* * *
Кристина уснула в объятиях мужа, уверенная, что ей удалось добиться важного успеха. Наконец-то!
Ни один человек не может так смотреть на женщину, занимаясь с ней любовью, если ничего к ней не чувствует.
Но стоило ей закрыть глаза, как что-то разбудило ее. Вернувшись в действительность, она поняла, что муж встает с постели. Она покосилась в сторону окна. До утра еще далеко.
Тор сидел на кровати спиной к ней и одевался. Он уходит. Снова.
Она сказала себе, что должна сохранять спокойствие, но разочарование оказалось слишком сильным.
- Ты уходишь, - тоскливо пробормотала она.
Муж бросил на нее быстрый взгляд через плечо.
- Спи, Кристина.
"Кристина", а не "Тина". Они опять стали вежливыми незнакомцами. Ей было так больно, что она разозлилась. Вот, значит, как. Она нужна ему только в постели. А в остальное время… Не желая показаться слишком требовательной, она тихо сказала:
- А я надеялась, что ты останешься.
Тор на мгновение замер, потом продолжил одеваться, оставив ее реплику без ответа. Неужели он настолько бесчувственный? Или просто не хочет понять, что ей нужны не только игры в постели?
Одевшись, Тор встал и повернулся к жене. В его холодных голубых глазах не было и намека на близость. Перед ней стоял грозный воин и гордый вождь.
- Меня не будет несколько дней.
Кристина почувствовала, как у нее внутри все перевернулось. Холодность его тона ударила очень больно. "Не смей", - приказала она себе, но горячие слезы уже покатились из глаз. Ну почему он так с ней поступает? Неужели ему жалко подарить ей всего один нежный взгляд? Сказать теплое слово? Почему он не подпускает ее к себе?
Великий вождь, непобедимый воин, но он же еще и человек?
- Куда ты идешь?
Скрипнув зубами, Тор процедил:
- Мне не нравятся вопросы, Кристина. Я уже говорил, что занимаюсь делами клана. С тобой они никак не связаны.
И это все? Больше он ей ничего не скажет? Она устала от бесконечных тайн. Сев на кровати, Кристина завернулась в простыню, чтобы прикрыть наготу. Его взгляд на минуту задержался на ее груди, после чего Тор с видимым усилием отвел глаза. А Кристина разозлилась и даже стукнула кулачком по кровати.
- Ты даже не хочешь сказать, куда идешь. Разве у жены нет права знать, куда уходит ее муж, если он пропадает дни и ночи напролет?
- Нет, у нее нет такого права, - холодно ответил он.
Ее глаза изумленно округлились. Вероятно, именно такая холодная безжалостность сделала его великим воином и вождем.
- Ты делаешь из мухи слона, - добавил он, как будто разговаривал с неразумным ребенком. - В моих делах нет ничего интересного для тебя.
Снисходительность больно ранила. Она для него игрушка, недостойная его высокого доверия. Очевидно, решив, что уже все сказал, Тор направился к двери. Даже его спина, казалось, излучала высокомерную бескомпромиссность. Обиженная, обозленная и сбитая с толку, Кристина выкрикнула:
- Леди Джанет едет с тобой?
Тор остановился и, чуть помедлив, обернулся, сверля глазами непокорную супругу.
- Почему тебя это интересует?
Чуть не плача, чувствуя себя грязью под его ногами, Кристина старалась сохранить лицо.
- Я знаю, кто она, - дерзко выпалила она, вздернув подбородок. - И я не могла не заметить, что вы часто куда-то уходите вместе.
Тор недобро прищурил глаза. Нет, не грязь под ногами, решила Кристина, а жук под камнем. Маленький глупый жучок.
- В чем ты меня обвиняешь, Кристина? - спросил он.
Его голос оставался ровным и тихим, но Кристина не сомневалась: муж в ярости. Жене не пристало говорить на такие темы. Она должна закрывать на все глаза. Делать вид, что все в порядке. Кристина честно попробовала именно так и поступать. Не получилось. Мысль о том, что он может быть с другой женщиной, оказалась невыносимой.
