- О, придурки уже здесь, - объявила она делано тонким, кукольным голоском.
- Мисс Бетани, - быстро перебила ее миссис Джонни, - сегодня у нас на завтрак оладьи с черникой.
- Это у них на завтрак оладьи. А у меня на завтрак будет яйцо всмятку и тост из муки грубого помола, - заявила Бетани, огладив наманикюренными пальчиками белую вязаную кофточку с глубоким вырезом и короткую юбку в цветочек.
"Национальный Бархат" (1944) - драма американского режиссера Кларенса Брауна, в которой снялась двенадцатилетняя Элизабет Тейлор.
Обходя стол кругом, она вызывающе посмотрела сначала на Тони, потом на Лиззи и наконец на Молли. - Мама Билли мне все про тебя рассказала. Ты - няня. Ну-ну.
Юная Элизабет Тейлор исчезла, уступив место Мата Хари.
- Доброе утро, Бетани, - приветливо сказала Молли, поворачиваясь к ней. - Меня зовут Молли Эпплгейт. Рада с тобой познакомиться.
- Смотри не лопни, - надменно сказала Бетани. - Вставай, это мое место.
Что ж, прощай, Мата Хари, здравствуй, Фрекен Бок.
- Вон там стоит свободный стул, - сказала Молли, отворачиваясь к своей тарелке. Оладьи - пальчики оближешь. - Могу поспорить, что твоим прелестным юным ягодицам он будет в самый раз.
Лиззи фыркнула в стакан с апельсиновым соком.
- Ты не можешь со мной так разговаривать! - возмущенно пропищала Бетани.
- Неужели? - Молли продолжала невозмутимо есть. - А кто же тогда с тобой сейчас разговаривал?
- Кто?.. Как кто? Ты же и разговаривала. И я все, все расскажу про это маме Билли, и тогда она станет няней вместо тебя!
Молли пожала плечами:
- Ну, если маме Билли так не терпится стать няней - флаг ей в руки.
Лиззи поперхнулась, втянула апельсиновый сок носом и, как кит, выпустила целый фонтан на скатерть.
Молли все так же невозмутимо протянула ей салфетку.
- Ты еще пожалеешь! Я тебе устрою! - завопила Бетани, пулей вылетая из кухни. Дверь за ней с грохотом захлопнулась.
- Да чтобы я… - сказала миссис Джонни. - Подумать только. Вынь ей и положь яйцо всмятку. Что я, официантка, заказы у нее принимать? Такое в доме для гостей и в голову никому не придет, а я тем более не стану здесь этим заниматься.
Малыш Тони спросил, можно ли ему съесть оладьи Бетани.
- Как ты ее офигительно отделала. - Лиззи вытерла залитую соком юбку.
- Я еще и не такое могу, - спокойно отозвалась Молли, заслужив от миссис Джонни одобрительный смешок. - Но теперь Бетани ушла, а мы никогда не позволим себе сплетничать о ней за спиной. Потому что всегда успеем высказать все, что думаем, ей прямо в лицо. Малыш Тони, ты наелся?
Лиззи помчалась к себе переодеться в чистую футболку. Через пять минут все трое сидели в "Мерседесе" Молли. Список покупок, который дала им миссис Джонни, лежал у Лиззи в сумочке.
- Знаешь, Молли, - начала Лиззи, застегивая ремень безопасности, - какая же ты ловкая.
- Какая? - спросила Молли, плавно развернув машину и направляясь к шоссе.
- Ну, ты не кричала на Бетани, не усаживала ее завтракать. Дядя Ник сказал, чтобы я не обращала внимания на то, какая она воображала, а ты ей не уступила. Просто сказала пару слов, даже голоса не повысила - и все, она села в лужу. А я всегда начинаю кричать, и потом оказывается, что это я во всем виновата, а Бетани ни при чем.
Молли улыбнулась.
- Так-так, воробышек, схватываешь все налету. Бетани Уайт всегда ни при чем, потому что она переносчик заразы.
- Чего?
- Неужели вы еще не проходили в школе про Мэри и эпидемию тифа? Наверное, нет. А может, это больше не проходят. Вкратце история звучит так: тиф - это такая болезнь, которой могут заразиться очень много людей, прежде чем станет понятно, что началась эпидемия. Ты меня слушаешь?
