- Успех? Могу себе представить. - Доминик на минуту представил себе Молли в короткой юбке, рискованном декольте и на роликах. Менеджер небось все волосы на себе изорвал, когда она уволилась.
- Боюсь, не можете. Если только очень приблизительно. Но это единственный раз, когда я пела и танцевала профессионально. И вообще была на сцене.
Как? Никогда не играла на сцене? Это что, значит, у нее врожденный талант? Все, что он сегодня видел… Черт!
- Ладно, вопрос закрыт. Просто поймите одну простую вещь: Синаре сейчас очень тяжело. Я рад, что вы с ней так быстро стали друзьями. Но имейте в виду: врагом Синары можно стать еще быстрее.
- Все понятно, - сказала Молли. - Держаться от нее подальше.
- Кстати, репетиций это тоже каса…
- Нет-нет, не приглашайте, - она ослепительно улыбнулась. - Опоздали. Синара вас опередила. Просила меня прийти послушать, как она поет, и подтвердить, что Дерек и этот Тейлор просто два болвана. Так прямо и сказала.
Доминик почувствовал, как руки сами сжимаются в кулаки.
- Дьявол, с какой стати?
- Ну… я предложила, а она согласилась. Поймите, когда вокруг одни мужчины, которые то и дело к тебе придираются… Должен же у нее быть хоть один союзник. Со схожим набором хромосом. Спокойной ночи, Доминик. Как прилежной няне мне пора охранять сон наших малюток.
- Подождите. - Прежде чем он сообразил, что делает, Доминик взял ее за плечи.
Молли округлила глаза.
- Господи, Доминик, да вы просто эксплуататор, одиннадцать. Мой рабочий день закончен.
Что это с ним? Зачем он ее задержал? Или он так боится снова увидеть, как она от него уходит? Откуда взялась эта импульсивность?
- Я не поблагодарил вас, - наконец нашелся он. - Мне нужно очень много сделать за эти две недели, а когда рядом дети…
- Пустяки! И потом, мне самой интересно. - И она шагнула ближе, чтобы чмокнуть его в щеку.
Еще чего, в щеку! Доминик повернул голову, и их губы встретились. Он почувствовал, как ее губы растягиваются в улыбку.
- Что такое? - спросил он. Они стояли так близко, что он чувствовал на своей коже ее дыхание.
- Ничего. - Она снова поцеловала его, на этот раз едва коснувшись губами. - Хорошо…
Не закрывая глаз - хотелось ее видеть, - Доминик еще раз поцеловал Молли и пробормотал в поцелуе:
- И глупо.
Она захихикала и куснула его нижнюю губу.
- Хорошо, что мы оба это понимаем.
- Тебе пора бежать к детям. - Он погладил ее обнаженные руки.
- Давным-давно, - согласилась она и провела кончиком языка по его губам. - Спокойной ночи… босс.
Его руки опустели. Она ушла.
Глава 6
Молли была просто на седьмом небе.
Завернувшись в большое пушистое белое полотенце, она вышла из ванной; вслед за ней вылетело большое облако душистого пара.
Захватив по дороге расческу (инкрустация серебром), она села за вычурный туалетный столик (вишневое дерево, антиквариат) и с блаженной улыбкой стянула с головы полотенце поменьше, высвободив копну рыжих кудряшек.
Показав язык своему отражению в зеркале, Молли зачесала кудряшки назад, чтобы они гладко прилегали к голове: так она становилась похожа на первоклассную стерву убийственной красоты. Подождала. Раз… два… три… че… Хоп. Один завиток выбился из прически и упал ей на лоб. Она попыталась сдуть его на место.
Увы - слишком поздно. Следом за ним сорвались и другие, и Молли снова стала кудрявой.
- Обожаю влажность, - пригрозила она, вооружившись феном и снова зачесывая волосы назад.
Когда густая копна завитков высохла (теперь часть их нежно прижималась к шее сзади, а часть в художественном беспорядке рассыпалась по лбу и живописно вилась вдоль щек, подчеркивая высокие скулы), Молли огляделась.
