Эми принесла сюда еду собственной персоной, а не послала с ней сына или еще кого-нибудь, потому что ей очень хотелось увидеть девушку, о которой все шептались. Ясные синие, как у Томми, глаза женщины оценивающе смотрели на Бет. Совсем недавно так же внимательно рассматривал ее Сэмюель. Но, в отличие от него, Эми заметила, что под видимой хрупкостью и утонченностью Бет скрывается сила. "У девчонки волевой подбородок и умный взгляд, - подумала Эми и хитро улыбнулась про себя. - Уж кто-кто, а она сумеет постоять за себя в этом обиталище забияк и буянов". Кухарка сердечно улыбнулась Бет, и в ее голосе послышались ласковые, материнские нотки.
- Где вы будете кушать? - спросила Эми и взглянула на тарелку, которая криво стояла на неровной поверхности. В душе кухарки боролись два чувства: ей хотелось, чтобы решительная особа оценила ее кулинарное искусство, но в первую очередь она предпочла бы накормить раненого.
- Поставьте поднос на столик, - сказала Бет и посмотрела на Джейкоба, который все ещё стоял в дверях, уставившись на нее так, словно она была восьмым чудом света. - Так, где же вода…
- Джейкоб, мисс. - Парень склонил голову, ожидая, чтобы девушка повторила его имя. - Меня зовут Джейкоб.
Бет приложила ладонь ко лбу Дункана. Жар явно усиливался.
- Джейкоб, неси воду. И поскорее, - поторопила она парня.
Услышав свое имя, он мгновенно сорвался с места и, как на крыльях, понесся прочь.
Поставив тарелку на стол, Эми продолжала стоять, прижимая поднос к своей широкой груди.
- Смотрите-ка, он слушается вас, как верный пес, - заметила Эми без тени зависти или злобы. - Да и другой тоже.
Бет, недоуменно взглянув на кухарку, спросила:
- Кто это другой?
- Да, Хэнк, его брат. Он тоже топчется у дверей и только и ждет, чтобы вы о чем-нибудь его попросили.
"Она имеет в виду того длинного парня, - подумала девушка, - который дал мне нож. Наверное, этой женщине не очень-то нравится мое присутствие в доме".
- Мне не нужно, чтобы они слушались меня, как дрессированные собачонки, - сказала она. - Я хочу только одного: заплатить свой долг и уехать.
Эми немного помолчала, словно оценивая значение слов девушки, потом спросила:
- Вы правда хотите уехать?
Бет внимательно поглядела на женщину. Ее глаза показались ей добрыми, а лицо приветливым. Но и в светском обществе Вирджинии было немало людей, которые приветливо улыбались, разговаривая с вами, а сами держали наготове нож, чтобы при удобном случае вонзить его вам в спину. Да, мир далеко не таков, каким он казался ее матери и каким его хотел видеть отец.
- Да, хочу, - твердо ответила Бет.
Ей во что бы то ни стало нужно было ехать, найти отца и вернуться с ним домой. А вместо этого она сидит здесь, в темной комнате, ухаживая за совсем чужим ей человеком…
Эми вскинула голову:
- Вы выглядите усталой. Я могу прислать Томми, чтобы он посидел с Дунканом, - предложила женщина и с гордостью пояснила: - Томми - это мой сын.
Значит, у мальчика все-таки есть семья. Бет покачала головой:
- Не беспокойтесь. Я не устала.
Кухарка снова улыбнулась.
- Тогда обязательно покушайте. Вы наверняка голодны. Суп лучше есть горячим. Если понадоблюсь, позовите, - сказав это, Эми шаркающей походкой вышла из комнаты. Ей предстояло сделать еще немало дел, прежде чем она сможет заняться собой и Томми.
Не успела Эми выйти из комнаты, как Бет уже забыла о ней. Девушка снова коснулась рукой лба Дункана. Он был горячим, чересчур горячим, и это ей совсем не нравилось.
Бет опять села на кровать и внимательно поглядела на Дункана, словно увидела его впервые. Он лежал на покрывале обнаженный по пояс и был очень красив. Несомненно, этот мужчина успел покорить множество женских сердец. Но ей это совершенно безразлично. Для нее он всего лишь человек, нуждающийся в помощи. И не более того.