- Я даже конспектирую. - Лиззи скорчила выразительную гримаску. Было ясно, что выслушивать в субботу утром лекции по инфекционным болезням у нее нет никакого желания.
- Словом, очень многие заболели, но некоторые нет. И одну девочку из тех, что остались здоровыми, звали Мэри. Я уже плохо помню, что там произошло в подробностях…
- Вот повезло, - хихикнула Лиззи. - Ладно, прости, больше не буду.
- Спасибо. В общем, те, кто остались здоровы, превратились в переносчиков тифа. Они сами не болели, но всех заражали этими бактериями, или вирусами, или… короче, тифом. Переносчики. Поняла?
Лиззи так загрузилась новой информацией, что молчала всю дорогу до торгового центра (Молли приметила его, еще когда ехала в поместье). Наконец она сказала:
- Понятно. Бетани начинает воображать, а я не вытерплю и накричу на нее или еще что-нибудь, потом она быстренько исчезает, и все орут на меня. Так?
- Да. И пока ты не научишься правильно с ней обращаться, все шишки будут доставаться тебе. А Бетани станет цвести, как роза.
- Я от роз чихаю, - донеслось с заднего сиденья. Тони на пару секунд оторвался от "тетриса" и тут же снова в него уткнулся.
- А если я так и не научусь? - спросила Лиззи. - Или это не поможет и Бетани так и будет меня доводить?
- Не будет. То есть сначала, может, и будет. Но как только она поймет, что больше не заработает на тебе ни одной похвалы, сейчас же отстанет. И прицепится к кому-нибудь еще.
- Здорово. Вот бы она прицепилась к дяде Нику, чтобы он дал ей хорошего пинка под зад… то есть под прелестные юные ягодицы.
- Разобрались? Тогда уроков на сегодня хватит, - сказала Молли, выруливая на освободившееся место прямо под громадной надписью "Овощи" на фасаде здания.
Они вылезли из машины. Лиззи выкатила из длинного ряда продуктовых тележек одну, побольше. Молли наивно не обратила на них никакого внимания и прошла сразу в магазин.
И замерла, ошарашенная гигантскими размерами помещения. Повсюду толпились люди. Ряды товаров уходили в необозримую даль. При этом продуктов среди них не видно.
- Куда это мы попали?
Лиззи живо объяснила: в таких гигантских универмагах, как этот, можно купить все, что угодно.
Одежду, тетрадки, кастрюли, игрушки, телевизоры, постельное белье…
- …и еду. Она там, в конце, - прибавила она, махнув рукой вправо. На глаз до продуктового отдела не меньше трех дней пути.
Но эта дорога проходила по райским местам.
Молли заглянула в тележку, которую провезла мимо них молодая женщина. Мальчик лет двух на специальном сиденье, подгузники, корм для собаки, "сникерсы", упаковочная бумага, большой голубой мяч, маленькая красная свечка…
- С ума сойти, - сказала она, пытаясь все это осознать.
Молли покупала еду (в основном уже готовую) в небольших магазинчиках. Если вообще покупала. В основном она ела в кафе или ресторане. В единственном доме, который она не стала продавать после смерти родителей (а сколько их было, домов, куда они уезжали, чтобы находиться от нее подальше), расположение кладовой до сих пор оставалось для нее загадкой. Все остальное она покупала в бутиках или через личную службу доставки.
Ей как-то в голову не приходило, что можно по-другому. То есть она об этом догадывалась. Но зачем ходить куда-то и покупать все самой?
Дом в Коннектикуте, где она жила в детстве, всегда был полон слуг, готовых все за нее сделать. Переезжая по стране от одной работы к другой (в смысле от одного развлечения к другому), она останавливалась в пятизвездочных отелях, отрабатывала свой рабочий день за крошечную зарплату, а потом отправлялась обратно в отель (люкс, семьсот долларов за ночь). Что, по мнению Джейни, просто безумие.
Молли вздохнула. Подумать только, как она была обделена все эти годы. Целый мир, о существовании которого она даже не подозревала. И какие в нем цены! Садовый шланг за пять долларов? Разве такое возможно?
Молли улыбнулась.