Комната, в которую ее поместили, совершенно очевидно, предназначалась для гостей женского пола: обои с цветочным орнаментом, сборчатые шторы, туалетный столик плюс куча гелей, кремов и лосьонов в ванной комнате.
Ее вещи уже распаковали: платья висели в шкафу, остальная одежда бережно разложена по выстланным бумагой ящикам. На самой нижней полке шкафа в два ряда выстроились туфли. По горячему убеждению Молли, обходиться в поездке менее чем двенадцатью парами туфель могли только дикари.
Фотографии в серебряных рамках, которые она повсюду возила с собой, развесили по стенам. Маникюрный набор и флакончики с духами стояли на туалетном столике. Даже увесистый список правил, напечатанный Джейни, поджидал на тумбочке возле кровати. Кровать была с пологом.
Она по-прежнему здесь. И все готово к тому, чтобы она отлично здесь устроилась.
Как дома.
Хотя обычно Молли умела устроиться как дома везде, где бы ни оказалась. Во-первых, потому, что привыкла к тому, что ее окружают посторонние, во-вторых, потому, что всегда возила с собой все любимые вещи. Она сама себе родной уголок, поскольку во всем мире нет ни человека, ни места, в которых она так же уверена, как в самой себе. Кто знает, что случится с нами утром?
За исключением, конечно, Джейни и ее семьи. Джейни деваться никуда не собиралась, постоянная и неизменная, как скала.
С минуту Молли колебалась, не позвонить ли кузине. Из длиннейшего взволнованного послания, которое Джейни оставила ей на мобильном, она почти ничего не поняла. К счастью, перед тем как принять ванну, Молли посмотрела новости - и получила ответы на большинство интересующих ее вопросов.
Джейни время зря не тратила и свою секретную миссию выполняла на "отлично". Она добыла пару сенсационных новостей - и, судя по всему, не только их. Молли с улыбкой припомнила высокого темноволосого и на редкость симпатичного мужчину, появившегося на экране рядом с Джейни.
Молли даже заволновалась. Искательницей приключений Джейни явно не назовешь. В течение многих лет этот титул всегда оставался за Молли - было за что. Кстати, нынешние приключения Джейни тоже должны были достаться ей.
Но на этот раз все выходило… по-другому. Молли сама не знала почему.
Она надела пижаму - атласный топ и шортики. Стоили они столько, что обычная женщина смогла бы на эту сумму полностью поменять свой гардероб, а на остаток съездить на выходные к морю.
Стоп. Дурачить посторонних забавно, пытаться одурачить себя - просто глупо. Молли отлично знала, из-за чего на этот раз все по-другому. Из-за кого.
Доминик Лонгстрит. Восхитительный. Высокий, светловолосый, красивый - и так далее. Смешной, смущенный, умный, талантливый. И - богатый.
Хорошо, что богатый. Хотя некоторые богатые ведут себя хуже бедных. Поэтому обычно Молли не была уверена, чего именно добивается очередной богатый (или бедный) поклонник: ее саму или чековую книжку.
Но Доминик ничего не добивался. Мало того, если бы мог, он вообще избавился бы от нее как можно скорее. Выставил ее отсюда в два счета, а сам вернулся к работе.
От таких мыслей впору впасть в уныние, если бы не одно "но". Его поцелуй. И то, как он смотрит ей вслед.
Она сама убеждала Джейни, что легкий летний роман пойдет сестре на пользу. Что ж, советчик имеет полное право воспользоваться собственными советами.
Молли собрала полотенца, отнесла их в ванную и развесила сушиться. Теперь никому не придется их за ней подбирать. Пока она была маленькой, она ходила вслед за горничными по бесчисленным комнатам родительских особняков и помогала убирать за гостями. Большинство вело себя в комнатах, как свиньи в хлеву, принимая слуг за что-то вроде биопылесосов или биопосудомоечных машин. В это большинство входили также ее родители.
Поэтому Молли решила вести себя наоборот: поступать не так, как они, и делать то, чего они не делали. Если от ее проделок родители принимались визжать и топать ногами, Молли немедленно делала это еще раз.