- Это не обвинение, - сообщила она, надеясь, что ее голос не дрожит, - а наблюдение.
- Можешь быть уверена, - медленно сказал Тор, не сводя глаз с ее тела, - пока мне не приходило в голову искать другую женщину. На данный момент мне хватает той, что у меня есть.
- Это должно меня убедить?
Лицо вождя окаменело.
- Джанет не твоя забота. Все, что я делаю, тебя не касается. Держись подальше от моих дел, Кристина. Я не стану повторять дважды. - Его взгляд чуть смягчился. - Я не хочу делать тебе больно, но не потерплю вмешательства в мои дела. Выполняй свои обязанности, я займусь своими, и все будет в порядке. Вмешайся, и ты навлечешь беду на наши головы.
С этими словами он вышел из комнаты.
Глава 16
Прошло три дня. Слезы высохли, но Кристина все еще переживала из-за резкого отпора супруга. Несправедливость возмущала ее. Как он мог разговаривать с ней так грубо? С момента приезда на Скай она только и делала, что старалась доставить ему удовольствие, даже проявила распутство в постели. Вместе они делали удивительно эротичные, но на редкость непристойные вещи, вместе достигали вершины блаженства. В эту минуту они были не просто близки - они были единым целым. Но уже в следующий момент муж твердо поставил ее на место, отдалился от нее и заставил чувствовать себя обычной шлюхой, пожелавшей завоевать мужчину своим телом.
Значит ли это, что он никогда не даст ей ничего, кроме своей страсти?
Похоже, что да.
Кристина всегда мечтала о большем. Она не сомневалась, что если бы муж хотя бы чуть-чуть приоткрылся ей, это было бы чудесно. Он ведь так одинок. Ему нужно хотя бы немного тепла. Но все ее старания напоминали попытку обтесать камень костяной иголкой - утомительно и бесполезно.
Ну и черт с ним! Сила вспыхнувшего в ее душе гнева поразила даже саму Кристину. Если все именно так и будет, если страсть - это все, что он намерен ей дать, она возьмет ее и найдет способ добавить к ней немного радости для себя.
Но делить мужа с леди Джанет она все равно не станет.
Несмотря на его строгое предупреждение, Кристина не могла пустить дело на самотек. Муж считал ее глупой ревнивой девчонкой, что, по сути, было правильно. Именно такой она себя чувствовала. И ее ревность возрастала с каждым днем его отсутствия. Тем более что леди Джанет тоже не было в замке.
Если бы не брат Джон, она бы точно лишилась рассудка. Ему, судя по всему, нравилась ее компания. А ей так не хватало друга! Иногда, когда позволяла погода, они совершали совместные утренние прогулки. Нередко, когда Руайри был где-то занят, Кристина приходила к Джону в солар, пока он писал бесконечные письма и разбирался с расчетами. Несмотря на все ее старания, сенешаль Руайри так и не стал лучше к ней относиться и при любом удобном случае давал понять, что в соларе мужа ей не место. Что-то в нем внушало Кристине тревогу. В его присутствии она чувствовала себя неуютно и никогда не заходила в солар, если он был там.
Знай он, что супруга вождя умеет читать, был бы еще больше недоволен. Из того, что ей удалось подглядеть, Кристине стало ясно: положение вождя большого клана связано с огромным количеством дел. Ее муж должен был заниматься всем. Неудивительно, что он так занят. Она, конечно, гордилась им, но не могла не понимать, что для одного человека это непосильная ноша. И это еще больше укрепляло ее в желании помочь. В жизни есть еще очень многое, кроме войны и обязанностей, просто муж этого пока не понимает.
Кристина рассчитывала, что Тор ей доверится, но поскольку этого не произошло, решила узнать о нем как, можно больше любыми доступными способами.
Испытывая непреодолимое искушение рассказать брату Джону о своем умении читать и писать - уж он-то определенно воспользуется ее помощью, - Кристина, поразмыслив, все же воздержалась от этого шага. Значительная часть переписки была тайной, а значит, к ней ее все равно никто не допустит.