- Малыш Тони, - сказала она, потирая руки, - привези нам, пожалуйста, еще одну тележку. Сейчас мы повеселимся!
Глава 7
Кабинет Доминика находился в небольшом домике рядом с театром. Сейчас Доминик стоял у окна и наблюдал за Молли и племянниками, тащившими на кухню пакеты с покупками.
Все трое весело хохотали и, несмотря на то что пакеты были явно не из легких, бежали наперегонки. Он вдруг почувствовал себя одиноким стареющим мужчиной. Вокруг кипит жизнь, а ему остается только подглядывать из окна.
Выбежав из кухни, Молли с детьми вернулись к машине за новыми пакетами. Ими было завалено все заднее сиденье, как это Малыша Тони не придавило? Миссис Джонни говорила, что племянники уехали в магазин, кажется, за зеленью?
Наверное, попали на распродажу арахисового масла и виноградного джема, подумал Доминик и потянулся к зазвонившему телефону.
Звонили по его личному номеру, известному только нескольким людям. Но этих "нескольких" становилось все больше и больше. Пора опять менять номер.
- Лонгстрит слушает, - он взял трубку радиотелефона и уселся в большое кожаное кресло за рабочим столом.
- Эге, Ник, что это ты делаешь в кабинете?
Доминик подпрыгнул в кресле и съежился.
- Э-э-э… Тони? Я буквально на минуту заглянул взять кое-что. Как это ты меня застал?
- Очень просто. Миссис Джонни врать так и не научилась. Мы же договорились, что ты не будешь сюда заходить.
- И что ты не будешь мне звонить. Ты сейчас должен мазать спину Элизабет кремом для загара и шептать ей на ушко разные глупости. Или я ошибаюсь?
- Так и было, пока мы не обнаружили на острове магазины. Никак не могу запомнить его название, а то я бы тебе сказал. Зато Элизабет теперь умеет спрашивать по-гречески: "Вы принимаете к оплате "Америкэн Экспресс"?"
- Повезло тебе, - улыбнулся Доминик.
- Не то слово. Тебе тоже повезло: Элизабет упрашивает меня остаться здесь еще на неделю. Можешь меня заранее поблагодарить.
Доминик уже открыл рот, чтобы сказать "спасибо", но удержался. Три недели смотреть, как Молли разгуливает по поместью в своих малюсеньких шортах? Захочет ли она остаться здесь еще на неделю, если он скажет ей, что она ему нужна? Нужна ли она ему?
- Элизабет сильно огорчилась, когда ты отказался? - произнес он, надеясь, что не слишком нагло игнорирует заботу брата о себе. - Хотя три недели или месяц - какая разница? Если ей и правда там так понравилось…
- Ник, признайся: ты сидишь на транквилизаторах, да? Ты что, в самом деле хочешь возиться с Лиззи и Малышом Тони еще месяц?
- При чем тут транквилизаторы? У нас все в порядке. Так и передай Элизабет.
В трубке долго молчали. Наконец Тони спросил:
- Ты закопал их в землю? Сослал в резервацию? Или замуровал в комнатах?
Доминик откинулся в кресле и положил ноги на стол.
- Тони, ты соображаешь, что говоришь? Это же твои дети.
- Потому и спрашиваю.
Доминик хмыкнул, опустил ноги и встал с кресла.
- Честно говоря, мне понадобилась помощь. - Он снова подошел к окну взглянуть, чем занимается Молли. - В основном ради Лиззи. Я подумал, ей пойдет на пользу женское общество.
Повисла пауза, после чего Тони завопил:
- Ты что, приволок туда очередную девицу? Черт, Ник, ты что, очумел? Это же мои дети!
- Тони, не сходи с ума, здесь нет никаких девиц. У меня никого нет. Тейлор теперь по ним специализируется.
- Ну, ладно, ладно, я погорячился. Но, между прочим, детьми должен был заниматься именно ты. А не спихивать их кому-то на руки.
Через лужайку по направлению к конюшне промчалась Молли, следом за ней - Малыш Тони и Лиззи. Все трое тащили пакеты просто нечеловеческих размеров. Своими длинными ногами Молли отмахивала гигантские шаги; через закрытое окно Доминик слышал, как весело она хохочет.
- Они с Молли очень поладили… Как закадычные друзья, понимаешь? Они… они вместе играют.