Сначала она поступала так в надежде получить хоть немного их любви и внимания. Потом - чтобы они просто обратили на нее внимание. Затем - чтобы им жизнь медом не казалась.
Она не желала превращаться в несчастную богатую бедняжку, которая месяцами валяется на кушетке у психоаналитика. Или накачивается алкоголем и наркотиками. Или меняет мужей, как перчатки, ежегодно делая зарубки на спинке кровати по количеству медовых месяцев… или просто любовников.
Хотя изредка побыть бедняжкой очень хотелось. Но тут Молли очень помогли родители: составили свое неподражаемое завещание. В котором замужество - непременное условие доступа к семейным богатствам. Нужно ли говорить, что Молли устремилась в прямо противоположную от алтаря сторону? А мудро заставив дочь "трудиться не меньше десяти месяцев в году", родители фактически отправили ее в увлекательнейшее путешествие по стране (и за ее пределы), длившееся почти десять лет.
Молли достала свой любимый лосьон, растерла немного в ладонях и стала неторопливо втирать его в кожу ног.
Она любила, когда лосьон ложился на кожу.
Любила прикосновение шелка и атласа.
Любила ходить, выставляя напоказ ноги: подбородок вверх, плечи прямые, походка от бедра.
Любила чувствовать на себе мужские и женские взгляды. Первые всегда глядели на нее с восторгом, вторые - чаще всего с завистью. По крайней мере, до тех пор, пока не соображали, что она не опаснее картонного кинжала.
Любила смех. Любила веселье. Любила шокировать людей - и себя в том числе. Любила жизнь.
И ненавидела темноту.
Намазавшись лосьоном, она закрыла бутылочку и поставила на столик.
Чем бы заняться? Спать совершенно не хотелось.
Пробраться к Лиззи и одолжить "Шрека"? Опасно, та может проснуться.
Может, спуститься в кухню и согреть себе молока? Хотя это ей ни разу не помогло, да и зубы потом опять придется чистить.
Может, Доминик Лонг… Но тут вдруг проснулся ее "внутренний ангел" (так она называла свою совесть. Или благоразумие?). И сказал строго: "Куда это ты собралась? Он тебя поцеловал, было здорово - все, хорошенького понемножку. Это не такой мужчина, чтобы поиграть и бросить. Он сам бросит кого хочешь".
Хотя…
- Нечего вилять, Молли, старушка, - скомандовала она себе. - Он - совершенство.
Она решительно накинула короткий атласный халатик, при этом "внутренний ангел" заткнулся и привычно убрался в угол.
- Посмеемся, пофлиртуем и - разбежимся. И отлично. Большего мне и не нужно.
Молли подошла к окну, посмотрела на свое отражение и сказала ему:
- А вот и врешь. - При этих словах "внутренний ангел" встрепенулся и облегченно вздохнул. - С ним все опаснее. Такой может пробраться в сердце. А туда вход воспрещен.
Она отошла от окна и взяла со столика возле кровати пульт. Потом распахнула дверцы небольшого шкафа для телевизора и подождала, пока загорится экран. Затем подошла к двери и повернула выключатель. Теперь комната освещалась только синими всполохами от экрана. Послышалась тревожная музыка: показывали какой-то детектив.
Молли забралась под одеяло и подложила под спину подушки, твердо решив досмотреть всю программу передач до конца… И проснулась от землетрясения, которое почти выбросило ее с кровати на пол.
Землетрясение сопровождалось очень странными криками:
- Вставай, вставай, вставай!
- Тони, перестань прыгать по кровати. Ты ее проломишь.
- Нет, не проломлю. Вставай, вставай, вставай!
Молли медленно повернулась на спину, вытащила голову из-под подушки и поморгала.
- Нас что, обстреливают? Всем женщинам и детям спрятаться под повозками, живо.
- А? - задумался Тони и перестал прыгать. И правильно сделал. У Молли уже почти созрел коварный план детоубийства, как-то не вязавшийся с должностью няни. Если только эта няня - не из ужастика.
- Молли, я пыталась его поймать.
Молли приоткрыла один глаз и посмотрела на Лиззи.
- Вранье.