Кроме того, она хотела сначала рассказать об этом мужу. Она едва не сделала это в ночь, когда он застал ее поедающей фиги и читающей книгу, но что-то удержало ее. Не то чтобы она опасалась такой же реакции, как у отца, но вождь был гордым человеком, и Кристина не знала, будет ли для него иметь значение тот факт, что жена более образованна, чем он сам. Да и вряд ли ее образование как-то ему поможет. Разве что он станет больше уважать ее и замечать не только в постели.
Брат Джон закончил рассказывать какую-то историю из своей жизни, и Кристина весело рассмеялась.
Потом он неожиданно проговорил:
- Знаешь, а ведь я не хотел идти в церковь.
- Да?
- Но у меня есть три старших брата.
Тогда все понятно. У четвертого сына в небогатой семье особого выбора нет.
- А чем ты хотел заняться?
Брат Джон отвел глаза.
- Я хотел быть великим рыцарем. - Его щеки зарделись: - Как Ланселот.
Кристина искренне удивилась.
- Ты знаешь Кретьена?
- Я очень люблю его книги.
- Я тоже, - обрадовалась она.
Молодые люди еще долго болтали и смеялись, развлекая друг друга историями о величайшем рыцаре Артуре, и остановились, только когда стало ясно, что уже давно наступило время завтрака.
Кристина ненадолго зашла в свою комнату и направилась в большой зал.
В противоположном конце зала, неподалеку от входа, она заметила леди Джанет в окружении мужчин. Кристина не могла не испытать облегчения оттого, что женщина вернулась в замок одна. Но ее радость длилась недолго. Мужчины расступились, и ей стала видна фигура вождя. Сердце Кристины подпрыгнуло, как и всякий раз, когда она его видела. Интересно, он только что вернулся?
Она сделала шаг вперед, но тут же остановилась как вкопанная. Если так, то он, судя по всему, уезжает, только что искупавшийся и одетый в чистую тунику, которую она зашивала только вчера.
Значит, он вернулся еще вчера и даже не сообщил ей.
И собирается снова уехать, не попрощавшись.
К глазам подступили слезы, правда, так и не пролившиеся, потому что Кристину охватила злость. Несмотря на все предупреждения, она была намерена подойти к мужу и потребовать объяснений. Но тут златокудрая амазонка улыбнулась ему, а он положил ей руку на плечо. Не прикосновение, а добрый ласковый взгляд, которым он ее одарил, пронзил сердце Кристины, словно острым ножом. Именно такого знака привязанности она ждала от мужа много недель, а он с легкостью отдал его другой.
Господи, как больно! В груди жгло так сильно, что было трудно дышать.
Она наблюдала, как муж ушел, а леди Джанет проводила его тоскующим взглядом. Кристина и сама испытывала такую же тоску. Хотя сочувствие сопернице вряд ли уместно при таких обстоятельствах. Если раньше у нее и существовали какие-то сомнения, теперь все они исчезли. Отношения между ними не прервались.
Лишившись аппетита, Кристина решила вернуться в свою комнату. Бежать. Нет. Остановившись, она задумалась. Не стоит поджимать хвост и убегать. Не в этот раз. Она не позволит другой женщине завладеть ее мужем. Но крайней мере не сдастся без боя.
"Что есть у нее, чего нет у меня?"
Расправив плечи, Кристина решительно прошагала в зал и заняла свое место во главе стола. Приклеив на лицо очаровательную улыбку, она вдохновенно изображала хозяйку замка, стараясь не показать, что её сердце рвется на части.
Она постоянно чувствовала присутствие другой женщины, а леди Джанет, казалось, не обращала на нее никакого внимания. Заметив, что соперница поела и собирается уходить, Кристина сделала свой ход.
- Леди Джанет, минутку, пожалуйста.
- Конечно, госпожа.
Кристина сделала глубокий вдох и уверенно взглянула на соперницу.