- А, так ты им нанял какую-нибудь девчонку постарше? Тогда ладно. Даже Элизабет понимает, что ты не можешь возиться с ними круглые сутки. Конечно, это твои родные племянники, умные, веселые, но три недели с утра до вечера… Ты уверен, что справишься?
- Еще как. - Доминик открыл окно и высунулся наружу, пытаясь разглядеть, что происходит за углом, возле конюшни. - Все отлично.
- И ты не работаешь?
Доминик отошел от окна и вернулся к столу.
- Нет, не работаю. Ты прав, отпуск мне просто необходим.
- Вот-вот, Ник, наконец-то ты это понял. Я знаю, ты думаешь, что работать надо на всю катушку, но в этом-то и проблема. Ты все делаешь на всю катушку. Ты не знаешь, что это такое - расслабиться, забить на все, плевать в потолок. Элизабет даже поспорила со мной на пять баксов, что ты уговоришь Тейлора репетировать, пока нас не будет.
- Да ты что? - сказал Доминик и посмотрел на часы. Одиннадцать. Репетиция начнется не раньше двух. Он успеет сделать несколько звонков - прежде всего Тейлору в Нью-Йорк - и набросать пару идей об оформлении сцены. - Скажи ей, она тебе должна пять долларов.
- Отлично, братишка. Сам знаешь, я за тебя волнуюсь. Только молча. Элизабет беспокоится вслух, а я молча. Ты же свои таблетки ешь горстями, как будто это леденцы. Так и до инфаркта недалеко. Пора уже тебе научиться отдыхать и радоваться тому, что есть. Помнишь Сида? Он тоже работал как ненормальный вроде тебя. А потом - раз, и пять шунтов в сердце, а ведь ему еще пятидесяти не стукнуло. Правда, он был женат в пятый раз и баловался кокаином, но…
Доминик его уже не слушал. С телефоном в одной руке и с наброском декораций для первой сцены в другой он вернулся к окну. Снаружи донесся новый взрыв хохота.
Через лужайку мчался Малыш Тони, оглядываясь на бегу. В руках он держал какой-то огромный блестящий желто-сине-зеленый пластмассовый предмет. Он остановился, дернул в нем за что-то, потом повернулся и выстрелил, выпустив целый фонтан воды.
Это что, водяное ружье? Нет, правда? Черт. Сроду не видел водяных ружей такого размера.
Ого, оказывается, бывают еще больше: из-за угла вынырнула Лиззи и окатила Малыша Тони струей воды. Ее розовое с желтым ружье било на тридцать футов, не меньше.
- Попала! - в восторге завопила она. - Теперь надо замочить Молли.
Молли?
Невпопад поддакивая брату в трубку, Доминик поискал глазами Молли, которая обнаружилась прямо под его окном, где пряталась от племянников.
И тоже с водяным ружьем - да что там, с целой водяной пушкой. За спиной у нее висели большие пластиковые баллоны - с водой, решил Доминик. На голове - повязка ядовито-розового цвета. На губах - кровожадная улыбка. Осторожно переступая босыми ногами, она подкрадывалась к детям.
Доминик отошел от окна.
- Слушай, Тони, - прервал он красочный рассказ брата о том, как кого-то хватил удар прямо посреди очередной печально известной двенадцатичасовой репетиции. - Помнишь наши водяные пистолеты?
- Что-о? Я звоню тебе по международной связи, минута которой стоит кучу денег, чтобы рассказать про инфаркт Харви Гудинга. При чем здесь водяные пистолеты?
- Еще как при чем. - Доминик отложил набросок декораций и распустил узел на галстуке. Какого черта он вообще нацепил галстук? Сегодня же суббота! - Помнишь, у нас были такие маленькие пистолетики с пластмассовыми пробками. У меня - оранжевый. Надо было то и дело останавливать игру, чтобы налить в них воду из садового шланга. Ха-ха, у нас на это уходило больше времени, чем на саму стрельбу.
- Э-э… слушай меня внимательно, Ник. Ты сидишь? Тебе надо присесть. Сядь, Ник. Все хорошо. Расслабься и вдохни поглубже.
Доминик отодвинул телефон от уха и удивленно на него посмотрел. Потом разулся.