Лиззи скорчила рожицу.
- Ага, вранье. А ты откуда знаешь?
- Детка, о том, как доводить взрослых, я знаю все. Сколько времени?
- Семь, - радостно выпалил Тони. - Позднотища.
- Особенно если лечь спать в три, - проворчала Молли, стаскивая одеяло и спуская ноги с кровати. - Кстати, о том, как удалять волосы, я тоже все знаю. Есть вопросы?
- Чего? - удивилась Лиззи. - Ой, какая пижама! У мамы тоже такая есть, только она редко ее надевает. Когда папа возвращается из командировки. А ты всегда в ней спишь?
- Всегда. Кроме тех случаев, когда на кровати шелковые простыни. Тогда я сплю вообще без… - Она вовремя замолчала и взъерошила волосы, пытаясь проснуться. - Сколько, вы говорите, времени?
- Семь ноль три, - сообщил Тони, взглянув на часы на ночном столике. - Я хочу есть.
- И что? Спустись вниз и позавтракай. Делов-то.
- Без тебя? Ты же наша няня. Лиззи мне про это объяснила. Мы оделись сами, а теперь ты должна встать и начать о нас заботиться.
Молли посмотрела на Лиззи и покачала головой.
- Издеваешься надо мной, чудовище?
Лиззи беззвучно захихикала и кивнула.
- Ну, хорошо, хорошо. Уговорили. Я - няня. Тони, исчезни отсюда, мне нужно одеться. Ты, Лиззи, можешь остаться.
- А чего мне делать? - спросил Тони.
- Ты что, глухой? Спускайся вниз и начинай завтракать, тормоз. - Лиззи схватила Тони за плечи и потащила к двери. - Не видишь, женщинам надо поговорить.
Молли улыбнулась и прошлепала в ванную.
- Глухой тормоз? Мило.
- Это такое образное выражение, - начала Лиззи, побежав вслед за Молли, но не договорила. Дверь захлопнулась перед самым ее носом. - Так нечестно! - возмущенно сказала она двери. - Кстати, если тебе интересно, сегодня обещали девяносто три по Фаренгейту. Можешь меня не благодарить. Просто хотелось сделать тебе приятное.
- Нравится мне эта девчонка, - сказала Молли своему отражению в зеркале. Потом провела языком по зубам. Вкус во рту с утра - просто жуть. Она поморгала и принялась раздирать расческой стоявшие дыбом кудри, пока они не приняли свой обычный вид (на самом деле - стрижка работы великого Ангела).
Молли открыла кран и поплескала в лицо холодной водой. Теперь она, хоть и не проснулась окончательно, могла адекватно реагировать на окружающую действительность.
Десять минут спустя причесанная и умытая Молли надела зеленую вязаную безрукавку от "Донны Каран", едва доходившую до талии, и коротенькие шорты цвета хаки из бутика на Багамах.
Затем она присела за туалетный столик и под внимательным взглядом Лиззи намазала кремом лицо. Теперь - немного теней и любимая тушь для ресниц. Молли порылась в ящике, достала маленькую щеточку и привела в порядок свои от природы темные брови: расчесала их снизу вверх, в точности как ее научили. Чуть-чуть румян, капелька блеска для губ, поправить волосы, чтобы лежали как надо, надушиться - и она готова встретить новый день.
- Что у тебя тут? - Лиззи открыла один из множества флаконов и тюбиков, аккуратно разложенных в ящике. - Что ты со всем этим делаешь?
- Ничего. Они нужны мне только по особым случаям или вечером. Все, чем я пользуюсь каждый день, ты только что видела.
- Да, мама тебя точно возненавидит. Она ведь уже такая старая.
- Да? А сколько твоей маме лет?
- Не знаю. Может, тридцать семь? Старуха. А тебе сколько?
- Двадцать восемь. Я - юная старуха. - Молли потрепала девочку по щеке и встала. - Так, сейчас я надену какие-нибудь туфли, мы спустимся вниз, позавтракаем, а потом отправимся в магазин. Надеюсь, ты решила, что нам надо купить?
