неподалеку от ожидавших девушек экипажей, и все трое уселись.
Беатрис расправила юбки и заговорила первой:
- Если мы кого-то любим, то готовы пойти на любой риск ради него.
Поппи закрыла глаза.
- Слишком поздно.
- Разве он уже стоял у алтаря с Наташей? - удивленно подняв брови, спросила Беатрис.
- Нет, - ответила Поппи. - Но он отец ее будущего ребенка.
Ей была невыносима мысль об их с Николасом интимных ласках в библиотеке ее отца, а потом на паруснике Николаса, особенно когда она представляла себе, что то же самое и даже большее было у него с этой бесстыжей ведьмой!
Элинор поморщилась и спросила:
- И ты веришь Наташе?
- Больше, чем мужчине, которого любишь? - добавила Беатрис, с недоверием поглядев на Поппи.
- Он не отрицал этого, - ответила Поппи, немного смущенная. - Но и не признавал тоже. Вообще вел себя как-то необычно.
Малый огонек надежды вспыхнул у Поппи в груди. Она выпрямилась и взяла за руки обеих подруг.
- Я всегда знала, что полюбила вас обеих не случайно.
Беатрис улыбнулась и ответила:
- Мы тоже любим тебя. И конечно, примем участие в деле с портретом.
Поппи попрощалась и направилась к своему экипажу, чувствуя, насколько легче ей стало после разговора с подругами.
Однако радость ее улетучилась, когда она, открыв дверцу кареты, увидела прямо перед собой незнакомого пожилого мужчину с бледным лицом, в сорочке с высоким воротничком.
- Хелло, леди Поппи, - жестко произнес он высоким голосом. - Поднимайтесь в экипаж. Я мистер Грап и я должен сообщить вам нечто весьма важное о герцоге Драммонде.
Глава 43
Николас остановился у стола, заставленного хрустальными вазочками с черной икрой. Наташа повисла у него на локте. Это происходило на балу у Ливенов. Наконец пришло время похитить картину. Вот уже несколько дней Николас страдал от унизительной необходимости играть роль возлюбленного Наташи. Он также провел несколько весьма тоскливых дней в размышлениях, пытаясь понять Грапа и его странное поведение. Он не смел спросить мастера шпионажа, что такое тот задумал, устроив слежку за его младшим братом. Николасу требовалось время, чтобы собрать побольше информации и с ее помощью докопаться до сути дела.
Он попробовал как бы случайно упомянуть имя Фрэнка в присутствии Грапа, всего один раз. Интересно, стало ли старику известно, что они с братом недавно встречались?
Но зачем? И что должен был Грап скрывать?
- Я такая голодная, - зашептала Наташа с соблазнительной улыбкой, которая только усиливала его неприязнь. - Положи мне что-нибудь на тарелку, и побольше, ведь я ем теперь за двоих.
Николасу меньше всего хотелось слышать это именно сейчас. Однако что он мог поделать? Оставалось терпеть. Так что он, скрипнув зубами, передал Наташе тарелочку с икрой и тостами.
- Вот, пожалуйста, моя драгоценная, - проговорил он со вздохом.
Наташа полыхнула на него глазами, в которых Николас заметил нечто лихорадочное.
- Значит, - заговорила она, задыхаясь от волнения, - ты и вправду меня любишь?
Он устремил на нее свой самый страстный взгляд.
- Я боготворю землю, по которой ты ступаешь. Смотрю в будущее и мечтаю о детях, которых ты мне подаришь. Я хочу, чтобы их было десять.
- Десять? - изумилась она.
- О да, - сказал он. - Позволь мне показать тебе, где мы станем счастливо жить вместе со своим потомством.
И он достал карту нового поместья Ламли.
- Это Оркнейские острова у берегов Шотландии. Мы поселимся на самом северном из них. Я уже дал нашему дому имя "Замок Наташа". На самом деле это не замок, а более скромное жилище, но ведь нам для счастья не нужно ничего, кроме любви, не так ли, моя дорогая?
Наташа шумно втянула в себя воздух.
- Ни за что туда не поеду!
- Ты непременно туда поедешь! - Николас усмехнулся, свернул карту и сунул обратно в карман. - Это же рай небесный на земле, даже если там и холодновато.
Наташа уставилась на него такими глазами, словно увидела перед собой привидение.
- А как же Сьюард-Холл?
- Я его продал, - сказал он. - Я хочу увезти тебя как можно дальше отсюда, чтобы чувствовать, что ты принадлежишь мне целиком и полностью. Ох, говорил ли я тебе об овцах? Корги будут пасти их каждый день.
- Мои корги никого не будут пасти, - сказала на это Наташа. - Они слишком нежные для этого, и потом они даже не знают, как пасти.
- Но ведь это у них в крови, - пояснил Николас. - Они целыми днями будут бегать на свободе, и никаких прогулок в колясочках не потребуется.
- Я тебе говорю… - В голосе у Наташи появились угрожающие интонации.
Не дав ей закончить фразу, Николас прижал палец к ее губам.
- Ты просто великолепна, когда говоришь о своих собачках, - зашептал он. - А знаешь, я написал о тебе стихотворение. Прочитать?