"Не более того", - тихо повторила девушка, коснувшись пальцами его груди, и вдруг почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь…
- Я принес воды.
Бет вздрогнула, отдернула руку от груди Дункана, в душе ругая себя за то, что у нее наверняка виноватый вид, хотя она не сделала ничего дурного.
- Благодарю вас, Джейкоб.
Парень внес в комнату таз; вода была налита в него до краев, но парню как-то удалось подняться с ним вверх по лестнице.
- Поставьте его сюда. - Бет указала на ночной столик, стоявший с другой стороны кровати. Здесь все еще лежали куски разорванной простыни, из которой она делала бинты для Дункана. Взяв один из лоскутов, Бет поднялась, чтобы намочить его.
- Вы можете идти, - сказала она, но Джейкоб не двинулся с места. Казалось, он мог стоять здесь целую ночь, вдыхая аромат, исходивший от тела девушки.
- Не беспокойтесь, я могу и остаться, - пролепетал Джейкоб.
Бет оценила его готовность помочь, но ей хотелось остаться одной и собраться с мыслями.
- Благодарю вас, но я справлюсь сама.
Однако парень не уходил.
- Может быть, вам захочется с кем-нибудь поговорить? - с надеждой спросил он.
Ей не хотелось быть грубой, и она ответила как можно мягче:
- Я слишком устала, чтобы разговаривать.
Джейкоб смешно поднял брови, делая последнюю попытку.
- Ну так давайте посидим молча…
- Поймите, я хочу остаться одна, - твердо проговорила Бет, и Джейкоб, вздохнув, нехотя вышел, осторожно прикрыв за собою дверь.
Ну наконец-то! Бет намочила кусок простыни и положила его на лоб Дункану, двумя другими обвернула его запястья.
- Вы не можете умереть по моей вине, Дункан Фицхью. Это было бы ужасно! - сказала она и поднялась с кровати. Раненый продолжал спокойно спать. Повернувшись к нему спиной, она не заметила, как вздрогнули, приподнимаясь, его веки. И ею опять овладело странное беспокойство. Бет подошла к чемодану и открыла его. Она хотела вынуть оттуда одно из самых своих простеньких платьев - то, которое, по мнению мамы, совершенно не годилось для путешествия. Но упрямая Бет все-таки взяла его с собой.
Вынув этот легкий голубой наряд, девушка вспомнила, когда надевала его в последний раз. В этом платье она гуляла по саду с отцом, умоляя его не уезжать во Францию.
Но он уехал, а его дочь вместо того, чтобы искать отца, сидела у постели совершенно чужого ей человека. Девушка взглянула на Дункана - глаза его по-прежнему были закрыты.
Бет было неприятно оставаться в мокром, грязном, липком от пота и крови платье, и она решила переодеться. Это займет всего лишь несколько минут, а больной еще не скоро придет в себя.
Быстро и уверенно развязав на спине шнуровку, Бет сбросила платье и начала снимать нижнее белье. Дункан замер, не до конца веря, что это явь, а не горячечный бред.
Глава 10
Ему казалось, что он уже умер и оказался в раю. А может быть, это был ад. Он горел словно в огне. Пылал его мозг, плечо, но самый жаркий огонь охватил его чресла.
Дункан не шевелился. Он боялся вздохнуть, опасаясь, что это видение не рассеется, как ночной туман или призрак. Он не спускал глаз с Бет, и хотя она двигалась быстро, он ясно разглядел все, что она постепенно обнажала. Нижняя рубашка, соскользнув, упала на пол, как гонимый летним ветерком листок. Нижние юбки - те самые, которые, как он смутно помнил, она разорвала, чтобы перевязать его, спустились с бедер девушки. Взглянув на них, Дункан покрылся испариной. На Бет не было корсета, и он увидел ее невероятно тонкую талию. Сняв чулки, она обнажила ноги, их кожа была белее молока.