Когда они вошли в кухню, Лиззи все еще перечисляла покупки. Пока их не было, малыш Тони успел слопать почти половину оладий с черникой. Набив рот очередной порцией, он сказал:
- Она опять придет сюда завтракать. Ешьте скорей, и пошли отсюда.
- Она? - Молли озадаченно взглянула на Лиззи.
- Бетани Уайт, - выразительно подняла брови Лиззи. - Кто же еще. Ее мамаша считает, что она должна с нами дружить. Ну, чтобы понравиться дяде Нику. Может, отравим ее?
- Эй, эй, это еще что такое? - одернула ее миссис Джонни. Она поставила на обеденный стол большое блюдо, полное горячих черничных оладий. - Я-то думала, раз у всех сегодня выходной, нужно позвать мисс Бетани поиграть с вами, ребятки.
При этом экономка выразительно посмотрела на Молли. В ее взгляде читалось: "Черта с два я бы ее позвала".
- Ни за что! - завопила Лиззи. - От нее всегда одни гадости. И вообще, это мы сегодня идем в магазин, а ее туда никто не приглашал.
- То есть, - продолжила Молли, - ты ей все разболтала.
Лиззи воинственно скрестила руки на груди (в смысле там, где, по Лиззиным ожиданиям, она вот-вот должна была появиться):
- Да, разболтала. И что?
- Придется теперь извиниться, - сказала ей Молли, пододвинула себе стул и села. - Ммм, какие аппетитные оладушки.
- Еще чего, извиняться, - ответила Лиззи голосом самой упрямой одиннадцатилетней девочки на свете. - Я миссис Джонни не имела в виду. Я говорила про эту вонючку Бетани.
- И при этом накричала на миссис Джонни.
Молли сделала выжидательную паузу. Миссис
Джонни покусывала нижнюю губу. Малыш Тони поглощал оладьи один за другим.
- Я… ну… не хотела обидеть миссис Джонни. Просто я очень разозлилась на Бетани за то, что она все время к нам лезет.
- Хорошо. Теперь скажи, что нужно, миссис Джонни.
- Миссис Джонни, извините меня, - сказала Лиззи, глядя экономке в глаза, - я не хотела на вас накричать.
- Ничего страшного, мартышка. - Миссис Джонни положила на тарелку два пышных оладушка и поставила перед Лиззи. - Кушай, пока не остыли.
Лиззи поблагодарила, уселась на стул и аккуратно расстелила на коленях салфетку. Благовоспитанная юная леди. Вдруг лицо юной леди расперла улыбка до ушей.
- Ты ведь не собиралась брать Бетани с нами, правда?
- Чистая, - улыбнулась ей в ответ Молли.
- Ты просто хотела, чтобы я извинилась перед миссис Джонни.
- И снова в цель. Отличное попадание, Лиззи. В конце концов, список покупок сочиняла ты, так что будешь за старшую. Хотя по правилам вежливости кому-то из вас надо пригласить Бетани с нами.
- Но мы же не пригласим, да? Если только по правилам… - Тони испуганно вытаращил глаза, такие же большие и зеленые, как у сестры, только без Лиззиной хитринки. Тони - славный малыш, но слишком инертный. И с почти болезненной тягой к справедливости и честности. Ну и ладно, подумала Молли, хоть этот не станет юристом.
- Не переживай, малыш Тони, правила нам не ука… вот и она.
Молли повернулась и посмотрела на дверь, которую Лиззи уже буравила взглядом. Дверь распахнули таким пинком, который сделал бы честь любой команде спецназа, штурмующей неприятельскую точку.
Но вместо парней в камуфляже на пороге появилось совсем другое.
Для своих тринадцати лет Бетани Уайт была низковата, но фигура уже почти оформилась. Темные локоны обрамляли личико в форме сердца. Из-под локонов смотрели фиалковые (интересно, это линзы или нет?) глаза. Губы полные и красные, безупречная кожа - цвета слоновой кости. Как опытнейший зритель, пересмотревший по ночам не меньше миллиона разных фильмов, Молли решила, что больше всего Бетани похожа на юную Элизабет Тейлор в "Национальном Бархате" .