- Приближаются Святки. И я собираюсь сегодня заняться украшением зала. Ты здесь живешь уже много лет, и, надеюсь, сможешь помочь мне в этом. Мой муж высоко ценит твою дружбу, и я бы хотела, чтобы мы лучше узнали друг друга.
В соответствии с замыслом Кристины соперницу следовало убить добротой и вежливостью. Джанет будет трудно продолжать любовную связь с ее мужем, если они станут друзьями, это же очевидно.
Сработало. Женщина была явно застигнута врасплох. Дружелюбие хозяйки смутило ее, сбило с толку. Взгляд ее красивых голубых глаз заметался.
- Извини, госпожа, но я не могу. Только не сегодня. У меня есть важное дело, которое я никак не могу отменить.
Кристина стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев. Ее гордости был нанесен серьезный удар, однако это еще не поражение.
- Это дело связано с моим мужем? - спросила она.
Если бы такой вопрос задали Кристине, ее щеки моментально стали бы пунцовыми. Но безмятежное лицо леди Джанет осталось абсолютно спокойным и сохранило бледность. Она в упор смотрела на Кристину до тех пор, пока щеки той не порозовели.
- Ты очень молода, госпожа, - сказала леди Джанет, как будто только что это поняла.
Униженная, Кристина действительно почувствовала себя неразумным ребенком. Ее бесила спокойная уверенность соперницы. Что есть у леди Джанет, чего нет у нее? Опыт и зрелость. С ними Кристина не могла соперничать.
Она считала, что чувствовать себя хуже уже невозможно, но ошиблась.
Выражение лица леди Джанет изменилось. Не приходилось сомневаться, что она отлично поняла Кристину.
- У Тора… - сказала она и запнулась, - у вождя есть много обязанностей, которые требуют его внимания.
И леди Джанет знала, каковы эти обязанности. А Кристина нет. Тор отвел своей жене жалкую роль. Любовнице он доверял, а ей - нет.
Леди Джанет говорила медленно, очевидно, тщательно взвешивая каждое слово.
- Мы все ему помогаем, когда можем. Тебе не о чем беспокоиться.
Можно ли представить себе что-нибудь более унизительное? Теперь любовница - или бывшая любовница - ее мужа жалеет ее.
Собрав остатки гордости, Кристина заставила себя беззаботно улыбнуться. Если улыбка и была кривой, соперница оказалось достаточно воспитанной, чтобы этого не заметить.
- Что ж, возможно, как-нибудь в другой раз.
Леди Джанет кивнула и ушла. Кристина проводила ее взглядом, отчаянно стараясь не расплакаться.
* * *
Тор поднял меч и обрушил на голову противника.
Максорли - черт бы его побрал - только ухмыльнулся.
- Осторожнее, капитан, - буркнул он, - а то я могу подумать, что ты на самом деле хочешь снести мне голову этой штуковиной.
Не голову, а самодовольную понимающую ухмылку. Тор скрипнул зубами и снова размахнулся. Это была грубая атака напролом, которую лишь немногие могли отразить. Могучий потомок викингов, возможно, и не умеет держать язык за зубами, но обращается с мечом виртуозно. Все его люди превосходно дрались на мечах. При таком уровне подготовки лишь незначительная разница в мастерстве отделяла победу от поражения.
Максорли блокировал удар, хотя для этого ему потребовалось действовать обеими руками. Лязг стали далеко разносился в морозном зимнем воздухе. Тор продолжал напирать, и когда их лица разделяло всего несколько дюймов, прорычал:
- Достаточно?
Даже сверхчеловеческое напряжение не стерло ухмылки с физиономии Максорли.
- Пока нет.
Его голос был сдавленным, все мышцы напряжены в попытке не позволить мечу Тора разрубить его пополам. Он усилил натиск, потом, ловко сохраняя равновесие, на мгновение расслабился и сумел уклониться от меча Тора.
- Это слишком забавно.