- Тони, - сказал он, включив "громкую связь", чтобы освободить руки… - Ты извини, мне пора. - Он снял носки и засучил повыше штаны. - Малыш Тони… парень хочет поиграть со мной в лошадки, понимаешь? Отдыхай, наслаждайся жизнью, поцелуй за меня Элизабет, увидимся через две недели.
И он отключил телефон. Потом подбежал к окну, чтобы проверить расстановку сил. Одновременно с этим он стянул галстук и повязал вокруг головы, так что концы свисали над левым ухом. Вылитый Рэмбо. От Ральфа Лорана.
Лиззи пряталась за деревом слева, футах в двухстах.
А где же Молли? Прищурившись, он быстро обежал взглядом местность. Так, Молли на одиннадцати ноль-ноль, за "Мерседесом".
Теперь надо отыскать Малыша Тони. Самое главное сейчас - это отыскать Малыша Тони.
Но ни Молли, ни дети пока не должны его видеть. Поэтому Доминик через заднюю дверь, крадучись, добрался до угла, остановился и осторожно выглянул. Конечно, Малыш Тони именно здесь. Спиной прижался к стене, а ружье наставил на лужайку.
- Дай-ка мне. - Доминик протянул руку и забрал у Малыша Тони оружие. - Я смотрю, женщины вывели тебя из игры, парень. Самое время вызвать подкрепление.
- Д-дядя Ник? - захлопал глазами Тони.
- Зови меня просто Рэмбо, - поправил его Доминик и потрепал по волосам. - Значит, ты оставайся здесь. Только, чур, никому ни слова, идет? Но сначала покажи мне, как эта штука стреляет.
- Ты хочешь замочить Лиззи? - с надеждой в голосе спросил Тони.
Доминик кивнул. Малыш Тони показал, на что нажимать, и его дядя вышел на тропу войны. Замочить Лиззи? Обязательно. Но только после того, как Молли вымокнет с головы до ног.
Доминик пригнулся, прижал к себе ружье и на цыпочках прокрался вдоль стены к другому углу дома.
До "Мерседеса" примерно тридцать ярдов. Малыш Тони сказал, что ружье бьет на пятьдесят футов. А сколько футов в тридцати ярдах? Тридцать ярдов поделить на - тьфу, или умножить? Так, в одном ярде три фута, если помножить, получается… Черт!
Пытаясь защититься от мощной струи холодной воды, выпущенной из-за угла прямо ему в лицо, Доминик почти выронил свое оружие.
Проморгавшись, он увидел перед собой Лиззи. Она набирала в ружье очередную порцию воды для нового выстрела.
- Браво, сержант! Как только мы вернемся в штаб, я награжу вас медалью. А теперь скорее в укрытие.
Доминик повернулся на звук голоса Молли - и в лицо ему снова ударила вода.
Он тоже нажал на курок, но стрелять приходилось вслепую, навстречу бьющей в него струе. Он встал боком, ссутулил плечи, чтобы хоть как-то прикрыться, и шаг за шагом продвигался вперед, к Молли.
Она, кажется, поняла его маневр и стала отступать.
- Ага, тебе нравится холодный душ? - крикнула она, заправляя ружье водой. - Вперед, парень, я тебя не боюсь!
С воинственным кличем она повернулась и помчалась прочь, а Доминик рванул вслед за ней, оскалившись, точно маньяк-убийца.
- Догоняй, дядя Ник! Мочи ее! - завопила Лиззи, по-женски переметнувшись на сторону победителя. Или того, кто больше всего похож на победителя.
Не отрывая взгляда от мелькавших впереди длинных босых ног Молли, Доминик развил такую скорость, чтобы, с одной стороны, не упустить Молли из виду, а с другой - не догнать ее слишком быстро.
Лиззи припустила за ними - а это значило, что и Малыш Тони тоже увязался в погоню. Оружия у него теперь не было, и он на бегу пытался вырвать у Лиззи ее ружье. За "Мерседесом" Молли свернула влево и помчалась по траве прямо к дому для гостей, не оглядываясь и не сбавляя скорость.
- Дядя Ник! Не пускай ее на крыльцо! - что есть силы завопил Малыш Тони. - Там нельзя мочить! Это наш "домик"!