Теперь на Бет не было ничего, кроме тончайших белых панталон и какого-то пустяка, такого же тонкого и воздушного, прикрывающего грудь с острыми сосками. У Дункана снова перехватило дыхание. Он замер в ожидании, снимет ли она и этот свой последний покров.
"Господи, Господи, ты же знаешь, я всегда был хорошим. Или во всяком случае не таким уж плохим", - думал Дункан, моля Бога, чтобы прекрасное видение не рассеялось так же внезапно, как и появилось.
Вероятно, Господь решил не отнимать у раненого последнего райского наслаждения и услышал его молитву, так как женщина-ангел, повернувшись лицом к горящему камину, сняла с себя последние одежды и предстала перед Дунканом полностью обнаженной. Ее тело, освещенное пламенем, казалось золотистым. Да, это была самая прекрасная из женщин, когда-либо сотворенных Богом. Дункан застонал и вспугнул Бет. Она схватила только что отброшенное ею белье и прижала его к себе, но, взглянув на раненого, немного успокоилась: он, казалось, все еще находился в забытьи.
"Он спит, - успокоила себя Бет. - Это стонал ветер, всего лишь печальный ветер". Она швырнула белье на сброшенное платье и потянулась. И шею, и все тело ужасно ломило.
Увидев сквозь полуприкрытые веки ее обворожительную грудь, Дункан плотно сжал губы. Когда она потянулась, ее тело изогнулось так, словно она предлагала себя ему. И он страстно желал ее, но взять эту прекрасную женщину у него не было сил. Туман опять начал заволакивать его сознание, застилая его, как морская дымка. "Ну что ж, - решил Дункан, - если даже я умер и нахожусь на том свете, все равно я счастлив, ибо даже смотреть на эту женщину - великое наслаждение".
Но тут девушка принялась надевать на себя чистое белье и одежду, вновь скрыв свое стройное, гибкое тело, и Дункану показалось, что он летит в адскую бездну: ведь у него безжалостно отняли то, что он так страстно желал. Затем, тотчас, он погрузился в тяжелый, беспробудный сон.
Бет очень спешила привести себя в порядок, так как боялась, что Сэмюель или кто-нибудь еще может постучать в дверь. Или - что гораздо хуже - войти в комнату без стука. Она сложила свою одежду в тюк, решив, что, когда у нее будет время, она все постирает.
Подойдя к окну, девушка выглянула во двор. Дождь продолжал лить как из ведра. Бормоча крепкие ругательства (если бы ее мать их услышала, то тотчас поседела бы), Бет подошла к постели Дункана, убрала влажную тряпку и потрогала его лоб, потом, подумав, прикоснулась к нему губами. Он все еще был горячим.
Покачав головой, Бет сказала себе, что зря беспокоится: больной не может так скоро поправиться. Обычно жар сразу не проходит. Снова смочив ткань, она положила ее на лоб Дункана, прося Бога, чтобы жар все-таки поскорее спал, затем уселась в кресло возле кровати больного, решив провести всю ночь у его изголовья. Тарелка с супом так и осталась стоять нетронутой.
- Мисс!
В голове Бет что-то назойливо жужжало, словно надоедливая муха. Девушка с трудом открыла глаза. Каждое утро в течение этой поездки, просыпаясь, она не могла сориентироваться сразу. Вот и в этот раз только через секунду сообразила, где находится и зачем.
Это комната Дункана. "Значит, я все-таки заснула", - досадуя на себя, подумала Бет. Спать в кресле было неудобно, и все ее тело затекло. Вздохнув, она провела рукой по волосам. Шпильки высыпались из ее прически, и локоны теперь свободно падали на плечи.
Когда Бет полностью пришла в себя, то увидела заботливо склонившегося над ней Сэмюеля.
- Дункан? - с тревогой спросила она. - Ему хуже?
- Похоже, что ему полегчало, - улыбнулся Сэмюель. Он был обрадован, увидев, что его воспитанник поправляется. - Жар спал. Я очень благодарен вам за то, что вы не отходили от больного всю ночь.