Тор выругался, понимая, что должен был предвидеть маневр. Но он был слишком зол, чтобы соображать здраво. В бою отсутствие собранности могло стать гибельным. Хуже того, Максорли знал о его состоянии и использовал это для своей выгоды. Его насмешки имели одну цель - отвлечь внимание противника. Обычно Торне реагировал на такую тактику, но сейчас был на взводе, и его люди это знали.
Тор не проиграл ни одного сражения за последние десять лет, и будь он проклят, если станет выслушивать хвастливые байки Максорли о победе над ним в следующие десять лет. Усилием воли он выбросил все мысли из головы, отказываясь думать о тревожной энергии, кипевшей в груди, словно вулкан перед извержением. Он, не желая думать о веселом смехе своей жены, который услышал, проходя утром мимо солара, о ее оживленном разговоре с братом Джоном. Ничтожный святоша! Как же ему хотелось разбить кулаком юное улыбающееся лицо.
Максорли уже принял стойку, готовый отразить очередную атаку.
- Надеюсь, жена скоро простит тебя. Это всем нам пойдет на пользу.
Физиономию Тора исказила гримаса бешенства.
- Что ты имеешь в виду?
Макеорли ехидно улыбнулся.
- После возвращения из замка ты кажешься несколько… более напряженным, чем обычно. Можно предположить, что твой сегодняшний очаровательный темперамент как-то связан с прелестной молодой женой. А поскольку девочка и мухи не обидит, значит, виноват ты.
Тор сдерживал свой гнев - с трудом. Но слушать о том, как другой мужчина рассуждает о красоте его жены… Кто бы мог стерпеть такое.
Все его попытки отвлечься, погрузившись в работу, не помогали. Мысленным взором он постоянно видел ее лицо - перед тем как ушел. Он не привык к тому, что его расспрашивали и к чему-то подталкивали, и потому среагировал слишком бурно. Резко. Грубо. Собственно говоря, он сказал чистую правду, которую ей не хотелось слышать. Смягчать правду он не умел. Наверное, придется попробовать, иначе мира в его душе не будет никогда. Слишком близкой стала Кристина.
Рассеянность - это всегда плохо. А то, что его люди это моментально поняли и догадались о причине, - еще хуже. Тор снова атаковал, на сей раз сосредоточившись на непосредственно стоящей перед ним задаче - увидеть Максорли сидящим на заднице в грязи.
Викинг отражал удары, но Тор видел, что соперник начинает уставать. Он уже чувствовал запах победы. Вероятно, Максорли понимал, что проигрывает поединок, потому что сделал еще одну попытку.
- Будь у меня такая восхитительная женщина, согревающая мою постель, я бы не стал проводить ночи на этих промерзших камнях. Жаль, что я не на твоем месте, а то…
И Тор сорвался. В глазах потемнело. Не успев договорить, мерзавец оказался на земле, а к его шее был прижат меч. Наконец-то нахальная ухмылка исчезла с его физиономии.
После стольких лет непрерывных сражений желание убить стало инстинктивным. Бесконечное мгновение соперники, тяжело дыша, сверлили друг друга глазами. Оба понимали, как сильно хочется Тору пронзить мечом горло Максорли. А белокурый мореход не мог не признать, что слишком долго дразнил льва.
Тор старался вернуть самообладание, и вскоре разум одержал верх над безумием и он смог выговорить:
- Ты хочешь сказать что-то еще?
Для человека, находящегося на краю могилы, Максорли казался на удивление смущенным. Он выгнул бровь, поморщился, словно это движение причинило ему боль, отвел глаза и, потирая затылок, сказал:
- Вижу, ты практиковался с Бойдом. - Он скосил глаза на меч. - Это "молния", да? - спросил он, имея в виду надпись на клинке. Надписи делали, чтобы увеличить силу меча. - Надо же, никогда не был достаточно близко к нему, чтобы прочитать. Но надпись вполне соответствует. Я чувствую себя так, словно в меня ударила молния.
Тор стоял неподвижно, словно еще не решил судьбу своего противника. Потом он нажал на меч чуть сильнее и, глядя прямо в глаза Максорли, тихо проговорил:
- Твой поганый язык тебя когда-нибудь погубит.