Сэмюель очень удивился, когда девушка решила остаться около Дункана: он был уверен, что Бет попросит кого-нибудь сменить ее у постели раненого. Но она этого не сделала, и ее самоотверженность пришлась ему по душе.
- Не стоит меня так благодарить, я этого не заслуживаю. Пока я спала, больному могло стать хуже, - ответила Бет. Интересно, что сказала бы ее мать, если б узнала о случившемся? А узнает она об этом непременно: Бет была уверена, что, как только они вернутся, Сильвия обязательно ей обо всем доложит. А может, даже напишет еще до того, как они приедут во Францию. Но сейчас у нее не было времени раздумывать, какое впечатление это произведет на ее мать.
Наклонившись вперед, Бет положила руку на лоб Дункана. Жар действительно спал.
Сэмюель смотрел на Бет так, словно она сотворила чудо.
- Дункану стало легче еще и оттого, что вы все время прикасались к нему своими ласковыми ручками, - сказал он.
Бет рассмеялась, думая, что он над ней подшучивает.
- А Сильвия? - Только сейчас девушка вспомнила, что отвечает за свою спутницу. - Как ей спалось?
- Все в порядке, мисс, - улыбнулся Сэмюель так широко, что это даже заинтриговало Бет. - Все в полном порядке, честное слово. - Он внимательно оглядел девушку и отметил, что утренний туалет ей очень к лицу. - Я вижу, вы переоделись.
Бет вспомнила о том ужасе, который охватил ее ночью, когда она переодевалась: ей все время казалось, что ее кто-то видит. Но она спокойно ответила:
- Да.
Оглянувшись в поисках сброшенной одежды, Сэмюель спросил:
- Хотите, вам все постирают?
- Спасибо, не надо. Я не могу больше здесь задерживаться.
Сэмюель кивнул в сторону окна, за которым продолжал лить дождь, и пожал плечами:
- В такую погоду ехать нельзя. Да и Дункан еще не совсем здоров. Ему может понадобиться ваше лекарское искусство. К тому же, когда парень придет в себя, он, я уверен, захочет лично поблагодарить вас.
- В этом нет необходимости, - сказала Бет. Она чувствовала, что будет испытывать неловкость, общаясь с Дунканом, когда он поправится.
Сэмюель испытующе взглянул на девушку:
- Как не было необходимости и в том, чтобы отплачивать ему за спасение вашей жизни.
Вот он ее и поймал.
- Боюсь, что вы правы, - вздохнула Бет. - Хорошо, пока льет дождь, мы никуда не поедем. - Подумав, она открыла чемодан, вынула оттуда грязную одежду и протянула ее Сэмюелю, - Если можно, пусть все постирают… Скажите, а долго у вас тут идут дожди?
- Иногда по нескольку недель подряд. Но на этот раз, я думаю, погода скоро изменится, - поспешно ответил Сэмюель, боясь, как бы девушка не вздумала ехать в проливной дождь. Он чувствовал, что его воспитанник не простит ему, если он позволит этой молодой женщине уехать, прежде чем тот поговорит с ней наедине. Взглянув на нетронутый суп, Сэмюель сказал: - Я прикажу принести вам сюда завтрак. Но вы можете позавтракать и внизу.
"Что ж, это было бы неплохо", - подумала Бет. Перемена обстановки пойдет ей только на пользу.
- Пришлите кого-нибудь посидеть с раненым, - попросила Бет. - Я спущусь вниз.
- Тогда прошу пожаловать, мисс. - Сэмюель поклонился и начал отступать назад, словно приглашал к столу королеву.
- Еще один вопрос, если вы позволите.
- Я вас слушаю.
- Насчет кучера. Скажите, вы…
Сэмюель кивнул:
- Донован пошел за его вдовой. Он приведет ее сегодня же.
Когда Сэмюель удалился, Бет покачала головой и рассмеялась про себя: "Ну и дела". Еще вчера Сэмюель смотрел на нее как на чужака, вторгшегося в их дом, а сегодня обращается с ней так, словно она воскресила Дункана из мертвых.
- Значит, вы мне не приснились… - вдруг раздался чей-то голос.
Девушка открыла рот от удивления, увидев, что Дункан, опираясь на свою здоровую руку, сидит на постели. Его спутанные золотистые волосы в беспорядке падали на плечи, красивое лицо озаряла радостная улыбка. У Бет защемило в груди: пока он был без сознания, она не испытывала такого чувства.
- Ночью мне показалось, что вы мне снились.
Она подумала, что он имеет в виду то время, когда она доставала пулю из его плеча. Вспомнив, как он тогда ругался, она спросила:
- Вы всегда проклинаете свои сновидения?
Почувствовав слабость, Дункан был вынужден снова опуститься на подушку.
- Проклинать вас? - озадаченно спросил он. - Если мне не изменяет память, я был просто вне себя от восхищения.
- Я не понимаю вас, сэр, - проговорила Бет, чувствуя, как ее охватывает странная дрожь. Улыбка этого мужчины была такой серьезной, такой обескураживающей, что ее начали обуревать тревожные догадки. А Дункан улыбался все шире и шире.
- Никогда прежде я не видел столь совершенную женщину, как вы.
- Вы видели, как я переодевалась? - с тревогой уточнила Бет. От страха у нее пересохло во рту. - Но вы же были без сознания? Сначала я достала пулю из вашей раны. А потом… - она пыталась говорить спокойно, размеренно. - А потом вы заснули.
- Ах! - глаза Дункана скользили по ее телу с таким выражением, как если бы он прекрасно знал, как оно выглядит без утреннего платья. - Мне снился сон…
- Какой? - испуганно прошептала девушка.
"Боже, только бы он не сказал, что видел меня!"
- Сон о роскошной, безупречно сложенной женщине, которая стояла в моей комнате - такая же нагая, как и в тот день, когда ее создал Бог. - Доверительная улыбка Дункана стала еще шире. Его глаза заглянули в ее глаза. - Она была похожа на богиню, выходящую из морской пены.
Хотя Бет и не предполагала раньше, что способна так смущаться, она покраснела вся - от кончиков волос до пяток. Ею овладела ярость. И он говорит ей такое после всего, что она для него сделала…
Она начала было говорить, но ее голос прерывался:
- Сэр, вы не джентльмен. Вы негодяй.
- Может быть, - согласился Дункан. - Но зато я увидел чудо, которое вряд ли был удостоен лицезреть еще кто-нибудь из смертных…
Глава 11
Она не знала, что возмущало ее больше всего: его слова или улыбка на его лице. Но, как бы то ни было, Бет решила немедленно уехать, чтобы скорее оказаться подальше от этого человека.
- Подождите! - крикнул Дункан.
Вопреки своему желанию уйти, она остановилась. Бет знала, что в один прекрасный день любопытство ее погубит. Не удостоив его взглядом, девушка встала к Дункану спиной.
- Подождите. Я не хотел вас обидеть, - примирительно сказал он.
Бет впоследствии не могла понять, почему она ему все-таки ответила:
- Вы меня не просто обидели, а повели себя, как настоящий подлец. Почему вы не закрыли глаза или не подали знак, что не спите? Вместо этого вы глазели на меня, как какой-нибудь мерзкий пират.
"Она попала в самую точку", - подумал он, наблюдая, как гневно поднимается и опускается ее грудь, и снова представил ее обнаженной. Пожав одним плечом, он напустил на себя самый невинный вид и ответил:
- Иногда очень трудно расставаться со старыми привычками.
Глаза Бет сузились:
- Значит, вы признаете, что вы негодяй?
- Я им был, - поправил ее Дункан, наклонив голову. - По крайней мере некоторые называли меня так. - Увидев, что в ее глазах вспыхнуло любопытство, он пояснил: - Я был капером.
- Иными словами, вором? - спросила Бет. И то сказать, между пиратом и капером было мало разницы. Единственное различие состояло в том, что пират был сам себе хозяин, а капер предлагал свои услуги воюющему государству.
Дункан поднял палец:
- Если и вором, то честным.
"Как будто воры бывают честными", - подумала Бет. Неужели он считает ее безмозглой идиоткой, способной поверить в такую чушь?